3. Лекарство для друга

- Так, что, Александра Лисянская, вы, наконец, потрудитесь объяснить мне своё чудовищное поведение?! – гневу Татьяны Геннадьевны не было предела.
- Я-я-я, - похоже, объяснять что-то у меня выходило плохо, я бы даже сказала просто ужасно.
- Ты ещё и издеваешься!- вскипела не оценившая мою героическую попытку объясниться учительница. – Марш к доске! Сейчас мы проверим, что ты усвоила из новой темы!
Я покаянно поплелась к доске, понимая, что у меня большие проблемы. Ведь из объяснений Татьяны Геннадьевна я не слышала ни слова, к тому же алгебра, почему-то совсем не оставила о себе в моей памяти никаких воспоминаний. Абсолютно НИ-ЧЕ-ГО. Похоже, что и раньше я не слишком любила этот предмет...
Мне предложили решить задачу, начало, которой было связано с решением простенького квадратного уравнения. Кое-какие понятия я всё же вспомнила, но это меня никак не спасло. Я не могла написать на доске ни одного символа. Мои мысли услужливо разбредались в разные стороны, никак не желая сосредоточиться на моей проблеме.
Класс гудел. Все сдавлено потешались. Для них моя полная несостоятельность в области алгебры было признаком великой глупости, что естественно стоило всячески осмеять, чем собственно они с огромным удовольствием и занимались.
- Ну, Лисянская, - обращение по фамилии являлось у Татьяны Геннадьевны выражением высшей степени неудовольствия, так сказал мне Макс, тоже у неё учившийся, и буквально боготворивший учительницу. – Я дождусь сегодня того счастливого мига, когда ты наконец напишешь хоть что-нибудь вразумительное?
- Что вы, Татьяна Геннадьевна, разве вы не видите, она же о-л-и-го-ф-р-е-н, - раздался ехидный голос.
- Кротова, что ты себе позволяешь! – возмущённо одёрнула мою вежливую одноклассницу учительница.
Я смотрела в окно. Сквозь тучи, застилавшие с самого утра небо, пробился солнечный луч. Он осторожно пробежался по полу кабинета и замер у моих ног. Надо будет дома уточнить значение слова олигофрен, а то я не уверена, что правильно помню его смысл.
- Лисянская, ты, наверное, вздумала смеяться надо мной? Это же курс седьмого класса, ты не можешь его не знать!
- Ещё как могу... – вздохнула я. – Я и не думала над вами смеяться, я действительно не сумею это решить.
- Всё с меня хватит! Вон из класса! И без родителей на следующий урок можешь не приходить!!!
Похоже, она была не в курсе моих дел. Я пожала плечами, развернулась и пошла к двери, которую при всеобщем молчании осторожно за собой закрыла. Кажется, я нажила себе врагов и огромные неприятности.
В коридоре было тихо и пусто. Из-за дверей кабинетов доносились негромкие голоса. У всех шли уроки. Я прошлась из одного конца коридора в другой, потом обратно. Посчитала свои шаги, получилось восемьдесят девять. Странное число. Если бы мои вещи не остались в классе, можно было бы уйти домой прямо сейчас, всё равно сегодня будет только литература. Но теперь придётся досидеть до конца всех уроков, а то назовут трусихой.
Литература началась скверно. Всю перемену меня доставали насмешками по поводу моего умственного развития. Отвечать не хотелось, но молчать тоже было нельзя.
- Ты хоть два плюс два сосчитать сумеешь? – потешался Паша Галанинов, самый любимый ученик Татьяны Геннадьевны.
- Что ты, где ей, с её-то развитием? – ответила за меня его соседка Светка Тропинина.
- А вы знаете что-то о моём развитии? – поинтересовалась я.
- Да, - обрадовался Виталик Вильяминов. – Ты недавно научилась разговаривать!
- Правда? Спасибо, что просветили, – восхитилась я. – Только бы мне хотелось уточнить одну маленькую деталь: откуда такая информация?
- У тебя на лице написано, что ты - ребёнок с замедленным развитием... – но договорить Кате Кротовой, вступившей в эту милую светскую беседу не дали.
- Ребята! Это что такое, как вы смеете говорить подобные вещи про Алю?! – в кабинет вошла Анастасия Станиславовна.
- А что? Если это правда? Она сегодня вон Татьяну Геннадьевну оскорбила своим поведением. А из-за этого всем нам не поздоровилось, троек нахватали...
- Про это я уже слышала, - холодно отозвалась учительница. – Но, думаю, у Али есть достойное объяснение. Так ведь, Аленька?
- Ну, конечно же, есть, - насмешливо ответил за меня Димка Витунов, которому влепили сразу две тройки. – Аленька – девочка глупенькая, а родители у неё богатенькие, вот и заплатили за любимую доченьку денег, чтобы пристроить в элитную школу попрестижней. А она считает, что раз деньги уплачены, то можно делать, что хочется, всё равно не выгонят. Я, ведь прав, так?
Боль слева под рёбрами толкнулась упругим колючим комком. В голове зашумело. Я же их не помню, как он смеет... Как они смеют смеяться над... Силы терпеть присутствие моих одноклассников у меня не осталось. Я не хотела, что кто-нибудь видел, как мне больно. Отчаяние подхватило меня с места, и я выбежала из класса, едва не сбив с ног учительницу.
Тук-тук-тук... С сумасшедшей скоростью билось моё сердце. Вот же оно живое... Стучит... Почему мне сказали, что его нет? И как это разбилось? Оно стучит, ему больно... Больно... Пусто... Холодно... Почему у меня мокрое лицо? Что с ним? Почему всё расплывается перед глазами? Что это так колется в груди, может быть, осколки моего сердца? Может, оно и правда разбилось?
- Эй, что с тобой?! Стой, да стой же, говорю! Ты же сейчас в стену впечатаешься! Осторожнее надо быть! – меня кто-то схватил за руку. – Ты что?! Ты плачешь? Тебя кто-то обидел? – голос был незнакомый, но я услышала в нём столько участия. Наверное, поэтому я не выдержала и уткнулась в плечо остановившему меня человеку, словно ища у него поддержки. Слёзы лились рекой.
- Не плачь. Ну, не надо. Всё обязательно наладится, - успокаивали меня.
- Нет, ты не понимаешь! Их больше нет. Нигде. А я даже не помню их лиц! И вернуть ничего не сумею! И мне сказали, что оно разбилось, а оно всё равно стучит, я же слышу! - бессвязно пыталась что-то объяснить я.
- Тихо, тихо, успокойся. Давай, уйдём с дороги, - а то мы мешаем идти людям на уроки.
