Максимум желания или женщина как она есть

 
Уже полмесяца тяжелое свинцовое небо, предвещая скорые зимние холода,  сочилось   мелким осенним дождем.  Колючие сквозняки  рябили воду многочисленных луж и,  резвясь с голыми ветвями каштанов и акаций, швыряли пригоршни холодных капель в лица редких вечерних прохожих.   Отвратительная осенняя погода, хуже которой придумать что-либо было невозможно, торопила людей в домашнее тепло, к вечернему чаю и посиделкам возле телевизора.

 С трудом оторвавшись от только что начавшегося хоккейного матча, я недобрым взглядом окинул моего заклятого друга – рослого добермана Маркуса, требовавшего свою долю внимания. Он совершенно не хотел понимать зависимости между погодой, нормальным хозяином и своим выходом на улицу, совершенно справедливо полагая, что нормальных гораздо меньше, чем всех остальных.  Пес, с малолетства приученный к ежедневным пробежкам,  с настойчивостью оплаченного тренера  дважды в день бегал со мной по десятку километров.  Он был в отличной форме и требовал того же от меня, не давая повода усомниться в своих намерениях.    Его повизгивание, тихое и настойчивое, лишало меня малейшего шанса на перенос  нашего выхода под  дождь  «на потом», и  только мерзость погоды давала мне шанс увильнуть от плановой пробежки.

Демонстративно надев непромокаемый плащ вместо спортивной формы, я взял своего тренера  на поводок, и мы чинно отправились на соседний пустырь, облюбованный всеми местными собачниками. Мы ходили туда очень редко, и оба не любили это место из-за огромного количества всевозможных диванных шавок   и вечного сюсюканья их хозяев при виде очередной, еле стоящей на ногах, левретки или сопливого бульдога. И так как на пустыре достойных соперников не было и быть не могло по определению, то мой чемпион, покачивая головой сбоку набок, смотрел на меня, не переставая удивляться  моему странному нежеланию побегать. В его собачьей голове это не укладывалось.

Время было позднее, погода мерзкая до невозможности, и поэтому на пустыре кроме нас не оказалось никого. Отстегнув поводок,   я отпустил пса  погонять по лужам.  Лежащий напротив пустыря «спящий небоскреб», длиннющая пятиэтажка о двенадцати подъездах,   светился в косом дожде разными оттенками неяркого света, пробивающегося сквозь шторы многочисленных окон. За ними угадывались движения людей, и я без особого интереса наблюдал за  происходящим за стеклом, коротая время в ожидании своего четвероногого приятеля 

И все было бы до безобразия обыденным, если бы мое внимание не привлек   силуэт молодой женщины, которой четко вырисовывался в ярком свете  незашторенного окна первого этажа.  Она, видимо, занималась  кухонными делами. Ее движения были мягкими и пластичными, в ней было что-то необъяснимо женственное, притягивающее взгляд. Сделав какие-то свои дела, женщина на мгновение подошла к окну, пытаясь что-то разглядеть в дождливой темноте, затем направилась к  двери, свет в кухне погас и спустя несколько мгновений зажегся в соседней комнате. 

Подойдя к зеркалу  и подняв руками длинные распущенные волосы, она стала собирать их в пучок, несколько раз повернувшись перед зеркалом, как бы оценивая свою прическу со стороны. По всей видимости, прическа ее удовлетворила и она, нисколько не стесняясь незашторенного окна или не замечая его, начала раздеваться. Ее тонкий и гибкий профиль был прекрасно виден в освещенной комнате, движения были легкими и плавными, она словно порхала по комнате большой бабочкой.

Я с огромным волнением  наблюдал это неожиданное феерическое зрелище, позабыв о дожде и мерзкой погоде. Фантазии сами по себе возникали в моей голове, и я лихорадочно искал варианты знакомства с этой женщиной. Воображение услужливо рисовало всевозможные эротические сцены, и , глядя на стройную фигурку, я почти реально ощущал ее в своих руках. Тем временем, она полностью сняла с себя одежду и рассматривала себя с разных сторон в зеркале. Ее тело плавно изгибалось в неведомом эротическом танце, руки легко и непринужденно скользили   по бедрам и животу,  поглаживая и приподнимая тяжелую грудь, и мне в какой-то момент показалось, что она сгорает от желания.

