Укравший у смерти

- Быстрее! Скоро полночь! Мы должны успеть!
- Куда успеть, Шаэр? Мы обречены…
- Не смей сдаваться! – глаза Шаэра блеснули в темноте, - за теми дубами полянка, а на поляне стоит старое охотничье зимовье. Мы переждём до утра там.
Два всадника мчались по ночному лесу. Пена летела с их взмыленных скакунов. Плащи, словно крылья, развевались за спинами. Сердца бились в одном ритме со стуком копыт по лесной земле. Один из всадников, низко пригибаясь к конской гриве, сжимал в правой руке небольшой арбалет, скупо поблёскивающий серебряной отделкой в неверном свете луны, о бедро стучали ножны с широким и длинным кинжалом. Второй без конца пришпоривал обессилевшего коня и невнятно ругался сквозь зубы, за его широкими плечами виднелись перекрестья двух мечей.
Когда дубы, неумолимыми стражами возвышавшиеся по обе стороны от почти незаметной тропинки, закончились, пал конь арбалетчика. Всадник успел выдернуть ноги из стремян и покатился по земле со спины свалившегося животного. Названный Шаэром на скаку протянул руку и, подхватив его, рывком вскинул на круп своего жеребца.
- Не подведи, Сумрак, мы уже совсем рядом! – сказал Шаэр, Похлопав коня по холке. Сумрак заржал и буквально в несколько прыжков оказался у приземистой избушки.
- Скорее, скорее! Беги внутрь, а я заведу коня. Посмотри, чем можно завалить дверь.
- Хорошо.
Шаэр быстро прицепил торбу коню и побежал в дом. Когда он вошёл, его спутник уже зажёг факел. И лишь при свете стало ясно, что это не спутник, а спутница.
- Я видела во второй комнате тяжёлый сундук. Ещё можно подставить стол.
- Ты закрыла окна, Диория?
- Да, Шаэр.
- Хорошо, – он сбросил плащ, под которым обнаружилась кольчуга, такая же, как и у стоящей с факелом Диории. – Я пойду за сундуком.
- У тебя остались ещё серебрушки? Надо бы положить на окна.
- На, возьми. И по углам тоже брось.
- Волей восьми ветров,
Пеплом семи костров,
Прахом минувших дней,
Кровью души моей –
Я заклинаю металл,
Чтоб пред врагами встал.
Чтобы тот, кто мне не друг –
Не пробился через круг! – Диория вынула кинжал, проколола безымянный палец на левой руке и смочила своей кровью каждую монету, из которых вложили защитный круг.
- Арт милосердный, бог воинов, к тебе взываю! Не отврати лик Свой час тяжёлый. Защити, Владыка, Диорию, а если не суждено тому быть, дай умереть мне, как воину должно… - Шаэр встал на колено, уперев перекрещенные обнажённые мечи в деревянный пол зимовья.
- О, Рея Заступница, - склонившись, шептала Диория. – Я знаю, моё время прошло. Закончилось. Я готова, госпожа моя. Защити лишь мужа моего, об одном умоляю…
- Диория, жизнь моя, не грусти. Я им тебя не отдам, слышишь?!
- Мы сделали что могли. Близится полночь. Это Их время. Теперь лишь боги знают, что нам суждено.
- Мы переждём тут ночь, а утром Сумрак донесёт нас до порта. Мы сядем на первый же паром и уже к полудню будем в Терании. Там Он нас не достанет, и Ночная Охота не сможет перебраться через пролив. Только потерпи до завтра, родная.
- Я уже слышу их, Шаэр.
- Приготовься, Диория, мы будем драться. И время сегодня на нашей стороне.


“Я вижу их след на стылой земле, я чувствую их запах, разлитый в ночной темноте, я слышу хриплое дыхание их загнанных коней. Они мои. У них ни единого шанса. Еще никто не уходил от Ночной Охоты, не уйдёт и в этот раз. – Думал предводитель Ночной Охоты. - С разных сторон перекликаются рожки загонщиков, гончие носятся по кустам, мои демоны-охотники снаряжены рогатинами, как на опасного зверя, но право на поединок с жертвой есть только у меня. Когда я трублю в Рог, у жертв подгибаются колени и пропадает воля к жизни, воля к сопротивлению. Но мне нужен азарт погони, бешеная скачка, пульсирующий страх жертвы, мгновенье отчаяния в её глазах и понимание, что уже нет спасения. Поэтому нечасто я трублю в него. И никто, кроме моей дамы демонессы Турейи не может повлиять на то или иное моё решение, ибо я Рангар Охотник, повелитель Ночной Охоты.
- Господин, они больше не удаляются. Гончие чувствуют это и совсем срываются с поводков. Прикажете спустить их?
- Нет, погоди. Мы всё равно нагоним их. Наверняка, они нашли какое-нибудь убежище. Там и возьмём их.
- Этот человек не перестаёт удивлять меня, Рангар. – сказала демонесса, скачущая рядом, - он единственный сумел продержаться две ночи. Если мы не поймаем его сегодня, он уйдёт к порту и переправится через пролив. А мы не сможем последовать за ним. Тогда пославший нас будет очень недоволен.
- Каждый должен иметь шанс. Иначе это не будет так интересно. Иначе мы превратимся из охотников в жнецов душ. Неужели, ты хочешь этого, Турейя?
- Нет, - содрогнулась та, - не хочу.
- Поэтому я не трублю в Рог и продолжаю вести гончих праха на сворке.
- Как знаешь…
Они пришпорили скакунов и вскоре оказались на небольшой полянке, окружённой вековыми дубами. Мускусный запах страха заставлял мои ноздри трепетать в нетерпении. Даже сквозь стены Ночная Охота чувствовала биение их сердец, пульс загнанных в угол жертв, уже отчаявшихся, понимающих, что спасения ждать неоткуда, но приготовившихся забрать с собой в царство Дарнуса побольше преследователей.
Невольно у Рангара проснулось уважение к этому укравшему у смерти. Что ж, посмотрим, что он сможешь противопоставить собачкам.
Охотник прорычал команду, и загонщики выпустили из рук ошейники тварей. Те с радостным воем побежали к избушке. Вожак бежал впереди, огласив тьму протяжным воем. Но у самых стен псы остановились и недоуменно заскулили.
Предводитель Охоты присмотрелся повнимательнее, и обнаружил заговор на кровь и металл.
- Молодцы. Когда только успели? Давно я так не веселился. Сильное колдовство, ничего не скажешь. Но сейчас полночь, моё время и я в состоянии превозмочь силу крови и серебра, пусть и с трудом.
Он соскочил с коня, начертил круг рогатиной и вонзил её в центр. Демону не нужны словоформы заклятий, как человеческим колдунам. Достаточно лишь силы воли. Охотник протянул руку в сторону убежища и медленно стал сжимать её в кулак. Неимоверно сильная боль хлестнула по вискам, словно ледяные молоты снежных кузнецов, на руке появились ожоги, но когда кулак был-таки, сжат и вздёрнут вверх, гончие победно завыли и стали царапать окна и дверь. Через несколько мгновений первая тварь уже была внутри.