И в этот момент прозвенел звонок. Я подняла глаза. Меня успокаивал и куда-то вёл за руку самый популярный старшеклассник в школе Костя Сандальский. За те несколько дней, что я провела в 9 «А», я успела понять, что он является самой любимой темой разговоров моих одноклассниц.
- Ну, так что случилось? Кто тебя обидел?
- Извини, я не хотела устраивать истерику. Просто накопилось. Я сейчас успокоюсь, - виновато шмыгнула я носом.
- Хорошо, - кивнул он. – Может, хочешь чаю? Если так, пойдем в столовую.
- Нет,- помотала головой я. – Мне уже лучше. Просто день сегодня неудачный выдался, я обычно так себя не веду.
- Похоже, кто-то приложил все усилия, чтобы тебя задеть.
- Можно и так сказать. Ой, прости, кажется, я тебя задерживаю! Урок давно начался! – испугалась я.
 – Ничего, думаю, там без меня обойдутся, - улыбнулся он. – Кстати, меня зовут Константин, для друзей Кос или Костя, кому, как нравится.
- Очень приятно, Костя. Я – Алька.
- Я тебя раньше не видел. Ты в каком классе учишься?
- В 9 «А». Я здесь всего третий день.
- Это кто-то из них тебя так довёл?
Я ничего не ответила. Жаловаться не хотелось.
- Понятно. Значит, кто-то из них. Я разберусь с этим. Не волнуйся.
- Не стоит. Вряд ли это что-то изменит. Но всё равно большое тебе спасибо.
- Пока не за что, Алька. Знаешь, ты напоминаешь мне одного человека. Она тоже не любит взваливать свои проблемы на других... У тебя сегодня ещё много уроков?
- Нет, этот последний.
- Тогда, давай, я провожу тебя домой. У меня тоже больше ничего сегодня не будет. И, думаю, Татьяна Геннадьевна не станет возражать, если я отпрошусь, она мировая учительница.
- Ага, только, главное, не говори ей про меня. А то не отпустит... И всё равно не получится, - вспомнила я. - Мои вещи остались в кабинете, где сейчас урок словесности и, куда я совсем не желаю возвращаться.
- Ну, это не проблема. У тебя в каком классе урок? Я заберу твои вещи, просто подожди меня здесь, - успокоил он.
Костя и, правда, забрал моё имущество, избавив меня от удовольствия лицезреть хмурые лица моих одноклассников. Он проводил меня до самого подъезда, хотя, как я потом узнала, жил совсем в другой части города, куда от моего дома очень сложно было добираться. Всю дорогу Костя пытался смешить меня, отвлекая от мрачных мыслей.
- Хочешь, чаю? – предложила я Косте. - Пойдём ко мне в гости, я познакомлю тебя с Мотей.
- Это твой брат или друг?
- Нет, - засмеялась я. – Это мой плюшевый кот. Моего брата зовут Макс, и его сейчас, скорее всего, нет дома.
- Ну, хорошо, а с чем чай? – улыбнулся он.
- С ватрушками. Я их очень уважаю.
На кухне уже, когда мы пили чай, Костя осторожно спросил:
- А твои родители не будут против, что ты приглашала меня в их отсутствие?
- Вряд ли, - покачала головой я. – У меня нет родителей. Только Макс и Мотя.
И я рассказала Косте всё, без слёз и лишних охов-ахов. Про аварию, про квартиру, про мою память и про сегодняшнее происшествие. Не хотелось от него что-то скрывать, он мне чем-то напоминал Макса.
- Грустно, - сказал он. - Значит, у тебя проблемы с учёбой из-за проблем с памятью?
Я была ему очень благодарна за то, что он не стал задавать мне лишних вопросов про моё прошлое.
- Получается, что так...
- Тогда с этим, я думаю, я сумею тебе помочь. Завтра после уроков я тебя кое с кем познакомлю. Решать такие проблемы - это как раз задача для неё. Главное, ты приходи в лицей.
- Хорошо. Только... Ты не разбирайся с моими одноклассниками, я должна сама с этим справиться. Наверное, это мой квест, - это выражение я услышала в каком-то детском кино, которое я не досмотрела недавно по телевизору, надоело прерываться каждый раз на рекламу на самом интересном месте.
- Договорились.
Максу я естественно ничего не рассказывала. И весь вечер ломала голову над вопросом, почему самый неприступный парень в школе так со мной возится. Даже у Моти пыталась спрашивать, но он, как обычно, лишь неопределённо промолчал в ответ.
На следующий день я пришла в лицей вовремя. И даже раньше Кати Кротовой и её соседа по парте. Я села под удивлённые и недовольные возгласы моих прекрасных одноклассников за вторую парту первого ряда у окна. И вспомнила, что мальчишки с пальцами пианиста вчера не было на злополучной словесности.
Они пришли одновременно Катя и наш с ней общий сосед Слава Вешняков.
- Как ты посмела сесть на моё место? Что, думаешь, если Сандальский таскает за тобой вещи, значит, тебе всё позволено? - тут же завозмущалась она. – А, ну, быстро освободи парту!
- И не подумаю, - очень спокойно ответила я. – Меня устраивает вид, открывающийся отсюда, и против Славки я тоже ничего не имею.
- Ах, ты...
- Кто, - усмехнулась я. – Олигофрен? Да, нет, мой уровень интеллекта повыше будет, чем у тебя точно. И не похоже, чтобы я отставала в развитии в отличие от некоторых, - я знала, что коэффициент моих умственных способностей был гораздо выше среднего. Это часто повторял Макс, который видел мои оценки и личное дело и слышал отзывы учителей из прошлой школы. Поэтому я, вполне возможно, оказалась недалека от истины.
- Правда, что ли? – расхохотался Виталик. – А что на счёт вчерашней задачи?
- Это не твоего ума дело, - сказал вдруг Слава. – Всё. Алька сидит здесь, и чтобы я больше не слышал шуток в её адрес. Всем ясно?
В кабинете повисла удивлённая тишина. Я растерялась. Вот уж чего не ожидала, так это чьей-либо защиты. Тем более Славы – старосты этого класса. Я уже пару раз слышала за эти три дня, что его решения не обсуждаются и выполняются безоговорочно.
- Кротова, выбирай себе новое место, - повторил ошеломленной девчонке Слава.
- Что?
- Катя, садись со мной,- позвала Кротову Надя Вешнякова – сестра Славы. – И, действительно, не трогайте Альку.
Как я позже узнала, Славу и Надю в этом классе уважали безгранично. Они и в лицее пользовались большой популярностью.
