1. Мир

Рельсы были очень старые, во многих местах совсем заросшие травой и мелкими белыми звёздочками цветов. Они тянулись до самого горизонта, где и терялись в открытом утреннем небе. Я шагала по ним, и остывший за ночь металл приятно холодил подошвы ног, отчего во всём теле появлялась необыкновенная лёгкость. Мир спал. Вокруг царила сонная тишина очень раннего утра. Воздух тепло пах ромашками и летом. Высоко надо мной постепенно тускнели яркие звёзды. И только одна серебристой капелькой мерцала почти у самой земли, словно запутавшись в густых метёлочках трав.
Я шла, помахивала зажатыми в руках старенькими сандалетами, похожими на те, что я когда-то носила в глубоком детстве, и совершенно ни о чём не думала. Просто впитывала в себя уютное спокойствие этого ласкового утра.
Я заметила его не сразу. Он сидел недалеко от железной дороги и смотрел в ту сторону, где потихоньку появлялось золотистое свечение. Это просыпалось солнце. Мальчишка, на вид чуть старше меня, с растрёпанными светлыми волосами. Рядом с ним лежал старенький велосипед, у которого медленно вертелось переднее колесо. Я остановилась.
- Привет, - сказал он мне, как старой знакомой. – Я уже хотел идти тебе навстречу, боялся, что ты заблудилась.
У него были удивительно синие глаза и очень открытая улыбка. Я подумала, что ещё ни разу не встречала мальчишку, у которого была бы такая беззаботная улыбка. Но эта мысль проскользнула и сразу исчезла, как что-то нереальное или очень давно забытое.
- Здравствуй, - ответила я. – Ты давно ждёшь?
- С вечера. Наверное, неправильно рассчитал время. Думал, что ты придёшь раньше. Сильно устала?
- Нет... Тут удивительно хорошо. Хочется шагать и шагать. Не думала, что так бывает.
- Ага. Я тоже, когда первый раз попал в этот мир, долго никуда не хотел больше уходить. Садись, тебе всё равно стоит передохнуть.
- Ладно, - согласилась я и села рядом с ним.- А где я? – возник у меня вопрос.
- Этот мир мы зовём просто Мир. Первый раз сюда попадают только очень хорошие люди. Или Избранные, - он помолчал, словно прислушиваясь. – А знаешь, кажется, ты нравишься Миру.
- Почему ты так думаешь? - удивилась я.
- А разве ты не чувствуешь, как он тебе радуется?
- Наверное, чувствую... А ты часто здесь бываешь?
- Можно и так сказать...
Его ответы, да и вообще всё происходящее, должно было казаться мне невозможным или хотя бы странным. Но тогда это выглядело очень естественно, словно так всегда и бывает.
- Знаешь, вдруг сказал он, - Нам, наверное, пора. Утро почти закончилось. Я должен тебя отвезти.
Он встал, поднял с земли велосипед и протянул мне руку.
- Я думаю, что сегодня тебе лучше сесть на багажник. Так, наверное, будет для тебя удобнее.
- Хорошо, - пожала плечами я. – А куда мы поедем?
- Пока не знаю. Всё зависит от того, что захочешь ты.
Я хотела просто ехать. На душе было легко и спокойно. Лёгкий ветерок шевелил волосы, велосипед мягко катился по бездорожью, почти не приминая травы. Первые лучи солнца радостно золотили волосы везущего меня мальчишки. Неожиданно колёса плавно оторвались от земли, и мы начали подниматься всё выше и выше. Туда, где в прозрачном голубом небе тихонько ползли редкие белые облачка.
Я ничуточки не испугалась. Воздух плавно обтекал нас. И как-то удивительно быстро удалялась от нас линия рельс, постепенно становясь всё меньше и тоньше. Светлое чувство безграничной свободы охватило меня, не оставляя в душе места страху. Мне было немного жаль покидать этот удивительно добрый Мир, но я откуда-то знала, что обязательно ещё вернусь сюда.
Велосипед слегка покачивался при движении, и это меня убаюкивало. Я почувствовала, что ужасно устала и хочу спать. Мои глаза сами собой закрылись, хотя я и пыталась этому сопротивляться. Мне так нравилось смотреть на Мир с высоты...

