План-сценарий El bimbo

Блок «Чистилище»
Сцена №1 («Лаборант с мышками»)
Эпиграф:
Дойти до убеждений вы можете только путем личного опыта и страданий.
А.Чехов

Длинный коридор консультационной поликлиники медицинского центра. Институт и больницу объединяет название – научный гематологический центр. Научные и клинические эксперименты проводятся здесь на людях.

Извилистый путь тянется по всему первому этажу: от гардероба - мимо бронзового бюста основателю института, мимо клинической лаборатории и диагностических кабинетов, – в тесный «зал ожидания».
Здесь – «судилище». Страждущих ожидает прием консультанта, консилиум и приговор в форме диагноза.
Дальше – стандартный путь в хирургию, реанимацию и отделение интенсивной терапии.
Бывает иначе: сначала терапия, потом – хирургическое отделение, потом реанимация. И опять – по кругу. А дальше – как повезет ...
Выдержавшие первый курс химиотерапии становятся местными «долгожителями».

Длинная очередь «пациентов», сидящих по обеим сторонам коридора на привинченных к полу казенных металлических лавках с подлокотниками. Как на вокзале. Только лавки выкрашены в санитарно-гигиенические цвета хлорной извести.
Это еще не стационарные больные.

Поликлиника – своеобразное «судилище» и «чистилище» телесное.
Сюда непрерывным потоком устремляются страждущие телом за свои неосознанные еще грехи духовные. Здесь «амбулаторный» больной становится «стационарным». Отсюда начинается его раскаяние и искупление грехов…

Это – амбулаторные пациенты, пришедшие на первичный прием за консультацией или в клинические лаборатории для диагностики. В цивильной одежде.
Лица полны страха и нетерпения. Страшно узнать свой настоящий диагноз. Тяжело ожидать своей очереди…
 
Белые мышки с тонкими розовыми хвостиками в клетке крупным планом. Подопытные мышки по ходу движения обнюхивают людскую очередь в коридоре и неуверенно шевелят тонкими розовыми хвостиками. Мышки нужны для опытов. На них проверяют самые жестокие передовые методы и убийственные препараты. Но ради спасения людей можно и пострадать! ...

Клетку с ржавыми прутьями тащит небритый лаборант в грязно-белом халате с дырявыми карманами.
Он проходит весь коридор из одного конца в другой и исчезает в маленьком коридорчике возле лестничной клетки за черной металлической дверью со скрипучими петлями и загадочной надписью на компьютерной распечатке:
«Это–не правильная 119 комната. Не стучать. Настоящая 119 комната – по соседству»
Соседняя комната – без номера. Это – кабинет УЗИ.

Блок «Чистилище»
Сцена №2 (Героиня и Bimbo)
Эпиграф:
Человеческое страдание подобно газообразному состоянию вещества.
    Виктор Франкл

В коридорчике остается молодая пара и Ольга (главная героиня) в больничном халате, закутанная в платок.
Он – постарше. Она - в джинсах и туфельках на длинной шпильке. Как будто пришла на прогулку в развлекательный центр.
Из кабинета выглядывает усталый и раздраженный УЗИст
(среднего возраста, маленького роста, с черной щетиной, лысым черепом, энергичный, подвижный и живой, сочувствующий, восточного типа).
У него бесконечная очередь пациентов. Все – клинически сложные. Зарплата – мизерная. Но он – профессионал. Хороший специалист.
Он приглашает девушку на прием. Оглядывает ее неподобающий обстановке вид с иронией и сочувственно покачивает головой…
Ольга остается ждать своей очереди. Она смотрит на девушку с сочувствием и снисходительным превосходством прошедшей испытание клинической стационарной пациентки.

*****
Томительное ожидание возле кабинета.
Молодой человек мается в нетерпении: подходит к двери, прислушивается, потом отходит от двери, украдкой покуривает на лестничной клетке.

*****
 
Блок I «Чистилище»
Сцена №3 (Bimbo обречена)
Эпиграф:
     Нельзя сильней страдать, чем вспоминая счастье в дни несчастья.
     Данте

С лестницы спускается хирург в зеленой униформе и в зеленой шапочке. Хирург с сединой. Хотя еще не старый. Высокий и подтянутый. Глаза строгие. Быстро проходит в кабинет, о чем-то совещается c УЗИстом. Потом появляется на пороге с девушкой. Девушку оставляют в коридоре. Уходят с молодым человеком наверх – оформлять госпитализацию и хирургическую операцию.
Девушка выглядит встревоженной. До нее доходит опасность и тяжесть ее заболевания.
Она потерянно поджимает под сиденье стула свои ножки в модных туфельках на шпильках. В испуге смотрит на Ольгу, закутанную в больничный халат, с закрытой косынкой наголо выбритой головой и неестественно округлым желтушным лицом, с глубокими тенями под глазами...
Неужели и она превратится в такую-вот пациентку?!

Блок II «Воспоминания о молодости»
Сцена №4 (Ольга - Bimbo)
Эпиграф:
    В жизни каждая минута таит в себе чудо и вечную юность.
    А.Камю
Ольга прикрыла глаза в ожидании приглашения в кабинет УЗИ. Вспоминает себя – молодую, стройную, не знавшую болезней и бед…
…Из окон звучит веселая, озорная, «живая» мелодия в исполнении оркестра Поля Мориа. Мелодия называется: «Эль Бимбо». Это название в вольном переводе означает: «Красотка».
Легким шагом, чуть пританцовывая, идет девушка в светлой блузке с открытым воротничком и короткой обтягивающей юбочке. Май. Свежая зелень листвы. Солнце играет узорами светотени.
Светлые волосы девушки спадают волной на открытые плечи. Над головой – ангельский ореол. Из-за розового на солнце, маленького ушка задорно выглядывает завиток волос. Девушка размахивает белой сумочкой на длинном ремешке. Она только что сдала школьный экзамен, и впереди – такая замечательная и неизведанная студенческая жизнь. Девушка идет танцующей походкой и цокает каблучками под озорную мелодию. Встречные улыбаются ей доброй улыбкой…
Со скрипом открывается дверь кабинета УЗИ. Выглядывает хмурый УЗИст. Буркает: «Кто следующий?»
Ольга очнулась от воспоминаний. Входит в кабинет УЗИ. Ее ожидает очередное плановое обследование. А сколько их было за 9 месяцев!...
 
Блок III «От сна – к реальности
Сцена № 5. Клиника: вид сверху
Эпиграф:
    Жизнь и сновидения – страницы одной и той же книги
    Артур Шопенгауэр

Камера спускается с «небес» - на землю. С птичьих высот, от солнечных дней молодости. С прозрачных небесных голубых далей – вниз, к грешной земле.
Камера описывает круги по спирали – медленно пикирует с высоты. Верхняя панорама. Из летнего яркого солнечного зеленого дня с пронзительными небесными высями и легкими кучевыми облачками попадаем в сырое мартовское снежное утро. Полумгла. Сырость. Весенняя капель.
Угрюмое 7-этажное здание клиники с черепичной крышей. Черная высокая чугунная ограда. Каптерка со шлагбаумом. Трехэтажное серое кирпичное здание станции переливания крови. Чернеющие под весенним солнцем сугробы. Сумрачно.
Камера приближается к окну палаты с внешней стороны.
Панорама колодца двора из окна палаты.

Палата - «стандартная одиночка» - находится на 5 этаже старого корпуса институтской клиники, в отделении «интенсивной терапии».
Большое окно с двойными рамами и белым широким подоконником смотрит на скучный колодец двора, кислородную подстанцию и маленькую песочницу курилки, белеющую халатами санитарок. Иногда в курилку спускаются «доходяги» с «мужского» 6-го этажа в инвалидных креслах. Но это бывает редко…

Блок III «От сна – к реальности»
Сцена № 6. Пробуждение
Эпиграф:
   Мы умираем каждый вечер. Но мы - мертвецы, наделенные памятью.
   Жозе Кабанис
Пронзительный луч солнца пробился через клубящиеся сыростью весенние тучки, сквозь голое стекло больничной палаты и безжалостно лезет Ольге в глаза непрошенным гостем.
Окна – без занавесок. Открытость – полная. «Голая» правда.
Все – на виду. А вид из окна - шестой за девять месяцев стационара…
*****
Новый день начинается: стандартный больничный день. Такой же, как длинная череда прошедших . Позади - 9 месяцев стационара: 273 трудных больничных дня и 273 бессонные ночи, полных боли и отчаяния.
Новый день начинается. Сейчас войдет медсестра и спросит о температуре. Надо ставить градусник. Градусники здесь не выдают. Это не входит в номенклатуру Красного Креста. И зарубежные фонды не предусматривают градусники. Поэтому градусник – свой… Сейчас занесем в журнал… И еще надо занести в журнал баланс жидкости: сколько выпито, сколько вышло из организма. Для этого в туалете специальная мензурка с делениями… В общем, больничная рутина и режим.