- Вот, это, да, - только и смог выдохнуть Миша Хирштен - тихая неконфликтная личность, сидевшая до этого момента с Надей.
- Миш, тебе же не сложно будет посидеть на последней парте, правда? – спросила Вешнякова.
- Вроде бы, несложно.
- Вот, и прекрасно.
- Ну, дела,- изумился Виталик.
Но продолжить диспут нам не удалось, появился Виктор Антонович – наш физик, и начался урок.
С этого момента ко мне в классе стали относиться спокойно. Что-то такое сказал им, видимо, Слава, после чего меня перестали осмеивать. Все, кроме Кати Кротовой, но на неё никто не обращал внимания, понимали, что она просто ревнует.
И у неё были на то все причины. Я сдружилась с Костей Сандальским – мечтой всех девчонок лицея и Катиной тайной любовью, о которой знал весь наш 9 «А». Костя всегда ждал меня после уроков или я его, и мы уходили из лицея вместе. Многие пытались у меня выяснить, не предложил ли мне Костя стать его девушкой. Они даже не представляли, насколько заблуждаются. Всё было одновременно проще и сложнее, чем выглядело на первый взгляд.
Костя подошёл ко мне на большой перемене, на следующий день, после моих злоключений, и под завистливые взгляды моих одноклассниц заговорил со мной:
- Аля, ты сегодня не занята после уроков?
- Нет, у меня много свободного времени.
- Тогда ты не хотела бы сходить со мной в гости к одной девушке? Я рассказал ей вчера о тебе, и она теперь очень хочет с тобой познакомиться. Её зовут Лиза, и она обязательно сможет помочь тебе с учёбой.
- Было бы не плохо, - обрадовалась я.
Мы поехали в гости к Лизе на стареньком дребезжащем трамвае, потому что к её дому от лицея не ходил больше ни один вид транспорта. Какое-то время Костя задумчиво молчал, а я слушала стук колёс и думала, что не люблю трамваи, в них всегда остро ощущается холод, одиночество и равнодушие всех ко всем. Но Костя прервал мои философские размышления.
- Знаешь, я должен тебя кое о чём попросить. Когда увидишь Лизу, ни чему не удивляйся, и постарайся не задавать вопросов, она этого не любит. Сделай вид, что всё так и должно быть.
- А что с ней?
- Мы учились в одном классе. Она была лучшей ученицей в лицее. Но... Год назад Лиза попала в ужасную автомобильную катастрофу. Все, кроме неё оправились от полученных травм. Лиза же... Врачи говорят, она никогда не сможет больше ходить. Лиза прикована к инвалидной коляске, - в голосе Кости я услышала боль. – И это ужасно несправедливо! Почему такое случилось именно с ней?! Так не должно быть, ведь она лучше всех! Я не верю, что нет способа её вылечить! Этого просто не может быть. Алька, она очень талантливая! Ей бы поехать учиться в Сорбонну. Лиза так мечтала побывать там! И она такая... красивая, – он замолчал. – Прости, я кажется, наговорил лишнего.
- Ничего, - вздохнула я. – Ты её... любишь, - вдруг поняла я.
- Это заметно?
- Да... Ой, я, что произнесла это вслух?!
- Да...
- Извини, я не хотела...
- Ничего. Это, ведь, правда. Я никогда этого не скрывал.
- Знаешь, врачи действительно не могут всего знать.
- Может и так. Только у неё очень богатые родители, они показывали Лизу специалистам из Германии и Англии... Но самое худшее – это то, что она смирилась со своей болезнью и не желает бороться. Лиза предпочла учиться жить с этим. Не любит, когда ей помогают или идут на какие-то уступки из-за болезни. Она требует, чтобы с ней обращались, как с обычным человеком. У неё сильный характер и железная воля. Она учится дома, к ней каждый день приходят репетиторы по разным предметам. Услышав про тебя, она сразу же захотела помочь. У Лизы дар объяснять, любые, даже самые непонятные и сложные явления. Вообщем, сама увидишь.
 Я поняла, что Лизу невозможно не любить, в тот момент, как только её увидела. Хрупкая девушка с огромными зелёными глазами и озорной улыбкой.
- Здравствуй, я Лиза!
- Здравствуй, я Алька!
С этого момента у меня появился еще один друг. Лиза и правда оказалась удивительной! Она столько всего знала! Рядом с ней исчезали и казались нелепыми все мои проблемы и огорчения. Лиза умела смотреть на вещи легко и просто. Словно всё в этом мире приносило ей радость. У неё никогда не случалось приступов хандры или депрессии. Она умела с этим справляться. Казалось, её положение нисколько не тревожит её саму. Она словно приняла его, как свою данность.
И еще я видела, КАК Лиза смотрит на Костю. Их отношения были гораздо серьезнее, чем просто школьная влюбленность. Для Лизы Костя давно стал самым важным и близким человеком, источником большинства её радостей. Бедные глупенькие лицеистки, у них не оставалось ни одного шанса на Костину благосклонность. Меня только по-прежнему удивлял тот факт, почему он общается со мной? И я очень надеялась, что не из жалости... Но подобные мысли посещали меня редко, мне было просто не до них.
Лиза всерьёз взялась за моё образование. Почти весь день после уроков в лицее я проводила за занятиями с ней по разным предметам. По вечерам моя голова трещала по швам от количества полученных за день знаний. По всей квартире лежали мои учебники и выписки из умных книг. Макс смеялся, что я стала похожа на маленького сумасшедшего профессора, и просил познакомить его с человеком, который довёл его сестру до такого состояния.
Жизнь налаживалась. В классе меня стали потихоньку признавать своей. Девчонки любопытничали по поводу наших отношений с Костей и все пытались выяснить, какого рода у нас отношения. Мальчишки даже зауважали после того, как я пару раз подсказала им, как пройти особенно трудные места в некоторых компьютерных игрушках. Я знала, как пройти многие из них, потому что по вечерам я играла на компьютере Макса, чтобы отвлечься от учёбы или от грустных мыслей. Проходить игры у меня получалось как-то удивительно легко, словно я заранее знала, что, где и как необходимо сделать, чтобы стать победителем. И поэтому я быстро теряла к ним интерес. Иногда мне казалось, что всё в них мне давно и хорошо знакомо, словно я побывала уже и не раз в этих виртуальных реальностях... Кто знает, может, так оно и было...
Учителя, заметив, что я стараюсь, всячески меня поощряли, даже непреклонная поначалу Татьяна Геннадиевна, начала относиться ко мне гораздо лучше, часто она специально задерживалась после урока и терпеливо разъясняла мне особенно сложные места в новых темах, за что я была ей очень благодарна.
