Дождь

       По уезженной грунтовой дороге, ведущей к дому, стоящему на опушке леса в трех минутах езды от маленького городка, проехал красный автомобиль марки "Форд", последней модели. Он подкатил почти к самому порогу дома и остановился. Дверь машины открылась, и изящная ножка в черной туфельке брезгливо опустилась на чуть подмокшую от начинающегося дождя землю. За первой ногой показалась вторая, а затем и их хозяйка. Это была невысокая миловидная женщина с лицом удава. Желто-зеленые глаза ее, слегка выделенные косметикой, смотрели пристально, цепко ухватывая каждую деталь. Прямой нос был немного вздернут вверх. Общее впечатление дополняли аккуратные губки ярко-красного цвета. Изабелла Тильковен, одна из старших чинов городской администрации. Властная личность, привыкшая к подчинению своей воле основной массы людей. На ней было маленькое черное платье, черная накидка и черная шляпка, из-под которой выглядывали крашеные светло-платиновые волосы до плеч, слегка завитые на концах. В руках она держала черные перчатки и такого же цвета сумочку. Женщина оглянулась по сторонам. Возможно, где-то в глубине души она и ощутила красоту окружающей природы, но этому чувству она придала сейчас мало значения.
       Истинно северный дух придавал этому месту некую таинственность, внутреннюю силу и чувство бескрайности просторов. Слоистые тучи клочками устлали небо - где-то плотнее, где-то реже, высоким, но тяжелым куполом повиснув над бескрайним лесом. Огромные сосны образовали этот лесной массив задолго до появления тут людей. Иногда хвоя незаметно сменялась лиственными деревьями с небольшим подлеском - в основном в оврагах, промоинах и лощинах, так часто встречавшихся в этом лесу. Но на холмах, как правило, листья не могли вытеснить иголки из-за большого обилия света, поэтому-то и приходилось первым тесниться в низинах, где соснам живется плохо. Лес протянулся на много километров на запад и восток, широкой дугой огибая городок, расположившийся в поле. Крайние домики не доходили до деревьев, держась на расстоянии. Поле тоже иногда пересекали овраги; то тут, то там встречались островки деревьев. Поредевший к концу августа ковер разнотравья покрывал плодородную землю, особенно процветая у реки, текущей из глубин леса в поля и луга. Сейчас травы колыхались и шелестели под порывами неприятно холодного северного ветра. Шептался лес. Странный свет залил окрестности. Слишком яркий для такого рассеянного, но в то же время не резкий, четко очерчивающий все контуры; в паре с сильным ветром и гулом леса он придавал случайному наблюдателю какое-то необычное волнение, тревогу и, как ни странно, острое чувство свободы, желание взлететь, пронестись сквозь воздушные потоки, ощутить на лице мелкие иголочки долгожданного дождя... И носиться так над землей до замерзших рук и лица, впитывая в себя эти странные образы, ощущения, мысли, разбиваясь на тысячу кусочков и растворяясь в ветре, свете, ударяясь о такие маленькие, но такие большие капли...
       Но к нашей женщине это все не относилось. Она поднялась по деревянным ступенькам террасы, посмотрев на окна и отметив, что свет не горит, порылась в сумочке, достала ключи, открыла дверь и вошла в дом. Закрыв дверь, она очутилась в просторной прихожей. Здесь было сухо, прохладно и сумрачно. С явным облегчением на лице женщина сняла туфли, повесила на вешалку шляпку, кинула на тумбочку у двери сумку и ключи и прошла в комнаты. По дороге она заглянула в огромное зеркало и, судя по выражению лица, удовлетворившись своим отражением, последовала дальше.
       Неслышно пройдя прихожую, она зашла в зал. Куда же запропастилась эта девчонка?
       - Аника!
       Ответа не последовало.
       - Аника!!!
       Через открытую на веранду дверь в комнату ворвался легкий ветерок. В ту же секунду в дверном проеме перед женщиной появилась фигура девушки. Это было невысокое создание с длинными светло-золотистыми волосами, веснушками и зелеными глазами, немного подведенными черным карандашом и зелеными тенями. На ней был надет полосатый свитер с горлом, поверх него красный балахон и черные джинсы, которые были заправлены в берцы. Из кармана балахона к ушам девушки тянулся провод от наушников.
       - Да, мам.
       - Во-первых, почему ты ходишь по дому в уличной обуви? - Изабелла была редкостной блюстительницей чистоты.