Блок III «От сна – к реальности»
Сцена № 7. Описание палаты-бокса.«Одиночка»
Эпиграф:
    Тюрьма - недостаток пространства, возмещаемый избытком времени.
    И. Бродский

Благодаря зарубежным спонсорам, клиника имеет благоустроенный вид. Пациентов клиники размещают в отдельных стерильных боксах.
По необходимости: изоляция ограничивает инфекцию, процент выживаемости возрастает…
Палата – «одиночка». Бокс.
Общий вид палаты. Камера подробно рассматривает каждый предмет.

Бокс напоминает одиночную камеру в американской тюрьме: двойная оконная рама без занавесок; тяжелая дверь палаты с забеленным до уровня глаз стеклом.
Длинная хирургическая кровать. Капельница у изголовья. Инфузатор на тележке, соединенный с капельницей. На флагштоке капельницы – черный пакет с кровью для переливания. Свисают трубки катетера.
Пузатая тумбочка - в самом изголовье громадной хирургической кровати. Сверху лежит тетрадь в клетку: в ней отмечаются «показатели»: температура и суточный объем жидкости в организме. Ежедневно. Для жесткого контроля состояния пациентки

В боксе – чистота и порядок.
Здесь позволяют держать личные вещи. В углу, у окна стоит казенного вида шкафчик-пенал для верхней одежды. В этом шкафу Ольга держит свое парадное платье и брючный костюм.
Девять месяцев она жива одной лишь надеждой когда-нибудь выйти отсюда, из клиники, нарядившись в это светлое летнее платье. Или в утепленный брючный костюм с расклешенными брюками. Смотря по сезону. Но пока – не сезон. Выход откладывается на неопределенный срок . . .

В тумбочке Ольга хранит свои «драгоценности».
В верхнем ящичке тумбочки - косметичка битком набитая всякими полезными аксессуарами: тут и тушь для ресниц (французская, махровая, подарила Лешина сестра на 8-марта); щипчики, ножнички, напильнички; специальная наждачная щеточка с изогнутой пластмассовой ручкой – для чистки пяток (Леша привез ей из командировки, не забыл!).
Болезнь-болезнью. А следить за собой надо!

На тумбочке - мобильник. Второй мобильник заряжается от розетки на стене. Когда заканчиваются деньги на счету в одном аппарате – можно звонить по другому. Это – не лишняя предосторожность. Вдруг станет плохо! Такое бывало, и не раз… Надо быть на чеку!
Большой подоконник.
На подоконнике – лекарства: гормональные препараты в коробке на весь курс; бутылочка с ядовитой жидкостью для полоскания горла; направления на процедуры на бланках; маленький переносной телевизор с усами ручной антенны.
Стерильная чистота. В утреннем сумраке стены и потолок палаты кажутся мертвенно-белыми, потусторонними...
Если бы не надоедливые, заунывные сигналы вызовов дежурной медсестры; если бы не такая холодная и ослепительная белизна; если бы не такая настораживающая стерильность в палатах и коридоре, то могло бы «сойти» за санаторий советских времен …

Блок IV «Быт. Процедуры»
Сцена № 8. Смена «химии». Медсестра и капельница
Эпиграф:
   Иные лекарства опасней самих болезней.
   Сенека
Медсестра приходит поменять пакет препаратов в капельнице. Медсестра - в хирургическом комбинезоне цвета морской лазури, шапочке и маске. Невысокая, худощавая, большие темные глаза из-под маски. Торопливые четкие движения. Профессиональная выучка.
Подробная процедура: медсестра отключает подключичный катетер, потом снимает окровавленные трубки вместе с пакетом; потом ставит «на флагшток» пакет с ядовито-желтой «химией»; вновь подключает к подключичной вене катетер; проверяет агрегат; забирает старый пакет и быстро выходит из палаты. Камера следует за медсестрой…

Блок IV «Быт. Процедуры»
Сцена № 9. Описание процедурной.
Эпиграф:
    Безнадежные болезни требуют безнадежных лекарств.
    Английская пословица
Медсестра быстро выходит из палаты. Камера ее встречает и следует за ней.
Быстрые торопливые шаги; рваный ритм; вид снизу, сзади, со стороны свисающих окровавленных трубок и пустых пакетов с ядовито-желтыми следами препаратов.

Медсестра входит в «процедурную».
Здесь на широких столах, рядом с умывальником, лежат разнокалиберные блестящие металлические инструменты, шприцы, пакеты разного цвета для капельниц. «Убийственно» ядовитые и спасительные. Использованные катетеры со следами крови…
По стенкам стоят застекленные шкафы, закрытые на замок. За стеклами – дорогостоящие медицинские препараты – «химия»...
Напряженный ритм. Масса назначений. В каждой палате ждут предписанных процедур и назначенных препаратов. На кону - жизнь и смерть…
В процедурную входит толстая санитарка Оксана.
Она обращается к медсестре ( с хохлацким акцентом):
- Там пациент с деннего стаціонару приiхав, крапельниці чекає.
Я його притулила на дозорі, за ширму
Медсестра раздраженно отвечает:
- Пусть подождет. Мне надо еще в 513-ую ставить!...

Блок IV «Быт. Процедуры»
Сцена № 10. Дневной стационар. «Лихачи»
Эпиграф:
   Лекарства действуют медленнее, чем болезни…
   Тацит

После очередного курса химиотерапии обычно наступает небольшая пауза. Выстоявших после курса здесь считают «легкими» больными.
Их выписывают на время или переводят на «дневной стационар».
«Дневников» регулярно вызывают для проведения очередного поддерживающего курса ...
Ольга не раз натыкалась на этих «лихачей». Им обычно ставят капельницу прямо в коридоре, где-нибудь в уголке. И они тихо сидят под капельницей, преодолевая тошноту. Желтушные и отчужденные.
В отделении только тридцать койко-мест.
На всех больных и страждущих все равно не хватит: не всем суждено дождаться своей очереди…

Камера наезжает на девушку, сидящую в углу за ширмой. Ей только что поставили капельницу с «химией». Девушке плохо. Тошнотворное лекарство. Сильнодействующий ядовитый препарат. Изжелта-коричневое, округлое лицо. Мучение и тоска – в глазах. Тошнотворное зрелище…

Блок V «Друзья»
Сцена № 11. Друзья пришли
Эпиграф:
   Блаженны нищие, ибо могут иметь бескорыстных друзей.
   Марк Жильбер Соважон

Ольга смотрит на открывающуюся дверь палаты, запрокинув голову (потому что героиня лежит лицом к окну, а дверь бокса – напротив окна).
В палату входят муж – Леша и его сестра – Ирина.
В бахилах и масках зеленоватого цвета. В белых халатах, выданных в гардеробе «на прокат».
Они похожи друг на друга внешне: жгучие брюнеты. Темпераментные, живые, энергичные, худощавые. Волосы - с сединой, выразительные черные глаза.
В руках Леши – две большие емкости с минеральной водой.
Муж по дороге с работы закупал и привозил продукты по списку, отправленному Ольгой в виде «эсэмэсок». Притаскивал ей по две большие фляги с минеральной водой: печень надо было беречь, а вода в клинике - жесткая…

*****

Ольга оживляется, приподнимает голову. В глазах – радостные, светлые, детские слезы. Запахивает больничный халат на груди. Леша поднимает изголовье хирургической кровати, чтобы Ольге легче было сесть…