С Максом мы виделись только поздними вечерами и в его редкие выходные. Он старался всегда проводить их со мной, и меня это делало необыкновенно счастливой. Я находила, что мне достался самый лучший брат, какого только можно пожелать.
И всё-таки большую часть времени я была с Лизой. Как же она мне нравилась! Её история чем-то напоминала мне мою собственную, только главная героиня в отличие от меня сдаваться не собиралась. И по этой причине мне ещё сильнее хотелось помочь ей! Я согласилась бы сделать, что угодно, только бы она смогла снова ходить! Но пока я просто не видела, что можно изменить в этой ситуации...
День проходил за днём. И, казалось, всё в моей теперешней жизни, наконец-то стало на свои места. Но неожиданно возникла проблема. В очередной пятничный вечер я, как обычно устроилась пред компьютером, намереваясь погулять подольше по просторам мировой паутины, как вдруг в дверь позвонили. Для Макса было еще рано, а в гости я никого не звала.
За дверями стоял Костя. В расстегнутой куртке, с растрёпанными волосами и потерянным выражением на лице.
- Костя, что случилось?! – перепугалась я. – Скорее проходи, не стой там!
- Она меня выгнала... Лиза больше не хочет меня видеть!
- Чтооо? – не поверила своим ушам я. – Ты ничего не перепутал?! Может, это временное явление? Или ты её случайно чем-то обидел?!
- Боюсь, что нет, - печально покачал головой Костя. – Она почему-то решила, что мешает мне жить, и поэтому должна освободить меня. Я полдня пытался объяснить ей, какая это чепуха, но всё без толку. Лиза даже запретила мне звонить ей. Алька, что мне делать? Что?! Без неё мне ничего не надо, - казалось, он вот-вот расплачется.
- Заходи скорее, - потянула я его за руку. – У меня как раз чайник вскипел.
- Я не хочу чаю, - потерянно отозвался Костя. – Я вообще теперь ничего не хочу. Ты же знаешь, какая она упрямая, что теперь с этим делать?!
- Давай, я завтра схожу к ней, попробую переубедить, - ни на что не надеясь, предложила я. Потому что мы оба отлично понимали: вряд ли это поможет. Да, и захочет ли она теперь и меня видеть?
До поздней ночи я пробовала как-то успокоить Костю. Пришёл и давно лёг спать Макс, а мы всё продолжали сидеть. Наконец, измученный переживаниями Костя, уснул на разложенном мною диване. А я пошла к себе.
Но сколько не пыталась, я никак не могла уснуть. Я почему-то вдруг вспомнила о том странном сне, в котором слышала голоса пространств. Моё сердце... Разбилось? И, лёжа в темноте комнаты со страшным ощущением пустоты в груди, я прислушивалась к его стуку. Меня мучила одна мысль. А вдруг... Вдруг это правда, и осколки моего сердца как-то ненароком задели, разлетевшись, Лизу? И с ней случилось эта авария? Что если так?! Если всё это происходит с Лизой по моей вине?! Ответа не было. Моё сердце продолжало биться, иногда даже покалывало, напоминая о себе, не более... Но я всё равно никак не могла до конца поверить, что не имею ко всему происшедшему отношения. И когда моё тихое отчаяние той ночью достигло предела, я уснула, и мне приснился Мир.
Я сидела среди травы, которая, покачиваясь на ветру, мягко щекотала мои коленки. Весело кивали пушистыми головками золотистые цветы, похожие на одуванчики. Уютно жужжали пчёлы. Медленно проплывали в вышине фантастические башни облаков. Необыкновенное спокойствие охватило меня, как будто кто-то большой и добрый осторожно погладил ласковыми руками по голове и крепко пообещал, что всё очень скоро станет хорошо. И моё сердце радостно билось в груди, изредка подрагивая и замирая, в предчувствии чего-то необыкновенного, словно внутри меня осторожно шевелила крылышками маленькая золотистая бабочка...
Но неожиданно кто-то громко позвал меня по имени, прямо в самое ухо. Я вздрогнула и открыла глаза. Мир померк.
- Я всегда догадывался, что ты соня, но что настолько!!! И как можно так сладко спать, когда рядом лучший друг страдает от голода и холода!!! Бессовестная! – на моём одеяле по-хозяйски расположился Мотя и сердито взирал на меня.
- Мотя!!! Мотенька!!! – я резко села и подхватила его на руки. – Наконец-то, ты ко мне пришёл!!!
- Ой, ну, что за шумная девчонка! Не кричи так, весь дом перебудишь. Прибежит твой невоспитанный братец, и не будет мне покоя, - притворно пробурчал явно довольный кот. – Вставай уже, нам пора. Только пижаму переодеть не забудь. Путь предстоит неблизкий. И поторопись, времени осталось не так много!
Я, как могла быстро собралась.
- Мотя, я готова. Идём?
Но Мотя почему-то медлил и мялся у дверей моей комнаты.
- Мотя, что с тобой? Что-то не так?
- Какая же ты не гостеприимная! Я у тебя уже почти месяц живу, хоть бы раз простокваши или молочка принесла. Дождёшься, сбегу я от тебя. Где это видано, котов голодом морить?! А ещё друг, называется! – в голосе Моти зазвучала неподдельная обида.
- Что ты Мотенька! Я же не знала, что ты станешь есть, - оправдывалась я.
- Нет, вы только послушайте, её! Она не знала! И ты считаешь это оправданием, - изобразил величайшую обиду, мой плюшевый друг.
- Идём, - засмеялась я. И потащила его за лапу на кухню.
Мотя, радостно урча, умял весь имеющийся запас сосисок, запил их молоком и потребовал яблочный пирог с корицей.
- Мотя, ты уж прости, но в этот раз его нет...
- Вот, значит, как! Это так-то ты меня в гости ждёшь. Даже пирог испечь не удосужилась! Всё с тобой ясно! - и нахальный кот дулся до тех пор, пока я не отыскала и не извлекла из недр морозилки любовно припрятанный Максом пломбир.
Я смотрела, как счастливый Матвей уплетает за обе щеки мороженое, и не заметила, как мир вдруг начал постепенно меняться. Я поняла это только в тот момент, когда мои ноги в смешных носках с котятами коснулись прохладной земли. Вокруг расстилалось большущее поле ромашек, вдалеке виднелся лес. Стоял ранний вечер. В прозрачной темнеющей синеве над головой зажигались первые, пока ещё неяркие, звёзды. И в воздухе повисла непривычная прозрачная тишина.
Я наугад сделала несколько шагов, и воздух вокруг тонко зазвенел. Это случилось так неожиданно, что я вздрогнула и засмеялась.