       - Я ее только что помыла. - Аника исподлобья взглянула на мать.
       - И во-вторых. Хочу тебя обрадовать, - губы Изабеллы растянулись в картинной вежливо-самодовольной улыбке. - Ты принята в элитную школу для девочек, находящуюся при церкви в Городе.
       - А я хочу огорчить тебя. Я сто раз говорила тебе, что я не хочу ехать неизвестно куда, я не собираюсь поступать в этот пансион "сопливых дурочек". Я буду учиться как все, в своей родной школе! Ты не подумала о том, что тут у меня могут быть друзья, и что я скорее всего не захочу их бросать? Или тебе важна как всегда только твоя выгода?! Мое пребывание там только поднимет твой статус в обществе?!
       - Не смей так говорить, маленькая скотина! - Изабеллу охватил приступ ярости, как всегда, когда кто-то отказывался ей подчиняться. Только здесь дом, а не работа, и можно особо не сдерживаться. - Я старалась из-за тебя! Знала бы ты, сколько сил я потратила, пытаясь пристроить тебя в эту элитную школу!
       - Можешь подавиться своей школой! Учись в ней сама!
       С этими словами девушка развернулась и вылетела из дома через веранду. Берцы гулко протопали по деревянным половицам и ступенькам. Затем шаги стихли - их звук скрадывала сырая земля и трава. Аника бежала, что есть мочи, стремясь побыстрее оказаться под сенью леса. Долго она терпела эту женщину, называющую себя ее матерью. Все, с нее хватит.
       Встречный ветер жестко бил в лицо, аж слезы на глаза наворачивались, трепал волосы за спиной, а в наушниках играл Rammstein, "Sonne". Значит, можно еще бежать, задыхаясь, до колотья в боку, подальше от ненавистного дома.
       Дождь почти перестал, лишь редкие капельки падали с неба. Аника добежала до сосновой опушки леса и остановилась. Оглянулась на луг. Какая красота... Редкие деревья и густые травы до самого горизонта гнулись под порывами ветра, а далеко-далеко сквозь слой облаков пробивались солнечные лучи, и казалось, будто видишь каждый лучик, опускающийся прямо с небес...
       Аника вздохнула и отвернулась. Теперь она была в царстве лесного хозяина.
       Ноги сами собой понесли ее в глубь леса. А в голове роились тяжкие мысли. Как же эта женщина ее задолбала! Приходишь домой, а тебя не ждут... Слова хорошего просто так не скажут, одни упреки да чтение многомиллионных моралей. Устала...
       Под ногами тихонько похрустывал ковер опавших игл и древесных чешуек. Воздух был чистым и свежим, немного холодным, но Аника знала, что не замерзнет. Среди деревьев сгустился сумрак. Посторонних звуков здесь не было, и шум ветра в ветвях казался очень громким.
       Аника шла вверх по холму. Она не боялась заблудиться, так как бывала здесь много раз. Только здесь, да еще в поле она чувствовала себя спокойно, знала, что ее никто не тронет, не обидит, пока она никого не трогает. Здесь она была в своей стихии. Где-то метрах в четырехстах слева проходила большая просека, тянувшаяся от самой опушки в неимоверную глубь леса. Аника решила пойти туда.
       Снова закапал дождь. И, хотя на Анику попадали лишь редкие капли, она порадовалась, что балахон непромокаемый. В наушниках зазвучала привезенная из России песенка Сургановой "Весна". Сердце заколотилось быстрее, сухой ком подкатил к горлу, а на глаза навернулись жгучие слезы. Ну почему все так вышло? Она ведь фактически сбежала из дома. Разве она этого хотела? Почему так вышло?
       С ранних лет Аника жила в довольстве и ни в чем не нуждалась. Материально. У нее было много игрушек, своя комната и сладости не только по праздникам. И на совершеннолетие Изабелла обещала подарить дочери автомобиль. Даже этот дом, большой и красивый, хоть и находящийся за городской чертой в непосредственной близости от опушки, мать приобрела, потому что Аника очень любит лес, когда ей (матери) захотелось сменить место жительства. Единственное, что девушке не хватало, так это материнской любви. Изабелла целыми днями пропадала на работе, деловых встречах, банкетах, успевая лишь завезти Анику домой после школы или дополнительных занятий. Не было в их доме тепла.