Блок V «Друзья»
Сцена № 12. Леша и Ирина: совещание
Эпиграф:
   Милосердие состоит в том, чтобы любить Бога ради Него самого,
   а своего ближнего - ради Бога.
   Томас Браун

Ирина приходит надолго. Ее главное качество: спокойное и терпеливое внимание. «Тяжелый крест» - такое выражение ей никак не подходит. Милосердие для Ирины – состояние души.
Она будет кормить Ольгу с ложечки. Как ребенка.
И разговаривать. О том. О сем. Вроде так, всякие сплетни и «женские» разговоры. А, на самом деле,это профессиональная психотерапия. Лучше Ирины никто не умеет общаться с тяжелобольными. Обреченными… Просто, ей это не в тягость!
Леша – наоборот, долго не может разговаривать. Ему надо проявлять заботу «в действиях».
Обычно, он приносит в палату волну рационализма и деловитости. Продукты по списку. Лекарства.
Вопросы Леши звучат не так, как вопросы Ирины.
Ему нужна информация: какая температура; что сказала Нинель (лечащий врач Ольги); какие процедуры завтра; что привезти. По-военному, четко! Долго разговаривать Леша не умеет. Ему нужно бежать домой. Там – детки и престарелая, убитая горем мать Ольги. Там нужно работать и зарабатывать на лечение…

 *****

Леша «освобождается» от принесенных фляг с минеральной водой, поднимает изголовье кровати, целует Ольгу в лобик и просит выйти Ирину из палаты: надо провести ревизию продуктов в холодильнике.
Ирина недовольна таким бурным поведением брата.
Спешку она не любит.
Выходит в коридор с принесенными пакетиками «разрешенных» продуктов.
По дороге к холодильнику происходит «совещание» между Ириной и Лешей.
- Ну, ты видела врача? – спрашивает Леша.
- Вчера. Я же тебе уже сказала, - отвечает Ирина с раздражением.
- Ну!?
- Лейкоциты очень низкие. Опасность агранулоцитоза.
-А гормоны?
- Пока не надо. Она сказала, что даст препараты ( у них сейчас поступили в отделение)
- Значит, завтра может температура опять подскочить?
- Скорее всего, завтра начнется новый курс…
- Ладно, ты ее, пожалуйста, успокой и «разболтай». У меня не получится. Там детки лежат дома с ветрянкой, в школу не ходят уже второй месяц. Хорошо, что Ольга не знает. Я побегу…
- Ладно. Я позвоню, поговорю с мамой Ольги, не волнуйся!

*****

В коридоре отделения стоят два вместительных холодильника, набитых разнокалиберными узелками с «разрешенными» продуктами.
К каждому узелку прикреплена бирка с фамилией и номером палаты владельца - как в детском саду или пионерском лагере советских времен! Рядом с холодильниками - небольшая микроволновая печка. Родственники умудряются варить в ней первое и жарить второе.
Для себя и своих подопечных. Не выходя из корпуса клиники ...
С едой в отделении проблем нет. Кормят по нормативам и по часам.
Но есть все равно хочется. Нездоровый аппетит проявляется из-за гормональных препаратов ...

*****

Леша и Ирина возвращаются в палату с продуктами – пакеты и пакетики, бирочки ( как в детском саду). На бирках – Борцова, № 510
Леша сразу подходит к Ольге:
- Мусик, я побегу, ладно? А то там уроки надо проверить и ужин приготовить.
Давай список.
- Ольга ( с гримасой недовольства и слезами в голосе): ты совсем мало сегодня со мной поговорил!
…Ладно, иди. Я тебе на мобильный эсэмэску пришлю…
- Пока, не переживай, все будет ОК!
- Пока…
Леша быстро выходит из палаты. Идет по длинному, пронзительно белому, освещенному люминесцентными лампами коридору отделения. По дороге к лифту проверяет карманы (не забыл ли чего?), на ходу снимает белый халат и бахиллы. Торопится домой. Там – еще тот кошмарик…

Блок V «Друзья»
Сцена № 13. «Кормежка и разговор».Пища телесная и… духовная
Эпиграф:
   Брат может не быть другом, но друг - всегда брат.
   Б. Франклин

Леша ушел. Ирина возвращается в палату с подписанными кульками из холодильника в одной руке и подогретой на микроволновке кастрюльке, держа ее домашней красивой «Варежкой» другой руки. Открывает дверь палаты: сначала показывается рука с подписанными кульками. Потом дверь осторожно приоткрывается. Ирина , пятясь, заходит. Придерживает дверь. Появляется вторая рука с блестящей кастрюлькой в судках.
Подогретый в микроволновке овощной домашний супчик с нежными куриными тефтельками в блестящей кастрюльке источает аромат и сладко дымит…
Ольга приподнимает голову, поворачивается к двери. Начинается кормежка.
Почти как дома…

Ирина привезла домашний обед в судках. Камера показывает процесс кормления героини в деталях: судки; дымящееся первое – супчик протертый, аппетитный запах…
Ирина кормит тяжелобольную героиню с ложечки.

Сначала ставит кастрюльку на поднос на подоконнике.
Затем подтыкает поплотнее подушку в изголовье кровати. Повязывает Ольге на шею белоснежное вафельное полотенце.
Присаживается на больничный стул с металлическими прутьями на спинке и круглым полужестким черным сиденьем. Возле прикроватной тумбочки. Спиной – к окну. На тумбочку положила нарезанный тонкими ломтиками батон на маленькой тарелочке с цветочками. Берет серебряную десертную ложечку из тумбочки и начинает кормить Ольгу с ложечки. Как ребенка . . .
Ольга жалуется:
- Я совсем растолстела. Вчера взвешивалась: поправилась на 2 кг
( сокрушенно кивает головой, но при этом жадно глотает супчик)…
Ирина сварливо отвечает (родительским тоном):
- Ничего, ешь, давай. Леша тебя больше любить будет!

Ольга прилежно открывает рот. Жадно глотает супчик. Задает Ирине вопросы. Вопросы – на бытовые темы.
В тоне голоса героини чувствуется неуверенность, слезливость и детское желание быть обласканной и успокоенной «взрослым».

Между двумя ложками с супом Ольга задает наболевшие вопросы, касающиеся интимных тем. Фоном для беседы служат звуки заунывной электронной мелодии «El Bimbo», доносящиеся как бесконечные вызовы нетерпеливых пациентов в адрес дежурной отделения интенсивной терапии…

*****

Ирина оказалась просто героической подругой в это трудное время. Каждый день она привозила протертые супчики и нежные куриные тефтельки собственного приготовления. А в кризисных ситуациях неизвестно, что больше помогает: диетическое питание или такое искреннее и преданное внимание …
Между Ольгой и Ириной укрепились отношения родственной близости и интимного доверия. Таких искренних и близких отношений не было даже в самые первые и прекрасные дни их с Лешей «молодоженства»!
Раньше они не были близки настолько, чтобы делиться откровениями и страхами, советоваться по любым самым пустячным делам ...
Ольга:
- Как ты думаешь, я – совсем плохая?
Ирина ( удивленно ): - С чего это ты?
Ольга:
- Ну, как я выгляжу со стороны? Какой у меня вид, если бы ты смотрела на меня как твой брат?
Ирина ( уверенно ): - Не болтай ерундистики. Выглядишь как всегда. Нормально. Для Леши ты хороша в любом виде…
После паузы, связанной с проглатыванием и разжевыванием супчика, возобновляется та же тема:
Ольга:
- Как там, интересно, Леша без меня? Наверное, заглядывается на своих сотрудниц.
У него молодые и красивые сотрудницы. Кто-нибудь уже глаз положил на него, не кажется тебе? Все-таки, мужчина не может без женщины, да?
Ирина ( категорично ):
- Не болтай! Что за настроение у тебя упадническое?!
Леше некогда заглядываться на всяких девиц. У него дома детки по лавкам, мал-мала меньше. Присмотра требуют: школьники все-таки.
Вот вчера звонил мне в 10 часов вечера. Спрашивал, как решать арифметическую задачку для 5-го класса!
Ольга: - Да? Это он для старшего, Витеньки, старается. Ну, и как - решили задачу?
Ирина ( категорично ):
Все мы решили! Муж сидел до полночи – вспоминал молодость.
У твоего сына учительница по математике – хорошая, добрая: «подтягивает» Витю на факультативных занятиях.
Ольга:
- Да? Это – Алла Константиновна. Их классный руководитель. Спасибо ей!...
(грустно добавляет)… Сколько уже они без меня учатся, без моего присмотра…
( перестает жевать; собирается всплакнуть)…
Ирина ( категорично ):
- Нечего раскисать! Тебя уже скоро на побывку выпишут. Вот и будешь с ними сама заниматься и присматривать!
 