- Извините, юная леди, вы не подскажите, что смешного вы сейчас увидели? – донесся до меня голос из самой гущи ромашек.
Я удивлённо заоглядывалась, но кроме Моти никого не увидела.
- Я здесь, - произнёс тот же голос, и мне навстречу шагнула из цветов большая полевая мышь. Точнее большой полевой мышь. Он был в белом коротеньком сюртучке, белом цилиндре и в руках держал тросточку с серебристым набалдашником.
- Добрый вечер, юная леди! Меня зовут граф де Грыз. Буду рад знакомству с вами.
- А, как же я?! – невоспитанно вмешался Мотя. – Знакомство со мной вас не радует?
- Прошу простить мою бестактность, сэр, я не хотел вас ничем обидеть.
- Ладно, чего уж там. Я плюшевый кот Матвей. Но вам нечего опасаться, мышей я в пищу не употребляю.
- Я и не боюсь. Будьте уверены, за себя я постоять сумею. Юная леди, вас не затруднит назвать мне своё имя? Или же вы путешествуете инкогнито, и я самым неприличным образом пытаюсь раскрыть вашу тайну?
- Что вы! – улыбнулась я, всё происходящее неимоверно меня забавляло. – Меня зовут Александра, но я предпочитаю сокращенную версию своего имени: Алька.
- Очень приятно, Алька. Очень приятно, Матвей. Что привело вас в наши края?
И я задумалась. А действительно, что? Зачем я здесь? И где это здесь? Почему-то меня не покидало ощущение, что я знаю причину нашего появления, но никак не могу вспомнить.
- Возможно, вы что-то ищете?
- Да... – точно! Я ищу осколки своего сердца, вспомнила я. Но вот только тут я оказалась по другой причине. И в этот момент меня осенило. – Я ищу лекарство для одного моего близкого друга. Она очень больна, и ей нужна моя помощь!
- Лекарство? Тогда вам нужен дед Фёдор. Он у нас специализируется на подобных вещах, - немного помолчав, сказал граф де Грыз.
- А вы не будете так любезны, - вежливо начала я, - И не подскажите, как нам его найти? – за моей спиной насмешливо фыркнул Мотя.
- Конечно, я вам подскажу. Для меня это будет честью. К сожалению, отсюда до него путь неблизкий. Часа три идти придётся.
- Ничего, время у нас пока в запасе есть, - успокоил меня Мотя.
- Если вы подождете пару минут, я могу даже подробно нарисовать, как пройти к его домику.
- Пожалуйста, нарисуйте! – обрадовалась я. – Если только это вас не сильно затруднит.
- Ничуть, - улыбнулся он.
Граф де Грыз извлёк из кармана своего белоснежного сюртука небольшой блокнот и серебряную ручку и начал что-то сосредоточенно чертить. Очень скоро он протянул мне небольшой исписанный листок бумаги.
– Вот, вам необходимо пройти через это поле до леса, вооон туда. Там вы увидите небольшую тропинку. Смело идите по ней, она приведёт вас прямо к избушке деда Фёдора. Тропинка будет сильно вилять, но вы не бойтесь, просто такова структура этого леса. Сам я, как это не печально, проводить вас не смогу, но если что, имейте в виду на первой опушке, которая встретится вам на пути, живёт уважаемый пёс Басилий, можете попросить помощи у него. Если же провожатые вам не нужны, то просто можете передохнуть у него в домике. Не бойтесь, вы его не потревожите, последнее время у Басилия бессонница, поэтому он всегда рад поздним гостям. И передавайте ему от меня огромный привет. А теперь, увы, я вынужден буду с вами попрощаться. Дела не ждут. Был очень рад нашему знакомству!
- И мы тоже, граф де Грыз. Большое вам спасибо за всё.
На прощание мышь приподнял свой цилиндр, приветливо махнул нам лапкой и скрылся в ромашках.
Мы с Мотей зашагали по направлению к лесу. Идти оказалось очень приятно. Вечер выдался тёплый. В траве ожили цикады. Их нестройное пение попадало в такт моих шагов. Мотя бежал немного впереди. Он всё надеялся выследить и поймать бабочку-вечерницу, утверждая, что пыльца с её крыльев приносит удачу. А я вспоминала Лизу, и радовалась про себя, что, возможно, появился шанс её вылечить.
Вдалеке над землей показался розоватый краешек луны. Она сонно выглядывала проверить, куда это ей предстоит через несколько часов подняться. На краю поля я оглянулась. Позади простиралось море из травы и цветов, тихонько кивавших мне маленькими головками, словно прощаясь. Я помахала им рукой, позвала убежавшего в сторону Мотю, и мы шагнули на тропинку, которая вела в лес.
Лес встретил нас глухим недовольным шумом. Мы словно потревожили покой спящего великана.
- Ой, Алька, у меня плохое предчувствие, - испуганно зашептал Матвей. – Похоже, нам здесь совсем не рады.
- Кажется, ты прав, Мотя. Не отходи от меня никуда, а то ещё потеряешься.
- Я и не собирался...
Складывалось ощущение, что в лесу уже стояла глубокая ночь. Громко и протяжно ухал вдалеке филин. Таинственно шептались деревья. Тропинка едва-едва белела в темноте. Мы, как могли, ускорили свои шаги. Я почти поминутно сверялась с картой, начерчено для нас графом де Грызом, опасаясь свернуть куда-нибудь не туда.
Мы шли и шли, а лесу всё не было конца. Ни одной полянки, ни одной опушки. За каждым очередным поворотом нас ждала только густая чаща. Внезапно повсюду вспыхнули и заплясали в воздухе искристые голубые огоньки. Они мерцали сквозь сплетение веток, словно звали куда-то за собой. Один такой шарик подлетел почти к моему лицу. Я протянула руку, чтобы дотронуться до него, но мои пальцы коснулись воздуха, ничего при этом не ощутив. Я хотела сказать об этом Моте, но вдруг увидела, что его со мной нет. Меня закружили голубые огоньки.
- Это она!
- Да, она!
- Та, что во всём виновата.
- Она не дойдёт.
- Нет, ей это не под силу. Она всего лишь прикидывается, что хочет помочь, а на деле её совсем не волнуют друзья.
- Такой, как она не достать лекарство.
- Она даже не помнит родителей. Это её вина, что произошла та авария. Всё из-за неё.
- Она для всех обуза... Её сердце...
- Не пропустим её...
- Она никому не нужна. Пусть вечно блуждает по Лесу...
Я пыталась возразить. Но мой голос куда-то пропал.
- Она никогда их не вспомнит.
