Живущий перед рассветом

       Трава. Делаю шаг. Трава. Еще шаг. Бегу. Босые ступни чувствуют каждую травинку, каждую ветку, каждый бугрящийся над землей корень. Сырая земля, мокрая трава. Трава. Везде разная. Где-то выше, где-то ниже. Просто трава, лопухи, крапива, мягкий мох. Лес вокруг. Над головой полная луна. Сегодня она в своем праве – полна, как никогда. Хотя такое ощущение у меня возникает в каждое полнолуние с тех пор, как я….
       Прыжок. Неуловимое мгновение адской боли и неземного наслаждения. До сих пор не привык к этому. Казалось бы, человек привыкает ко всему. Ан нет – это ты ощущаешь каждый раз словно впервые. Приземляюсь уже на четыре точки опоры. Четыре длинные мохнатые лапы с кожаными подушечками на ступнях. Не менее чувствительными, чем подошвы человеческих ног. Бегу. Мелькание веток, трав, деревьев. Скорость. Скорость в моих глазах, в движениях моего тела, в мелькании леса, в течении адреналина в моей крови, которая так же стремительно проносится через мое сердце. Дышу. Сотни, тысячи запахов улавливаю я носом. Нюх стал тоньше, как и чувства, и ощущения. Пахнет хвоей, шишками, мхом, смолой, сырой землей. Пахнет лесом, этот запах непередаваем в своем многообразии. Слушаю. В предрассветном лесу все спит, звуков мало, но они есть: шелест листьев, трепещущих на легком ветру, хруст веток и шишек под моими лапами, тихие шорохи в траве, журчание ручья, Я сливаюсь с этим миром гармонии и покоя, я несусь вперед, но не вижу куда. Душа, если она у меня, конечно, есть, воспаряет вверх, я вижу себя со стороны: огромный черно-серый волк, несущийся по лесу, ветер треплет шерсть на загривке, могучие мускулы перекатываются под шкурой, пасть приоткрыта. Во всей этой картине, открывающейся мне сверху, сквозит стремление, стремление слиться с этим лесом, стать его частью.
       Как же хорошо было бы навсегда отречься от себя самого, остаться в этом обличии, уйти в лес и жить в гармонии с природой, в азарте охоты, в стремлении выжить… Как же глупы и жалки люди – им никогда не понять, что это такое – единение с природой. Только некоторым человеческим шаманам дана эта благодать, да и то большинство из них такие же как я. Нет, людям этого не понять с их стремлением убивать не ради выживания, не ради пропитания, не охотясь, а убивая зачастую просто из забавы. Люди обречены, а будущее за нами – чувствующими природу, чувствующими наши общие корни, по-настоящему живущими не днем, а ночью. Или перед рассветом, как я…
       Небо стало понемногу светлеть. Скоро рассвет… нужно возвращаться обратно в лагерь. Не хочу… Скорее бы следующая ночь! А пока сворачиваю к знакомой тропе – пора возвращаться… Пора… Обратно перекинусь, когда буду ближе к лагерю. А сейчас еще можно немного насладиться скоростью. Вот и удобная полянка, часто здесь перекидываюсь. Я выбежал на нее, с разбегу бросился и прокатился по земле. Как приятно-то!
       Я не сразу понял, что изменилось, а когда понял, было уже поздно. Появился новый запах. Человеческий запах. Осознание этого стрелой пронзило мой разум, одновременно пришло чувство присутствия еще кого-то на этой полянке. Я вскочил на все четыре лапы. На краю поляны стояла маленькая девочка, лет девяти, и большими глазами смотрела на меня. Я замер. Девочка не шевелилась. Черт, как я мог ее прозевать?! Увлекся, забылся и вот результат. Что же теперь делать?... Мы продолжали стоять не шевелясь друг напротив друга, и, судя по общему состоянию девочки и мелькавшему в ее глазах страху, стоять мы так могли сколько угодно долго. А у меня нет времени на это – рассвет совсем скоро. Нужно было принять решение, и я его принял, уж не знаю правильное ли… Я коротко взрыкнул и рывком бросился в лес. Я услышал тихий вскрик и краем глаза заметил, что девочка метнулась в противоположном направлении. Вот и хорошо, вот и ладненько, днем она будет рассказывать восторженно слушающим ее подружкам, как в лесу встретила огромного черного волка и осталась жива. А я сейчас спокойно добегу до другого моего места, перекинусь, вернусь в свой корпус и лягу спать. А днем буду вместе со всеми слушать рассказ этой девочки, обросший уже всякими «ужасными» подробностями.