Блок VI «Семья без мамы»
Сцена № 14 . Ветрянка. Звонки из дома
 Эпиграф:
       Никогда так не любишь близких, как в то время,
       когда рискуешь потерять их.
       А.Чехов

Поначалу, в горячем бреду, Ольга не думала о семье.
Когда выворачивало наизнанку после «химии», и наступала холодная, безграничная слабость, – никаких мыслей о потере близких у нее не было.
Не возникали. Ничего, кроме безграничной жалости к себе и желания выкарабкаться отсюда...
Ощущение угрозы потерять все самое дорогое – детей и мужа, – появилось, когда ее маленькие «зайчики» стали названивать по мобильнику ей в палату.
Леша принес ей сразу два мобильника. Появилась связь с реальным миром. Ольга сразу узнала о школьных проблемах.
Жизнь предъявила свои требования: жизнь требовала ее прямого участия в делах семейных…

*****

Болезнь свалилась внезапно как землетрясение, как смерч.
Как кара небесная!...
Последствия были ужасны: началась «черная» полоса для всей семьи.
Вслед за ее госпитализацией сразу заболели дети. Ветрянкой.
Сначала старший - Витя. Потом младший – Сенечка.
Начались осложнения. Ангины. Лимфаденит. Фарингит…

*****

Трезвонит на все голоса один из мобильников в изголовье кровати. Ольга берет трубку. Камера переносит зрителя к детям, домой. Видим домашний мобильник (скромный, без «наворотов», со следами царапин и падений).
Младший, Сенечка, звонит маме.
Лицо – в мелких крапинках, густо смазанных зеленкой. Бледный. Выразительные глаза. Под глазами – темные круги.
Горло повязано вязаным шарфиком.
Бабушка – на заднем плане, под лампой со старомодным абажуром. В очках с роговой оправой, с мотком светлой шерсти. Вяжет теплые носки для внука. Спрашивает внука шепотом: ну, как там мама?...

*****
 
- Мамочка, а Витя не дает поиграть на компьютере, скажи ему! ...

- Сынуля! А ты уроки сделал?
 
- Да не задавали ничего, мам, а ты когда приедешь?! ... Приезжай, а то папа с работы поздно возвращается. Нам скучно! ... Мам, скажи Вите, чтобы дал поиграть!

- Сынок, я не могу еще пока приехать. Потерпите, пожалуйста …
А папа еще не приехал домой из больницы?

- А вот кто-то звонит. Наверное, папа приехал. Побегу открою, пока! Я еще тебе позвоню…

Блок VI «Семья без мамы»
Сцена № 15 . Школьная неуспеваемость
Эпиграф:
   Задавая домашнее задание, учителя метят в учеников, а попадают в родителей.
   Жорж Сименон

Оставшись без мамочки, ее маленькие школьники сразу нахватали троек, а мужу пришлось по вечерам заниматься школьной историей и географией.
Старший - Витя- перешел в 7 класс. Младший - Сенечка – только в 3-ий
Три месяца дети не ходили в школу!
Муж строго настрого запретил детям рассказывать мамочке о том, что они почти всю школьную четверть проболели и не ходили в школу. Чтобы мамочка не беспокоилась и не думала об этом. Чтобы она быстрее выздоравливала и возвращалась к своим дорогим «зайчикам». Но они, конечно, проболтались...

Леша входит. Дверь ему открыл младший – Сенечка.
Общая панорама. Вид – как после землетрясения: всюду разбросаны учебники, одежда. Неубранные постели. На кухне – гора немытой посуды. В холодильнике – шаром покати. Дети в пижамках. Густо замазаны зеленкой.
Леша не знает, за что хвататься в первую очередь…

Папа < доставая из пакетов продукты: хлеб, молоко, яйца, колбасу, сыр, печенье, сахар и т.д.>:
- Мурзики, давайте наведем порядок! Вы уже ужинали?
Оба сына <одновременно, в голос>:- Не-е-т
Папа <заглянув в дальнюю комнату, обращается к теще>: - Бабушка, как они себя тут вели?
Бабушка <примиряюще> : - Ничего, хорошо вели, только ужинать не хотели без папы…
- Сейчас что-нибудь приготовим. Как горлышко? Болит?
Сенечка <со вздохом> : - Боли-и-ит. Мама спрашивала, когда ты приедешь, чтобы ты разобрался с Витькой: он мне опять не давал на компьютере играть!
Витя <с угрозой>: - Щас как дам.
…Начинается возня, дети кидаются подушками, папа разнимает драчунов. Все вместе начинают складывать вещи и наводить порядок.
Папа идет на кухню: готовить импровизированный ужин. Надевает фартук. Превращается в образцовую домашнюю хозяйку.

*****

Мама Ольги сильно «сдала» последнее время: нервы…
Обычно она готовит обед и пытается справиться с детьми, но силы к вечеру иссякают; все мысли о том, как там дочь…
Правды о тяжести состояния дочери Амалия Ивановна (мама Ольги), конечно же, не знает. Правда бывает чересчур горькой и излишне острой…
С мамой «работает» Ирина: звонит каждый день и рассказывает всякие небылицы про успешное лечение и скорое выздоровление дочери.
Хорошо, что Амалия Ивановна «святую ложь» воспринимает как истину. Мама не знает истинного диагноза дочери.
Иначе нельзя: у мамы слабое сердце…

*****

Папа <снимая фартук и вытирая руки после мытья посуды>:
- Так, теперь займемся уроками! Кто – первый? Есть добровольцы?...
…<детки моментально прячутся в свои кроватки, закрываются с головой одеялами>…
- Сенечка ! Тебе Игорек продиктовал домашнее задание?

Сеня <капризно>:
- Да, опять по арифметике на сообразительность задали. Задачу на 13 странице.
Я там закладочку положил… Ничего я не понимаю в этой задачке!
…<Папа поднимает завалившийся за диван учебник по арифметике для 3 класса и подсаживается к сыну на стульчике. Задает вопрос старшему сыну>…
- Витек! Ты по истории учишь задание?
Витя < не прекращая играться с мобильником>:
- Учу-учу!!! Ты мне только объяснишь насчет христианства, ладно?!
Папа
- Ладно, сейчас только мы с Сашулей разберемся быстренько…
- Давай посмотрим, какая–такая сообразительность требуется…
<читает условие задачи>…
ЗАДАЧА Льва Николаевича Толстого
Продавец продает шапку. Стоит 10р. Подходит покупатель, меряет и согласен взять, но у него есть только 25р.
Продавец отсылает мальчика с этими 25р. к соседке разменять.
Мальчик прибегает и отдает 10+10+5.
Продавец отдает шапку и сдачу в 15 р.
Через какое-то время приходит соседка и говорит, что 25р. фальшивые, требует отдать ей деньги.
Ну что делать. Продавец лезет в кассу и возвращает ей деньги.
ВОПРОС: на сколько обманули продавца?

