Конкурс!

- Эта не та усталость. – Мой внутренний голос произносит это своим привычным саркасти-ческим тоном, тем самым, что я не переношу.
Естественно, я огрызаюсь:
- Заткнись, сволочь.
Нахальная тварь замолкает, но всего лишь на две секунды, после чего с отвратительнейшим сочувствием протягивает:
- Ну-ну…
Черт бы тебя побрал! Я яростно комкаю лист и швыряю его в корзину. Наверное, даже не стоит упоминать, что промахиваюсь: исписанная бумажка с сочным звуком шмякается на пол, пополнив кучу таких же – моих бесплодных потуг что-нибудь сотворить. Маленький поганец тут же разразился очередной тирадой:
- Да, снайпер из тебя никудышный…
На что я отвечаю короткой и неприличной фразой, начинающейся с моего любимого слова «заткнись».
Эх, надо же мне было влезть во все это! Конкурс молодых писателей… со всякими награждениями в финале… Амбиции, б… э-э… просто амбиции. Допишите рассказ! Что может быть проще? Фантастическая реальность, сводящаяся к замкам, драконам и неизвест-но откуда взявшимся космическим кораблям, плюс главный герой в лице не то мага, не то шута и сопровождающая его юная девица с трудноперевариваемым именем Филазесия. Эта колоритная парочка бороздит обширное и достаточно неуютное королевство, сражается со всякой нечистью, одерживает везде победу, пока не сталкивается с драконом. Вот тут-то за-канчивается ахинея и начинается моя головная боль. По логике, наш драгоценный маг и его худосочная спутница должны бы сразиться с драконом, так как животинка явно не блещет гостеприимством, да только вот есть одно но, а именно: во-первых, к драконам я отношусь если и не с любовью, то, по крайне мере, уважительно, а во-вторых, наверняка большая часть таких же чокнутых, как и я, продолжат в этом же духе, что отнюдь не радует меня и мой внутренний голос. У-у, замолчи, паршивец! Это я не вам, это я голосу. Просто, маленькая тварюшка с очередной раз съехидничала, выдав «Не надо было поддаваться уговорам».
Но со вздохом приходиться соглашаться: не надо. Ведь сразу сомнения стали грызть, когда Димка заныл «Ну, давай вместе, ну чего тебе стоит?». Отвечаю: ничего, кроме расша-танных нервов и паршивого настроения. Только вот поздно отвечаю…
Телефонный звонок бессовестно прерывает мои сетования. Так и есть – вспомнишь… э-э… кое-что, вот и оно, Димка то есть.
- Ну, как? Что написал?
Ни «здрасьте», не «как самочувствие». Я нашарил сползший с ноги тапочек и буркнул:
- Фея с драконом сношается, вот как.
На том конце минутное молчание, по завершении которого раздается трагический шепот:
- Алекс, у меня ведь то же самое.
Едва нацепленный тапочек тут же шлепается на пол. Я тупо созерцаю свое отражение в зеркале и внезапно понимаю, что буду хохотать до колик, чем добью Димку окончательно. Поэтому делаю то, что первым пришло в голову – кладу трубку, отсоединяю провод и до-ползаю до стола. И только после этого позволяю себе покорчиться от смеха около десяти минут. Ну и выдал, ну и фантаст, е-мое!
Чашечка крепкого кофе привела меня в рабочее состояние, то есть, иными словами, к процессу бумагомарательства и ругани с внутренним голосом. Наполовину исписанный лист безжалостно перечеркиваются, глаза устремляются в желтоватый потолок с темными разво-дами (любимые соседи год назад залили), а все мысли бросились… нет, скорее отошли на обочину, присели и закурили. Димка, Димка… тебе кирпич, случайно на голову не падал? Наверное, падал, раз влез во все это и меня заодно втянул. Да и псевдоним – Дмитрий Сэнсэй – говорит о том же. Тоже мне, учитель, феи у него с драконами сношаются…
Мои мысли в очередной раз прерываются, правда, уже не телефонным звонком, а вы-шеупомянутыми соседями. Решив, что восемь вечера – идеальное время для поднятия жиз-ненного тонуса, они врубают на полную мощность свою любимую музыку. Так, так, так, стартуем, значит. Посоревноваться захотели? Рука нашаривает первый попавшийся диск, опять-таки сама, независимо от мозговой деятельности, включает центр и увеличивает гром-кость. Соседям требуется ровно три секунды для осознания, что к чему: мгновение – и мой рок перекрывается жизнерадостной ламбадой. Но уж нет! Еще одно движение с моей сторо-ны – и мощные аккорды заставляют дрожать стены. Ваш ход, господа! Он последовал неза-медлительно. Ну ничего, у меня система мощнее. Все, предел достигнут. Теперь остается только ждать, у кого голова треснет первой.
Вздох облегчения – они сдались первыми. Я милостиво убавляю звук до мелодичного шепота и возвращаюсь к своим драконам, магам и кораблям. Так, что у нас было? Иноплане-тяне прилетали, непутевые рыцари подваливали, дружеские отношения устанавливались (нет, нет, не те, о которых вы могли подумать), катастрофы случались, у этой, как-ее-там, не-ожиданные способности открывались… второй дракон еще прилетал, мир неожиданно ме-нялся, становясь не псевдосредневековым королевством, а вполне развитым миром будущего с обязательным научно-техническим прогрессом.
Я печально вздохнул, глядя на бумажную помойку вокруг корзины. Нет, все-таки вер-но, что если не дано, то и нечего лезть. (Внутренний голос, тварь такая, сразу же радостно это подтвердил). Да чего уж там, я даже нормальный псевдоним себе не могу придумать, хо-тя и очень старался. Ну не посылать же мне свое творение с подписью Алексей Яйцев! Спа-сибо родителям, а точнее маме, не пожелавшей оставить свою девичью фамилию Соколова, а заодно и не давшей ее мне. Кстати, вот и она (мама, а не фамилия). Прошла в комнату, бес-цветно поздоровалась, укоризненно взглянула на область рядом с корзиной и ушла на кухню. В этом вся моя матушка. Я все же послал вдогонку «Привет, ма!» и поплелся следом за своими словами – на кухню, то бишь - ужин разогревать.
- Отец звонил?
- Угу, сказал, что задержится на работе.
Мама лишь поджала губы и вышла, а я с облегчением вполголоса выругался – руку обжег.
Ужин прошел серо и обыденно, в общем, как всегда. За это время мама сказала всего две фразы. Первая – обвиняющая – какого черта я отключил телефон, а вторая – нейтральная – все пишешь, писарчук? Попытки оправдаться, что, мол, Димка достал, остались без внима-ния, а возражение, что я не писарчук, вызвали лишь легкую ухмылку. В процессе проглаты-вания супа я вновь вернулся к псевдонимам и с грустью констатировал, что хотя мне и нра-вятся такие сочетания, как Стивен Кинг и Говард Лавкрафт (как и сами писатели, то есть – их книги), но имя Алексей с такими фамилиями не очень гармонично звучит. Ладно, этим можно и позже заняться.
Нарисованный мною дракон взглянул на меня печальными глазами, словно говоря «Ну что, брат, все никак?». Никак. Не приходит ко мне вдохновение под ручку с музой. Де-монстративно игнорирует вот уже на протяжении полутора недель. Бросить бы все, да вот только Димке пообещал, что до конца сражаться буду. Знал бы, что это за сражение – нико-гда, даже в бреду, не согласился бы. Я для порядка загубил еще пару листов и с чувством выполненного долга (честно сидел и писал) расположился за компьютером и загрузил свою любимую игрушку.