Внезапно на поляне раздался торжествующий вой Ночной Охоты. Всё же догнали. Но вскоре победный сменился разочарованным воем – гончие не могут миновать заговор Диории.
- Видишь, любимая, им не пройти сквозь кровь и серебро!
И, словно в ответ на эти слова избушка тяжело вздохнула и осела, а монеты вспыхнули и застыли неровными и тусклыми лужицами серебра.
- Будь же ты проклят, Рангар Охотник, оседлавший чёрного оленя! – Крикнул Шаэр, - Будь проклят ты и твоя Ночная Охота!
Призраки, глумясь, проходили сквозь стены, но поскольку ощутимого вреда причинить не могли, обречённые перестали обращать на них внимание, сегодня тут есть опасности и посерьёзней – три десятка гончих праха, десять загонщиков и Рангар со своей демонессой.
Гончие, рыча, стали царапать окна и дверь своими немаленькими когтями, будто раскапывая нору спрятавшегося животного. В ставне одного из окон оказалась прогнившая доска и как только в щели показалась облезлая собачья морда с непомерно большими клыками и горящими огнём глазами, Диория нажала на спусковую скобу своего арбалета.
Стрела с посеребренным наконечником – отлитые из чистого серебра могла позволить себе только королевская семья – вонзилась в правый глаз, псина взвыла от нестерпимой боли (посеребренные наконечники разили нежить ничуть не хуже) и её морда исчезла. Что, впрочем, не помешало следующей гончей занять её место.
- Сколько у тебя стрел, Диория?
- Двадцать шесть.
- Хорошо, с четверыми как-нибудь справимся и так.
Вскоре псы пробили дыры в остальных окнах и двери, и стало не до разговоров. Первая гончая, сумевшая целиком протиснуться внутрь, оказалась развалена надвое одним мимолётным взмахом меча, но её смерть дала время влезть внутрь ещё двоим тварям. Это были высокие, по пояс взрослому человеку в холке, мощные, но поджарые псы с иссиня-чёрной (там, где она ещё сохранилась) шкурой и языками пламени вместо глаз и в тех местах, где шкуры не имелось.
- Правую, – спокойно сказал Шаэр.
 Гончие встопорщили шерсть на загривках, оскалились и прыгнули. Правую пригвоздила к стене стрела, а левую встретили мечи.
Внезапно передняя стена избушки с хлопком, как пробка из бутылки дорогого вина, отскочила в сторону. Раздался смех Рангара и вперёд шагнули три загонщика, слитно, единым движеньем подняв свои рогатины в атакующем движении. Псы, почуяв их, сразу же порскнули в стороны.
Диория промахнулась, а Шаэр был оттеснён в сторону от неё синхронными и непрерывными атаками загонщиков. Вскоре его загнали в угол, а на не успевшую достать кинжал девушку набросили сеть ещё двое загонщиков.
- Не-ет! – закричал Шаэр и бросился в безумную, самоубийственную атаку, не тратив времени на защиту. В прыжке он нанёс два косых удара в неожиданных направлениях и зарубил двоих противников и сбив с ног третьего. Не останавливаясь, он двинулся к связанной спутнице, но рогатина сбитого с ног загонщика пригвоздила его ногу к полу. Два копья пришпилили предплечья, а еще один демон занёс своё оружие над головой воина.
- Стоять! – Услышал он чей-то хриплый, но властный рык.


- Ты достойно сражался, воин. – Прорычал Рангар Охотник, подъехав поближе, - за это я подарю тебе жизнь.
- Зачем мне жизнь без неё? Лучше убей…
- Есть способ вернуть её, - неожиданно для всех произнесла Турейя, - скачи на север, в среди отрогов Окраинных гор найдёшь ты Хозяйку Снегов. Она подскажет тебе что делать. Но помни, ты должен успеть найти её до последнего дня горицвета-месяца.
- Зачем тебе помогать мне?
- Ты первый, кто отважился пойти против воли архижреца Рокуса. А мне нравятся сильные и смелые люди.
- Откуда мне знать, что ты не лжёшь?
- Клянусь кровью Дарнуса в том, что сказанное мной – истина.
И Шаэр услышал раскат грозы – знак того, что клятва истинна и услышана богом подземного мира.
- Турейя! Пославший нас будет в ярости!
- Да плевала я на этого завистливого старикашку, который заплатил тебе душой новорождённой правнучки! Этот воин достоин шанса, ты же сам дал ему его!
- Что ж, хорошо, но выполнить уговор мы обязаны.
Рангар поднял на дыбы своего оленя с переброшенной через седло пленницей и протрубил в Рог, собирая свою проклятую свору. Уцелевшие гончие и призраки мгновенно явились на зов повелителя. Демон указал рогатиной на север, ещё раз протрубил, и вся кавальда устремилась в указанном Рангаром направлении, оставив Шаэра пригвождённым к полу безымянного зимовья.


Шаэр пришёл в себя на рассвете. Он не видел, как с первыми лучами солнца державшие его рогатины истаяли тонкими и едва заметными струйками дыма, не оставив ни ран, ни следов на полу; вырванная с корнем стена возвратилась на своё место, как ни в чём не бывало, серебрушки в углах поблёскивали тонкими кругляшами, только кучки пепла, оставшиеся от убитых гончих в том месте, где Шаэр прикрыл их своим телом, доказывали, что происходившее ночью не плод воображения. Но и эти следы мгновенно исчезли, стоило лишь открыть окошко.
Вспомнив то, что сказала демонесса, Шаэр заставил себя встать, отряхнулся и умылся в бьющем неподалёку кристально чистом и безумно холодном ключе. Когда рябь на воде затихла, Шаэр не узнал себя в отражении – из воды на него смотрел абсолютно седой мужчина с испещрённым глубокими морщинами лицом. Он собрал стрелы, разбросанные по поляне, поднял арбалет Диории и приторочил всё это к седельной сумке. Затем он вывел на улицу Сумрака, напоил и оседлал его.
Предстоял долгий путь на север.
Через неделю безумной скачки лес неожиданно закончился, началось Серединное Всхолмье. До означенного срока осталось всего полторы недели, а впереди неслыханное расстояние. Но он скорее умрёт в дороге, чем будет сидеть, сложа руки, выть и посыпать волосы пеплом.
Шаэр остановился на ночь на одном из холмов. Он развёл костерок, подвесил над ним тушку подстреленного зайца, расседлал и стреножил Сумрака и отпустил коня пастись неподалёку, зная, что верный скакун никуда не уйдёт от хозяина. Путник достал из седельной сумки карту и присмотрелся к ней в неверном свете костра. Судя по карте, времени у него хватить должно. Но впритык. Завтра к полудню нужно добраться до большой деревни пахарей, обрабатывающих эти холмы, у них можно купить продовольствия и овса для коня. Шаэр подбросил в костёр веток, подложил под голову седло, укрылся плащом и, глядя на танцующие языки пламени, незаметно уснул.
Проснулся он ближе к утру, за пару часов до рассвета от истошного конского ржания. Воин выхватил клинки, но было поздно – стая степных волков уже загрызла его жеребца, охранявшего спящего хозяина. Завидев нового противника, хищники пружинистым шагом направились в его сторону. Но что ему какие-то волки после гончих праха? Рассекая густой, словно вода ночной воздух, запели мечи Шаэра и из двенадцати волков спаслись лишь двое: один на трёх лапах, другой без хвоста.
Перебрав содержимое седельных сумок и изрядно уменьшив его количество, воин перебросил их через плечо и направился в сторону деревни.