Папа:
- Так, ну давай рассуждать. Как ты думаешь, с чего начнем?
Сеня:
- Папа, а что такое «фальшивые деньги»?
Папа:
- Ненастоящие. Кто-то подделал, и дядя пострадал, понятно?
Сеня:
- Понятно. А зачем продавец мальчика посылал к соседке?
Папа:
- По-дурости, наверное. Давай, с тобой определим сначала, сколько продавец денег потерял: 25 рублей ( ему пришлось соседке отдать) и еще шапка пропала – это 10 рублей. Все ?
Сеня:
- Нет! Еще мальчик отдал соседке деньги, когда его продавец послал. Значит, еще 25 рублей. Так ведь?
 Папа:
- Нет это мы уже считали. Еще он этому липовому покупателю сдачу отдал – 15 рублей
Сеня:
- Так у продавца еще остались денежки, когда мальчик ему принес: 10 рублей . Значит, получается 15 вычесть 10 получается 5 рублей.
Папа:
- Что у нас получилось: 25 рублей + 10 рублей (за шапку) и еще 5 рублей сдачи осталась, так? Значит, ответ – 40 рублей, правильно?
Сеня:
- Папа, а тут ответ другой – 25 рублей! Значит, мы что-то неправильно сделали?
Папа:
- Фу ты! У меня уже шарики за ролики заехали! Давай, звони Игорьку: может он расскажет, как правильно?
Сеня:<звонит по телефону своему школьному товарищу Разговаривают минут 10: выясняют, как Игорек решал задачу на сообразительность>

* * * * *

Папа в это время идет разбираться с успехами старшего сына в изучении школьной истории.

Папа: Ну, Витёк, как успехи?
Витя: Ну, не очень понятно тут все написано. Объясни, пожалуйста, что такое христианство и почему в Киевской Руси стали крестить?
Папа открывает учебник сына < "История России. XVII - XVIII века" для 7 класса >.
Читает название главы: «Переход к единобожию. Принятие христианства»
  Папа:
- Давай, сынок, почитай, что здесь написано, вслух!

  Витя <читает вслух>:
«…Повесть временных лет» рассказывает, как князь Владимир I вы­би­рал веру.
Выслушав представителей различных религий — иудейской, мусульманской и христианской, Владимир остановил свой выбор на христианской вере православного толка (988)…»
- Пап, а почему надо было выбирать религию?
Папа <задумался>:
- Не знаю, сынок, но надо же человеку во что-то верить. Вот он и выбирал, чтобы народу российскому пришла настоящая вера! Вот, смотри, что здесь написано дальше:
< берет учебник и читает вслух сам>:
«…По летописи, крещение киевлян произошло летом 988 года. Принятие христианства имело важные последствия: князья получили идейную основу для утверждения государственной централизации…»
Витя:
- Пап, объясни, что такое «государственная централизация»!

Папа <сосредоточенно и медленно объясняет>:
- Это значит, что Русь стала жить не как отдельные, враждующиеся между собой, княжества, а как единое государство. Потому что у народа российского появилась ВЕРА.
ЕДИНАЯ ВЕРА В БОГА. ..
Что надо любить друг друга и уважать, потому что мы все – братья и сестры, детки божьи. А враждовать не надо! Понял?
Витя <утвердительно кивает головой>:
Пап, а раз мы все детки божьи, значит, Бог нас всех любит?
Папа: Любит. И у каждого есть свой ангел-хранитель!
Витя: И у мамы есть свой ангел?
Папа: Есть!
Витя: И маму Бог любит?
Папа: Конечно, любит!
Витя: А почему же она так долго болеет?
Папа <со вздохом>: Не знаю, сынок… Наверное, нам такое испытание выпало: на прочность. Чтобы любили друг друга и помогали друг другу…

Блок VI «Семья без мамы»
Сцена № 16 . Искушение (соседка)
Эпиграф:
   Изменить можно только под настроение
   Морин Мерфи

Раздается звонок в дверь. Это пришла соседка снизу, из 21 квартиры, – длинноногая Эллочка.

У Эллочки – богатый опыт общения с нуждающимися в женской ласке мужчинами. Причем, опыт – бескорыстный.
Видно, судьба такая!
Собственная семейная жизнь у Эллы Аркадьевны не заладилась:
муж – высокий, красивый, настоящий «полковник», - страдал хроническими запоями.
Он не дебоширил, не пропивал все деньги, не валялся под забором.
Просто был тихим, но безнадежным хроническим алкоголиком…
В Эллочке жила извечная женская потребность – потребность любить и опекать. Но мужчины ей почему-то в жизни все время попадались недостойные…
Эллочка была шатенкой. Ее красивые рыжеватые волосы и стройная фигура действовали на всех мужиков безотказно.
К тому же, она работала на военном заводе, в окружении одних мужиков, но увы!
Либо сослуживцы находились под пристальным наблюдением и жестким контролем собственных бдительных жен. Либо, после недолгого романа выяснялось, что сотрудник как две капли воды похож на собственного мужа Эллочки, а с алкоголиками Эллочка расставалась без всякого сожаления…

* * * * *

Весь подъезд давно знал о том, что в 27 квартире жена попала в больницу с тяжелым диагнозом, а муж остался с двумя детьми.
Все сочувствовали Леше. И готовы были простить ему мужскую измену…
Эллочка сразу взялась опекать Лешу, у которого был такой неухоженный вид. Отсутствие женской руки в доме, женской ласки – проявлялось не в оторванных пуговицах на детских курточках и не в дырявых носках Леши(хотя, иногда, чего греха таить, бывало…)
В Лешиных темных выразительных глазах таилась мужская тоска. Он провожал жадными взглядами молоденьких, стройненьких, излишне декольтированных дамочек.
Облизывал пересохшие губы: природа брала свое…
Дверь открыла теща – Амалия Ивановна. Эллочку она встречает настороженно.

Теща ненавидит всех соседок старше грудного возраста и моложе себя.
Она страшно ревнует и боится Лешиной измены…

Эллочка:
- Здравствуйте, Амалия Ивановна. Вот, зашла спросить, не нужно ли Вам чем-нибудь помочь, а то Алексей-то на работе, наверное, задерживается…

А.И.:
- Спасибо, что побеспокоилась, но у нас все есть. Нам ничего не требуется

Эллочка:
- Да Вы не стесняйтесь! Я всегда Вам по-соседски помогу.
Может, хлеба принести или молока нет?

Леша <появляясь из детской комнаты>:
- Здравствуйте, Элла Аркадьевна!
А что Вы стоите в дверях? Проходите, пожалуйста…< обращаясь к тёще>…
А Вы что же , мама, не приглашаете соседку зайти к нам?

А.И.:
- Да ты не волнуйся, Алексей. Соседка заскочила на минутку: спрашивает, не нужно ли нам чего. Элла Аркадьевна, видно, торопится; она уже уходит…

Эллочка
<протискиваясь в дверной проем мимо растерявшейся от неожиданности Амалии Ивановны и внося с собой волнующий запах дорогих духов>:
- Да что Вы, Амалия Ивановна ! Никуда я не тороплюсь. Если надо, то я готова задержаться…
< Амалия Ивановна поджимает губки и уходит к себе в комнату>…
- Леша, как там Ольга в больнице?

Леша <радушно приглашая гостью пройти в комнату и пытаясь поухаживать за Эллочкой: снять с нее модную курточку>:
- Да ты проходи. Давай посидим, поговорим, я тебя чаем угощу…:

Эллочка <останавливая попытку снять с нее пальто>:
- Нет-нет, Леша, не надо! Неудобно… Ты лучше заскочи ко мне попозже: расскажешь, как Ваши дела. Посидим, поговорим…
… Вот я твоим ребятишкам принесла полезные мелочи для школы
<достает подарки: школьные тетрадки, цветные фломастеры, красивые закладки и т.п.>

Леша <благодарно улыбаясь>:
- Спасибо тебе большое! Ну, зачем ты на нас потратилась…

Эллочка <выходя на л/клетку и кокетливо оборачиваясь>
- Ну, пока! Зайдешь ко мне и обязательно расскажешь, как дела. Как в больнице. Ладно?
Леша <смущенно улыбаясь и осторожно поглядывая на дверь, прижимает палец к губам>:
- Эллочка! Сейчас с детишками разберусь, проверю уроки, потом заскочу…
<берет гостью за ручку, нежно пожимает>…
Спасибо. Что ты к нам так хорошо относишься, помогаешь!…

Эллочка <отвечая на рукопожатие, быстро прижимается губами к Лешиной щеке, царапая своим модным пирсингом на нижней губе>…
Жду тебя. Приходи, как сможешь…<уходит вниз по лестнице>…

Леша <задумчиво улыбаясь, закрывает за собой дверь, прислоняется вспотевшей, разгоряченной щекой к потертому дерматину дверной обивки. Ладони у него мелко дрожат... Вопли из детской комнаты заставляют его очнутся…>

Младший сын: А-а-а-а! Папа, он опять у меня отобрал мобилку!...

