Фома

Фома

* * *

Сколько помню себя, встречи мои с этим мальчишкой почти всегда заканчивались дракой. Звали его все Фомой, но это не было его именем, а кличкой, производной от фамилии, Фомин. А как звали его, я даже и не знаю. Фома и Фома – всё. По имени его никто на улице не звал. Разве только в школе, но учился он не со мной, поэтому и я его звал как все – Фома.
Если мне не изменяет память, первая стычка произошла из-за того, что однажды Фома с приятелями встретили меня на своей улице, а была она параллельна нашей, в квартале от моего дома, и дали «пилюль». Их я получил ни за что, просто проходил по их улице, всё-таки смог вырваться и убежать, но обида осталась. И именно на Фому, потому что зачинщиком был он.
Он был младше меня, невысокого роста, наголо подстриженный, как и все мальчишки того времени. Чего было у него сверх меры, так это подлости. А, собственно говоря, кто его воспитывал? Домашние? Вряд ли. Книг он, насколько я знаю, читать не любил.
Вот после этой первой драки всё и завязалось. Я не смог простить Фоме того, что он был зачинщиком нападения на меня, и поэтому, когда встретил его одного, хорошо ему поддал. Как я не стерёгся, идя по улице близ «Фоминского» дома, всё-таки однажды он меня опять подкараулил. Получалось так, что я бил Фому один на один, а он отслеживал меня с компанией. В следующий раз я снова встретил его одного и «отволтузил» покрепче, воткнув в конце драки его морду в ещё не остывшие лошадиные какашки. Наверное, этого и не смог забыть и простить всю жизнь Фома. Я переехал жить на другую сторону железной дороги, но иногда ходил навестить крёстных и двоюродных брата с сестрой. Родная моя сестра с мужем называли крёстных «кумами», так как крестили они их детей. Однажды Валя попросила сходить к «кумам» за яйцами, они держали кур. Я взял бидон и пошёл к лёлькам. И снова встретил своего недруга. Причём в том же самом месте, в каком у нас произошла первая стычка. Было мне к тому времени лет 13-14, и я думал, что всё уже забылось, Фома стал серьёзнее и прочее. Но не тут-то было. Он опять был с друзьями, а увидев меня, вышел вперёд и нагло улыбаясь, приближался, помахивая тонкой, длинной палочкой. Отступать было не в моих правилах и я, внутренне собравшись и приготовившись к худшему, шёл прямо на компанию. Была весна, распутица. Снег уже практически сошёл, но стояла грязь, хотя натоптанные тропки были относительно сухими.
– Привет, парняга! – ухмыльнулся Фома и подцепив кончиком палочки грязь, бросил её в мою сторону.
Я увернулся и шёл вперёд, не обращая внимания на то, что мне заступили дорогу. Выбор был один, поравнявшись с противником, бить первым, а потом прорываться. До лёлькиного дома было недалеко. И вдруг из-за Фомы вывернулся парень.
– Толика не трогай! – резко остановил он моего недруга.
– Привет Толян, – первым протянул руку. Я её с удовольствием пожал.
– Всё нормально, иди. Потом «побазарим».
Это был «Рыбачок» – весьма известный и авторитетный в определённых кругах парень, с которым у меня сложились неплохие отношения благодаря общим знакомым. Мы перемигнулись, и я продолжил свой путь. Лёлька-Варя аккуратно уложила в бидон обещанные яйца, и после небольших расспросов, я пошёл назад. Хорошо представляя злопамятную натуру Фомы, я предвидел, что он должен устроить засаду. Мне было важно не столько прийти домой целым и невредимым, сколько прийти с непобитыми яйцами (простите за невольный каламбур). Железнодорожную линию можно было пересечь в нескольких местах. Одним из самых коротких путей был проход по улице, находящейся за пожарной командой, с переходом железнодорожных путей западнее вокзала. Другой, более дальний путь проходил по железнодорожному виадуку, восточнее вокзала. В рассуждении о том, где может быть засада, я перемудрил, так как посчитал своего противника несколько умнее. Я посчитал так, что Фома должен догадываться о том, что я предвижу засаду, а значит, пойду дальним, более безопасным путём. Вот тут я его и перехитрю, думалось мне. Пойду коротким, как бы не думая о предстоящей встрече. Мой противник конечно же и не мыслил такими сложными умозаключениями как я, а просто решил встретить меня там, где все пацаны ходят, сокращая дорогу. Когда я прошёл почти весь путь, оставалось метров тридцать до железной дороги, и завернул за угол строящихся гаражей, увидел – меня ждут. Отступать было может и не поздно, убежать возможность была, но это было не в моих правилах. А впрочем, это правила, мне кажется, не мои, а нормальных пацанов, каковым я и старался быть.