В этот момент Маркус, осознав всю бесперспективность дальнейшего гуляния в собачьем одиночестве,  уткнулся мне в ногу  грязным носом.   Не в силах освободиться от своих фантазий,  я машинально погладил его породистую голову, как бы прося  его не мешать мне.  Пес, словно понимая, что хоть наши вкусы и не совпадают в некоторых мелочах относительно противоположного пола, снисходительно дал мне возможность досмотреть этот спектакль до конца.   Женщина оделась, достала из гардероба что-то типа пальто или плаща и, одев его, погасила свет. Я с сожалением пристегнул псу поводок и, взглянув на темные окна, отправился домой,   фантазируя на тему увиденного.

На следующий день, наскоро поужинав, я с нетерпением дожидался вечерней прогулки.  Пес тихо повизгивал, чувствуя мое настроение, и его виляющий обрубок хвоста выдавал его нешуточное волнение.  Дождь лил не переставая, и, приладив к плащу капюшон, мы с Маркусом, словно заговорщики, отправились на прогулку.  Быстро добравшись до пустыря,  я  занял свою вчерашнюю наблюдательную позицию напротив дома. Партер, так сказать! Знакомые окна   были непроницаемо темны, и ничто не выдавало присутствия в комнате людей. Время шло, а занавес не поднимался, спектакль явно задерживался. Я уж было, с величайшим сожалением, собрался идти домой, как вдруг зажглась рампа и занавес пошел! Спектакль начался!

Окно было прикрыто легким тюлем и все, что происходило в комнате, было видно, как на ладони. Моя знакомая актриса, подойдя к окну, долго стояла, всматриваясь в темноту, словно пытаясь увидеть что-то или кого-то в вечерней промозглой темени. Я стоял на пустыре, боясь пошевелиться и привлечь к себе внимание, тем самым лишив себя удовольствия посмотреть этот спектакль до конца. Как бы удостоверившись в том, что зрители собраны и  зал полон, а тот, кого женщина  высматривала за окном, на месте, она отошла к зеркалу и начала свой медленный эротический спектакль, в котором  главными действующими лицами были ее желания, и ее тело было великолепным инструментом, которым она владела в совершенстве.  .

Она грациозно манипулировала одеждой, делая это так, словно дразнила того, кто был зрителем этого спектакля.  Слегка покачиваясь в фантастическом танце и любуясь собой в зеркало, она медленными и плавными движениями рук поглаживая стройное тело. Казалось,  это руки гончара, которые лишь немного правят форму, доводя ее до совершенства.  Ее руки образовывали с телом немыслимые фигуры, заставляя его  откликаться на каждое прикосновение, и я заворожено смотрел на это действо, сгорая от непреодолимого желания, еле сдерживая рвущийся из меня стон. Мне нужна была эта женщина вся, сразу и сейчас…

Внезапно остановившись, женщина, нисколько не стесняясь своей наготы, подошла к окну, легким движением поправила тюль, и вышла из комнаты, через мгновение появившись в соседнем окне с цветастыми занавесками. Вернувшись в комнату, она начала быстро одеваться и вскоре свет в ее окнах погас. Она вышла из дома.

Настал мой час, мой выход в третьем акте. Подозвав Маркуса и взяв его на поводок, я с нетерпением  ждал  появления женщины на улице и через несколько минут мои надежды оправдались - хрупкая фигурка, наклонившись на ветер, быстро шла в сторону троллейбусной остановки. Мои распаленные фантазии подтолкнули меня к действию. Догнав ее, я осторожно поздоровался:

- Добрый вечер! Извините, но только что я видел вас в окне – ваш танец   потряс  меня!  Вы так танцевали!   Я не видел ничего прекраснее!  -  Испытанное мной несколько минут назад чувство властно толкало меня на это знакомство ночью, на улице. Я внутренне приготовился к отпору, но что-то говорило мне о том, что его не будет. Я очень надеялся на это! Неожиданно в ответ я услышал приветливый голос:

- Привет! Я тоже видела вас в окне, и сегодня, и раньше. С тех пор, как начался этот противный дождь! Я танцевала для вас! Я давно вас знаю и наблюдаю за вами, за вами и вашей собакой. И вы оба мне очень нравитесь!

Весело болтая, мы дошли до остановки, договорившись о встрече завтра вечером. Посадив ее в подошедший троллейбус, я помчался домой, предвкушая предстоящее свидание...


...Мы встретились  у ее подруги, которая весьма любезно оставила нам ключи от своей небольшой квартирки, подменив мою подружку на работе. Впереди у нас была вся ночь, и ничто не могло нам помешать использовать ее по назначению. Мы были готовы к ней, мы страстно желали друг друга, и шампанское, шоколад и цветы сделали свое дело, и романтический вечер стремительно покатился к своему логическому продолжению.

