Она играла на работе в сильную женщину

08.08.06.Она играла на работе в сильную женщину, но, приходя домой, тихо плакала. Одиночество было столь очевидно устрашающим, что, казалось, все вокруг не одиноко, кроме нее. Она изображала улыбку и беззаботность, с удивительной легкостью придумывая сцены из личной жизни, которой у нее никогда не было. Но улыбка слетала с лица, стоило ей переступить порог собственной квартиры. Здесь она ни от кого не пряталась и ни перед кем не играла. Четыре стены - вот все, что у нее было. И эти стены каждый вечер кричали «Ты одинока!», «Ты одинока!». И она включала воду и сначала беззвучно плакала. Становилось невыносимо жаль себя - красивую, умную, но бесконечно одинокую. Порой ей казалось, что она не одна, но она понимала, что разговаривает с собственным отражением, и оно тоже было одиноко.

Конечно, у нее были друзья и знакомые. Мало близких друзей. Много знакомых. Но эти знакомые жили в другом мире – мире счастливых или несчастных, но замужних и женатых людей. И как только дверь ее квартиры закрывалась за очередными гостями, она снова возвращалась в свое одиночество. Со временем они так сроднились – она и ее одиночество -, что она перестала чувствовать неудобство от вынужденного общения с самой собой.

В мае в ее доме появился он - смешной черный котенок в белых шерстяных сапожках. Попытка быть кому-то нужной нашла воплощение в этом существе - он не отходил ни на шаг…Наверно, он был по своему одинок в этом мире двуногих существ и тоже нуждался в том, кто помог бы ему избежать этого невыносимого одиночества…

08.08.08. Она посмотрела на то, что написала несколько лет назад и расхохоталась. Сколько раз она перечитывала эти строки, выучила их наизусть, а сейчас ей казалось, что она пытается разобрать японские иероглифы. Настолько разными были две женщины: та, которая их написала и та, которая читала. Лишь построение фраз казалось ей знакомым и то, что у нее тоже был кот. Не маленький котенок, а именно кот. Большой, холеный, с блестящей шерстью. На этом сходство заканчивалось.
Она качнула ногой, сбросив изящную туфельку, и подумала: «Боже, как я счастлива! И как я хочу, чтобы та, другая была счастлива так же, как я!» И всю ее окутало незримое тепло. Она мечтала, она жила, она любила. Она больше не хотела играть в сильную женщину. Ей просто нравилось жить…