Ночное дежурство

 (Посвящается моим первым наставникам – скромным труженикам с яркими личностями: травматологам-ортопедам высшей категории Александру Игоревичу Рыкову, Анатолию Григорьевичу Брынцеву и Владиславу Алексеевичу Вайману, спасшим жизнь и вернувшим здоровье сотням больных).
Фамилии реальных участников этой истории мной изменены.



Кто не спит ночью? Конечно – влюблённые, маньяки и другие сумасшедшие!
Не спят, вышедшие на охоту за ночными гуляками «гопники». Бдят, слетающиеся под холодный унылый свет уличных фонарей и призывные красные фонари притонов «ночные бабочки». Рыскают по городу одолеваемые вожделением сластотерпцы, желающие предаться с ними разврату. Развлекается и оттягивается богема в элитарных клубах. Тщетно пытаются утолить свой неуёмный азарт посетители всевозможных легальных и нелегальных казино. Не дремлют сотрудники тюрем, колоний и отделений милиции, стерегущих покой утомлённых своими «подвигами» уголовников. Последние – тоже частенько не в силах «упасть в объятия Морфея», особенно если пришла пора «рвать когти» или ненавистные всему криминальному элементу «вертухаи», дабы украсить разнообразием скучное дежурство, устроили в узилище разгромный ночной «шмон». Прочёсывают паутину разноцветных улиц доблестные инспектора ГИБДД в поисках злостных нарушителей ПДД. Мчатся к сполохам объятого пламенем дома не менее доблестные огнеборцы, мерно чертыхаясь на неизвестного им тихого алкоголика, устроившего «геенну огненную» себе и ни в чём не повинным соседям. Отважно борются медики за жизнь и пошатнувшееся здоровье жертв внезапных болезней и просто неудачников, пострадавших от своих хмельных ночных похождений.
Некоторое время и я отбывал вахту на изнурительных ночных дежурствах в одной из городских больничек. Так что знаю об изнанке бдений ночного города не понаслышке. Об одном из таких будничных дежурств моих коллег я и хочу рассказать.

Виктор торопливо записывал протокол операции в журнал. За окном, точно запоздавший гуляка, тихо «шарился» в темноте ветер: обнимал столбы, опирался на заборы, обтирал стены. Воздух за "бортом" "семипалубного" хирургического корпуса городской больницы был пропитан влагой скучного осеннего дождя.
 В ординаторской же было тепло и сухо. Японские часы китайской сборки, устало передвигая стрелки, сонно взирали на кабинет с пошарпанной стены.
       – Погодка сегодня – к «ножевым», – мрачно произнёс доктор Брыкин, выпуская сизое ядовитое облако «Беломора» к пожелтевшему потолку, – так что пора храповик настраивать, пока в «приёмник» не выдернули.
Обстоятельно «забычковав» окурок, доктор направился в комнату отдыха.
       – Витёк! Заканчивай писанину и отбивайся, – обратился он к молодому коллеге.
       – Один момент, – отозвался Виктор, не без удовольствия поставив свой автограф в истории болезни.

В комнате отдыха, ещё более прокуренной, чем ординаторская, мерцал экран телевизора. Диктор вещал новости, пропитанные «горно-уральскими ужасами, коммунальным бардаком и предвыборными визитами московских лидеров». Брыкин, томно развалившись на диване, обкуривал взиравшего на него диктора. На стуле, подпирая холодильник, дремал доктор Винцбург, безучастный ко времени и пространству. Телевизионные блики рикошетили от его глянцевой лысины и тонули в дыму брыкинского «Беломора».
Безмятежное созерцание телеприколов прервалось дребезгом полуразбитого телефона с трещинами, залепленными лейкопластырем (очевидно бездушный аппарат регулярно попадал под горячую руку разбуженных докторов).  Виктор подскочил и снял трубку.

– Алё, травма? Спускайтесь вниз в полном составе – опять стадо ваших уродцев скоропомошники навезли.
– Ну вот, мать их етит…, – отозвался на призыв Брыкин, – придешь на работу: куча дел, а тут эти больные… Пшли, Витёк! Артур опять прикидывается, что спит… Сами разберёмся, а если что – и его встряхнем.