- Человек, не знающий своего прошлого не достоин будущего.
- Она останется здесь... Навсегда...
Мне стало страшно. Нет, не за себя. За Мотю, который может заблудиться в этом лесу без меня. За Макса, который будет волноваться, куда это пропала его сестра. И самое главное, за Лизу. Потому что я чувствовала: если я не смогу вернуться, ей никто не поможет, и она никогда не сможет снова ходить! А значит, никогда не подпустит к себе Костю! Как же он станет без неё жить?!
- Нет! -зазвенел вдруг мой голос. - То, что вы говорите, ложь! Я люблю своих друзей и обязательно смогу им помочь! Я сумею вернуться к ним, чтобы вы не делали, вам меня не удержать!
Повинуясь внезапному порыву, я зачем-то вытянула вперёд руки, как будто пытаясь от всего заслониться. Слепящий золотой свет сорвался с кончиков моих пальцев и разбил темноту вокруг на тысячи блестящих осколков. Они осыпались отовсюду, оставляя светящиеся следы на моём лице и руках. Я побежала куда-то, не разбирая дороги, и вдруг ощутила под ногами пустоту, в которую меня и затянуло. Я падала, падала, падала, и этому не было конца. И вокруг все сияло и звенело от осыпающихся золотистых осколков...
А потом в какой-то момент я увидела звёздное небо над головой, и на его фоне взволнованную Мотину мордочку. Я лежала на самой обыкновенной опушке, самого обыкновенного леса. Рядом сидел испуганный Матвей. А у меня на лбу покоилось заботливо смоченное кем-то полотенце. Я села.
- Эй, нет, Алька, лучше лежи! Тебе вредно двигаться, - забеспокоился Мотя.
- Что ты, Матвейка, я отлично себя чувствую!
- Ну, и напугала же ты меня! Исчезла куда-то, потом появилась вся сияющая, с закрытыми глазами! Я прямо и не знал, что делать! Хорошо Басилий вовремя подоспел. Он-то тебя в чувство и привёл!
- Ну, и ну, девочка. Я, конечно, знал, что лес у нас необычный, но еще ни разу не видел, чтобы он кому-нибудь такие проверки устраивал, - к нам подошёл кудлатый весёлый пёс непонятной породы. – Аленька, похоже, ты наш своенравный лес чем-то поразила. Вставай, пойдём ко мне в дом, чай пить. Ой, прости меня, совсем старый стал, забыл представиться, я Басилий, лесник местный.
- Очень приятно, Басилий. Спасибо, что помогли. И за приглашение спасибо, но нам, наверное, идти пора, - где внутри меня торопился-тикал невидимый маятник, отсчитывающий время.
- Что ж в таком случае, Аленька, пойдёмте-ка, я вас с Матвеем провожу, тут уже близко совсем. У Фёдора чай и попьём, вот только, обождите маленько, я баранок с маком прихвачу.
Лес сделался совсем нестрашным, скорее по-домашнему уютным. В теплых ночных сумерках подмигивали из кустов дикой малины своими крошечными фонариками светлячки, приветственно кивали навстречу нам верхушками маленькие ёлочки. Напуганный моим внезапным исчезновением Мотя накрепко вцепился в мою руку и не отходил ни на шаг.
Шли мы и, правда, совсем недолго. Скоро тропинка вывела нас на уютную полянку, как будто с картинки милой детской книжки. Над полянкой висела круглая ещё не до конца проснувшаяся луна. В тени огромной разлапистой ели пристроился маленький аккуратный домик, из трубы которого шёл дымок, а в окошке горел свет.
Мы осторожно постучали в дверь и, услышав глуховатое «войдите», переступили порог. Внутри вкусно пахло малиновым вареньем. Под потолком комнаты висела удивительной формы лампа, густо оплетённая тонкими нитями паутины. Множество навесных полок красовалось на стене, на них рядами выстроились банки с небольшими ярлычками на пузатых боках. Наверное, в них хозяин хранил запасы на зиму, предусмотрительно приготовленные летом и осенью. В углах повсюду была такая же паутина, как и на лампе, вот только по ней весело сновали туда-сюда маленькие юркие паучки. Под потолком на натянутых нитках сушились связки трав и грибов. На печке в углу негромко попыхивал толстощекий чайник, а на низенькой лавочке у стола сидел большой пожилой ёж в красной вязаной шапочке и красном фартуке с вышитыми желтыми цветочками. Он нанизывал на толстую нитку сушёные яблоки.
- О, гости ко мне! А я то думаю, что это наш лес так разволновался. А оно вон, оказывается, в чём дело, - улыбнулся ёж. – Проходите, что же вы встали у порога. Сейчас вон и чайник закипит, чайку попьём.
- Здравствуй, дед Фёдор, торопятся они, - сообщил за нас Басилий.
- Добрый вечер, Басилий. Не волнуйся, торопиться больше некуда. Знаю я, зачем Аленька ко мне пожаловала. Я уже всё подготовил, как будто, кто нашептал с утра, что лекарства мои сегодня пригодятся. Проходите скорее, негоже на пороге стоять.
- Здравствуйте, - в два голоса поздоровались мы с Мотей.
- А, Матвейка, и ты здесь, у меня для тебя как раз кое-что припасено. Но сначала чай, и никаких возражений!
Мы сидели у стола, пили из большущих разноцветных кружек свежезаваренный травяной чай с малиновым вареньем и Басиными баранками. Было очень вкусно, а Мотя так увлёкся вареньем, что не заметил, как один слопал половину банки, конечно, весь перепачкался, и, пристыжено прижимая уши, поплёлся умываться.
- А давно вы здесь живёте, дедушка Фёдор, - поинтересовалась я.
- Да, скоро, глядишь, полторы сотни лет будет. Место это заповедное, Аленька, тут всякое случается. Поэтому и приглядывать за всем кто-то должен. Только за время, что я провел в нашем лесу, ни разу не видел я, чтобы лес так кого-то встречал. Не простой ты человек, Аля, ой, непростой. Сила в тебе скрыта огромная, только ты не знаешь о ней, и управлять ею еще не умеешь. Вот, видимо, лес и решил помочь тебе, поскорее понять это.
Я только молча кивнула, и вспомнила тёплый золотой свет на кончиках моих пальцев.
- Я для тебя, Аленька, сделать сейчас ничего не смогу, не в моих это силах, - продолжал дед Фёдор. – А вот для подруги твоей лекарство у меня готово, главное теперь - его донести и заставить её поверить, что это поможет.
