Человеческая комедия 11

Человеческая комедия 11

Живут же люди в Амстердаме,
Социализмом пахнет здесь,
Ведь лучшее от нас все взяли,
Союза бывшего успех.

Еще Хрущев сказал когда-то,
Пока мы здесь скребем асфальт,
Социализм наш ребята,
Уж за бугром цветет как сад.

Но мы пришли к капитализму,
Чтоб снова с кем-то воевать,
Народ держать свой в черном теле,
Бандитам всем простор чтоб дать.

Опять с наезженной дороги,
Рванули в дебри по буграм.
Топтать нетоптанные тропы,
Тем самым мир весь удивлять.

Куда несешься моя тройка,
В какую даль везешь меня,
Ведь жизнь моя и так недолга,
Чтоб прожигать её всю зря...

Это было в далекие теперь уже и почти нереальные девяностые годы. Два брата пошли по отцовской линии и стали классными шоферами. Отца я их знал немного, он был у нас на предприятии завгаром. Сынов его помню еще пацанами, когда они прибегали к отцу по делу и без дела. Отслужив в армии, братья пришли домой и завели семьи, пошли детишки. И, как я говорил, нагрянули эти самые (проклятые) девяностые годы. Крутят они баранку с утра до ночи, а денег всё нет, инфляция, семьи опустились на самое дно нищеты. А ребята крупные, сильные, крепкие - посмотреть любо дорого на таких богатырей.
Не знаю, кто их надоумил, только из классных шоферов они переделались в "классных" рэкетиров. История умалчивает о их делишках, только дела у них пошли в гору: крутые иномарки, норковые шубы женам, свои торговые точки... В общем живи да живи, не тужи, устроились неплохо вроде в жизни. Только сколько ниточке ни виться, а приходит конец. Конец для братьев был трагичен, их застрелили одной автоматной очередью, прошив их автомобиль...

Все мы родом из детства,
Выросли - трудно живём,
Корочку малую хлеба,
С потом себе достаём.

Трудимся целыми днями,
Сил уже просто нет,
Так "перестройка" с нами,
Злобно сыграла "дуэт".

Встало всё с ног на голову,
И как рулетка идет,
Злобные вихри холодные,
Крутят свой хоровод.

А телевизор позорно,
Правду всю искривив,
Танцы на льду холодном,
Тычет в лицо каждый миг.

И "маяки" на радио,
Что-то с утра бубнят,
Стыд потерявши ведущие,
Сами себя веселят.

Видим "содомские" "радости",
Блеф от "гомморских" страстей,
Только народ наш безрадостно,
Всё принимает теперь.

Ладно там - веселитесь,
В рамках каких-то "колец",
Только в глазах не вертитесь,
Вы пред народом в конец.

Ваша река словоблудия,
С блудным прищуром глаза,
Сердце народа не трогает,
Жизнь ваша нам далека.

Пьянство кругом, наркомания,
Заблеванные дома,
Мат лишь вселенский на вашу,
Райскую жизнь на века...

Не знаю на что он живет, меня это не интересует. Но пьём мы вместе регулярно. Я захожу к нему со своей бутылкой, мы молча её выпиваем, и я ухожу восвояси. В его квартире сквозит нищета со всех щелей: дверь висит на одной петле и никакого замка давно уже нет и в помине. Просто к нему постоянно кто-то заходит выпить и он всегда дома в пьяном или полупьяном состоянии. Перед ним под столом всегда стоит таз, в который он блюёт, если "не пошла" очередная стопка.
Недавно у него в квартире, у меня украли сотовый телефон и бутылку хорошего вина, которую я припас для "дела". Но я к нему не в претензии, хорошо же знаю круг его посетителей: алкаши всех мастей, пьяные проститутки и ещё какие-то темные лица в "носках" и "перчатках" (для непосвященных объясняю - это татуировки на ногах и кистях рук, иногда даже на веках глаз в виде каких-то условных точек).
К Юре я могу свободно зайти в любое время дня и ночи, и он только этому рад, так как его образ жизни давно уже свелся только к пьянкам и пьяным беседам. Кем он когда-то был, я даже не интересуюсь, просто в пьяных компаниях не принято рассказывать о себе, это как компромат на себя, себе дороже. Например ты бывший мент - это не понравится блатным, или наоборот ты отсидел за убийство 17 лет, и просто не хочешь об этом вспоминать. Иногда к нему заходит "спонсорша" - маргинальная дама (из богатых). Она молода и красива, всегда хорошо одета, у ней годовалая дочь и благовоспитанный муж (профессор из молодых). Наравне со всеми она пьет и выражается, иногда здесь же (в соседней с залом спальне, дверь в которую завешана грязной, серой тряпкой) кому-нибудь отдается, иногда одновременно нескольким мужчинам. В сексе она ненасытна, ей чем больше его, тем лучше...
Время от времени, от перепития, в квартире Юрия кто-нибудь умирает, посиневший труп может сутками лежать на диване, пока пьяная компания не поймет в чем дело. Тогда все нехотя расползаются из квартиры, оставляя на Юру оформление всех неприятных формальностей с медиками и милицией. По квартире Юры давно уже гуляют туберкулезные палочки (туберкулез), самые нестойкие к ним заражаются и затем умирают. В этой компании никто не любит лечиться, разве что принудительно. Антисанитария и вонь ужасающая, но это никого не отталкивает, и время от времени кто-то вырубается прямо на грязном, заплеванном и затоптанном грязном полу, который годами не знает ни влажной, ни сухой уборки.
Единственным развлечением у Юры является его старая гармонь, на которой он берется играть веселую музыку, но все его сразу же пытаются остановить, так как радоваться здесь нечему, все понимают - это дно нашей жизни...

Цепляясь за признаки жизни,
Карабкаюсь только вперед,
Ломаю я ногти - рву жилы,
Чтоб выжить - прожить жизни срок.

Я загнанный человечек,
Отторгнут я жизнию всей,
Осталась одна только песня,
Сказать человечеству речь.

Её облеку я стихами,
В рассказы свои помещу,
Играть буду только словами,
Иначе я жить не смогу.

Годами идет испытание,
На прочность и верность мою,
И трудно, и горько признание,
Что я проиграл жизнь свою.

Не в карты, не в игры в салуне,
Ни с ветром проспорил дуэль,
Заложником "революции",
Прожил свою жизнь не удел.

Ненужный и лишний теперь я,
Отброшен с дороги лихой,
Где мчатся куда-то повесы,
С тяжелой от денег мощной.

Я нищий - в России великой,
Удел мой влачить жалко жизнь,
С издевкой посмотрит патриций,
Как может так жить человек?

29 сентября 2008