...А потом я проснулась. Вокруг было темно. Тишину нарушал какой-то странный звук, который мне совсем не понравился. Я села, прислушалась и поняла, что это громко тикает будильник. Звук мешал. Очень нехотя я встала, подошла к окну и отодвинула полупрозрачную штору. Из окна я увидела широкую дорогу, по которой неторопливо ехало две машины такси, и совсем пустую автобусную остановку. Стало ясно, что уже очень поздно, и наверняка все давно спят. Мне сильно захотелось почувствовать ветер на своем лице, и я открыла окно, забралась на широкий подоконник и свесила вниз ноги. Снаружи стояла ранняя весна. Присмотревшись, я поняла, что дорога мокрая, а на обочинах прячется талый снег. Окна соседних многоэтажек тускло поблескивали темными стеклами. Я вдыхала запах спящего города и думала про Мир. И про своего нового знакомого с удивительно ясными синими глазами. Что же это? Сон? Реальность? Я не знала. Но самое неприятное во всём происходящем было то, что помимо этого я не знала еще одну очень важную вещь. Даже две... Кто я, и где я. Я совершенно не помнила, что происходило до этого, и как меня зовут. От этой мысли мне стало очень грустно и неуютно. Шуршал в ветвях деревьев ветер. Громко тикал в тишине будильник. Я тревожно вглядывалась в тени, танцующие на сыром асфальте, пытаясь осознать, что со мной происходит. А потом кто-то включил за моей спиной в комнате свет. И незнакомый мужской голос удивлённо произнёс:
- Ну, вот... Ты проснулась...
Его звали Макс. Он сказал мне это, когда я обернулась. Макс был очень высокий и большой. Его темные глаза слишком задумчиво рассматривали моё лицо.
- Макс, ты знаешь, кто я, да? - тихо спросила я.
Он как-то устало вздохнул и сел на кровать.
- Ты Алька. Моя сводная младшая сестра, о которой я первый раз услышал только два месяца назад.
Я не знала, как это, быть младшей сестрой, и что означает слово «сводная», потому что просто почти ничего не знала о себе, и о том, что я должна при этом чувствовать.
- А почему я ничего не помню?
- Ну, видишь ли, - замялся Макс. – Даже и не представляю, как это тебе объяснить. Слушай, слезай с подоконника, там холодно. Закрой окно и иди сюда.
Я послушно выполнила то, о чём он попросил. При ярком свете лампочки я увидела, что в комнате, помимо кровати есть еще большой стеллаж с книгами, шкаф с раздвижными дверками, маленький письменный стол, заваленный какими-то бумагами и альбомами, потёртое кресло и тумбочка рядом с ним, на которой стоял огромный старый будильник с круглыми кнопками-«ушами». Я подошла к Максу и остановилась рядом.
- Садись, – предложил Макс. Я села. – Что-то не так? – он сразу понял, что задал глупый вопрос, не так было всё во мне и вокруг.
- Алька – это...
- Это Александра, но мне сказали, что все тебя звали Алькой.
- Да, возможно, мне так действительно больше нравится. А кто меня так звал?
- Аля, понимаешь... Ты попала в ужасную автокатастрофу. Наш с тобой отец, его жена, твоя мама, и твой младший брат... Их не смогли спасти... Только тебя... Ты почти не пострадала, но почему-то два месяца пролежала в коме. Никто не был уверен, что ты проснёшься, - он замолчал.
Я тоже не могла ничего сказать. Внутри стало как-то оглушительно пусто. В этой пустоте гулко билось сердце.
- А как я попала к тебе? Почему я не в больнице?
- Два дня назад ты открыла глаза и улыбнулась медсестре. Потом даже отвечала на вопросы врачей и согласилась есть кашу. Твой лечащий врач позвонил мне и посоветовал забрать тебя домой, сказал, что дома тебе будет лучше. Правда ты весь день сегодня спала, и я начал думать...- он не договорил. В комнате снова повисло молчание.
Я ничего не могла вспомнить ни про больницу, ни про врачей, ни про кашу...
- А почему я совсем ничего не помню?
- Врач говорит у тебя амнезия, на почве шока. Амнезия – это временная потеря памяти.
- Знаешь, Макс, как ни странно, но я помню значения многих слов, помню, кто у нас президент, даже немного помню географию и немного историю, но почему-то совсем ничего не помню о себе. Хотя до того, как ты пришёл, я не могла вспомнить совсем ничего.
- Да, действительно странно...
- А как ты меня нашёл?
- Знаешь, это очень длинная история. Давай поговорим об этом в следующий раз, ладно? Слушай, ты, наверное, есть хочешь?
Я кивнула, отвечая этим сразу на два вопроса.
- Пойдём на кухню, я тебе чего-нибудь приготовлю.
Готовить он не умел. В результате вместо обещанной глазуньи с сосисками я получила на ужин ванильные сухари с молоком, хорошо хоть оно нашлось в холодильнике. А то, что приготовил мне Макс, больше напоминало фантазию безумного кулинара: пересоленная, жутко острая кашица, даже отдаленно не похожая на яичницу, с кусочками угольков, которые раньше были сосисками.