Старший сын:Папа, накажи этого нахала. Он опять без спроса хватает мои вещи … <раздаются звуки борьбы и плач младшего>

Леша <возвращаясь в детскую комнату, разнимает дерущихся детей> :
- Смотрите, что вам подарили! < достает из красивого пакета подарки>…

Дети:
<вымазанные в зеленке как болотные лягушата, тяжело отдуваясь после борьбы, с любопытством рассматривают подарки. Начинается новый раунд боевых действий. Теперь уже битва разгорается из-за дележа подарков…>

Леша <устало опускаясь на диван>:
- Ребятишки, ну пожалуйста! Поделите по-братски! Эти подарки вам пригодятся для школы…

* * * * *
Уложив детей, Леша быстро надевает джинсы и молодежную кожаную куртку, привезенную из Турции, и осторожно прикрывает дверь за собой

А.И.<вслед ему>:
- Леша, ты куда ?

Леша <с досадой>:
- Ведро вынесу. Вы не волнуйтесь, я быстро…

А.И.<ворчит про себя>:
- Знаю я ваши ведра!…

Леша < спускается по лестнице этажом ниже, прихватив с собой мусорное ведро, которое оставляет на л/клетке. Останавливается перед дверью квартиры № 21. Думает про себя: счастливое число – «21» - мое счастливое «очко», мой шанс выиграть…
… Нажимает кнопку звонка. Раздаются звуки бравурной мелодии ( что-то латиноамериканское, зажигательное) >.
Дверь моментально распахивается (как будто хозяйка ждала гостя, прямо дежурила за дверью).
На пороге Хозяйка: подчеркнуто целомудренный вид; тщательно уложенные феном волосы (каштановые, с рыжим отливом); блестящее серебристое облегающее длинное платье с большим разрезом «от бедра»; волна тонкого аромата дорогих духов; в ушах – большие «висячие» серьги серебристого цвета; в вырезе декольте – крестик и иконка.
Гость поначалу теряется и смущается.
Но Хозяйка ведет себя вполне благопристойно и по-дружески участливо. Леша с удовольствием отдается во власть Хозяйки, а та снимает с Гостя куртку и ведет за собой в комнату - «посидеть, поговорить»…

* * * * *

В комнате – таинственный полумрак.
Слегка розоватый, приглушенный свет идет от бра на стене. Комната полна восточными ароматами от курительных палочек. Звучит прекрасного качества музыка для релаксации из слоноподобных колонок, расставленных по углам комнаты.
У противоположной стены – огромные и бесформенные кресла-подушки, способные принимать любую форму. Низкий круглый стеклянный столик на роликах- рядом с креслами.
На стене – Эллочкины фотосессии в полуобнаженном виде и разных ракурсах, подчеркивающих страстность натуры.
На полу, возле искусственного камина – шкура белого медведя. Медведь ощерился желтоватыми клыками - как будто исполняет роль собаки, охраняющей безопасность Хозяйки.
В углу комнаты живописно лежат различные музыкальные инструменты «восточного» вида.
Рядом с журнальным столиком – турецкий кальян.

Хозяйка усаживает Гостя в кресло, где тот сразу увязает как муха в патоке. Гость нервно закуривает. Он вдруг проникается каким-то новым для себя, острым ощущением. Его охватывает лихорадочное волнение в ПРЕДВКУШЕНИИ того, что произойдет с ним дальше… Предчувствие того, что его ожидает впереди какое-то запретное НАСЛАЖДЕНИЕ – восхитительное и постыдное …

В этот миг Хозяйка появляется в комнате из ведущего на кухню маленького коридорчика. Мелодично звенят на длинных нитках металлические трубочки разной длины, подвешенные над полукруглым входом в комнату.
Комната напоминает осовремененную пещеру доисторических времен: это и логово, и пристанище. И ритуальное святилище, и укрытие от внешнего мира…

Хозяйка входит в комнату балетной походкой. Выкатывает за собой сервировочный столик со сладостями и фруктами. На нижней полке столика позванивают дорогие «заморские» вина в экзотических бутылках.
Разливает в большие пиалы зеленый китайский чай с жасмином из фарфорового чайника.

Эллочка < наклоняется к Гостю, демонстрируя декольте и благоухая французской косметикой >:
-  Чего бы ты сейчас хотел: взбодриться или забыться?
   Я хочу сделать тебе тонизирующий коктейль…

Леша <с хрипотцой в неожиданно севшем голосе>:
- На свое усмотрение, Эллочка… Мне просто хочется немного посидеть, поговорить с тобой … Давно никому не рассказывал про свои дела. А тебе – хочу поведать! ...
…Нет, наверное, лучше не стоит …
<нервно затушил сигарету в оригинальной пепельнице из черного блестящего камня с обнаженной женской фигуркой>…
Не буду я «загружать» тебя своими проблемами: наверное, у тебя тоже есть проблемы…

Эллочка < присаживается рядом с Лешей, нежно берет его ладонь своими длинными тонкими пальцами с художественным маникюром. В разрезе платья видны стройные ножки; слегка оголенное бедро; основания тонких черных колготок – впечатляюще эстетическое зрелище ( но без излишней эротики)…
… Гадает по руке, успокаивая Лешу. Убаюкивая и одновременно возбуждая в нем страстное желание – прижать к себе, погладить, прикоснуться губами к этому ангелу во плоти… >

* * * * *

Леша
<Вдруг по его лицу пробегает судорожная гримаса как от удара током: перед ...глазами отчетливо и резко встает совсем свежая картина – больничный бокс ; режущая глаза белизна стен; мутный желтоватый свет люминесцентной лампы; Ольга смотрит на него долгим взглядом - лихорадочный блеск; взгляд – прямо в душу; ни слова, ни звука не произносят спекшиеся губы; изнутри – немой вопрос: как ты мог?! >...
…<про себя>:
- Как я мог …? Как мог, даже вы мыслях , изменить ей?!
<в глазах Леши – ужас : совесть берет за горло…
« И Аз воздам!» - явственно слышится громоподобный голос сверху…>
 
Леша рывком вскакивает с кресла, освобождается от дурманящей близости соседки, шатаясь, проходит в коридор, задевая свисающие при входе мелодичные колокольчики.
Их обиженные голоса звучат укором, в диссонанс тихому обволакивающему уюту гостиной…
Тяжело дыша, Леша выходит на л/клетку и поднимается к себе на этаж по лестнице, забывая захватить оставленное мусорное ведро. Ведро осталось сиротливо и нелепо торчать внизу…

Эллочка < прислоняясь к дверному косяку, с безмолвной тоской провожает взглядом уходящего Гостя>:
- Леша! Позвони мне завтра…

Леша <замирая на верхней ступеньке, оглядывается; тяжело дыша, кивает головой>:
- Да, конечно . Я обязательно позвоню…. Пока…
…< виновато понурясь, уходит к себе>…

* * * * *

Дверь комнаты тещи чутко приоткрыта.
А.И.<громко спрашивает>:
- Кто там? Алексей, это ты?

Леша <с досадой, вспомнив, что ведро осталось внизу>:
- Да, это я! Прогулялся немного…
…Сейчас дверь как следует закрою, поправлю коврик…
<быстро выбегает на л/площадку, подхватывает м/ведро и возвращается, запыхавшись и вытирая капли холодного пота со лба…>

А.И.<недовольно бурчит себе что-то под нос>:
- Дети уже спят…

Леша <входит в детскую и осторожно поправляет одеяло у раскинувшегося младшего сына. Молча гладит по головке и тихо прикрывает дверь за собой…>

Блок VII «Первый удар (воспоминания мужа)»
Сцена № 17 . История болезни. Неотложка
Эпиграф:
   Каждому назначен свой день
   Вергилий

Леше не спится. Он ворочается на диване, безуспешно стараясь заснуть после долгого и напряжённого дня. Слишком много впечатлений…
Он выходит покурить на л/клетку, чутко прислушивается к доносящимся с нижнего этажа шорохам. Тишина…
Возвращается на кухню. Ставит на газовую плиту пузатый чайник со свистком. Чайник тускло отсвечивает нечищеным боком.
Леша присаживается к столу и замирает в позе мыслителя, пока жаркая струя пара не ударяет в свисток. Затем крепко заваривает чай, засыпав его прямо в кружку.
Кружки с красивыми видами черноморского побережья купили всем членам семьи. Это было в прошлом году, когда они всей счастливой семьей отдыхали в Джемете.
Детишки уже расколотили свои кружки. А их с Ольгой – остались. У Ольги кружка - в палате…

В квартире – тихо. Похрапывает и постанывает Амалия Ивановна. Детишки тихо сопят во сне. Иногда вдруг вскрикивают, переживая дневные баталии.