       Фортуна распорядилась по-другому. В стороне, откуда я шел, раздался собачий лай, а затем детский вскрик. Я замер. Что делать? Крик повторился, и решение пришло само собой – я развернулся и на пределе сил побежал в сторону, где лаяли собаки. Через несколько секунд я был уже свидетелем следующей сцены: трое крупных псов окружили ту саму девочку и лаяли не нее. У них, похоже, были вполне определенные намерения в отношении этой девочки. А еще я узнал их – это были собаки сторожа. Странно, что на них нашло? Все признаки бешенства на лицо… Возможно полнолуние сыграло свою роль, а может и что-то другое стало причиной столь странного поведения сторожевых псов.
       Раздумывать было некогда. Рывок вперед, удар – и ближайший ко мне из псов отлетает в сторону со сломанной шеей. Оставшиеся двое повернулись ко мне. Я не останавливаясь прыгнул через упавшую на землю и прикрывшуюся руками девочку к ним и укусил одного из них за лапу, но тут же в ответ получил удар лапой по морде. В голове слегка загудело. Эффект внезапности пропал, теперь эти двое будут очень осторожны. Передвигаюсь по кругу боком. Собаки, забыв уже о прежней добыче, подходят ко мне угрожающе рыча. Сдвигаюсь в сторону так, чтобы они мешали друг другу атаковать. Они этого не замечают, в результате атака не удается и они кубарем катятся по земле. Не терять времени! Прыжок, удар, укус – еще один противник вышел из боя. Остался последний. Пес поднялся, рыча и скаля зубы, и видимо решил не мудрить. Или просто его ярость уже заслонила все остальное. Он бросился на меня, я успел увернуться, но он все же достал мой бок зубами. Удар и он отлетает в сторону, оторвав от меня клок черной шерсти и кожи, встал и снова пошел на меня. Я попытался еще раз закружить вокруг него, но он не дал мне этого сделать, вновь бросившись на меня. На этот раз увернуться я не успел. Мы покатились клубком по земле, кусая друг друга. Мне удалось извернуться и ударить лапой сверху по его голове, отчего он сложился почти пополам и тут же укусил меня в живот. Я почувствовал острую боль, зарычал и вцепился зубами в его шею. Через несколько секунд все было кончено.
       Я огляделся: три собачьих трупа, следы крови, клочья шерсти. Девочка уже убежала. Хорошо. Но мало ли… Принюхался. Пахло кровью, смертью и страхом. Я сосредоточился и выделил одну ниточку страха, ведущую от центра поляны сторону корпусов. Теперь пойду осторожно, чтобы она меня не увидела – мне нужно только удостовериться, что она дошла. Догнал я её только у самого корпуса. Проследил из кустов, как она зашла внутрь, и немного успокоился. Теперь все кончилось. Почти все. Осталась самая малость.
       Возвращаться на поляну уже не было смысла, поэтому я просто отошел от корпуса метров тридцать в сторону леса. И вновь мгновение невыносимой боли и невозможного кайфа вперемешку, и вот я уже сижу под деревом опираясь спиной на его ствол, весь в крови, и своей и чужой, в ссадинах и порезах. Я осмотрел себя внимательнее: живот прокушен, но не сильно, на левом боку несколько очень глубоких порезов, сконцентрированных в одном месте. Ничего, жить будем. Надо только добраться до душа и бинтов. Уже рассвело, я еле успел, сейчас где-то чуть меньше пяти утра. Все еще спят, это хорошо. Я медленно, прихрамывая, побрел к корпусу. Обернулся и с тоской посмотрел на лес – сегодня был последний день, теперь ждать почти месяц до следующего полнолуния. Вздохнул, отвернулся и пошел дальше.


11:23
27.08.2007
лагерь «Орбита»