Гусеничный механизм

Я вобще люблю наблюдать за людьми. Забавненько так. Ну, вы меня понимаете. Гамма образов гораздо шире семиступенной, общеизвестной и даже не двеннадцатиполутоновая. Ещё шире. Ну, вы меня понимаете. Люди, они ж природные твари, всякие попадаются и всякие внимания-то достойны: от сиро-убогих насекомообразных, (тля одним словом), до шанеле-кабриолетовых болонок (что впрочем та же тля ) ... А давеча, понурив голову над полкой в одном московском книжном, пришел к выводу, что московские книжные - замечательный полигон для исследования и наблюдения над породой человекческой. И приняв свою мысль как руководство к действию, зажав под мышкой Толстую приступил непосредственно к действию. То бишь к изучению кишащих вокруг Хомо Сапиенсов.

И что бы вы думали? Вот она. "Красииивая и строооойная, к прилаaaaвку подошлаaaa" (так и есть, на распев, ну, вы меня понимаете) ... Глазки карие, аккуратно выпуклые под культурно выпукливающимися дугами бровей, щечки молодыми картофелинками, пропорционально выпуклыми вокруг кабачкового носика, словно над измерением пропорций трудился сам маэстро Микеланджело, лобик беленький, выпуклый над бровками (те что культурно над глазками выпучивались), волосы рыжие-рыжие, завернуты в авангардный пучок, который очень выпукливо выпукливался над пышной рыжей челкой, формы правильные, чуть округлые, сам понимаете - выпуклые там, где им положено - одним словом, большая рыжая, мохнатая гусеница, приготовившаяся к окукливанию. И всё это очень выпуклое создание верещало своим гесуничным голосоком (хотя понятия не имея, какой голосок у гусениц, мне показалось, что он дожен быть именно таким - съедая половину букв, шепелявя и прчмокивая) о каком-то другом огромном книжном в Москве, где она бы с удовольствием окуклилась ещё парой-тройкой томов уникально-шедеврально-сождержательных книг ...

Моё взбудораженное воображение живо нарисовало картину огромной голодной гусеницы, азартно поглощающую одну за одной страницы редких и обязательно умных печатных фолиантов, впитывающую, так сказать, мудрость великих человеков человечества своим самым выпуклым из выпуклых умов, когда мой взгляд упал в промежность между её туловищем и лапкой, то есть, тьфу, рукой, и все мои сладостные представления о самой умной женщине-гусенице, разрушились в прах ...

Под её мышкой (хотя упоминание об этом чУдном маленьком животном в контексте вышеописанной дамы можно считать явным авангардным преуменьшением) было зажато три огроменно-толстенных тома свежевысранных бестселлеров таких великих про_заиков как, m-me Устинова, m-me Донцова и ещё какая-то хренотень через плетень близлежащих авторов новой литературной вехи ...

И такая радость меня обуяла. Ну, вы меня понимаете. Радость за то, что как бы мир не вертелся вокруг всяческих биржевых обвалов, в душу их мать, вокруг доллАров деревянных и повышения процентов по иботеке и автокредитованию, а всё как было так и осталось на своих местах. И гусеницы не станут человеком, и уж тем более не будут претендовать на гениальность, а так и остануться гусеницами, живущие режимом "жру-сру-сплю", и болонки шанеле-кабриолетовые как красили ногти за рулём так и будут продолжать это делать, как трудоголила тля на угодьях общественных, так и будет она жить себе припеваюче и трудоголить дальше. И всё в мире стабильно, коллайдер работает, нефть качается, Абрамович, счастья ему на сто лет, играет в футбол на яхте, и всё умиротворённо и по-осеннему прозаично .... Так стало хорошо, что полюбил я тот же час и всех гусениц, и болонок и Абрамовича, чтоб ему счастья на сто годков-то ...

Эх, благодать .... И пошёл я своей спокойной дорогою, вдыхая первозданные ароматы Тверской с Толстой под мышкой кофий пить и познавать особенности современного русского языка ... Ну, вы меня понимаете ...