Катарзис проснулась незадолго до рассвета. Ей приснился сон, что в полдень придёт в Торелье воин с волосами цвета луны и седельными сумками на плече. Воин, укравший у смерти самое дорогое, но не сумевший этого удержать, и должна она сказать ему, как поймать двуглавого единорога, чтобы успел он к Хозяйке Снегов до последнего дня горицвета.
День не задался с самого утра: вездесущие мыши испортили годовой запас горюн-травы и полынного ветроцвета, потом не удался лечебный отвар и от него кашель не только не утих, а стал ещё сильнее. А чуть позже толпой пришли жители Торелья и стали обвинять колдунью во всех своих бедах: засуха не даёт пшенице вырасти в полную силу, а то, что выросло, вот уж двенадцатую ночь портит какая-то бестия.
Доводы колдуньи в пользу своей невиновности они слушать не пожелали и решили прогнать её из деревни и побить несчастную камнями. Напрасно умоляла она выслушать её, напрасно просила не винить её.
- За что?! Что я сделала вам?! Мы живём в одной деревне двадцать лет, и вдруг я оказываюсь виновата во всех на свете бедах!
- Проклятая ведьма!
- Вы посмотрите на неё! Она ещё спрашивает, за что!
- Это ты натравила на наши поля этого вредителя!
- Да ты нам завидовала всю жизнь!
- Тогда почему же я не сделала этого раньше? Почему я двадцать лет лечила вас, пользовала вашу скотину? Что мешало сразу выпустить ЭТО на ваши поля? – Катарзис медленно пятилась, пока не оказалась на окраине деревни.
- Да что вы слушаете её? Она вам зубы заговаривает!
- Бей её! – закричала соседка Ленция и бросила первый камень.
Катарзис испуганно сжалась в комочек, но града камней в неё почему-то не последовало. Колдунья осторожно открыла один глаз и увидела тень, перед собой. А ещё она увидела крепкую мужскую руку, поймавшую летевший в неё камень.
- За что вы хотите убить эту женщину? – раздался хриплый и чуточку надтреснутый баритон. И почему-то ни у кого не возникло сомнений в его праве спрашивать и получать ответы на свои вопросы.
- Она – ведьма! – наперебой заговорили из толпы, а особенно старалась, брызжа слюной, та самая Ленция, которая бегала к Катарзис за советом по любому поводу, - она вторую неделю не даёт нам жить! Она натравила своего зверя на посевы, мы умрём с голоду, если так будет продолжаться!
- Хватит, я понял, - сказал мужчина, - а с чего вы взяли, что это её рук дело?
- Так, а кто это может быть, кроме неё? – удивлённо спросил староста, легко перекрыв гул толпы.
- Некому, кроме неё!
- Некому! Она одна тут колдовством занимается!
- А что нужно, чтобы тварь такую наслать? – спросил неизвестный защитник.
- Чучело нужно, из соломы сплетённое, да злым колдовством напоённое. Одно в поле у ворот спрятанное, а одно в доме у колдуньи. – Подумав, ответил староста.
- А чучело это вы нашли?
- Нет, не нашли.
- Не находили чучела, - снова загудела толпа.
- Так, а ну-ка, мужики, ищите чучело в поле, а вы, бабоньки, в доме поищите. – Вновь раздался зычный голос старосты, - Да смотрите лучше!
Озадаченные жители разошлись, а мужчина поднял Катарзис, отряхнул её от дорожной пыли и сказал:
- Позволь помочь тебе, бабушка. – И посадил уставшую женщину на скамью, стоявшую у крайнего дома.
Наконец подняв глаза на своего нежданного спасителя, Катарзис была поражена увиденным: этот совсем не старый ещё мужчина был совершенно сед, за плечами поблескивали отполированные ладонями рукояти мечей, а ещё с левого плеча свешивалась седельная сумка.


Шаэр был очень удивлён, увидев в глазах спасённой узнавание. Чего угодно ожидал он, только не этого.
- Знаю, куда идёшь ты, знаю зачем, и где волосы свои выбелил, тоже знаю.
- Что?
- Сегодня Богиня Рея послала мне сон. Я видела, как в деревню войдёт седой воин с седельной сумкой на плече и сказала, что я должна помочь ему добыть скакуна.
- Но я же пошёл против воли богов? Почему же Рея хочет помочь мне?
- Ты не против богов, а против воли жреца Дарнуса пошёл, это он спустил на тебя Ночную Охоту.
- Подземное отродье! – рассерженным котом зашипел Шаэр. – Я ещё отомщу…
- Не в том суть! Ни пешком, ни даже на самом быстром коне не успеть тебе вовремя. Турейя не даёт простых советов. Но один способ всё равно есть. Всё зависит от того, совладаешь ли…
- Что же это за способ?
- Двуглавый единорог.
- Двуглавый единорог? Скакун короля демонов? И где ж мне взять его?
- Да здесь, за деревней. Тебе нужно поймать и удержаться на нём до того, как признает он тебя своим хозяином.
- А это возможно? Я столько легенд слышал о попытках украсть его – он всё равно возвращался к настоящему хозяину.
- Эти легенды не о нём, а о его отце! Богиня Рея открыла мне, что этот глупый жеребёнок отбился от стада во время одного из перегонов табунов владыки демонов на новые пастбища.
- Если он ещё не выбрал себе хозяина, то у меня есть шансы!
- А я тебе о чем говорю?
- Расскажи мне, как его поймать, бабушка!
- Ночью, когда луна спрячется за облаком, а ветер в бессилии начнёт рвать тучи на клочья, примчится на поле к югу от Торелья конь о двух главах, с единым рогом и станет пшеницу есть, да топтать. Ты подберись к нему сзади запрыгни на спину ему, да хватайся крепче. Как пена из пасти пойдёт, да спотыкаться начнёт – слезь и надевай на него уздечку. Её тебе кожевник наш деревенский изготовит. Как наденешь уздечку, он тебя хозяином и признает.
…Звёзды сегодня были необычно яркие и большие, ночное небо – иссиня-чёрным. Шаэр, оставив в доме у колдуньи сумку и мечи и взяв лишь специально сработанную днём уздечку, отправился в поле.
Отвар подкаменки, что дала ему Катарзис, напрочь отбил запах человека, а повязанная на голову чёрная тряпица скрыла волосы цвета лунного серебра. Воин шёл, чтоб победить. Неслышной тенью он крался по краям поля, ожидая появления чудо-коня, и вот он услышал негромкое ржание с юга от деревни.
Заставляя себя идти медленнее, Шаэр крался навстречу единорогу. Вскоре он увидел большой конский силуэт, топчущий и поедающий пшеницу. Замирая настолько долго, что уже сам себе стал казаться одной из ночных теней, Шаэр осторожно, шаг за шагом, приближался к своей цели.
Зверь был действительно красив: высокие, но крепкие, словно заботливо выточённые неведомым виртуозом из чёрного дерева, ноги держали на себе могучее тело, упругие жгуты мышц перекатывались под поблёскивающей на лунном свете шкурой. Больше всего поразил Шаэра рог: начинаясь на каждой из голов, рога свивались в единую золотую спираль ровно посредине между ними, поэтому единорог не мог поворачивать головы поодиночке. Он был явно не в настроении, беспокойно рыл копытом землю, хлестал себя по бокам хвостом…
Шаэр воспользовался неповоротливостью монстра и, подобравшись к нему сзади, вскочил тому на спину, как вскакивал на спину Сумрака – без стремян и мёртвой хваткой вцепился в основания рога. Смертельно обиженный зверь заржал, вскинулся на дыбы, замолотил копытами воздух и сорвался вскачь. Ветер свистел в ушах Шаэра, но он не отпускал рогов диковинного создания. А единорог отдавался бегу, целиком и полностью, словно тень распластываясь над землёй, едва ли касаясь её копытами.
Страх незаметно для Шаэра прошёл, остался только восторг, это неземное чувство рассекаемого воздуха, расходящегося в разные стороны. Скакун, словно почуяв это, замедлил свой бег и вскоре перешёл на шаг. Его грудь заходила ходуном, а из пастей хлопьями стала падать пена. Воин осторожно соскочил со спины единорога и надел на него уздечку. Сначала на одну голову, а потом на вторую. И как только он сделал это, скакун присмирел и потянулся обнюхать воина, чтобы запомнить обретённого хозяина, а тот протянул ему припасённые накануне яблоки.
- Пожалуй, я назову тебя Ветром, - негромко сказал Шаэр, легонько поглаживая и похлопывая чудесного скакуна по обеим мордам. Единорог зафыркал от удовольствия.
Знакомство состоялось.