- Дедушка Фёдор, спасибо вам огромное! - чуть не расплакалась от радости я. – Мне ведь для себя совсем ничего и не надо. Я ведь из-за Лизы сюда и пришла! Вы волшебник! Самый настоящий!
- Ну, скажешь тоже, - заулыбался ёж. – Я не волшебник, я травник-целитель. Волшебство – это по части Пантелеймона Яковлевича, но вы, по-видимому, с ним уже знакомы.
- Знакомы, знакомы, - проворчал Мотя. – Это он меня отправил в мир, где даже пирогов с корицей не достать.
- Мотя, Мотя, - покачала головой я. – Всё бы тебе ворчать, мёдом не корми.
- А ты бы, Алька, лучше бы меня им кормила, а то вот возьму и уйду от тебя к другим людям жить.
- Я тебе уйду, - погрозила я Моте пальцем. – К твоему сведению, Пантелеймон Яковлевич сделал мне замечательный подарок: я теперь могу понимать всех, кого встречаю в новых мирах!
- Пфе, - невоспитанно отозвался на это Мотя.
- Что ж, вам пора, - сказал вдруг дед Фёдор.
И я поняла, действительно, пора.
- Держи, - ёж Фёдор протягивал мне небольшую прозрачную скляночку, на дне которой плескалась перламутровая жидкость. - Пусть выпьет сразу, маленькими глоточками, не торопясь. Аленька, вам с Мотей предстоит сейчас очень трудный путь, постарайся не разбить и не потерять лекарство. У меня эта порция последняя, и до следующей весны, новую сделать не получится. А когда в наших краях весна наступит, неизвестно. Может, завтра, а, может, через год, тут всякое случается. Так что береги лекарство!
- Хорошо, дедушка Фёдор, я постараюсь.
- Мотя, для тебя у меня припасён компас, он не позволит вам сбиться с пути. Идите за стрелкой строго на восток, никуда не сворачивая, и вы попадёте туда, куда вам нужно.
- Хорошо, - пообещали мы. – Спасибо вам, дедушка Фёдор!
Попрощавшись с Басилием и дедом Фёдором, мы с Мотей продолжили своё путешествие.
Лес кончился неожиданно быстро, и как-то сразу отодвинулся очень далеко. Перед нами выросли высоченные скалы, которые никак нельзя было обойти. Стрелка компаса упорно указывала на них.
- Дааа, - протянул огорчённый Мотя. – Всё у нас не так. Похоже, что это очередная проверка.
- Похоже на то, - согласилась я.
И мы медленно зашагали к скалам. Там свирепствовал ветер. Он был настолько силён, что казалось, вот-вот оторвёт меня от земли. Бедному лёгонькому Моте приходилось совсем несладко. Заметив, что еще чуть-чуть, и очередной порыв унесёт его от меня в неизвестном направлении, я посадила кота к себе на плечи и велела вцепиться в мой воротник всеми имеющимися у него когтями. Мы поднимались выше и выше. Скоро стало холоднее. Пошёл мелкий колючий снег, он больно бил в лицо, заставляя ниже опускать голову. Скалы стали ещё круче, мне приходилось буквально карабкаться по ним. Я расцарапала замёрзшие непослушные руки, и Мотя испугано ойкнул, увидев на них кровь. Мне начало казаться, что этому пути не будет конца, и нам с Мотей всегда придётся брести сквозь непроглядную темноту и снег. Я ужасно устала, у меня почти кончились силы, но я упорно продолжала карабкаться вверх. Пред глазами то и дело появлялось опечаленное лицо Кости. Они нуждаются в моей помощи, и поэтому я дойду!
На вершину скалы мы выбрались как-то очень неожиданно, впереди был обрыв. Я глянула на компас, его стрелка качнулась и замерла, указывая на ту сторону, где высились ещё более крутые скалы.
Я мысленно застонала про себя. Решиться на прыжок оказалось так трудно. Однако выбора у меня не оставалось. Где-то очень далеко в нашем мире, сама того не зная, меня ждала Лиза. И я, зажмурив глаза, с разбегу прыгнула вперёд. И не долетела... В тот страшный миг мне показалось, что это конец! Что сейчас я упаду на острые холодные камни...
- Мотя, сейчас же уходи в свой мир!!! Я знаю, ты это умеешь, - понимая, что падаю, закричала я. Но упрямый кот только сильнее вцепился в мой воротник.
Упасть нам не дали. Кто-то поймал меня за руку и медленно начал поднимать вверх. Я оцарапала щёку о ветку какого-то кустарника. А потом нас вытащили наверх. Я упала на землю, совершенно без сил. Лицо и руки саднило. Всё тело болело. Но я должна была встать, чтобы сказать спасибо нашему спасителю и продолжить путь. Я пошевелилась и открыла глаза.
- Ты полежи, отдохни чуть-чуть, - надо мной склонилось знакомое лицо. – Я успел вовремя. Не волнуйся, всё уже позади, - рядом стоял мальчик, которого мы с Мотей видели последний раз за штурвалом самолёта, уносившего Хикару к его маленькой подруге.
Я устало снова прикрыла глаза и полежала несколько минут, не шевелясь. Затем с трудом поднявшись на ноги, я обнаружила, что на этой стороне вовсе не скалы, а просто крутой и высокий берег реки, поросший почему-то подорожником и лопухами. Я увидела, что среди них лежит уже знакомый мне велосипед. Над рекой светила полная луна, и лунная дорожка протянулась далеко вперёд, туда, куда нас звала неугомонная стрелка компаса.
- Тебе лучше? – заботливо спросил мальчик. – Давай, я приложу к царапинам лопухи и подорожник. Это всегда помогает.
Прохладные, мокрые от здешней ночной росы листья, приятно вытягивали из ссадин и ушибов боль. И мне действительно стало легче. У моих ног недовольный всем случившимся Мотя тщательно вылизывал свою искусственную шёрстку.
Мальчик поднял свой велосипед, и улыбнулся мне.
- Садитесь, я вас подвезу немного. Нам по пути.
Мы пристроились с Мотей на багажнике. Велосипед легко оторвался от земли, и, пролетев несколько метров по воздуху, плавно опустился прямо в центр лунного пути. И мы по нему поехали. Весело шуршали шины, приободрившийся Мотя негромко напевал незнакомую мне песенку. В кармане моих джинсов плескалось заветное лекарство.
Через какое-то время мальчик остановился, обернулся и виновато сказал:
- Дальше, вы должны идти сами, мне туда сегодня нельзя.
- Ладно, - мне было очень жаль с ним расставаться.- А мы еще увидимся? Приходи как-нибудь в Мир...
- Я постараюсь, - пообещал он, и медленно поехал, в сторону от лунного пути.
