Писатели

       Когда б вы знали, из какого сора
       Растут стихи, не ведая стыда…
       А.Ахматова

Писатели – они как дети. То есть совершенно разные. И, было бы ещё ничего, ежели* делились бы они только на мальчиков и девочек. Или на фантастов и реалистов. Ну, или на худой конец, на тех, кто уже заслуженный и тех, у кого ещё все спереди. Так нет же. Ещё и творческий процесс у них разный, оказывается.
Бывают такие писатели, которые представят себя в роли героев и ну, давай описывать свои личные ощущения. То есть, прямо по Станиславскому, примеряют все на себя. Вот, вообразит такой творец себя женщиной или негром. Или, того хуже, молдаванским* астарбайтером* и начинает конспектировать выдуманную жизнь. До того, бывает, допишется, что не может потом выйти из роли. Тогда писатель уходит на стройку шпаклевать, штукатурить и отправлять в молдавское село ежемесячные переводы в иностранной для себя валюте. Или вообразит себя эмигрантом, гомосеком* и наркоманом. Попишет-попишет, да и, ради соответствия личной жизни образу литературного героя, придумает свою партию. Станет фашистом, сядет в тюрьму за хулиганство, и не будет уже более делать миньет* случайным афропиндосам*, а только требовать, чтобы делали это ему, как заслуженному борцу с кровавым режимом.
Есть и иные писатели. Таким, что ночью привидится, то и на бумагу попросится. Вот, например, приснится ему собственная голова в зеркале, а волосах перхоть. И чешет он её, и чешет во сне, а перхоть все сыпется, сыпется. Проснется этакий* писака*, да и настрочит повесть о заснеженной поляне, как в степи глухой заносило позёмкой ямщика, как лежал на его густых бровях (вариант – усах, бороде, бакенбардах, пейсах) холодный белый снег. И никто, слышите, никто, не догадается, что ему накануне снилось. Или выпьет крепко писатель на ночь, жирного и жаренного поест, два литра пива осилит. И приспичит* ему во сне до ветру. Ноет и тянет в туалет изношенный мочевой пузырь. Желудок полный на лёгкие давит. Еле дышит во сне гений наш. А проснется и сочинит повесть из жизни охотников. Как Фёдор на медведя с одной рогатиной ходил. А страшный зверь напал на него, навалился, чуть не задушил в конец. А охотник наш исхитрился, да и пырнул* медведя ножом. Шкуру потом снял, домой принёс. Да, все равно, не было ему с этой шкуры никакого дохода, поскольку злой барин все отбирал у Фёдора. И только супруга автора (с которой начисто списан портрет барина), стирая трусы, увидит, насколько бывают страшны сюжеты, приходящие к писателям. Но никому не скажет. Поскольку даже ей за засранца* своего стыдно.
Случаются и такие авторы, которые подглядят у кого-нибудь сюжет, в кино ли, в книге ли. В журнале «Лиза», даже случается, находят. Переименуют героев, переставят события от конца к началу, страну другую опишут, глядь, а уже и рассказ готов. Или сценарий для телевизионного фильма, каких много сейчас на каждой кнопке*.
А бывают и такие вот таланты, как я. И сны им снятся по ночам страшные и разные, и могут представить они себя и президентом, и девочкой-извращенкой, и властелином всех колец в мире. И даже украсть сюжет могут. Откуда угодно, хоть из газеты «Аргументы и факты». А вот не пишут, и все тут. Эти то писатели – самые лучшие и есть. Берегут они ноосферу, не загаживают её. Не добавляют своей чистой, девственной ноты-мысли в общую какофонию жизни. Берегут её в себе. И звучит тонко эта нота внутри автора и душу радует.
Так и хочется попросить такого писателя: не отдавай своё творчество в протухший винегрет мировой культуры-мультуры*. Все равно оно там потеряется, испортится, наполнится чужими запахами, а свой, неповторимый, утратит. Держи все в себе. И будет тебе радость и счастье. А что ещё писателю надо в жизни?

Йосич © 2008

Правильность написания и логика употребления слов,
отмеченных знаком «*» вызывает сомнение даже у Автора.