“Давеча мы так и не отыскали куклу в посевах, - думал поутру староста, - но, ежели сегодня поля опять будут истоптаны, мы всё-таки прищучим эту поганую ведьму”.
Мужик потянулся, встал, и пошёл умываться на улицу, к бочке с водой, стоящей у крыльца. Староста Рионтий вышел на улицу, солнце ещё не вставало, утренняя роса ещё не успела высохнуть. На ступенях он сладко потянулся, почесал затылок, да так и застыл: по утоптанной деревенской дороге мерным шагом шёл чёрный, словно смоль, диковинный конь о двух головах, да одним рогом, а на нём восседал давешний седой путник, защитивший ведьму от гнева жителей Торелья. Рионтий соскочил со ступеней, подбежал к бочке с холодной водой и окунул туда голову – может, приснилось. Когда лёгкие стали гореть, он вынырнул и отряхнулся. Картина не изменилась, только тот на этот раз оказался около его, старосты, двора, всадник уже соскочил, а его скакун оглядывал Рионтия недобрым взглядом. Старосту передёрнуло и ругань, только что готовая сорваться с его языка, застряла в горле.
- Вот он, ваш пакостник, уважаемый староста, - произнёс седой, - больше никто не будет тревожить ваши посевы.
- Аааа… эээ… - силился что-то сказать староста. – И какую награду хочешь ты за это?
- Я ухожу, почтенный староста. Соберите мне еды и овса на полторы недели пути, я должен отправиться как можно скорее. А ещё мне нужно седло.
- Мы всё соберём, а ты ступай пока к Висарию Бороде, он сумеет сработать тебе седло под этого скакуна, – ответил ему Рионтий, поглядел на спину удаляющегося верхом на своём ужасном коне Шаэра и пошёл обратно в дом – одеваться.
После простого, но сытного завтрака староста рассказал жене об увиденном утром и ушёл собирать просимое воином.
День в деревне прошёл как обычно, за исключением того, что во дворе Висария царило необычное оживление – ни одно готовое седло единорогу не подошло и мастеру пришлось делать новое. Лишь поздним вечером, уже после захода солнца путник покинул двор седельного мастера.
Несмотря на то, что ни страшный путник, ни его не менее страшный конь ничего ему не сделали, у Рионтия слегка тряслись поджилки, когда он передавал сидящему в седле Шаэру две пузатые сумки.
Катарзис уговаривала его остаться, но всадник отказался, сославшись на то, что осталось слишком мало времени и он не может позволить себе тратить его не на дорогу. Рионтий мысленно глубоко выдохнул и вскоре увидел, как Шаэр разворачивает двуглавого единорога в сторону выхода из Торелья.
Жители деревни ещё долго смотрели вослед быстро удаляющемуся всаднику.


Ветер, оправдывая подаренное имя, быстро мчал Шаэра на север. Города и деревни, поля и леса мелькали мимо него – скакун буквально пожирал расстояние. Воин осунулся, его глазами глядели усталость и грусть. На ночь он остановился у подножья Окраинных гор. До конца горицвета осталось два дня.
Небольшой костерок сполохами освещал сидящего человека и стригущего рядом уже местами пожелтевшую траву двуглавого единорога.
- Ну что, Ветер, завтра мы будем у цели.
Утро встретило их белой крошкой, покрывшей всё вокруг. Ветер, прядая ушами, ловил летящие снежинки. Шаэр, проснувшись от холода, стал собираться в дорогу. Вскоре одинокий всадник скрылся за перевалом.
“Всем известно, что самая высокая гора и есть обиталище хозяйки, мудрые старики сказывают, что зовётся она Снежной Короной, стоит в самом центре Окраинных гор и имеет три пика. А вокруг рассыпаны кузни снежных кузнецов, днём и ночью кующих снег по приказу Хозяйки. Рядом несут неусыпную стражу инистые воины, не знающие ни сна, ни покоя. Говорят так же, что никому ещё не удавалось пройти мимо них к Хозяйке Снегов.– Подумал Шаэр, в безуспешных попытках сохранить хоть малые толики тепла, кутаясь в подаренный колдуньей шерстяной плащ. - Что ж, кто-то же должен стать первым, так почему не я?”
Когда солнце поднялось выше самых высоких пиков Окраинных гор, ущелье, по которому ехал Шаэр, закончилось в безветренной долине, в центре которой в молчаливой угрозе вздымала к небу три своих рога огромная гора. По мере его продвижения по ущелью снега под ногами становилось всё больше и больше, а в долине его уровень доходил Ветру до могучей груди.
- Понятно теперь, почему никто не смог пройти мимо Её стражи. Следы на таком снегу очень трудно не заметить… - пробормотал воин, и изо рта его вырвалась струйка пара. Он чуть сжал пятками конские бока, направляя скакуна и, не скрываясь ни от кого, медленно поехал вперёд.
Вдруг снег вокруг него вздыбился, пропуская сквозь себя огромные шипы. Путник, оказавшись в кольце, не стал предпринимать никаких попыток к освобождению, а терпеливо дождался подошедшего стража. Он был гротескным подобием человека, составленным из глыб льда, его грубо высеченное лицо напоминало заготовку какого-то скульптора: тяжёлые скулы, сжатые желваки, сведённые вместе брови, только глаза жили на этом равнодушном лице, в них горел холодный магический огонь, они светились, как два сапфира на солнце. В ручище великан сжимал огромных размеров секиру. Что самое удивительное, гигант не продавливал снег, а стоял на самой его кромке.
- Пропусти меня к Госпоже.
- Зачем тебе? – после довольно продолжительной паузы спросил инистый воин.
- Я должен её увидеть.
- Зачем тебе? – повторил страж.
- Это я скажу лишь Ей.
Великан вновь замолчал, затем обернулся к горе, поклонился, словно получил какой-то приказ и бесстрастно сказал: “Пойдём!”
В тот же миг он наклонился, разбросал рядом снег, потянул за какой-то рычаг и колья исчезли там же, откуда и появились, вновь насторожив ледяной капкан. Страж, не оборачиваясь более к Шаэру, побрёл в сторону грозящей небесам Снежной Короны.