Приёмный покой напоминал лежбище котиков. Все кушетки были заняты пьяным сбродом, от которого Скорая помощь заботливо очистила городские улицы. По причине случившегося дождя пациенты выглядели на редкость непрезентабельно.

– Ё моё, они грязнее брызговиков у моей машины, – проворчал Брыкин и тоном прокурора добавил, – делать нечего – будем лечить!...

На персонал посыпались распоряжения. Спокойно и привычно медсёстры с санитаром Вовчиком принялись обихаживать и приводить в человеческий облик от души отдохнувших пролетариев. Атмосфера приёмного покоя и без того загаженная миазмами окровавленных проспиртованных и обделавшихся тел тот час дополнилась колоритными подзаборными выражениями.

– Любезнейший, Вы где так головушкой приложились? — вопрошал Брыкин очередного пациента.
– А-а-а-я-э-э это споты... ык…нулся…ык… бля…
– Не иначе – головой о чьи-то ботинки?…

Пациент на соседней кушетке разразился отборным матом. Брыкин вполне профессионально ответил тем же, но более витиевато. Алкаш уважительно замолк.

– Фу, Брыкин, чего ты ругаешься как ветеринар, – недовольно фыркнула ответственная по бригаде.
– А я и есть ветеринар! Видите – каких баранов лечу!

Виктор старался ни в чём не отставать от опытного коллеги, но на оттачивание мастерства в ругательствах у него времени явно не хватало. Обработав пятерых «клиентов», Виктор старательно заполнил журналы и присоединился к Брыкину, уже вышедшему подымить на крыльцо.

– Медленно работаешь, Витёк! Тебе ещё учиться и учиться…
– Ничего, Александр Игоревич, с такими темпами быстро втянусь.
– Ага, погодка вроде налаживается… В деревню к родителям завтра поеду. Не хотелось бы по просёлочным дорогам говна месить на своей «ласточке».

Брыкин мастерски запулил окурок в ночную прохладную мглу. "Бычок" описал красивую дугу к близлежащим кустам, точно миниатюрная сигнальная ракета. К месту приземления окурка метнулся шарившийся неподалёку бомжик, дабы успеть сделать хоть пару затяжек.

Внезапно тишину прорезала сирена Скорой помощи… Отбрасывая тревожные блики сигнального маячка, во двор влетел «реанимобиль» в сопровождении «бумера», при ближайшем рассмотрении – цвета «мокрый асфальт», а по правому борту – похожему на дуршлаг.

– Огнестрел... кома… на ИВЛ*!… – коротко выкрикнул из машины врач СМП.

Виктор метнулся в «приёмник» – вызывать бригаду анестезиологов-реаниматологов...
«Братки» с похоронным выражением на лицах сопровождали носилки с простреленным товарищем. В глазах – лютая ненависть к врагам и по пол-литра откушанной водки. С их появлением приёмный покой стал невыносимо тесным, хотя их было всего четверо – прямо былинные богатыри, только вместо кольчуг и доспехов «братки» сверкали золотыми цепями и огромными, как у служителей культа, «пуленепробиваемыми» крестами. От них пахло турецкой кожгалантереей, одеколоном от «Hugo Boss», ружейным маслом (пополам с пороховой гарью) и перегаром (естественно). Кроме того, от этой компании веяло тоскливым предчувствием ещё более «крутых» разборок, чем нынешняя перестрелка. Зато – неприятно «ароматные» «пролетарии» стали быстро «испаряться» за пределы больницы...

– Док! Типа... братан-то наш жить будет, в натуре?
– Сделаем всё возможное!

В карман Брыкина с шелестом опустились зелёные американские «рубли», а «бригадир» банды промолвил заговорщическим тоном:
 – Ну... и невозможное – тоже!
Опасливо оттеснив «братков», к раненому протиснулись реаниматологи. Мгновенно оценив состояние оного, закатили «каталку» в «шоковую». Минут через пять, абсолютно запыхавшийся и взмыленный санитар Вовчик передал «браткам» под роспись одежду и ювелирный набор раненого. «Братки» помрачнели, расценив этот «ритуал» как предзнаменование летального исхода. На свет божий были извлечены «мобилы» – начался сеанс связи с вышестоящими криминальными инстанциями...