       Аника уселась под сосну, согнув колени и прислонившись спиной к шершавому стволу. Грустная мелодия. Кажется, там что-то поется о любви или жизни, или о том и другом вместе. Аника не знала. Одиночество, приходившее к ней и раньше, навалилось всей силой, мешая думать, идти, дышать...
       Дождь пошел сильнее. В ушах зазвучало что-то красивое и готичное. Пора идти. Анике очень не хотелось остаться в лесу на ночь. Девушка встала, отряхнула со штанин иголки и побрела дальше. В кармане зажужжал телефон. Мать... Аника сбросила вызов и отключила телефон. Она не могла, да и не хотела ничего ей говорить.
       Земля под ногами незаметно пошла под уклон. Аника удивилась. Здесь никогда не было оврагов и лощин. Или, может, она что-то пропустила, гуляя по лесу? Смутное подозрение закралось ей в душу. А когда через несколько минут она оказалась на краю высоченного оврага, она поняла, что заблудилась. Вдруг музыка в плеере затихла - батарейка села. Дождь мерзко моросил, плотной пеленой скрывая то, что можно при ясной погоде разглядеть со склона вниз и по сторонам. Аника развернулась и осмотрелась, пытаясь припомнить, откуда она пришла. Да, это скрюченное дерево она точно проходила. Девушка сделала несколько шагов в ту сторону, и вдруг за ее спиной что-то хрустнуло. Она рывком обернулась, но сзади никого не было. Показалось, наверное. Аника пошла дальше. Опять хруст за спиной, но теперь уже больше похожий на звук шагов. Обернулась - никого. Легкая паника охватила девушку. Что-то тут не то. И как-то знакомое кривое дерево вдруг оказалось совсем другим. Черт.
       Казалось, ниоткуда налетел порыв ветра. И это в лесу! Сердце ёкнуло, призывая бежать отсюда. Только куда? Но когда из оврага донесся дикий нечеловеческий вопль на очень высоких нотах, перешедший в вой, Аника не раздумывая рванула вперед, не оглядываясь, успевая лишь вихлять между деревьями. Дождинки больно попадали по лицу, но Аника их не замечала. Безудержный, слепой страх гнал ее вперед. Ничего не слыша, она мчалась по лесу, не разбирая дороги. Вдруг впереди между деревьев наметился просвет, и девушка вылетела на широкую просеку.
       Не раздумывая о правильности выбранного направления, она побежала вниз по склону. Ноги немного путались в высокой траве, да и дождь был тут сильнее. Скоро волосы Аники стали мокрыми, джинсы отсырели. Аника сбавила темп, потом остановилась. За ней никто не гнался, лишь ветер шумел в кронах сосен. Девушка побрела дальше по просеке. Небо было теперь темное, тяжелое, без единого просвета. Где же сейчас она находится? Как ей отсюда выбраться? Не успела мысль оформиться, как просека сделала резкий поворот и вдалеке открылся вид на луга. Так эта та самая просека, только место, где девушка сейчас шла, много дальше того, куда она рассчитывала выйти. Аника перевела дух. Каким-то чудом она выбрала верное направление, когда... Нет, сейчас об этом лучше не думать. Аника достала телефон и включила его. Нашла номер лучшего друга. Вызов пошел. Крис быстро взял трубку и тут же без приветствия начал:
       -Ты где пропадаешь, черт возьми! Твоя мама мне уже раз восемь звонила!
       - Слушай, сейчас не время. Пожалуйста, заедь за мной на просеку. Это срочно!
       - Что ты там делаешь?! - испуг послышался в голосе Криса. - Сейчас же уходи оттуда! Я не шучу! Я скоро приеду! Жди меня на трассе.
       - Или ты меня. Каким-то макаром я забралась слишком далеко. Я постараюсь побыстрей добраться до шоссе.
       - ОК. Выезжаю.
       Крис отключился.
       До трассы оставалось метров шестьсот. Аника ускорила шаг. Ей хотелось побыстрее добраться до шоссе. Деревья вокруг больше не внушали ей доверия. Или может, просто погода такая? В любом случае теплая машина казалась ей сейчас привлекательнее мокрого, пусть и очень красивого леса.
       Ну вот. Добралась. Ха, Крис уже тут. Быстро же он! Когда Аника подошла к машине, передняя дверь приветливо распахнулась, и в глубине салона показалось бледное лицо друга.