За окном – промозглая темная ночь. Голые ветки деревьев наледью стучат друг о дружку. Одинокий, изогнутый и подрагивающий под порывами ветра, фонарь внизу отбрасывает на черный снег мечущиеся тени.
Такой же траурный ночной дозор как тогда…

* * * * *

Так же темно и промозгло было в тот памятный вечер: фонарный столб также одиноко подрагивал, а тени – раскачивались…

Тогда Ольга вернулась домой из участковой поликлиники в таком же слякотном, промозглом полумраке поздней осени…
 
Это случилось так внезапно и нелепо, без предисловий.
Никакой наследственности. Никаких предрасположенностей.
Не было ничего, что предвещало бы эту страшную болезнь. Ничего!
Осенью Ольга простудилась, читая лекции. Начала температурить. Антибиотики не помогали, а недомогание переросло каким-то непостижимым и страшным образом в тяжелое заболевание крови.

*****

Их участковая с оригинальной фамилией – Валентина Леонидовна Совок – мгновенно установила неправильный диагноз. У Ольги все признаки желтухи, а это - тяжелое инфекционное заболевание.
Участковая была дамой одинокой и «с приветом». В поликлинике она работала со дня открытия. Пользовалась авторитетом у коллег. И брала положенную мзду…
В.Л.Совок действовала по предписанным правилам: поскольку анализы, выявили признаки тяжелого инфекционного заболевания, участковая вызвала «перевозку» для доставки подозрительной пациентки в инфекционную больницу. И сообщила о заболевании по месту работы и учебы детей. И еще куда следует…

Так неожиданно и страшно рушится жизнь. Инфекционное заболевание – это полая изоляция: взрослых – от сослуживцев по работе;
детей – от школы;
всей семьи – от соседей, друзей, знакомых…
Карантин. Инфекционный бокс. Изоляция!

*****

Тогда они вот также собрались на кухне. Присели в ожидании неотложки, пытаясь постичь, что же произошло и как дальше быть…
Леша поглядывал за окно. Вниз, туда должна была приехать «перевозка» и отвезти в инфекционную больницу, в неизвестность.
Растерянность и тоска в глазах…
Леша <c надеждой смотрит на стоящую у окна Ольгу. Детишки ничего не понимают. Играют на диване в настольные игры, разгадывают головоломки.
Но настроение родителей им передалось, и они присмирели>:
- А ты уверена, что участковая тебе правильно диагноз поставила? Может быть, это – врачебная ошибка?! Может быть, у тебя просто печень пошаливает из-за того, что ты принимала антибиотики от простуды?

Ольга < со злобой, вызванной остротой ситуации, кричит с надрывом на мужа>:
- Участковая моя заявила, что у меня заразный гепатит, понимаешь?! Потому что анализы плохие, и в глазах – желтизна. Теперь нас всех изолируют: и тебя, и детей, и маму! А меня уморят в инфекционной больнице!

Леша <c тоской>:
- Что же теперь будет? А с кем дети останутся? Им что же – и в школу теперь нельзя ходить?!

Ольга < психует>:
- Я ничего не знаю! Иди сам и спрашивай…
У моей участковой. Ее фамилия – Совок. Позвони в регистратуру.
Участковая уже передала в регистратуру, чтобы мне немедленно выслали неотложку… И спросила, в какой школе дети учатся. Наверное, туда уже успела настучать…

Леша <лихорадочно набирает номер телефона регистратуры участковой поликлиники, записанный на листочке, пришпиленном на стене. Дозванивается не сразу>:
- Это регистратура?

Регистратура< бесцветным голосом бабульки пенсионного возраста>:
- Поликлиника. Говорите…

Леша
- Можно узнать: вызвали скорую помощь для Борцовой Ольги Георгиевны?

Регистратура< равнодушно>:
- А что у нее? Адрес какой ?

Леша
- Это вам должна была участковый врач сказать, ее фамилия Совок…

Регистратура< шелестит какими-то бумагами; у кого-то спрашивает>:
- А , это в инфекционную больницу, с гепатитом ? Ждите. Вызвали. Будут через полчаса <короткие гудки в телефонной трубке>…

*****

Окаменевшие лица. В голове мешанина и растерянное ожидание, когда скорая доставит их в больницу.
Неотложка едет без спец. мигалки, не торопясь.
За грязными, мокрыми стеклами РАФика – темные улицы.
Черно и на душе…

Леша <обращаясь к седому фельдшеру в грязно-синем комбинезоне, сидящему на переднем сиденье, рядом с водителем>:
- В какую больницу вы нас везете?

Фельдшер< не оборачиваясь>:
- В Курьяново

Леша:
- А где это?

Фельдшер < равнодушно>:
- За Перервой…

Леша:
- А нельзя поближе к дому, а то мне тяжело с работы будет ездить?

Фельдшер< раздраженно>:
- Нет, нельзя! У меня предписание…

Леша:
- Ну, пожалуйста, я заплачу!

Фельдшер< видно, что ни ему, ни водителю никуда не хочется ехать, даже за деньги>:
- Все рано будет далеко! Их всего три – инфекционных больницы.
И все на окраине…

Молчание. Разбитая колымага с красным крестом двигается в жидком потоке, застревая на многочисленных светофорах.
Колымага скрипит разболтанными амортизаторами, забрызгана грязью по самую макушку.
Дворники разгоняют монотонно и неустанно налетающую на переднее стекло мелкую морось.
Поздняя осень в большом городе. Мрачно и тоскливо…

Блок VII «Первый удар (воспоминания мужа)»
Сцена № 18 . История болезни. «Бомжатник».
Эпиграф:
   Жизнь – не история, а скорее
   бесформенный ком происшествий…
   Дорис Лессинг

Неотложка доставила их к черту на кулички – в инфекционную больницу на самой окраине города – в Курьяново. В приемном покое - пусто и тихо.
На пороге приемного покоя старого здания больницы сидит неопределенного возраста, заросший и немытый бомж. Терпеливо ожидает «халявного» ночлега.

Леша и Ольга поднимаются в «предбанник» приемного покоя и потерянно оглядываются в поисках дежурной.

Ольга < испуганным, «севшим» от отчаяния голосом>:
- Леша! Ты оставь меня. Не жди. Езжай домой: там дети остались с бабушкой, а уже поздно... Как они там...

Леша <с решительностью отчаяния>:
- Никуда я без тебя не поеду. Может, тебя отпустят сейчас!
       А детки сами лягут спать: не маленькие уже…
*****

Дежурный врач приемного отделения оказалась неравнодушной к чужой беде.
Здесь, в этой суровой обстановке, приходится каждодневно сталкиваться лоб-в-лоб с опасными инфекционными заболеваниями, с опустившимися, потерявшими человеческий облик пациентами.
В этом «кругу Ада» дежурный врач – простая с виду, невзрачная женщина в белом халате неожиданно для Леши и Ольги проявила милосердие…
Тех, кто поступает в больницу с подобным диагнозом, считают заразными и обязаны «изолировать». Но дежурный врач отпустила Ольгу. Под расписку. Только записала номер домашнего телефона. Даже денег не взяла!
Что-то побудило врача взять на себя ответственность. Видимо, не похожа была эта интеллигентного вида парочка на привычные случаи - наркоманов и алкашей. Здесь в больнице – совсем другой контингент…
Если бы тогда Ольгу оставили в больнице и прооперировали…Если бы им попалась другая дежурная…
Если бы не вмешательство свыше! Даже страшно себе представить, что тогда было бы с Ольгой…
Слава тебе, Господи, есть добрые люди!