– Алё! Костян! Вована завалили на стрелке, млин, в натуре! Хто знал, што эти падлы с акээсами будут?... на... В больничке мы... на... Вован са-а-авсем плох – в полной отключке, бля... на... Вся тачила сзади – в кровище! Пусть братва лепилу нашего из койки выдёргивает – и сюда... Океюшки... пнял... дали... всё путём – остальные целы... Тачила – в хлам! В ей дырок – чиста как у последней шлюхи на колготках... на... Я прослежу, штоб всё было тип-топ! А «бумера» – Седой щас отгонит от лишних глаз... Неа ... не засветились... если и были мусора хде поблизости – слиняли, бля... Всё. Пока...

В это время в «шоковой» царило некоторое недоумение... Пациент почти не подавал признаков жизни. Реаниматологи старались изо всех сил. Брыкин, ругаясь себе под нос, выуживал из ран пули. Виктор усердно ассистировал коллеге. Но характер и локализация ранений – не позволяли быть состоянию раненого бандюка настолько тяжёлым... Ждали результатов рентгеновского и лабораторного обследования... и продолжали спасение, быть может – зловредного и гадкого «отморозка».
За неимением других источников информации – «братвой» был подвергнут допросу санитар Вовчик. С видом умудрённого опытом профессора Вовчик дал понять «браткам», что дела у их раненого собрата по оружию «откровенно хреновые», но «лепилы» – грамотные, «руки – откуда надо растут» и вообще: на таких докторов «молиться надо» – «с того света много народу выдернули»!

И вдруг... К приёмному покою тихо, накатом, погасив огни, подкрался зарешёченный автобус ОМОНа... Практически бесшумно бойцы оцепили здание... Группа захвата вломилась в приёмный покой... Через считанные секунды – «бандюки», прильнув к грязному окровавленному бетонному полу, сдавленно пыхтели. Медсёстры, дико взвизгнув, заперлись в «сестринской», а санитар Вовчик нашёл укрытие в санкомнате среди уток, суден и поломойных тряпок. Некстати вставший с кушетки алкаш, получив изрядную порцию тумаков, был водворён на место – тоже лицом вниз (на всякий случай). Учинённый омоновцами быстрый, но качественный «шмон» к их великому разочарованию результатов не дал. Ни «волын», ни «перьев», ни «дури» при бандюках – не имелось. Предусмотрительный «бригадир» – всё уже услал на простреленной машине «с глаз долой». Обозлённый откровенной неудачей командир группы ОМОНа досадливо сплюнул прямо на плешь (и без того – далеко не стерильную) многострадального алкаша-неудачника.

 – Бандюков – в машину! В конторе – откатают пальчики, морды сфотографируют, пообщаются нежно... Не расколятся сейчас – на чём-нибудь другом зацепим. Похоже – кроме того, самого мордастого, – офицер указал подчинённому на «бригадира», – у других ходок не было... пока...
 – Похоже, опоздали мы… Они и тачку свою куда-то отогнали, – разочарованно добавил омоновец, габаритами ничуть не уступавший изловленным «браткам». И смачно сплюнул… всё на того же бедолагу, которому судьба уготовила сегодня незавидную участь – быть плевательницей.
 – Мужики! Мать вашу! Отпустите, Христа ради, - запричитал «униженный и оскорблённый».
 – Утухни, терпила! Без тебя – тошно! – огрызнулся Большой Омоновец…

Глухо ругаясь, омоновцы загрузили задержанных «братков» в свою боевую машину и отчалили восвояси.
Оплёванный алкаш, перебирая себе под нос все основательно заученные матюги и изобретая новые, тотчас ретировался.
Медсестрички, точно испуганные лисята, вылезли из своей «норы» и принялись осматривать приёмный покой на предмет не успевших улизнуть пациентов. Вовчик, ныряя во время задержания «бандюков» в санкомнату, не успел включить свет. Поэтому его появление было наиболее шумным. Громко ругаясь и спотыкаясь об инвентарь, Вовчик приоткрыл дверь. Как кот из-под забора – оглядел окрестности и только тогда явил на свет божий весь свой организм.