- Я буду ждать, - тихо сказала я.
А потом мы с Матвеем долго смотрели ему вслед.
Лунная дорога к моему удивлению привела нас прямо к незашторенному окну Лизиной комнаты. Я осторожно заглянула внутрь. Лиза почему-то не спала, хотя было уже очень поздно. Она сидела у стола, спиной ко мне.
Я осторожно постучала в стекло, и она почти сразу удивленно обернулась. Лиза совсем не испугалась, увидев, меня по ту строну окна. Подъехала, дотянулась до ручки на пластиковой раме и приоткрыла створку.
- Привет, проходи - просто поздоровалась она, как будто я прихожу к ней в гости по ночам подобным образом постоянно. – Ты Костю не видела, я за него волнуюсь очень, вдруг он что-нибудь... – Лиза замолчала.
- Не переживай. Он давно спит у меня в зале на диване, устал за сегодня, - успокоила её я, перешагивая через подоконник.
- А ты, почему так поздно? Да еще таким странным способом? Что-то случилось? Ах, да, я, наверное, сплю! – предположила она.
- Точно, спишь, - согласилась я с ней. – Кстати, познакомься, это мой друг Матвей.
- Лучше Мотя, - поправил меня кот. – Очень рад знакомству.
- Я тоже рада. Моё имя Лиза.
- Ага, Алька мне про тебя рассказывала.
- Лиза, - серьёзно начала я. – Можно я спрошу?
- Всё, что хочешь.
- Ты отказалась дружить с Костей, потому что не любишь его или из-за болезни? Ты бы помирилась с ним, если бы снова смогла ходить? Только скажи мне честно, это очень важно!
- Я бы помирилась, - опустив голову, прошептала она. – А так... В моем нынешнем состоянии я буду для него всего лишь обузой, помехой на пути к исполнению его желаний...
- Что ты такое говоришь!!! – не удержалась я. – Разве ты не знаешь сама, как он любит тебя! Ты – его главное желание! Без тебя ему всё неважно! Но раз ты тоже...
Я сбилась, не зная, как продолжить.
- Лиза, сейчас ты должна мне поверить, иначе не сработает!
- Поверить чему?
- Вот, - я протянула ей скляночку. – Выпей, частыми мелкими глотками, не торопясь. Завтра ты снова сможешь ходить. Даю слово. Только ты обязательно должна в это поверить! – повторила я. - Ты мне веришь?
- Верю, ведь ты мой лучший друг, - едва слышно прошептала Лиза.
- Но ты мне в свою очередь должна пообещать, что в любом случае, что бы не произошло, завтра прямо с утра ты позвонишь Косте и помиришься с ним!
- Обещаю. Я уже сама начала думать, что поступаю глупо. Нам обоим плохо друг без друга...
И она выпила всё, что налил в скляночку ёж Фёдор.
- А теперь, скорее ложись спать! Давай, я тебе помогу!
Когда Лиза уснула, мы осторожно выбрались через окно обратно на лунную дорожку.
- У неё такое красивое лицо во сне, - мечтательно протянул Мотя.
- Что-то обо мне ты такого не говорил, - подколола его я. – Никак влюбился?
- Сама-то, не лучше «А мы еще увидимся? Приходи как-нибудь в Мир!», - передразнил меня Мотя.
- Моть...
- А?
- А почему ты называешь его Избранным?
- Потому что он Избранный!
- И как ты это узнал тогда в мире Хикару?
- Как – как? По запаху, конечно, как же ещё!
- А что значит – Избранный? – не отставала я.
- Лучше спроси это у него! – отмахнулся Мотя.
- Моть...
- Ну, что ещё?
- Почему ты не стал спасаться, когда мы падали? Мы ведь могли оба погибнуть. Так хотя бы ты остался цел.
- Ну, и глупые же ты вопросы задаёшь! – пробурчал в ответ вредный кот. – Угораздило же меня привязаться к такой дурёхе!
И он ещё долго что-то ворчал себе под нос, до тех пор, пока меня не разбудил громкий телефонный звонок.
Макс не захотел брать трубку. А телефон всё никак не мог угомониться. «Вот ведь»,- думала я, в полусне пробираясь в зал, где трезвонил мучитель. «Даже в выходные, и то поспать не дают».
Но я не успела дойти. На звонок ответил проснувшийся Костя.
- Да, я. Лиза, это ты! – завопил он на всю квартиру. – Как ты узнала, что я у Альки? Что?! Что ты?! Постой, подожди чуть-чуть! Это правда?! Я еду. Уже еду!
Он заметался по комнате в поисках своих вещей.
- Аля, я должен бежать. Лиза сегодня сама встала с кровати и пошла! Представляешь?! Она хочет меня видеть! Поедешь со мной?
- Лучше потом, - отказалась я. – Думаю, сейчас вам надо побыть вдвоём. У нас ещё будет время с ней поговорить.
- Да, ты, наверное, права, спасибо тебе, ты классный друг!
И он умчался, оставив бесконечно счастливую меня в коридоре. Из комнаты выполз сонный Макс.
- Что за шум? – недовольно спросил меня он.
- Знаешь, Лиза снова может ходить!
- Ничего себе! – восхитился он. – Признайся, - вдруг сказал Макс. – Ведь здесь не обошлось без тебя, я прав?
Я застыла с открытым ртом. А мой миленький братец, ужасно довольный произведённым эффектом, ухмыльнувшись, потопал умываться.
Через полчаса мы встретились с ним на кухне. Как обычно голодный с самого утра Макс тут же полез в холодильник.
- ЧТО?! – завопил он. – Когда ты успела съесть все сосиски, ты же пришла на кухню позже меня? И кто выпил всё молоко?!
Ой-ёй-ёй! Кажется, Мотин визит и всё последующее мне вовсе не приснилось... Что же будет, когда брат обнаружит исчезновение своего обожаемого пломбира... Похоже, меня ждут крупные неприятности, пора прятаться. Я попыталась бочком протиснуться из кухни. Но мой маневр не остался незамеченным.
- Таак. А, ну, стой, сестрёнка! Что ещё ты натворила? Лучше сознавайся сама! Нет, только не это! Ты съела мой пломбир!!! Ну, я тебе устрою! Оставить единственного брата голодным, это ужасное преступление!!! Я покараю тебя, страшись моего гнева!
 И с шутливыми криками Макс погнался за мной, улепетывающей с кухни во все лопатки.
Всё стало очень хорошо, кроме... Я так и не нашла ни одного осколка своего сердца. А без них, я ничего не смогу вспомнить... Как жаль... Но, может, у меня еще всё впереди?