       - Как ты меня напугала! Садись давай! - Крис явно был немного не в себе.
       Аника забралась в машину. Тут было тепло и, можно даже сказать, уютно. Как только закрылась дверца машины, Крис дал по газам, и машина полетела по направлению к городу. В городе они заехали в кафе, уселись за дальний столик рядом с огромным, практически во всю стену, окном.
       Аника очень любила такие окна. Когда смотришь через них, возникает ощущение, будто наблюдаешь за каким-то шоу, где все люди - участники. Сейчас по окну стекали крупные капли дождя. Ветер играл водяной пылью, гоняя ее туда-сюда по асфальту, лужи, подернутые рябью, пузырились, постепенно вырастая в размерах, а прохожих было совсем мало, да и те не могли как следует спрятаться под рвущимися из рук зонтами. А с этой стороны было тепло и сухо, и иногда у девушки возникало странное чувство принадлежности к какому-то другому, менее реальному, но такому желанному и почти недоступному миру.
       Крис заказал большой чайник чая. Черного с персиком. Увидев и унюхав любимый напиток, Аника пришла в дикий восторг. Чай был разлит по пузатым чашкам, и где-то с минуту над столиком царило молчание – слишком чай хороший. Первым тишину нарушил Крис.
       - Ну, рассказывай, что там у тебя произошло, что ты без оглядки в лес убежала, причем в таком состоянии, с которым в город-то иногда страшно выходить, а в лес вообще соваться не стоит.
       - Да мать опять… Достала она уже. Теперь хочет запихнуть меня в какой-то пансион благородных девиц. Не может понять, что мне и тут хорошо, и тут меня все устраивает, что и без ее связей и чрезмерной опеки я смогу продолжить жизнь, выучиться, работать…
       На глаза девушки навернулись слезы. Аника сердито уставилась в чашку с чаем.
       - Аника… Она же твоя мать. Естественно, она может заблуждаться, как и всякий человек, но я думаю, она желает тебе добра. – Крис укоризненно сверкнул очками. Его жесткие непослушные волосы забавно топорщились, окончательно придавая парню облик вечного студента. А глаза глядели добро-добро так.
       - Да ну ее…
Аника посмотрела в окно. По небу неслись рваные тучи с огромной скоростью. Ветер срывал с редких прохожих шляпы, развевал плащи, трепал волосы. Дождь почти перестал, но Аника чувствовала, что это не надолго.
Крис взял руку девушки в свою.
       - Слушай, я не верю, что ты настолько злишься на нее. Она уважаемая в высоких кругах женщина, естественно, общество от нее будет требовать определенного уровня жизни. Только благодаря ей у вас есть этот чудесный дом, причем так близко от леса – как раз то, что ты так хотела.
       - Я…
       - Аника, она не хочет тебе зла.
       - Я запуталась, Крис. Я уже не знаю, можно ли ей верить. Кажется, еще чуть-чуть, и мы с ней никогда не сможем общаться так, как раньше. Эх…
       - Тебе надо с ней поговорить. Сегодня же, – голос Криса не допускал возражений.
       - Ладно. Только ты поедешь со мной, – Аника цеплялась, как утопающий за соломинку.
       - Конечно, до дома ведь тебе как-то надо добраться. Аника улыбнулась.
       “Какие у нее глаза зеленые”, - подумал Крис.
       - Спасибо тебе, друг, - Аника прижалась лбом к ладони парня.
       - Да ладно тебе, - Крис погладил девушку по голове. Волосы были чуть сырыми. Тут Крис вспомнил, что еще хотел сказать.
       - И еще кое-что. Никогда не ходи в лес в таком состоянии, как ты была сегодня. Очень опасно. Так и заблудиться недолго. А, судя по твоему голосу, когда ты мне звонила, заблудиться ты таки умудрилась. Я правильно понял?
       - Да.
       - А то придется тебя искать еще потом, лес прочесывать, в овраги лазить, проверять, не свалилась ли куда… Хлопотно, знаешь ли.
Крис засмеялся. - В лесу ведь не только деревья водятся.
       - Я уж заметила, - Аника допила чай.
Крис пристально посмотрел на девушку, допил чай и поставил пустой бокал на стол.
       - Ну, что, пошли? – В голосе Парня прозвучала хитринка.
       - Пошли, - с обреченным видом сказала Аника, поднимаясь.


