Неотправленное письмо

- Ты странный человек, - сказал он, закуривая уже, наверное, пятую по счету сигарету, - я никак не могу понять, чего ты хочешь…
- Я сама не могу, - ответила она тихо, глядя в окно на заснеженный двор.
- Но тебе придется что-то решать, хочешь ты того или нет. Нельзя всю жизнь бегать от проблем…
- Я не бегаю… И знаешь что, ты-то хоть не читай мне нотаций, - немного раздражительно ответила она, мельком взглянув на него, - мы не виделись столько времени, а ты сейчас считаешь, что можешь судить обо мне и о моей жизни. Да кто тебе дал право меня осуждать?
- Да Боже упаси, какие нотации… Я не осуждаю, что ты. Так, просто. Дружеский совет.
- Угу… совет, - она ухмыльнулась.
Они стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга и думали каждый о своем. Она смотрела в окно, на снег, который быстро и уверенно укрывал землю мягким одеялом замороженной воды, а он смотрел на нее. Вернее, на ее руки, которые безостановочно теребили какую-то сложенную бумажку. Теребили с такой скоростью, что у него уже просто зарябило в глазах…
- Что у тебя в руках? – он не выдержал.
- А?
- Что у тебя в руках? - повторил он свой вопрос.
- Ах, это… Так, ничего. Пустяки, - она сунула бумажку в карман джинсов и, не зная, куда деть освободившиеся вдруг руки, схватилась ими за подоконник и привстала на цыпочки.
Комната опять наполнилась тишиной. Единственное, что было слышно, это как скрипит на ветру, покачиваясь, фонарь и как на первом этаже хлопает дверь и чужие голоса, смеясь и перебивая друг друга, растворяются в звоне бокалов… Очевидно, все уже начали праздновать, хотя до назначенного часа "икс", т.е. до шести, оставалось еще 40 минут, да и приехали пока еще далеко не все. Мало того, что пятница, так еще и конец рабочего дня… Все стараются пораньше вырваться из города, в этом нет ничего удивительного. К тому же, такая метель, что дороги почти не видно.
- Не хочешь спуститься? – он решил нарушить эту звенящую тишину, которая стала напоминать минуту молчания по усопшим…
- Нет. Не знаю. А ты? – она повернулась и посмотрела на него. Свет, попадавший в небольшое окно мансарды от старого уличного фонаря и мягко освещавший до этой минуты ее усталое лицо, запутался в ее волосах, и теперь мог выделить из темноты только ее нечеткий силуэт…
Он покачал головой.
- Ну почему ты всегда поступаешь так, как хочет кто-то еще? Я же сейчас тебя спрашиваю…
- Я просто не знаю, вот и все… А ты можешь идти. Ведь ты наверняка не один сюда приехал?
- Один…
- Да ну? С каких это пор ты у нас в одиночках?
- Ехал не один, приехал один… К тому же, я не говорю, что я одиночка…
- Ехал не один, а приехал один? Это как, прости?
- Просто… Не сошлись во мнении.
- По дороге сюда? – она удивленно посмотрела на него.
- По дороге сюда, - ответил он, глядя на нее.
- И ты, как истинный джентльмен, кинул свою девушку на шоссе? – она изобразила на лице гримасу страдания.
- И я, как истинный джентльмен, высадил ее на стоянке такси, так что можешь за нее не переживать, - ему было неприятно говорить об этом…
- И то хорошо, - резюмировала она, вздернув брови.
- Знаешь, за эти пять месяцев ты совсем не изменилась… Тебя твой новый друг в ехидстве никогда не упрекал?
- Кто?
- Твой друг… Как его? Э-э-э-э, Сергей кажется?
- Андрей… Нет, в этом меня упрекал всегда только ты…
- Ой, ну прости, задел за живое…
- Знаешь, - тихо сказала она, - он вообще много чего не замечает во мне из того, что видел ты.
- Неужели он не видит, какое чудо ему досталось? – улыбаясь и протягивая к ней руки, нараспев проговорил он…
- Прекрати ерничать, я серьезно с тобой пытаюсь поговорить, но, видимо, это как было, так и останется всего лишь несбыточной мечтой!
- Да ладно тебе, не злись. Что, он с тобой не ругается? Или ты вдруг стала такой паинькой?
- Нет, не стала… А он не ругается. Он не делает мне замечаний, никогда не обижается на меня, не ставит на место, когда меня заносит не в ту степь… Он всегда прислушивается к моему мнению, даже когда я плету полную околесицу.