“Как скучно… - думала немыслимая красавица, сидя в ледяном зале на с невиданным искусством высеченном изо льда троне. Её платье искрилось мириадами мириадов снежинок, преломляя и отражая лучики скудного осеннего солнышка. На лице её была написана смертная тоска. – Сколько ж мне ещё ждать здесь, в горе. Кажется, уже послезавтра начало зимы. Ох, развернусь… закрома уже ломятся от выкованного за лето моими снежными кузнецами…”
Вдруг её отвлёк зов одного из стражей. Инистый великан доложил, что какой-то смертный просит аудиенции у Хозяйки снегов.
Может, этот странный смертный сумеет развлечь меня? Эти смертные такие выдумщики… - подумала она и ответила, - проводи его ко мне.
Пока медлительный страж вёл смертного, Хозяйка Снегов развлекалась тем, что придумывала причины, которые могли побудить его просить у неё аудиенции.
- Склоняюсь пред величием Твоим и красотой Твоей, Светлая Госпожа! – оторвал её от раздумий приятный, хотя и чуточку надтреснутый баритон гостя, и она увидела склонённого незнакомца.
- Встань, странник и расскажи мне, что привело тебя ко мне.
- Как будет угодно Госпоже. Меня зовут Шаэр, Светлая Госпожа. Я был капитаном гвардии Таларриса. Я любил всего две вещи: свою службу и свою невесту Диорию. Однажды я имел неосторожность привести её на приём к градоправителю в качестве своей невесты. Там она приглянулась Рокусу, архижрецу Дарнуса, известнейшему собирателю красивых наложниц в свой Цветник. В течение всего вечера он предлагал мне за неё немыслимые суммы, я в ужасе отказывал ему – мне и в голову не приходила мысль продать свою любовь. Когда он предложил мне совсем уж заоблачную цену, а я отказал, он в спину мне прошипел: “Недолго она пробудет твоей!” Я не придал значения этим его словам и, как оказалось, совершенно напрасно. Вскоре мы с Диорией сыграли свадьбу, окончательно оставив Рокуса с носом. Но недолго мы наслаждались семейным счастьем – на следующий месяц выпала жертва Дарнусу. Несомненно, ты знаешь, Госпожа, что Бог загробного мира приемлет лишь одну жертву: двадцать шесть молодых и красивых девушек…
- Знаю. – Кивнула, соглашаясь, Хозяйка Снегов. – Продолжай.
- На этот раз в списке предназначенных Дарнусу, которых архижрец с завязанными глазами выбирал из всех красивых горожанок, оказалась моя Диория. Я не смог смириться с этим и в ночь перед священным жертвоприношением на главной площади города выкрал свою любимую из клетки, подвешенной у храма Дарнуса, и сбежал вместе с ней.
Узнав об этом, Дарнус натравил на нас Ночную Охоту. Мы стремились к проливу, и две ночи удавалось уходить от погони, а на третью нас настигли. Настигли в каком-то безымянном лесу. Пал конь Диории, но мы успели укрыться в брошенной сторожке на одной из полян. Гончих мы перебили, но этого оказалось недостаточно. Загонщики пригвоздили меня к полу, а Рангар-демон забрал мою жену. Он пожелал оставить мне жизнь, а демонесса Турейя сказала, что ещё можно спасти мою Диорию. Для этого я должен успеть найти тебя, Госпожа до последнего дня горицвета-месяца, а ты сможешь подсказать, что делать дальше.
- Хм… А откуда у тебя двуглавый единорог?
- Когда я выехал из лесов, на одном из ночных привалов моего коня задрали волки. Мне пришлось продолжить свой путь пешком. В ближайшей деревне я помешал селянам забить камнями ведунью, она мне и подсказала, как поймать себе скакуна – он портил крестьянские посевы и из-за него чуть не убили саму старуху. Колдунья сказала, что во сне явилась к ней Рея Заступница и велела помочь мне. Когда я поймал его, я продолжил свой путь сюда…
- Ты развлёк меня славным рассказом, путник. Так и быть, помогу я тебе.
- Благодарю тебя, Госпожа!
- Так слушай же: завтра, в первый день месяца ледозёма, вступает в свои права зима, а вместе с ней и я, Хозяйка Снегов. На юге моих Окраинных гор главный жертвенный Вход в дарнусово подземное царство. Три ущелья ведут к нему, первое широкое настолько, что двадцать всадников смогут проехать в ряд по нему, не касаясь стен, по второму сможет пройти лишь неприкаянный дух, а по третьему только лишь один человек.
А в последнюю ночь ледозёма, перед самым коротким днём в году (а в этих местах он и подавно длится всего несколько часов) Ведущий Души проводит караван из душ всех умерших в этом году ко Входу. Когда в первый день новорождённого года Владыка Подземного Мира выпускает наружу своего верного слугу, он отправляется в путь по миру смертных, собирая в свой караван души и жертвы своему страшному повелителю. И с каждым днём он теряет плоть, постепенно становясь тем, кто он есть на самом деле – бесплотным духом.
- Прости, Госпожа, но как же дух может удерживать живых жертв? Почему никто не бежит из страшного плена?
- Дело в его цепи, стоит только Ведущему Души надеть кому-то оковы со своей цепи, душа теряет волю и покорно следует за ним, а живой человек теряет ещё и плоть до того момента, пока не будут сняты кандалы, ибо лишь душа способна миновать провал. И если уж пройдёт дух твоей жены до рассвета сквозь Тёмные Ворота, никак уже невозможно будет тебе вернуть её.
Накануне я засыплю снегами левое и правое ущелья так, что Ведущий Души не сможет пройти там. И у него останется только один путь – среднее ущелье. А там, в самом узком месте у него на пути, встанешь ты странник. И ни за что не пропускай его к Воротам, как ни будет угрожать он тебе или умолять тебя, пока не согласится он отдать тебе твою женщину. Как только он сделает это, потребуй, чтоб поклялся он Кровью Дарнуса, что не будет преследовать вас, тогда только пропусти его. И как только последний из его каравана пройдёт сквозь Тёмные Ворота, со всех ног бегите сюда, к Снежной Короне. Пока Дарнус будет собирать погоню – Ведущий Души ведь будет связан клятвой и не сможет сам привести вас к нему – вы успеете добраться сюда. А уж тут вы будете в безопасности, ведь зима – моё время и он не пересилит меня в её разгаре.
- Спасибо тебе, Светлая госпожа! – Склонившись с прижатым к груди кулаке в жесте почтения, выдохнул Шаэр.


