Запись от 4 января N года

(…) Бланчефлер медленно шёл по длинному узкому коридору. В руке у него был тяжёлый подсвечник с тремя зажженными свечами, потому что тусклого света факелов, которые были расположены с большими интервалами по обеим сторонам коридора, едва хватало, что бы разобрать очертания стен. Итак, залитый тусклым, почти мерцающим светом огней коридор и человек, медленно плывущий по этому туману с массивным чугунным подсвечником в руке. Доспехи уже были сняты и тело юноши скрывалось лишь за кожаными штанами и чёрной рубашкой из плотной материи, едва искажавшими его фигуру. В голове у Бланчефлера вихрем проносились мысли, и только стук шагов вносил в этот причудливый танец хоть какую-то ясность. Бег мыслей остановился, когда юноша вошёл в комнату. Маленькое помещение было залито ровным лунным светом, из открытого окна было видно звёздное небо. А внутри самой комнаты стоял письменный стол со стулом и уже разобранная свежая постель. Бланчефлер, поставив подсвечник на стол, около минуты любовался волшебным видом комнаты: подсвечник с тремя зажжёнными свечами, стол, постель, призрачный туман с лунным оттенком, звёзды…Потом он сел за стол, достал лист бумаги и принялся писать. (…) Полная луна, свежий воздух, звёздное небо… Потом Бланчефлер, подойдя к столу, достал оттуда металлический поднос, взял так и не законченное письмо, аккуратно свернув его, поднёс к свечам. Бумага вспыхнула, а юноша, положив горящий листок на поднос, кончиками пальцев затушил свечи.… Уже утопая в мягкой свежей постели, он успел подумать: «Завтра от этого останется лишь пепел»…