Моя знакомая, словно не было прошедших суток, продолжила свой фантастический танец. Подобно змее, извивающейся под звуки флейты факира, ее тело плавно струилось тяжелой жидкостью, обтекая меня со всех сторон, дразня своими короткими прикосновениями тяжелой груди и бедер, ягодиц и заветного треугольника внизу живота. Она не давала мне дотронуться до себя, плавно и твердо отстраняя мои руки, уворачиваясь от моих поцелуев. Она дразнила меня, доведя до такого состояния, когда я, не в силах совладать со своими чувствами, бросился к ней, и мы упали на ковер. Она не сопротивлялась, она приняла меня всего и сразу, словно сделала первый глоток после многодневной жажды.

Мы, захлебываясь, пили друг друга, ее бедра обхватили меня и мы, словно змеиный клубок, переплелись телами. Казалось, она была на грани безумия, когда, издав сдавленный крик, ее тело на миг обмякло и растеклось подо мной. От неожиданности я остановил свой бешеный галоп, чувствуя себя обманутым. Я хотел ее, я ждал продолжения с ее стороны, но его не было. По инерции, подстегиваемый желанием, я продолжил свое дело и... О чудо, она ожила! Ее тело обвило меня с новой силой, она сжалась как пружина и, постепенно ускоряясь, мы снова понеслись вскачь. Ее дыхание убыстрялось в такт движению, внезапно она напряглась как струна, и вновь молния пронзила ее с ног до головы.

Это продолжалось снова и снова, и я никак не мог добраться до финишной ленты нашего дерби. Я уже не помнил, когда это началось и сколько времени продолжалось. Для меня наша встреча превратилась в своеобразную игру, когда на несколько моих движений она отвечала бурным оргазмом. Каждый раз вместе с ней я поднимался на высоту, откуда был всего один шаг до пропасти, но она не давала мне шанса сделать этот шаг, раз за разом срываясь первой в пропасть страсти.

Наши желания становились все ярче и ярче, но силы постепенно иссякали, и она с каждым разом все сокращала время до очередного своего прыжка в пропасть. В очередной раз сорвавшись в бездну, она расслабленно отвечала на мои попытки вновь расшевелить ее. Внезапно ее пронзила мощная судорога и она, сжав меня так, что от неожиданности у меня перехватило дыхание, бешено приняла меня, неистово двигаясь мне навстречу, словно желая, чтобы я весь вошел в нее и остался там навсегда.

Это неистовство продолжалось несколько минут, после чего она вдруг на мгновение замерла, словно прислушиваясь к происходящему внутри нее. Мы, замерев, вслушивались друг в друга. Мое тело напрягалось все сильнее и сильнее, заполняя ее всю, без остатка. Она не дышала, натянувшись тетивой так, что я чувствовал, будто меня сжимают железными тисками. Ее усилия становились все более ощутимыми, напряжение возрастало и ... Мы взорвались! Мир раскололся на мелкие кусочки, тысячи искр заполнили сознание... Наши сердца работали в таком бешеном темпе, что казалось – еще немного и они вырвутся из груди.

Через сколько времени я очнулся – не знаю. Моя подруга лежала рядом, распластавшись на толстом ковре, не подавая никаких признаков жизни. Я взял ее за руку и попробовал найти пульс - увы, рука повисла как веревка. В теле, лежащем навзничь рядом со мной, напрочь отсутствовали признаки жизни. Потеребив ее за руку, я встревожено глянул на ее лицо. Оно было пустым и отсутствующим. Нехорошее предчувствие шевельнулось в моем усталом мозгу: "Не случилось бы чего! Неужели сердце? Не дай Бог!"  Я потрепал ее за щеку – реакция отсутствовала. Обеспокоенный не на шутку, я бросился искать зеркало. Перерыв ее сумочку, я нашел пудреницу и поднес ее к губам. Слабое матовое пятнышко ее дыхания промелькнуло на зеркале.

Принеся стакан воды, я брызнул ей на лицо – реакции не было. Прошло еще несколько минут, но моя подруга не приходила в себя, и, видимо, находилась в глубоком обмороке. Надо было что-то делать, и я сделал то, что первое пришло мне в голову - я отвесил ей увесистую оплеуху. Ее ресницы вздрогнули, и с трудом приоткрылись в узкие щелочки. Неузнавающим взглядом она обвела стены комнаты и остановила взгляд на мне. Лицо постепенно начало приобретать осмысленные черты, меняя цвет от сине-белого к розовому. У меня отлегло от сердца – девушка оказалась крепкой, ее жизни ничто не угрожало, и я наклонился к ней, чтобы поцеловать. Ее губы шевельнулись в благодарной улыбке, и, потянувшись из последних сил к моему уху, она прошептала:

- ХОЧУ ЕЩЕ!

.