Зато, как было весело выгонять в форточку клубы сизого дыма от пролитого на плиту масла. И меня словно отпустило на время, я почти не думала обо всём, что произошло.
- Алька, нам пора спать, - сообщил мне Макс после третьего съеденного мной сухаря. – Мне завтра рано вставать на работу.
- Ладно, - вздохнула я. – А кем ты работаешь?
- Я дизайнер в одной очень крупной компании, и мне ни в коем случае нельзя опаздывать. У меня завтра очень важный день.
- Ясно. Слушай, а можно я почитаю одну из тех книг, что стоят у меня в комнате?
- Да, конечно, рассеяно кивнул он. – В зале даже есть телевизор, если хочешь, можешь посмотреть.
- Я, наверное, не хочу. Мне кажется, я раньше не очень любила это занятие.
- Ну, тогда... спокойной ночи, да?
- Ага. Спокойной.
В комнате я сняла наугад книжку с полки. Это оказался сборник автора, имя которого мне ничего не говорило, хотя, скорее всего, так и должно было быть, потому что кто знает, что я помню, а что нет. Я переставила настольную лампу со стола на тумбочку, включила её, взяла с кровати теплый клетчатый плед и с ногами забралась в кресло. Книжка мне понравилась, но долго почитать не получилось. У меня незаметно стали слипаться глаза.
И вокруг в очередной раз всё изменилось. Я летела куда-то сквозь мерцающий и сияющий вихрь ярких огней и вспышек. А потом упала на что-то мягкое.
- Ой, какая же ты не осторожная, - произнёс чей-то очень недовольный голос. – Ну, разве можно так пугать?!
Я медленно приоткрыла один глаз и никого не увидела. Тогда я быстро открыла второй, но всё равно никого не обнаружила рядом.
- Ну, и долго ты ещё собираешься на мне лежать?! - поинтересовался всё тот же голос откуда-то снизу.
Я попыталась встать, но у меня это вышло очень неуклюже, и я снова чуть не упала.
- Нет, я всё-таки поражаюсь, как некоторые вообще могут передвигаться в пространстве, девочка, ты опасна для общества, тебе кто-нибудь это уже говорил?!
Я обернулась и с удивлением поняла, что со мной разговаривает большой плюшевый кот, на которого я только что к своему стыду упала.
- Я не помню, - ответила я на вопрос кота, чуть заикаясь от удивления.
- Я так и думал, - печально кивнул кот. – Мотя.
- Простите, что? – не поняла я.
- Меня Мотя зовут, экая ты не понятливая!
- Ой, простите, пожалуйста, я Алька. То есть Александра.
- Да, ладно тебе, чего ты всё время извиняешься, давай, на ты... Алька. Что ты тут делаешь?
- Я пока не знаю. Со мной вообще творятся какие-то странные вещи.
- А, так ты видимо впервые Путешествуешь. Теперь понятно, почему ты еще не научилась правильно приземляться.
- Да нет, вроде бы не впервые... – задумалась я. – Я уже побывала в Мире.
- Ух, ты! – восхитился Мотя. – Счастливая. А я вот нигде, кроме, как здесь не был. Только готовлюсь побывать, так сказать изучаю теорию.
- А ты собственно здесь по какому вопросу?
- Э... – растерялась я. – Не знаю. Может быть, потом пойму, как считаете... считаешь, это возможно?
- Теоретически все возможно, - успокоил меня кот.
- Ты здесь, наверное, кого-то ждешь, да? – поторопилась перевести разговор на другую тему я.
- Нет, - скучно отозвался Мотя. – Так просто, прогуливаюсь. Проверяю свои умозаключения. А если совсем уж честно... неинтересно мне в этом мире... И друзей у меня мало. Тут почему-то не очень любят плюшевых котов. Уйду я отсюда в Пространства, вот тогда все сразу поймут, какой я им был нужный!!!
На его смешной мордочке отражалось такое искренне огорчение, что я не удержалась и предложила:
- А хочешь, я буду твоим другом? Мне тоже одиноко, я не помню, есть у меня друзья или нет.
- Хочу, - недоверчиво отозвался Мотя. – А ты угостишь меня чем-нибудь вкусненьким?
- Наверняка. Только вот где я?
- Это Лирия. Здесь пекут очень вкусные яблочные пироги с ванилью и корицей и подают их с топлёным молоком и сметаной, - мечтательно вздохнул кот. – Вот только никто не желает меня угощать, я ведь всего лишь плюшевый кот.