Через пол часа Аника с Крисом подъехали к дому девушки. Грунтовую дорогу немного размыло, и дождь все продолжался. Аника вышла из машины, поежилась, натянула капюшон балахона на голову, обреченным взглядом окинула окрестности и пошла к дому. Крис последовал за ней. Обстучав грязь с обуви, они вошли в дом.
       - Мам… – голос Аники неуверенно, но очень громко прозвучал в полумраке холла. – Мам!
В кухне что-то грохнуло. Аника сняла берцы и прошла в кухню. Крис, также разувшись, бесшумно проскользнул сзади. Её мать сидела за столом, опустив голову на руки.
       - Мам… – Аника подошла к матери и положила ей руку на плечо. Крис тенью мелькнул к окну и открыл его. В кухне воцарилось молчание. Лишь ветер и шум дождя нарушали тишину. Да еще тиканье часов, висевших над столом, вдруг ставшее очень громким.
       - Мам, прости меня… Я не хотела тебя обидеть… Честно…
Аника не знала, что можно сказать матери. Обычно, когда они сильно ругались, кто-то из них – мать либо дочь – уходил из дома, а когда возвращался, то о ссоре не вспоминали. Разве что в разговорах было меньше сердечности, чем обычно. И обычно это быстро проходило, и хрупкий мир снова восстанавливался. Но сейчас надо было мириться. Кому-то же надо начать.
       - Мам… – совсем жалобно протянула Аника.
       - Ты можешь учиться, где хочешь, с кем хочешь и когда хочешь, - в кухне раздался глухой голос Изабеллы Тильковен. – И вообще. Твои дела меня больше не касаются. Живи, как хочешь, и поступай, как знаешь.
       Материнские чувства Изабеллы были задеты, и очень сильно. Все эти шестнадцать лет она вкалывала, как ломовая лошадь, забыв себя, забыв, что такое “личная жизнь”… Ну, или почти забыв. Но сути дела не меняет. И все ради нее, ради дочери, которая никогда не понимала, что мать тоже живой человек, что она не просто так хлопочет, стараясь обеспечить Анике все самое лучшее… И что получила Изабелла в ответ? “…Учись сама в своей школе!” Куда делась ее маленькая любимая Аника? Котенок превратился в гордого зверя, так и не научившись идти на компромисс. С одной стороны, оно конечно так и ожидалось, потому что есть с кого пример брать – Изабелла сама была не ангел. Но с другой стороны она воспитывала Анику так, чтобы привить ей самое лучшее от себя и от общества, чтобы она жила в мире с природой и с людьми, а главное – с собой, чтобы умела любить, не ожидая ответа и забывать, если это потребуется. Только вот никак не ожидала Изабелла, что дочка вырастет, и у нее появятся собственные интересы, увлечения, взгляды на мир и на мать в частности. Совсем не ожидала. Не брала в расчет при планах на ближайшее будущее. И сейчас ей приходится расплачиваться за свои ошибки.
- Мам...
- Я сказала. - Голос Изабеллы звучал жестко. Женщина подняла голову со стола и тяжелым взглядом посмотрела на Анику. У девушки в глазах стояли слезы.
Значит, вот как. Так, ДА?! НУ И ПОЖАЛУЙСТА!!
- Прекрасно! - закричала Аника. - Прекрасно! Замечательно! Именно так я и буду впредь поступать! Ну а если ты дальше своего аристократического носа ничего не видишь - это ТВОИ ПРОБЛЕМЫ! Все! Надоело!
Аника разрыдалась и вылетела из комнаты. Крис укоризненно посмотрел на Изабеллу, та ответила ему таким взглядом, что парню стало не по себе. Крис выбежал в холл. Аника с бешенной скоростью зашнуровала берцы и уже возилась со входной дверью.
- Аника! - Крис поспешил к ней, но девушка ужом выскользнула в приоткрытую дверь. Простучали по деревянной террасе берцы и наступила тишина.
- Черт... - Крис тихо ругнулся сквозь зубы, надел кроссовки и кинулся на улицу. Громко хлопнула дверь, и в доме восстановилась тишина, нарушаемая лишь шумом ветра и дождя, да еще тиканьем часов, висевших над кухонным столом.

Крис слетел с веранды и огляделся. Аника сидела у дома, прислонившись спиной к мокрой стене. Глаза девушки были красны, а нос распух. Она посмотрела на парня.