 – Кажись пронесло! – со вздохом произнёс Вовчик.
 – Чо, Вовчик, так напугался, что «пронесло» тебя? – скаламбурили ехидно медсестрички, сами минуту назад дрожавшие от страха.
 – Чо?! Меня пронесло?! Сами, небось, прокладки со страху поменяли! – огрызнулся покрасневший от смущения Вовчик и излишне деловито приступил отмывать следы недавнего «шухера».

Брыкин и Виктор вышли из «шоковой» и отправились к себе в ординаторскую – «сочинять» историю болезни простреленного «братка». Реаниматологи, громыхая каталкой, укатили пациента к себе в отделение – для интенсивного и беспощадного оживления.
На приёмное отделение снизошёл долгожданный покой. Теперь оно снова могло называться приёмным покоем!

Утро. Свежее во всех смыслах. Символ обновления всего сущего. Столь долгожданное время для всякого, кто провёл бурную ночь, и кто накануне отложил важное решение, полагаясь на пословицу: «Утро вечера мудренее!» Пробуждаются угловатые автобусы и «рогатые» троллейбусы. Выползают из депо дребезжащие трамваи и их «заживо похороненные» родственники – поезда метро. Снуют вездесущие жёлтые «маршрутки». Просыпается рабочий люд, наспех «закинувшийся» немудрёными завтраками и спешащий заполнить каждый миллиметр пространства в самом «эротичном» на Земле российском общественном транспорте. Хитросплетение городских дорог неуклонно «тромбируется» нервно гудящими от нетерпения автомобильными пробками…

Городская больничка наполняется утренней суетой. Гремят по коридорам неизменно раздолбанными тележками буфетчицы. Тележки заботливо нагружены чрезвычайно «музыкальными» кастрюлями и вёдрами – исключительно для усиления акустических свойств. Ночные санитарки размашисто смачивают полы мутноватой и зловонной от антисептиков водой и вступают в дружескую перебранку с «гремучими» буфетчицами. Спать в таком разнообразии звуков и «ароматов» невозможно даже под наркозом! Разбуженные пациенты тянутся к «курилкам». Медсестрички в срочном порядке «прорисовывают» свои очаровательные мордашки в преддверии утренней «линейки». Дрянные настенные часы в ординаторских неумолимо отсчитывают последние минуты напряжённого ночного дежурства…

Едва началась «линейка» в травматологическом отделении, как в больничные «апартаменты» прибыла делегация преступных авторитетов. Весь их вид источал ужасающее благополучие и респектабельность. Аромат французского парфюма затмил вонь антисептиков. Пациенты попрятались по «норам» с умопомрачительной для калек скоростью. В составе делегации присутствовал и старенький профессор-пенсионер, которого «братва» немилосердно вытащила с дачного участка в тридцати километрах от города. Для начала делегация попыталась вломиться в кабинет заведующего, но «обломалась».

 – Ну? Хде фсе??? – рявкнул предводитель делегации, сверкнув в свете ламп ослепительно лучезарным бриллиантовым перстнем.
 – Щас, мигом найдём! – выскользнул из-за широких спин телохранителей тщедушный бандит и засеменил по коридору в поисках медперсонала.
 – Шевели помидорами, Шнырь! Мне ещё на «сходняк» поспеть надо!