Я огляделась. Мы стояли на небольшой улочке, по обе стороны которой красовались друг перед другом красными черепичными крышами аккуратные трёхэтажные домики, на первых этажах которых уютно расположились магазины, булочные и кафе. Я бодро зашагала вдоль дороги, разглядывая разноцветные фасады. И через несколько шагов наугад решила заглянуть за одну из симпатичных стеклянных дверей, которая привлекла меня мелодичным звоном серебристого колокольчика, подвешенного за веревочку над ней.
 Это оказался антикварный магазин. За прилавком никого не было, но зато повсюду высились шкафы и шкафчики с множеством дверей и полочек, где стояло столько удивительных незнакомых и очень необычных предметов. Я протянула руку к чему-то похожему на большую керамическую вазу с нарисованной золотистой бабочкой. Но когда я осторожно дотронулась до её крылышек, бабочка с мелодичным звоном вспорхнула в воздух, и на пол, медленно кружась, посыпалась сияющая пыльца.
- Ух, ты! – произнёс за моей спиной Мотин голос. Похоже, это была его любимая фраза.
- О, да у меня, посетители, - из-за одного из шкафов неслышно вышел невысокий старичок, в ярко-оранжевом клетчатом жилете и длинном полосатом шарфе, обмотанном вокруг шеи. – Ну, здравствуй, девочка Аля, - улыбнулся он мне.
- Здравствуйте. А откуда вы знаете моё имя?
- О, поживи с моё... Я ведь даже знаю, что ты ищешь. Но, милая малышка, оно находится не здесь. Совсем не здесь. В этот раз ты ошиблась.
- Я что-то ищу? – ужасно удивилась я.
- А ты до сих пор этого не поняла? Ах, ну, конечно, тебе ещё многое предстоит узнать... – старичок хитро прищурился. – Тогда, так и быть, я сделаю тебе один маленький подарок. Но не сегодня. Нет, сегодня еще рано. Думаю, он тебе пригодится. Да, несомненно, пригодится, - старичок неожиданно замолчал, лицо его приняло печальное выражение. – Вот ведь не задача, тебе уже пора. А я даже не успел ничего тебе рассказать. Ну, да ладно, ты девочка смышлёная, как я погляжу, сама во всём разберешься. Аленька, ты должна идти, твоё время здесь почти истекло, давай поторопимся.
Он взял меня за руку и куда-то повёл. Я была настолько поражена его словами, что не смогла ничего ответить на это, только растерянно покивала головой.
- Матвейка, а ты чего стоишь, собирайся, ты идёшь с Алей, - крикнул старичок на ходу коту.
- Ну, уж нет, - завозмущался Мотя. – Я от нашей сметаны и яблочных пирогов никуда...
- Мотя, - возмущенно воскликнул старичок. – Я тебе что говорю?! Ей будет нужна твоя помощь! Не ты ли назвался её другом? Не я же тебя за язык тянул!
- Ну, ладно-ладно, так и быть, - нехотя согласился кот. – А сметана у вас там есть?
- Дда, по-моему, есть, - неуверенно кивнула я.
- Вот и прекрасно, - неизвестно чему обрадовался продавец. – Кстати, Аленька, меня зовут Пантелеймон Яковлевич, запомни это. Если придется совсем уж туго, мысленно позови меня, и я постараюсь помочь. Но сделать это я смогу всего один раз. Это и будет мой тебе подарок. Хорошо подумай, прежде, чем его использовать! А теперь, тебе пора.
И он распахнул передо мной какую-то дверь. Я только и успела, что схватить Мотю за мягкую плюшевую лапу. И мы шагнули в мерцающую темноту таинственных Пространств.
Я открыла глаза. Высоко надо мной плыли огромные белоснежные шапки облаков. Знакомо пахло травой и летом. И все мои печали и тревоги отступили далеко-далеко. Я поднялась на ноги и огляделась. Рядом убегали к горизонту старые рельсы. Я медленно пошла вдоль них. А потом поняла, что крепко что-то сжимаю в руке. Я посмотрела вниз. Это оказалась Мотина лапка. Мотя сильно уменьшился в размерах и стал очень похож на обыкновенную плюшевую игрушку: рыжего кота с коричневыми полосками на спине. Но его глазки-бусинки весело поблёскивали, а довольная кошачья мордашка радостно взирала на меня.
Вокруг негромко стрекотали невидимые кузнечики. Солнце дружелюбно подмигивало сверху. И мы шли с Мотей вдоль старой железной дороги радостным летним днём, пока я не проснулась в своей новой квартире в кресле с книжкой.
За окном давно наступило утро. На тумбочке тикал неугомонный будильник. На кухне возился проснувшийся Макс. Я вздохнула, выключила лампу и пошла пожелать своему новому брату доброго утра. Надо было начинать жить.