Преступления и наказания

18 апреля 2001 года

Ученицу 10 класса 15 средней школы города N-ска Веру Панову поймали на воровстве. Девушка стащила ноутбук, принадлежавший учителю информатики, проявив при этом незаурядную изобретательность и высокую криминальную квалификацию.

Нина Михайловна Бардина по кличке Мегера - учительница химии (и, по совместительству, завуч), которой и поручили принять необходимые меры, отвела её к себе в кабинет и позвонила её маме. Мама сказала, что Нина Михайловна может наказывать Веру так, как сочтёт нужным, главное, чтобы подействовало (подобные грешки за Верой водились давно, и её мама, которая воспитывала дочь одна, никак не могла с ними справиться).

Нина Михайловна уточнила. «Я думаю, что Вашу дочь нужно наказать так, чтобы на ней буквально живого места не осталось. Я это умею делать и сделаю, если Вы не против».

Верина мама, которой порядком надоели «художества» Веры (воровством, увы дело не ограничивалось), возражать не стала.

Химичку все боялись страшно, потому, что она была ещё и завучем школы и обладала властью, пожалуй, даже большей, чем сам директор – Павел Семёнович. Нина Михайловна не стала читать Вере нотации, а просто сказала: «Сейчас я накажу тебя так, что тебе больше никогда не захочется воровать. И меня же ещё будешь благодарить».

Сначала она велела Вере вытянуть руки ладонями вверх и стоять смирно. Затем взяла метровую линейку и стала ловко и умело бить Веру по ладоням. Била до тех пор, пока руки не посинели и не превратились в сплошную боль. Но это было только начало…

После того, как Вера опустила иссечённые линейкой руки, Нина Михайловна подошла к ней, взяла за волосы, запрокинула девушке голову и начала отвешивать пощёчины – одну за другой. Била до тех пор, пока щёки девушки не стали ярко-красными. Вера громко кричала, что Нине Михайловне совершенно не понравилось, поэтому она быстро и ловко заклеила Вере рот липкой лентой и продолжала экзекуцию.

Химичка вынула из ящика стола верёвку и связала Вере руки за спиной. Затем расстегнула девушке кофту и вынула из лифчика обе груди Веры; после чего достала из шкафа мухобойку и приступила к планомерной обработке грудей своей ученицы. Била сильно, ловко, молча и безжалостно, пока обе девичьи груди не стали столь же пунцовыми, как и щеки. Затем развязала девушке руки и велела ей подойти к своему столу. После этого расстегнула Вере юбку и сняла её вместе с колготками и белыми трусами, полностью обнажив ученицу ниже пояса.

Вера прекрасно поняла, что будет дальше и поэтому, не дожидаясь команды, перегнулась через стол. Нина Михайловна привязала руки девушки к двум ножкам своего стола. Затем заставила развести ноги и привязала к двум другим ножкам. После этого зачем-то зажгла довольно внушительных размеров свечку и приступила к следующей (но далеко не последней) части наказания.

Химичка порола Веру своим тонким ремешком по ягодицам и бёдрам – причём и по внешней, и по внутренней стороне. Десять ударов – небольшой отдых, потом ещё десять – и так далее, пока не отсчитала полсотни. Затем отвязала Веру, которая совершенно без сил, мыча от боли, рухнула на пол.

Нина Михайловна подняла её, сняла с девушки кофту и лифчик, совершенно обнажив свою ученицу, затем, намотав её длинные волосы себе на руку, снова опустила на пол и заставила целовать свои ноги. При этом постоянно хлестала Веру ремешком по спине.

Когда спина, с точки зрения завуча, была достаточно «обработана», голой Вере было позволено встать… только для того, чтобы лечь на совершенно иссечённую спину на учительский стол, согнув ноги в коленях и широко разведя их в стороны.

Снова взяв в руки мухобойку, Нина Михайловна принялась хлестать свою ученицу по половым губам. Отсчитав десять ударов, отложила мухобойку и взялась за свечку. Подумав, отложила свечку и снова привязала Веру к ножкам стула, после чего аккуратно покрыла расплавленным воском сначала обе груди, а потом – и половые органы девушки.

Только после этого Вере было позволено встать, одеться и отправиться домой.

Больше Вера никогда не позволяла себе не только воровства, но и гораздо более мелких «нарушений действующего законодательства». Криминальные наклонности как рукой сняло.

27 апреля 2006 года

Нина Михайловна Бардина пришла домой, как обычно, довольно поздно. Жила она одна, а приходить в пустой дом ей совершенно не хотелось. Поэтому и пользовалась любым предлогом, чтобы подольше задержаться в школе.

Захлопнула дверь, поставила сумочку на столик у зеркала в прихожей. Прошла в комнату и остолбенела.

В комнате царил полумрак. Шторы на окне были плотно задёрнуты. У окна стоял незнакомый Нине Михайловне человек совершенно непримечательной внешности и с интересом смотрел на неё. Что больше всего изумило – и до полусмерти напугало учительницу – на руках незнакомца были прозрачные перчатки, а на ногах – прозрачные же пластиковые бахилы.

«Здравствуйте, Нина Михайловна. А то я уж Вас заждался…»

Завуч немедленно перешла в наступление.

«Кто Вы такой? Что Вы здесь делаете? Я сейчас милицию вызову!»

«Не думаю. Вряд ли Вам захочется, чтобы в милиции узнали о Ваших… эээ… не совсем обычных методах наказания нарушителей школьной дисциплины»

«Что Вы имеете в виду?» - обиженно спросила Нина Михайловна

«Зачем Вы с такой нечеловеческой жестокостью истязали ваших учениц? Например, Веру Панову? Неужели их провинности того заслуживали?»

«Заслуживали» - зло бросила учительница. «А вы что, пришли мне мораль читать? По какому, собственно, праву?»

«По праву уличной справедливости. Есть такая, знаете ли. Но мораль читать я Вам не собираюсь. Я собираюсь Вас примерно наказать. Чтоб другим неповадно было»

«И как же Вы собираетесь меня наказать?» - насмешливо спросила Нина Михайловна. «Заставите задрать юбку, спустить колготки и трусы и лечь на диван? А потом будете меня пороть ремнём?»

Незнакомец молчал, никак не реагируя на эту тираду.

«Не выйдет. Я сильная. Я буду кричать и сопротивляться. Глаза Вам выцарапаю. Горло перегрызу».

«Зря Вы так, Нина Михайловна» - вроде бы примирительно произнёс незнакомец. «Лучше бы согласились на порку ремнём»

«Это ещё почему?» - раздражённо спросила учительница.

«Да так» - незнакомец пожал плечами. Потом вдруг сунул руку за пазуху, вытащил огромный чёрный пистолет с неестественно длинным стволом и выстрелил Нине Михайловне в лоб. Завуч была убита наповал.

Незнакомец вернул в кобуру безотказный SIG Sauer Р226, снабжённый не менее безотказным глушителем; нагнулся, подобрал с пола стреляную гильзу. Выпрямился, спрятал в карман лёгкой летней куртки. Потом тихо сказал: «Закон бумеранга. Причинённое Зло возвращается. Пусть и не сразу. May God have mercy on your soul*».

И бесшумно вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.

* Да будет Господь милостив к твоей душе (англ.). Эту фразу произносил судья в англоязычных странах – Великобритании, США, Австралии и т.д. при вынесении смертного приговора