Настало утро последнего дня ледозёма. Шаэр открыл глаза и рывком сел на ложе, он встал, умылся ледяной водой в источнике неподалёку и оделся. Поверх одежды он надел броню, выкованную ему ледяными кузнецами по приказу Хозяйки Снегов. У выхода из пещеры, в которой он жил стоял уже осёдланный Ветер. Единорог в нетерпении бил копытом, высекая искры из скальной поверхности, воин ласково похлопал его по холкам и вскочил в седло. Ветер стрелой сорвался с места в направлении ущелий, ведущих к подземному царству.
Мимо проносились пики гор, небольшие зелёные долины, надёжно спрятанные от пронизывающих ледяных ветров в кольце гор, узкие ущелья, заполненные снегом до краёв, сверкающие пики, подпирающие бездонные хрустально-голубые небеса с бегущими по ним редкими белоснежными облаками. Шаэр и сам не заметил, как оказался на развилке, образованной широким основным ущельем и тремя более узкими.
Левое и правое ответвления, как и обещала Хозяйка, оказались насмерть заметены снегом и покрыты толстой ледяной коркой. Странник оставил скакуна там, а сам отправился вперёд по среднему ущелью. Через пару часов, где проходя свободно, а где и протискиваясь с трудом, он добрался до огромного провала в земле, точнее, не в земле, а в застывшей магме. Несмотря на то, что сейчас разгар зимы, на то, что Врата находятся в самом сердце владений Хозяйки, снега тут не было, и сама земля мелко подрагивала. Сам провал ритмично пульсировал, багровые стенки его то сжимались, то разжимались. Шаэр подошёл к краю, взглянул вниз, но его взгляд не достал до дна. Он хмыкнул, зябко передёрнул плечами и отошёл, встав у самого конца ущелья.
День прошёл, словно маленькая вечность – неимоверно долго, и только когда солнце спряталось за высоченными горными пиками, воин увидел вдали появляющийся из сгущающихся вечерних теней унылый караван Ведущего Души. Место, на котором стоял Шаэр, находилось на небольшом возвышении относительно остального ущелья, и он мог хорошо рассмотреть открывшееся ему. А посмотреть там было на что: огромная тень Ведущего Души, широкоплечего мужчины в полуистлевших доспехах, череп в рогатом шлеме с когда-то ярким красным гребнем таращился в пустоту слепыми глазницами. В одной руке он сжимал плеть, а в другой держал конец цепи, к которой были прикованы души погибших и жертвы Дарнусу. Сами прикованные представляли довольно жалкое зрелище: измученные, жалкие, сломленные, безразличные и безучастные ко всему, еле-еле переставляющие израненные ноги.
К полуночи караван добрёл до Шаэра. Заметив неожиданное препятствие Ведущий Души остановился.
- Уйди с дороги, червь! – Донёсся из пустоты его рык.
- Не уйду.
- Прочь! – проревел Ведущий Души и хлестнул перед собой плетью. Снег взметнулся вверх, а когда он осел обратно, могучий дух вновь увидел закрывающего ему дорогу человека – ледяные доспехи отразили удар подземной плети.
- Пропусти… - Дух долго сверкал пустыми глазницами, но сделать Шаэру ничего не смог.
- Не пропущу.
- Чего ты хочешь? – Ему словно трудно было вспоминать слова после столетий молчания.
- Отпусти мою жену.
- Я не могу.
- Что ж, тогда стой тут. Кстати, уже скоро рассветёт…
- Я не могу… ты не понимаешь, человек. Знаешь, что меня ждёт, если я не выполню приказ Дарнуса?
- И даже знать не хочу.
- Бесконечные дни, годы, столетия боли, немыслимой боли, такой боли, что ты и представить себе не в силах. Она не прекращается ни на миг, она постоянно, неотступно будет преследовать меня. Огонь и тьма, плеть и топор, весь арсенал Подземных палачей ничто, по сравнению с этим. Я не смогу пройти через это ещё раз. Пропусти.
- Либо ты не исполнишь веление тёмного бога, либо ты не приведёшь к нему всего одну душу. Отсутствие одной он, может быть, и не заметит, но вот отсутствие всего каравана точно не останется без Его внимания. Думай сам, бессмертный дух.
- Ладно, посторонись и я отдам то, что ты просишь.
- Э, нет, так не пойдёт, - сказал Шаэр, не двигаясь с места, - а что помешает тебе сбросить и меня в провал?
- Ты не веришь мне? Мне, Ведущему Души?
- Именно так. Я не имею оснований поступать иначе.
- Хорошо… - после непродолжительного молчания решился Ведущий Души. – Забирай её. Вот она.
Дух хлестнул плетью воздух перед собой, дёрнул за цепь, что-то прошептал себе под нос, и перед ним оказалась душа Диории, прикованная за противоположный конец цепи. Ведущий Души раскрыл кандалы на её руках, и женщина тут же обрела плоть.
- Эта? – проскрипел Ведущий Души.
- Эта, - подтвердил воин.
Погонщик душ толкнул её в спину и она оказалась перед Шаэром. Снег вокруг стал медленно розоветь.
- Скорее! Пропусти же меня! Я должен успеть!
Шаэр молча посторонился и увидел, как дух, разбежавшись, нырнул в провал, гостеприимно раскрывший свой вечно голодный зев, а за ним туда же устремились и прикованные к его цепи души.
- Шаэр! Хвала Рее Заступнице! Я уже и не надеялась тебя увидеть!- Обняв своего спутника, сказала Диория.
- Погоди, родная, погоди. Не время ещё радоваться, иди за мной. – И он повёл её за собой обратно через ущелье к тому месту, где остался Ветер.
Двуглавый единорог оказался на месте и вот уже спаситель и спасённая скачут к Снежной короне, под защиту Хозяйки Снегов.