- Так чем ты недовольна? Меня ты всегда упрекала в обратном. Что теперь не так?
- Не знаю… Скучно это все как-то и пресно…
- О, как! Поругаться не с кем – и ей уже скучно… Ты и правда – чудо… и где-то даже в перьях, - сказал он, снимая с ее плеча тонкое перо, запутавшееся в свитере, очевидно, прорвавшееся из недр пуховика…
- Хотя, после свадьбы, я думаю, все изменится.
- Да, прям… изменится. Подожди… после какой свадьбы? Ты что, замуж выходишь?
- А что? Ты полагал, что я всю жизнь буду лить слезы по тебе? – и она по-детски надула губы, чем непроизвольно вызвала у него улыбку…
- Нет, конечно, но… так скоро?
- Он любит меня…
- А ты? – он прищурился и посмотрел на нее.
- А что я? – она опустила ресницы…
- Ты его любишь?
- Кто-то один целует, а другой подставляет щеку… Это обычное дело, в любой паре, разве не так? – и она с некоторым вызовом посмотрела на него.
Он улыбнулся. Подошел к ней и обнял ее за плечи.
- А у нас? Как было у нас? Ты целовала или подставляла щеку? – спросил он, наклоняясь к ее лицу…
- К чему весь этот разговор? – она дернулась в сторону и, освободившись от его объятий, почувствовала себя более уверенно.
- Да так, просто… Хотел понять, - ответил он…
- Раньше надо было понимать…, - отрезала она.
- Не сердись. Я не хотел тебя обидеть, - он скомкал хрусткую пустую пачку из-под сигарет…
- Я не сержусь… Я никогда не умела долго на тебя сердиться, - она грустно улыбнулась.
- А где, кстати, твой Ромео?
- Скоро приедет… у него много работы.
- Понятно, весь в делах…
На лестнице послышались шаги, приоткрылась дверь и в образовавшуюся щель просунулась взлохмаченная русая голова.
- Ребята, привет. Простите, не хотел мешать, просто хотел узнать – никто из вас сегодня в город не будет возвращаться?
- Не знаю пока… А что случилось? – спросила она.
- Я поругался с Иркой… И я не хочу оставаться с этой Горгоной в одном доме!
- Господи, я-то думала случилось что… Вы же сто лет уже так живете, Леш? Тебе стоило сказать "опять".
- Что опять? – не понял Лешка.
- Не просто поругался, а "опять" поругался… Ты же через пару часов остынешь и вернешься сюда на такси, чтобы в тысячный раз с ней помириться.
- Ну уж нет… На этот раз – это навсегда! – провозгласил Леха.
- Ладно, иди, подожди меня внизу… Я сейчас спущусь и мы решим твою проблему, - смеясь, сказал он.
- Ты настоящий друг, - изрек второе умозаключение Леха и захлопнул за собой дверь.
- По-моему, в прошлый раз, до того, как он вернулся примерно через три часа, тоже было сказано, что это "навсегда", - она улыбнулась воспоминаниям…
- Да ну его, - усмехаясь, ответил он. – Какая же ты красивая, когда улыбаешься…
Она ничего не ответила, только еще раз грустно улыбнулась и посмотрела на него…
- Я думаю, нам лучше спуститься вниз, - сказала она тихо, - все почти собрались…
- Знаешь, я поеду, пожалуй. Отвезу Леху и домой…
- Как домой? Ты что, совсем хочешь уехать? Почему? – ее голос предательски дрогнул.
- А смысл мне оставаться здесь? Я не хочу тебе мешать, - настал его черед грустно улыбнуться.
- Но ты мне не мешаешь, ты…, - она судорожно выдохнула, не найдя нужных слов.
Он подошел к ней и откинул волосы со щеки.
- Посмотри на меня…
Она стояла перед ним, опустив голову, точно стараясь рассмотреть непонятный сложный узор на цветастом ковре, прикрывающем дощатый пол.
- Ну посмотри же, я не кусаюсь…
Она сделала над собой усилие и подняла глаза, полные слез.
- Ну, что это за мокрое дело? Не надо, не плачь… Все будет хорошо, вот увидишь. Все пройдет… и это тоже, - сказал он банальную до зубного скрежета фразу.