Фома как всегда был с компанией друзей. Одного из них, Ефрема, я знал, другие были не знакомы. Они обступили меня со всех сторон, незнакомые сзади и по правому «краю», Ефрем спереди и чуть слева, мой главный неприятель стоял рядом и поигрывал перед моим лицом ножичком. Ножичек был изготовлен из ножовочного полотна, рукоятка обмотана изолентой. Вроде и «шутейный», ненастоящий, но горло то он перерезать мог спокойно. А Фома и помахивал около него.
– Ну что? Покупаемся? – ехидно спросил он.
Надеяться на помощь случайных прохожих не было возможности.
В левой руке у меня был бидон с яйцами, правая была свободна. Было «западло» показывать свои, мягко говоря, опасения, поэтому вёл я себя сообразно ситуации.
Сыграла интуиция самозащиты, скорость мышления, которая в критических ситуациях работает нормально, и конечно тот, которого я мысленно называю «Ангел -Хранитель», Бог такими мелкими случаями как мой и не занимается.
Левой рукой, с бидоном, я отстранил руку Фомы с ножом (он немного развернулся по направлению моего движения и оказался ко мне своим левым плечом).
Тут я и врезал ему своей правой, быстро ушёл «нырком» от удара Ефрема (остальные друзья, «задние», так ничего и не поняли) и бросился бежать к железной дороге. Хорошо, что не было на ней в это время движения, и поэтому я быстро оказался на «своей стороне», на которой уже мог не опасаться нападения «чужих».
 «Нежно» помахав рукой своим противникам, которые зло «маячили» мне кулаками, я с внешним достоинством удалился, хотя внутри меня всё клокотало.
К моему удивлению ни одно яйцо не было разбито.
Зимой вновь произошла моя встреча с Фомой. С ним был и Ефрем. Это уже произошло на «моей» территории, на катке «Локомотив», который находился недалеко от нашего дома. Каток был полон моих друзей, и при необходимости они всегда могли прийти мне на помощь. Поэтому я попросил отъехать «друзей» в сторонку и предложил:
– Слушай, Фома, – сказал я. – Ты обратил внимание, что, сколько мы с тобой не дерёмся, я предпочитаю делать это по честному, один на один? Ты же встречаешь меня всегда со своими дружками. Сейчас я имею возможность поступить с тобой так же, как ты. Стоит мне сейчас крикнуть, и нас окружат по меньшей мере с десяток моих друзей, некоторые из них страсть как любят бить подобных тебе и твоему другу. Тогда вам придётся «тошненько». Согласен? – спросил я.
– Согласен, – осипшим голосом прошептал мой «вечный» противник.
– Давай так, – предложил я. – У нас с тобой всегда получается так, что я «догоняю» или отвечаю на твои агрессивные выпады. Я пока даже не рассчитался за нашу последнюю встречу, когда ты решил «попугать» меня ножичком. Поэтому я сейчас отойду, предприму некоторые меры предосторожности, чтобы не случилась чего-нибудь неожиданного, а через пять минут мы с тобой встречаемся вон там, – показал я направление, – у восточных ворот. Будем драться один на один. И договоримся так, если кто останется побеждённым, то чтобы на будущее не было у него претензий к победившему. И, наконец, покончим с этим.
– Добро, – согласился Фома.
Я действительно принял меры, предупредил на всякий случай двух своих друзей, чтобы они подстраховали меня на случай, если Фома с Ефремом предпримут какую-нибудь гадость.
– Но если он будет драться один, не лезьте, даже если я буду терпеть поражение.
Я верил в свою победу, но зря наивно надеялся на окончательную «развязку». Мой давний недруг не стал испытывать судьбу и попросту «слинял» вместе с товарищем. Не был я задиристым никогда и драки не любил, считая, что любой конфликт можно решить мирно, без мордобития. Но здесь было дело принципа.
Позднее услышал я, что Фому посадили. Рассказывали знакомые, что снимал он зимой шапки с прохожих, на том и попался. Встретился я с ним вновь уже после его «отсидки».