Вечно голодная пасть Подземных Врат шумно вздохнула и извергла из своих недр Ведущего Души. Только теперь это был не жалкий дух в порченых ржавчиной древних доспехах, а мощный, лоснящийся чистой, звериной силой воин, опоясанный цепью, с подземной плетью, сжатой в тяжёлой длани.
Узнав о случившемся, Дарнус был в гневе, и повелел он своему верному псу привести и отпущенную душу и осмелившегося перечить воле Бога.
Древний дух мчался по следу, мчался, не касаясь земли, он рассчитывал быстро схватить и привести беглецов к повелителю. Ведущий Души грудью раздвигал пласты снега, уже успевшие завалить ущелье и уже понял, что быстро догнать отступников не получается. Плеть прожигала узкие дорожки в снежном монолите, но этого было мало для того, чтоб беспрепятственно пройти вперёд. Он терял и терял время…
Когда дух добрался до развилки, горы огласил рёв победителя. Но он несколько опережал события: он ни на шаг не придвинулся к исполнению задания. По не перекрытой снегом дороге Ведущий сумел прибавить шагу и на подступах к Снежной Короне настиг Шаэра и Диорию. С торжествующим рыком он взмахнул плетью и выбил воина из седла.
Дух гулко захохотал и эхо, многажды отразив его голос, породило лавину, отрезавшую странника от Снежной Короны.
- Шаэр! – закричали с той стороны завала, - ты жив?
- Не останавливайся! Скачи к горе!– закричал в ответ названный Шаэром и обернулся к нетерпеливо пощёлкивающему плетью Ведущему.
- Кажется, мы поменялись местами, червь! Не ожидал?
Воин молча потянул из ножен клинки.
- Вижу, что не ожидал, а зря… Теперь мой повелитель желает не только душу твоей женщины, ему нужна и твоя! – И он без промедления нанёс удар. Воин отпрыгнул, и плеть оставила глубокий след в том месте, где он стоял мгновение назад.
- Неплохо, неплохо… - человек по-прежнему не отвечал – берёг дыхание. – А как тебе вот это?
Ведущий Души широко размахнулся, но гибкий, как змея, кончик плети вынырнул совсем не там, где того ожидал странник, а обвился вокруг гарды левого клинка, вырвав его из руки. Следующий удар воин отбил, ещё от одного увернулся, но не смертному противостоять псу Дарнуса – новый удар плети вырвал из рук второй меч, оставив на судорожно сжатых пальцах огнём горящий след.
- Это тебе Дарнусова метка, червь! А теперь пора умирать! – и он нарочито медленно занёс свою длань в новом замахе.
Только зашипевшая рассерженной змеёй плеть обвилась не вокруг шеи человека, а вокруг ледяного клинка, появившегося неизвестно откуда. Дух бросил на человека непонимающий взгляд, и тут из стены снега, перекрывшей воину путь к спасению, стали выходить инистые воины, стражи Хозяйки Снегов. Они выстроились кольцом, закрывая человека от гнева посланца Дарнуса.
- Ничтожества! – закричал Ведущий Души, - вы ничего не можете противопоставить мне!
Его плеть заметалась из стороны в сторону, раскаляясь на глазах, и, вытянувшись, оплела всех стражей.
- Умрите, - прошипел дух и рванул её на себя.
Нежданных защитников Шаэра перерезало пополам и они лужами растеклись вокруг. Воин понял, что пора принять-таки свою смерть, он выпрямился, расправил плечи и, закрыв глаза, подумал о Диории. Но удара не последовало.
Странник осторожно открыл глаза и увидел перед собой немыслимой красоты молодую женщину в снежно-белой тунике, застывшую перед ним в отвергающем жесте и посланца Дарнуса, застывшего за миг до последнего удара. Кожа незнакомки будто светилась изнутри своим мягким и ласковым внутренним светом, и стопы её не касались лежащего снега.
- Ты не причинишь зла этому человеку. Ни ему, ни его возлюбленной, - донёсся до странника Её голос. Он обволакивал и завораживал, заставляя забыть всё на свете и оставляя лишь одно желание: слушать его, слушать, слушать…
- Но, Госпожа, я выполняю приказ Повелителя! – поклонился дух.
- Ты посмеешь ослушаться моей воли, слуга Отступника? – сдвинула брови незнакомка.
- Нет, Госпожа, - ещё ниже склонился тот.
- Вот и хорошо. А теперь возвращайся к пославшему тебя, и донеси до ушей его мою волю.
- Да, Госпожа, - и Ведущий Души, медленно пятясь, стал отходить назад.
Незнакомка обернулась к Шаэру, и только тогда он узнал Её. А узнав, упал на колено, ибо это была Рея Заступница. Именно Её статуе в главном храме каждый год в праздник урожая благодарные пахари приносили дары и именно Её заступничества просят, начиная новое дело.
- Дай мне руку, - сказала богиня и воин, не раздумывая ни мгновенья, протянул Ей свою покрытую мозолями ладонь. Заступница накрыла его руку своей узкой ладошкой, и они растворились в зимнем морозном воздухе, будто и не было их тут никогда.
В тронном зале Хозяйки Снегов они появились одновременно: Диория на Ветре и Шаэр под руку с богиней.
- Вы меня очень порадовали, дети, тем, что сумели сохранить чувства и защитить от тех, кто посмел протянуть к ним свои грязные лапы. Поэтому хочу сделать вам подарок. – В руке Заступницы появился её символ – гроздь винограда и Она, оторвав две ягоды, протянула их обнявшимся влюблённым. Когда они проглотили дары Реи, богиня продолжила: - Теперь вы бессмертны. Знайте, что есть место, где вы сможете жить спокойно – это Земля Уставших Героев. Если вы готовы, я могу отнести вас туда прямо сейчас.
- Спасибо, Госпожа, - склонился в земном поклоне Шаэр, - но у меня есть ещё одно незаконченное дело. Отнесите туда мою жену.
- Ты только вернись ко мне, - прошептала Диория.
- Я обязательно вернусь, родная.