По причине незнания расположения кабинетов и их предназначения Шнырь стал вламываться во все помещения подряд, чем навлёк на себя мелкие неприятности. В одной из женских палат дамы подняли страшный вой и с визгом закидали «бандюка» недоеденными фруктами и овощными культурами. Дородная санитарка баба Нюра, усмотревшая в действиях «бандюка» покушение на её пышные формы, для начала угостила охальника «лентяйкой» между глаз, а затем – смачно прилепила ему на бритую голову первую же попавшуюся под руку половую тряпку и вытолкала вконец деморализованного Шныря за дверь. Вероятнее всего, этот затейливый больничный квест «бандюка» закончился бы для него весьма жестоким взысканием от Главаря, но тут открылась дверь ординаторской и мимо делегации протиснулись медсёстры. Окинув взглядом «делегатов» и, на всякий случай, стрельнув глазками в сторону респектабельных уголовных «мачо», сестрички удалились «пошушукаться» в сестринскую. Кинув в сторону проштрафившегося Шныря злобный и презрительный взгляд, Главарь без стука вломился в кабинет, мимолётным жестом оставив телохранителей за дверью, выказав уважение только профессору – пригласив его войти вместе. «Братки» тут же взяли ординаторскую под охрану, наглухо загородив дверной проём могучими телами.

– Здравствуйте, уважаемые! Чем обязан? – холодно встретил непрошеных гостей заведующий отделением Владислав Алексеевич, взглянув несколько раздражённо поверх очков в сторону входившего Главаря.

В молодости он занимался десятиборьем, от чего имел весьма внушительные габариты. Приобретённый же за годы работы признанный авторитет грамотного и талантливого врача позволял ему быть резким в суждениях и смелым в решениях.

– Я – Константин Петрович, – представился Главарь и кивнул в сторону профессора. – А Профессора Шароварникова вы должны знать…

Доктора, конечно, узнали своего Учителя и немедля предложили присесть. Виктор же немедля «организовал» профессору чашечку горячего чая с лимоном. Не смотря на, мягко говоря, неделикатный визит, главарю местной мафии тоже был предложен достаточно устойчивый стул.

– Мы ненадолго! – отказался от предложения умоститься на подозрительном по прочности стуле Главарь. – Нам интересно узнать о состоянии здоровья нашего «человечка», привезённого минувшей ночью в вашу больницу. Дикий… то есть, как бишь его в миру, Владимир… э-э-э… в общем, вы поняли о ком я.
– Что ж, извольте… Мы как раз его историю болезни разбираем… Весьма занимательный случай! – ответил Владислав Алексеевич. – Ваш, так сказать, коллега «словил» две пули в филейные места…
– Братва сказала, что он шибко плох!…
– Так это он с перепою такой был! Пока его ваши «ребята» везли – не меньше литра, а то и двух, алкоголя вылакал да ещё и без закуси! Устроил себе наркоз ещё до прибытия в больничку! Шесть промилей спирта в крови – весьма внушительная концентрация! – вмешался в разговор Брыкин.
– Понятненько… – нахмурился Главарь и повернулся к профессору.
– Иван Иваныч, уважаемый, осмотрите нашего бедолагу, а машинку мы за Вами пришлём, как закончите! А с Вами, доктор, – развернулся Главарь всем корпусом к заведующему, – я хотел бы «перетереть» с глазу на глаз…

Виктор сопроводил Ивана Ивановича в реанимацию на осмотр и перевязку уже оклемавшегося «братка», где получил мастер-класс от самого профессора, который попутно прочитал всем окружающим (особенно – пациенту) лекцию о пагубности неумеренного употребления алкоголя.

– Как же Вы, милейший, умудрились задницей пуль наловить? – вопрошал Иван Иванович у «бандюка».
– Дык, так получилось, док… Полез в машину за бутылкой, а тут – стрельба… Видимо, враги подумали, что я за «волыной» потянулся!
– Все беды от алкоголя, милейший! С алкоголем – аккуратнее надо обращаться. Вы же, батенька, себя добровольно чуть не уморили! Нет у Вас, милейший, культуры пития… – проворчал Иван Иванович. – Виктор, накладывайте повязку – я закончил!
Напоследок Иван Иванович назидательно обратился к страдальцу:
– Извольте в другой раз, батенька, задом к супротивнику не поворачиваться – ещё и не то отстрелить могут!

Дежурство закончилось! Виктор выскочил из больнички и быстрым шагом направился домой. Под ногами шуршали разноцветные опавшие листья, а с неба улыбалось осеннее солнце, подмигивая Виктору из луж весёлыми зайчиками. Жизнь продолжалась!
       Д.М.


Примечания:
ИВЛ* - Искуственная вентиляция легких.