Она только кивнула в ответ. Он притянул ее к себе и, крепко прижав на долю секунды, поцеловал… И почувствовал, как она потянулась к нему всем своим существом, как каждой клеточкой своего тела она ответила на его поцелуй…
- Прощай, заяц. Желаю тебе счастья. Искренне. С твоим…, - он посмотрел на нее и шагнул в сторону двери.
- Подожди, я… хотела…, - она опять сбилась с мысли, - тебе… сказать, вернее, отдать… я… тебе…
- Что?
- А ты любишь ее? – вдруг резко спросила она.
- Кого?
- Ну… ее…
- Не знаю, может быть…
Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, закусывая губу и, как будто решаясь что-то сказать,… но никак не могла подобрать нужных слов.
- Так что ты хотела?
- Нет, ничего… просто, - она опять замолчала…
- Пока, - он улыбнулся ей и закрыл за собой дверь…
- Пока, - выдохнула она…
Она продолжала стоять и смотреть на закрытую дверь, вытянув вперед руку с зажатым сложенным листком бумаги, который достала из кармана джинсов…
- Я просто хотела отдать тебе… это…
Она опустилась на пол и, закрыв глаза, беззвучно заплакала… Крупные соленые капли, завершив дистанцию по щекам, срывались вниз и впитывались в разноцветный ковер…
……………………………………………………………………………………………………
- Черт, какая у тебя тачка-то, - присвистнул Леха, плюхаясь на сиденье автомобиля, - круто!
- Один раз живем, - он улыбнулся, бросил взгляд на темное окно мансарды и сел за руль.
- Курить-то у тебя тут можно? - протянул Леха, рассматривая салон и поглаживая торпеду…
- Кури, тебе, так и быть - разрешаю, - поддержал он игру… и включил зажигание.
Минут десять прошло в полной тишине. Он напряженно смотрел на дорогу, потому что из-за метели видимость была равна практически нулю… а Леха затягивался вот уже второй по счету сигаретой и блажено, откинувшись на спинку пассажирского сиденья, пытался найти на магнитоле желанную радиоволну…
- А ты чего не остался-то? – вдруг спросил Леха…
- А смысл? Ей и без меня тяжело, да еще и Ромео сейчас приедет, ну что я буду глаза мозолить? Ни себе, ни людям…
- Кто приедет? Ромео?
- Ну, этот, Андрей ее…
Леха, поперхнувшись табачным дымом, закашлялся, и, приняв наконец-то нормальное положение на сидении, тихо спросил:
- А она тебе что, ничего не сказала?
- Не сказала чего? – он отвлекся от дороги и уставился на Леху.
- Ну, того… этого…
- Того… этого…, - передразнил он Леху, - ты нормально можешь сказать?
- Ну, я и говорю, что она это… рассталась с ним… Уже почти месяц как.
Нога мгновенно нажала на тормоз и автомобиль, подняв столб снега, встал на обочине…
- Б…, - выругался Леха, поклонившись торпеде, - предупреждать же надо…
- Пристегиваться надо… ремень не для красоты висит, - отреагировал он и уставился в лобовое стекло, за которым щетки послушно разгребали пушистый снег…
- Ты уверен?
- В чем? В том, что она одна? Уверен…
Он снова завел двигатель, и автомобиль послушно выбрался на заснеженную дорогу.
- Тогда почему она ничего не сказала? Зачем рассказала про эту свадьбу?
- Так они на этом и остановились. Он как-то к ней пришел, сделал ей предложение. Она согласилась. Думала, что это как-то изменит их отношения. Они даже заявление подали, но потом она сказала, что свадьбы не будет. Что она не может выйти за него, потому что не хочет его обманывать, что не любит так, как он того заслуживает… Что-то в этом роде. А вчера она была у нас, целый день просидела с Иркой на кухне…
Она ведь тебе даже письмо написала… Сказала, что не сможет сказать всего, чего хочет, что обязательно собьется или запутается, вот и написала. Странно, что не отдала.
- Письмо?
- Ну да… Извела вчера полпачки бумаги из моего принтера…
Он на мгновение закрыл глаза и улыбнулся промелькнувшей мысли.
- Лех, знаешь, о чем я думаю?
- О чем?
- Что сегодня ты поставишь рекорд по возвращению…
- В каком смысле? – нахмурился Леха…
- В самом что ни на есть, прямом…
И резко вывернув влево, автомобиль, моргнув фарами, понесся обратно по заснеженной дороге… Туда, где на цветастом ковре мансарды, осталось такое далекое и такое близкое счастье…