Фома пришёл со своим товарищем к отцу Гешки Ануфриева по поводу голубей. Голубятня стояла во дворе четырёхэтажного дома, в котором жили родители Гешки. А он сам в это время учился в Тюменском институте. В этом же доме жил другой мой товарищ, к которому мы с друзьями решили зайти послушать новую кассету, посмотреть литературу, а заодно распить бутылочку-другую винца. Увидев давно не встречавшегося мне Фому, я подошёл, чтобы узнать о его делах. Своим друзьям я сказал, чтобы шли пока без меня, что задержусь с давним знакомым.
– Ну что Фома, как дела? – спросил я, подходя к голубятне, около которой они стояли с другом.
– Что же ты в прошлый раз сорвался? Не поверил, что я буду один, без друзей? По себе наверное меришь всех? По своей подленькой натуре? – Как с «долгами» будем решать?
– Давай решать – ответил Фома.
– Скажи другу, чтобы «тормознулся» здесь, и пойдём в подвал. Не на людях же нам «выяснять отношения», – предложил я. - Фома замялся.
– Да не бойся, один я, – «успокоил» его.
И мы пошли в подвал. Фома спускался первым. Физически я был сильнее его, но мой противник прошёл «опыт зоны» и был готов на вероломство (я лишь опасался, чтобы у него не оказалось ножа). Спустившись вниз, Фома резко повернулся и хотел ударить меня неожиданно, но я был готов к этому и успел увернуться, свалив его резким ударом кулака. Противник мой завалился в проём двери, ведущей непосредственно в тёмное помещение подвала, где располагались клетушки чуланов жителей дома. Посчитав, что с него достаточно, я пошёл назад к выходу и в это время увидел, что силуэт его товарища «вырисовался» в светлом проёме выхода. Он спускался вниз, на выручку товарищу. Я оказался между двух недругов, но увидев, что Фома поднялся и, ступив вперёд, оказался как раз в проёме нижней подвальной двери, я с силой закрыл её так, что вернул его на прежнее место, в котором до этого он пребывал в лежачем положении. Подперев ногой дверь, чтобы не дать выйти ему оттуда, по сути дела одной рукой, встретил я спускавшегося товарища Фомы. Драка продолжалась недолго, так как злость во мне бурлила через край, и помогла быстро отправить друга в нокдаун. Но и я понёс некоторые потери. Была порвана рубаха на груди и из носа шла кровь. Но это можно было терпеть. Я поднялся наверх, к своим друзьям, и они очень удивились, что я им ничего не сказал о предстоящей драке.
– Да мы бы их там порвали, – кричал Санька Сокол.
– Вот поэтому я и не сказал, – отвечал я.
Потом были ещё встречи.
Однажды я шёл с друзьями на пляж и, проходя по дощатому настилу моста через реку Ишим, увидел сидящего с удочкой Фому. Я не стал рассматривать были ли с ним его друзья, но за то, что и последняя наша встреча, не уравняла итоги , толчком ноги отправил Фому в реку, сказав при этом в назидание:
– Ну никак тебе неймётся Фома побить меня, и всегда с помощью товарищей. Ступай охолонись.
Теперь я считал, что долги возвратил. Вскоре последовала ещё одна встреча, когда Фома вместе со своим товарищем - Толькой, которого у нас называли Тарасиком, оказались на проводах в армию моего товарища Севы-младшего. Тарасик жил в одном доме с Севкой и пришёл попрощаться перед его призывом в армию. На всякий случай я спрятал в коридоре молоток (положил его под своё пальто, лежащее на стиральной машине), но бывший недруг, выйдя покурить, обратился ко мне с просьбой забыть всё неприятное, что произошло между нами и простить его за, мягко выражаясь, непорядочное поведение.
Что же. Давно бы так.
Последний раз я видел Фому опять же с Тарасиком, когда они зачем-то приходили к нам на завод. Тогда мы вполне мирно беседовали, хотя в большей мере, разговаривая, обращался к Тольке.
Слышал, что Фома снова «мотал срок», но за что, не интересовался.
Однажды, разговаривая со своим давним соседом и товарищем детства, которого давно не видел, помянули мы и Фому. Товарищ мой знал, что нас с ним почему-то мир не брал.
– Ну и где сейчас Фома? – спросил я его.
– Убили его, а за что и где – не знаю, – ответил товарищ.
 19.03.2001г.