Первые лучики солнца позолотили высокие шпили города, спрятанного в пойме зелёных лесов. Лес просыпался, стряхивая с себя липкие клочья тумана, успевшего за короткую летнюю ночь заполнить всю долину, первые птахи приветствовали встающее светило своими незамысловатыми песенками, а утренний ветерок, колышущий молодую листву, разносил её на много лиг вокруг. Лес сбрасывал с себя последние остатки сна.
Город тоже медленно просыпался: первые петушиные крики разрывали звенящую тишину утра, а из казавшихся невесомыми из-за своей красоты и изящества каменных зданий стали появляться люди. Слуги. Конечно же, слуги. Иным и незачем было просыпаться в такую несусветную рань...
Слуги готовили прекрасный город к пробуждению своих хозяев, и именно они заметили всадника, въезжающего в город по северной дороге.
У города не было врагов, а, значит, не было и стен. Поэтому никто и не остановил прибывшего, хотя многие бросали ему в спину удивлённые взгляды. А удивляться тут было чему: абсолютно седая голова, суровый взор, нестерпимо сверкающий на солнце доспех - из-за этого никто так и не смог толком разглядеть его - и, самым необычным был конь. Точнее, это был совсем не конь, а единорог. Двуглавый чёрный единорог, недобро косившийся на склонявшихся, на всякий случай в земном поклоне слуг.
Но путник не обращал внимания на склонённые спины встреченных людей и не спрашивал дорогу. Он знал куда ехать и волны спокойствия и уверенности расходились от него во все стороны. Его путь лежал к самому высокому и прекрасному из дворцов Таларриса – именно там, рядом с ритуальным склепом Дарнуса, жил человек, к которому приехал странный всадник.
Шаэр (а это был именно он) и не подумал остановиться у казавшейся невесомой ажурной решётки цвета морской волны, спешиться и смиренно позвонить в колокольчик, вызывая расторопного слугу. Его необычный скакун ударил рогом в замок и ворота, прогнувшись, раскрылись.
От ворот начинался сад из редчайших растений, бывший второй гордостью хозяина дома. Сад был причудливо исчерчен извитыми дорожками, уставлен оплетёнными виноградной лозой беседками, дабы почтенные гости смогли передохнуть и насладиться пением птиц. Но Шаэр не стал тратить время, петляя по дорожкам – не для того он явился сюда – и направил своего чудовищного скакуна напрямик ко входу во дворец. Огромный единорог легко прошёл по удивительному саду, оставляя за собой просеку поваленных молодых деревьев, да вытоптанных кустов. Только у самого входа необычный гость спешился и, толкнув ногой двери, вошёл внутрь.
Большой зал освежал прохладой, в центре негромко шумел небольшой фонтан, в мраморной чаше которого плавали ало-золотистые рыбки. Пол выложен мрамором с искусно выгравированным узором.
- Рокус! – крикнул Шаэр. Навстречу ему тут же выскочил разряженный в шелка человек:
- Кто ты и по какому праву вторгся в этот дом? Стра.. – закончить и позвать стражу он не успел – рука вошедшего пустынной коброй метнулась к нему и взяла за горло. Слуга почувствовал, что его ноги отрываются от земли.
- Где твой хозяин? – медленно, глядя в расширившиеся глаза, спросил Шаэр.
- Н-наверху, в опочивальне.
- Если обманул, из-под земли достану. А теперь убирайся. – И он отшвырнул слугу прочь, а сам пошёл к лестнице.
Опочивальня оказалась пустой. Но заметно было, что собирались здесь впопыхах.
- Рокус! – закричал Шаэр. – Где ты, Рокус!?
Воин осмотрел комнату с огромной кроватью под балдахином и заметил щель в дальнем углу – след от неплотно прикрытой потайной двери.
- Рокус, я уже иду! – И он ступил в тёмный коридор, лишь изредка освещённый немилосердно чадящими факелами. Коридор оказался довольно коротким и скоро вывел его в небольшую округлую комнатку со спиралью лестницы вдоль стены. Пришедший обнажил клинки и, поскрипывая ступенями, стал медленно подниматься.


- Рокус! – разорвал утреннюю тишину крик.
Архижрец Дарнуса открыл глаза.
“Шаэр? Не может быть! – пульсировала в его мозгу судорожная мысль, - Ночная Охота не оставляет живых. Это невозможно! Он не мог выжить!”
Дарнус вскочил со своего роскошного ложа, отослал прочь наложницу и ударил кулаком по одному из украшавших стену узоров. В стене открылась дверь, ведущая в потайной коридор, связывающий спальню и молельную башню. Архижрец устремился туда, забыв плотно прикрыть тайную дверь, дабы её не было видно.
Поднявшись в башню, Рокус начертил на мраморном полу круг кровью жертвенного петуха и стал взывать к своему тёмному покровителю.
- О, Владыка Мрака, приди на помощь слуге своему! Защити слугу своего от врагов могучих, да от бед страшных!
Но Дарнус молчал. Ему нет дела до смертных, лишь бы дань платили исправно. Напрасно молил архижрец, напрасно ползал на коленях, всё равно пришлось ему заплатить за свои поступки.
Дверь внезапно пробило лезвие меча, оно рассекло не только дверь, но и замок, торопливо навешенный Рокусом. Жрец услышал удар, и дверь распахнулась настежь.
- Ну, здравствуй, жрец. Помнишь меня? – произнёс вошедший мужчина в сверкающей броне и с мечами в руках.
- Ш-шаэр, это ты? – дрожащим голосом уточнил Рокус.
- Я. Не ожидал?
- Н-нет…
- А зря. После того, как ты спустил на меня Ночную Охоту, я просто не мог не придти. – Нехорошо ухмыльнулся Шаэр, занося меч над скорчившимся жрецом.
- Замри, незнакомец, и стой, где стоишь! – услышал Рокус женский голос и медленно, по очереди открыл глаза.
В дверях стояла молодая девушка с луком. На тетиве лежала стрела, и оперение её замерло у мочки уха.
- Отец, он ничего не успел тебе сделать? – вновь раздался взволнованный голос девушки.
- Отец? – переспросил Шаэр.
- Со мной всё в порядке, Нейлина. – ответил Рокус и поднялся с колен.
- Почему ты защищаешь этого человека? – спросил Шаэр.
- Это мой отец! – отрезала Нейлина.
- Это человек, который заплатил за призыв Ночной Охоты душой твоей дочери.
- Нет, не может быть! Замолчи!
- Но это правда…
- Отец, этот человек говорит истину?
- Нет! Он лжёт, Нейлина! Ну, разве я смог бы отдать свою внучку Ночной Охоте?!
- Клянусь кровью Богов, что сказанное мной правда! – произнёс Шаэр, и раскат грома посреди ясного и безоблачного утра подтвердил истинность его слов.
Нейлина изменилась в лице и направила лук на отца.
- Доченька, всё не так, как ты думаешь! Просто, когда я вызвал их, я обязан был заплатить. Но я не знал, что Рангар потребует мою собственную внучку.
- Предатель! - Нейлина сплюнула на пол и опустила оружие. – Он твой.
- Нет! Доченька, не бросай меня, не надо!
Воин спрятал мечи, подошёл к нему, поднял за грудки и выбросил в окошко.
Земли Рокус коснулся уже мёртвым – умер в полёте. От страха.


Шаэр вышел из дворца, посмотрел на Рокуса, убедился в том, что он действительно мёртв, развернулся и ушёл. Когда он подошёл к единорогу, Ветер нетерпеливо всхрапнул. Шаэр вскочил в седло и покинул сей негостеприимный дом тем же путём, которым попал туда – через протоптанную просеку в изумительном саду архижреца. Успевшее уже подняться в зенит солнце немилосердно палило в спину. Стояло знойное лето.
Долго ли, коротко ли, но привела его дорога на побережье. На берегу он купил лодку, и тем же утром вышел в море.
Хозяин Пролива не стал разворачивать его лодку обратно – он знал, почувствовал, что это воин, достойный того, чтоб попасть на Землю Уставших Героев.
Джунгли тоже не стали смертельным препятствием – ведь Шаэру было даровано бессмертие. И вот, наконец, пыльный сапог его ступил на окраину Арунтала.
- Наконец-то я дома, - вымолвил Шаэр, и словно сняли с ног его тяжёлые камни – захотелось бежать, лететь неизвестно куда.
- Шаэр! – вдруг разорвал вечернюю тишину звонкий крик.
Странник рывком развернулся и увидел бегущую к нему Диорию. Женщина бросилась ему на шею и горячо зашептала:
- Ты вернулся ко мне, любимый!
- Конечно, Диория! И теперь никто не сможет разлучить нас.


Михаил Гридин aka IceDragon Санкт – Петербург
       5 июня – 5 августа 2008г