Под самый конец я все же умудрился сотворить нечто из всей этой белиберды, в кото-рой я симпатизировал разве что только дракону. Мои талантливые ручки вкупе с мозгом и занудой внутренним голосом соорудили своеобразный фантастический боевик, суть которо-го сводилась к тому, что злобные пришельцы вздумали проводить эксперименты над этой планетой, и жители королевства, возглавляемые магом, его девчонкой и драконом, попыта-лись им противостоять. Естественно, все закончилось чем-то типа «и жили-были они счаст-ливо», хотя, честно говоря, меня так и подмывало поубивать половину действующих лиц и грохнуть королевство вместе с инопланетянами. Но… дракончика жалко. Псевдонимом я все же обзавелся: взял фамилию тетки – Самойлов.
В общем, сдав эту макулатуру, вернулся к нормальной жизни (компьютер, друзья-подружки и тому подобное). Димка, Сэнсэй наш, вытворил что-то вообще невообразимое. Не знаю, чем у него все закончилось, но дочитать не смог – ничего не понял. Отчасти из-за пу-таности сюжета, отчасти из-за изобилия заумных слов.
Стоит ли говорить, что ничего мы не выиграли и даже не вошли в первую сотню? На-верное, не стоит. Не выиграли и все тут. Правда, Димку это не остановило. Он что-то снова начал писать…

Пробуждение было неприятным. Голову наполняла странная чужеродная тяжесть, те-ло изнывало от странной усталости, давившей так, словно я покоился под каменной плитой. Мои веки дрогнули и нехотя разошлись, предоставляя глазам разглядеть сквозь дымку се-ребристый потолок. Взгляд скользнул чуть ниже и наткнулся на две фигуры. Стоп. Я рывком сел, тут же больно ударился головой о пластиковый щиток (то, что я принял за дымку) своей камеры, который тут же послушно отъехал в сторону, и несколько растерянно уставился на начальство.
- Как вижу, мистер Варх, вы уже пришли в себя после трансвременного сна и готовы сделать доклад. – Мираль Селейм подошла к стене, коснулась приборной доски, активизировав зву-козаписывающие устройства, и начала допрос:
- Дата – второе мая, две тысячи триста тридцать восьмой год, время – девятнадцать сорок. Время пробуждения – девятнадцать тридцать семь. Продолжительность трансвременного сна – шесть часов семнадцать минут.
Галео Вольф кивнул, подтверждая, что временной интервал соответствует стандарту. Ми-раль продолжала:
- Испытуемый Курт Стивенс Варх по собственному желанию был помещен в сознание Дмитрия Владимировича Яйцева, заданный период – четвертое июня – девятнадцатое сен-тября две тысячи шестого года, с целью выяснить возможные решающие факторы в юности, поспособствовавшие созданию гениальных произведений всемирно известного писателя Дмитрия Сэнсэя. Мистер Варх, подтверждаете ли вы этот факт?
- Да, - буркнул я. Хоть бы кофе предложили. Как же, жди! Допрос ведь…
- И что же могло послужить точкой отсчета для развития таланта Дмитрия Сэнсэя?
- Феи у него с драконами сношались. – Мой ответ буквально полоснул пространство поме-щения. Мираль и Галео застыли и растерянно захлопали глазами, не в силах хоть что-нибудь вымолвить, а я соскочил на пол и направился к дверям.
Кофе хочу.