- Ты еще мне что-то будешь говорить?
- Хм... Здесь мне сказать нечего... - Крис чувствовал себя немного не в своей тарелке. Хоть он и общается с Аникой очень много лет, они хорошие друзья, но присутствовать при семейных разборках ему редко приходилось.
- Вот и хорошо, потому что мне сейчас ничего не хочется слышать по поводу произошедшего. Тем более, если бы ты про это заговорил...
- Можешь не продолжать. - Парень усмехнулся. - Пошли, прогуляемся.
- А пойдем! - Аника с удовольствием приняла предложение, так как стоять и вымещать злость на Крисе ей не хотелось. Лучше уж идти.


Под крышей дома, в застрехе сидел воробей. Он прятался от дождя, который, по его воробьиному мнению, будет идти еще долго. Он видел, как плачущая девушка в красной ветровке выбежала из дома и села у стены, а за ней вышел парень. Они поговорили, а потом девушка встала и они пошли в сторону леса. Вот чудаки, подумал воробей. Вымокнут же все, перышки слипнутся, летать не будут...


Крис с Аникой шли по мокрой траве. Природа радовалась вокруг них. Ветер, как бы забавляясь, кидал им в лица брызги дождя. Лес шумел. Сосны раскачивались так, как будто великаны решили поиграть в лесу в прятки, но не могли протиснуться между стволов деревьев. Крис с Аникой шли по направлению к лесу. Где-то на середине пути от дома до первых деревьев парень остановился и оглянулся. Дернул за рукав девушку. Она повернулась и остолбенела. В небе, почти над ними, разыгралась битва двух грозовых фронтов. Они почти сошлись... Еще чуть-чуть... Меж ними проскакивали разряды, слышались отдаленные раскаты грома.
- Крис...- Аника дернула парня за рукав.
- А?
- Ты не думаешь, что нам отсюда сматываться пора?
- В смысле?
- В смысле, когда гроза начнется, нас может случайно так шибануть разрядом в несколько тысяч вольт.
- Ммм... Я думаю, ты...- Крис не успел договорить, потому что ослепительная вспышка озарила все вокруг них мертвенно-бледным светом, а через несколько секунд грянул гром такой силы, что у друзей заложило уши. Они переглянулись и, не сговариваясь, дернули к машине. И тут ливануло.
Казалось, все воды мирового океана хотели упасть с неба именно над этим забытым богами местечком. Разверзлись хляби небесные, причем до такой степени, что в ста метрах от бегущих уже ничего не было видно. Друзья бежали под дождем, и им было радостно и легко на душе. Долгожданна была гроза. Аника смеялась и кружилась на бегу, и Крис смеялся. С их волос, с одежды капала вода, сквозь очки Крис почти ничего не видел. Но им было хорошо под косым холодным дождем бежать так, не останавливаясь, путаясь ногами в траве, слушая шум дождя...
Когда друзья добежали до машины, дождь лил вовсю. За его плотной стеной совсем не было видно леса, дорога на глазах раскисала, в траве появлялись холодные лужи. Крис щелкнул электронным замком, и Аника, рывком распахнув дверь, уселась в машину, однако не закрывая ее, и оставив при этом ноги снаружи. Крис уселся с другой стороны.
- Ну и дождь... Как из ведра, - констатировала факт Аника, обстукивая берцы.
- Да... - Протянул Крис, следуя ее примеру.
Аника повертела одной ногой туда и сюда под дождем, который успешно смыл если не всю, то большую часть грязи с берца. Проделав со второй ногой туже операцию, она целиком залезла в машину и захлопнула дверцу. "Крис замучается ее чистить", - подумала девушка. Крис уже был внутри. Он резко дал по газам, приоткрыл окна, и друзья понеслись сквозь ливень и ветер по шоссе, наплевав на то, что у молнии сейчас не меньше шансов попасть в них, чем если бы они просто стояли в поле. Но им было все равно. Из колонок машины рубил "Rammstein", и все было относительно хорошо. И Аника почему-то была уверена, что мать когда-нибудь перестанет злиться. И все будет совсем хорошо. А Крис глядел на девушку, и думал, что жизнь - это черная полоса и белая полоса, черная и белая, а от том, что в конце, думать совершенно не обязательно. Что каждый сам творец своего счастья, и что, в конце концов, дождь не стоит ссор, и что дождь - это здорово.

май - август 2008