Блок VII «Первый удар (воспоминания мужа)»
Сцена № 19. Круги ада.
Эпиграф:
   Оставь надежду, всяк сюда входящий
   Данте Алигьери

Их ожидал тернистый путь. Анализы, анализы, анализы…
Сначала – клиническая лаборатория.
Первые же анализы стали тяжелым ударом: были обнаружены онкомаркеры - признак злокачественной опухоли.
Потом ультразвуковое исследование брюшной полости.
Исследование проводит молодой врач- недавняя выпускница мединститута.
Делает она это медленно и тщательно: случай сложный.
Леша ожидает у двери кабинета УЗИ. Нервничает, опустил голову, прислушивается к происходящему в кабинете. С тяжелым сердцем ожидает результатов.
Врач-диагност заканчивает исследование. По ее лицу видно, что она заметно встревожена. Леша слышит из-за двери голос врача…

Консультант <нарочито бодро>:
- Одевайтесь, пожалуйста <выходит в коридор, чтобы поговорить с мужем пациентки>

Консультант <тихим голосом, осторожно подбирая слова>:
- У Вашей жены есть проблемы. На УЗИ видно, что печень и селезенка увеличены. Лимфатические узлы увеличены– в печени и в подмышечной области…

Леша<испуганно>:
- Что это значит? Что за болезнь?
Нам участковая поставила диагноз - инфекционный гепатит …Значит, этот диагноз подтвердился?!

Консультант <терпеливо объясняет>:
- Я не могу поставить диагноз сразу! Скорее всего, у Вашей супруги – опухоль…

Леша <потерянно>:
- Что же нам делать?

Консультант <нервно жестикулируя>:
- Я вам советую съездить в специализированную больницу. Там занимаются именно такими случаями. Запишите, пожалуйста, номер телефона…
<диктует номер телефона со своего мобильника>
Из кабинета УЗИ неуверенно выходит Ольга. Выжидательно смотрит, переводя взгляд с мужа – на врача.
Ольга : Доктор, скажите: у меня что-нибудь не так? Вы расскажете?
Консультант <обращается к Ольге как к ребенку>:
- Я все напишу в заключении. Вашему супругу я объяснила, куда можно обратиться.
Он Вам расскажет… Подождите минутку. Я напишу заключение… <возвращается в кабинет>…
Оставшись наедине с мужем,Ольга встревожено спрашивает:
Ольга : Что она тебе сказала? Что-нибудь серьезное?
Леша <старается успокоить жену; берет ее под локоть, усаживает на
диванчик>:
- Пока ничего не ясно… Она сказала, что диагноз пока рано ставить: надо съездить в специализированную больницу!
Ольга <протестующе> : Но, у меня же ничего не болит? Совершенно ничего!
Леша <уверенным тоном>:
- Вот и хорошо! Но врач нам посоветовала все-таки съездить к специалистам и все
выяснить. Поставить точный диагноз…
Из кабинета снова появляется врач-консультант с распечаткой результатов УЗИ и комментариями. Отдает распечатку Леше. Провожает их по коридору несколько шагов. Потом прощается и возвращается обратно. Открыв дверь кабинета, оборачивается и смотрит вслед профессиональным, долгим и сочувствующим взглядом…

*****

После лаборатории – поездка в специализированный госпиталь.
За квалифицированной диагностикой и помощью.
Долгая поездка через весь город… Очередь… Ожидание…
Кабинет УЗИ в захламленном закутке лабораторного корпуса госпиталя.
Кабинет врачихи. Врачиха (курит прямо в кабинете) - пожилая, суровая дама.
Осматривает Ольгу. Потом просит позвать мужа. Ольга, чувствуя неладное, со слезами на глазах опускается на расшатанный дореволюционный стул в коридоре. Леша с нехорошим предчувствием заходит в кабинет

Врачиха <без обиняков объявляет Леше свой приговор>:
- У Вашей жены – злокачественная опухоль. Лимфома. Лучше бы у нее был гепатит или цирроз…
Леша <умоляюще>:
- Возьмите нас на операцию!
Врачиха <безапяляционо>:
- Не могу, голубчик. У нас- «закрытая» клиника. Только для чернобыльцев и спец. контингента.
Леша <умоляюще>: Ну, подскажите, ради Бога, куда же нам обратиться?!

Врачиха <задумчиво курит>:
- Дам я вам совет: вам нужно на консультацию в гематологический Центр. Вот вам телефон моего знакомого консультанта… Езжайте! Бог в помощь…

Блок VII «Первый удар (воспоминания мужа)»
Сцена № 20. В очереди на Госпитализацию
Эпиграф:
   Когда вы благополучны, то подумайте, что нужно предпринять во время беды,
   так как великая беда начинается с незначительной.
    Лао-Цзы

Теперь диагноз стал еще ужасней. Вместо цирроза и гепатита – опухоль. Да еще злокачественная…
Один приговор заменили другим – еще более тяжелым!

Консультационная поликлиника. С ее извилистыми коридорами и лабораториями зритель уже познакомился в первых сценах.
Героиня идет <а камера - вслед за ней> по узкому и тесному коридору клиники.
От гардероба – мимо будки охранника; затем мимо бронзового бюста основателю института. Дальше по коридору – как сквозь строй: по обе стороны коридора сидят пациенты – мужчины и женщины, молодые и старые.
У некоторых - вполне здоровый вид. Другие выглядят как тяжело больные пациенты клиники…
Очередь сдает анализы; проходит разные диагностические процедуры; ждет консультации суровых и неприступных врачей.
Врачи здесь особые : гематологи - специалисты по болезням крови. Дожидающиеся своей очереди посетители пока - «амбулаторные»больные, но очень скоро станут «стационарными». Если доживут…
Напряженные, страдальческие лица посетителей клиники. В ожидании приговора врачей-консультантов…

Героиня доходит до конца длинного, извилистого коридора, упирающегося в небольшой аппендикс. Перед ней – черная дверь с надписью:
         «Это – неправильная 119 комната. Настоящая 119 комната – по соседству».
Комната № 119 – это кабинет УЗИ.
Как и в первых сценах сценария, героиня с мужем сидят, ожидая стандартной процедуры ультра-звукового исследования брюшной полости.
Из кабинета выглядывает УЗИст. Кавказской внешности; с голым черепом; маленький; обросший щетиной; в длинном белом халате. Халат ему великоват, поэтому рукава подвернуты.
Очень живой и строптивый темперамент.
Но все знают, что этот «шибздик» - первоклассный специалист – диагност. Профессионал, которого здесь все знают и уважают!

УЗист <быстро оглядев сидящих в коридорчике, читает по бумажке>:
- Борцова, пройдите…
<пропускает Ольгу в кабинет, потом заходит сам и закрывает дверь перед самым носом Леши, который безуспешно хотел о чем-то его попросить>…
Томительное ожидание. Леша мается у двери комнаты № 119 – кабинета УЗИ.
Дверь открывается. УЗИст передает распечатку с результатами подошедшей толстой санитарке <Оксане> в отглаженном белом халате. Для консилиума.
Оксана передает УЗИсту пачку направлений для больных отделения интенсивной терапии.

Оксана <певуче обращаясь к Леше и Ольге, с мягким украинским выговором>:
- Зараз відведу вас у відділення інтенсивної терапії. Для проведення консиліуму.

Оксана, плавно перекатываясь с боку – на бок как сдобная булочка,
довольно быстро ведет их к лифту. Лифт медленно, со скрипом, неохотно поднимает пассажиров на 5 этаж.

В лифтовом холле отделения стоят инвалидные кресла-коляски и каталка с привинченными бирочками.
На бирочках чернилами от руки написан инвентарный номер и намалеваны буквы: «ИТ» т.е. (отделение «интенсивной терапии»).
Ольга <смущенно обращаясь к Оксане>:
- А меня сразу положат сюда, в отделение? Или еще не сегодня.
       Я ведь вещей ни каких с собой не взяла…

Оксана<отвечает ласково как ребенку, не все слова понятны Ольге...>:
- Спочатку - на приймання до завідувача відділення Сергієві Кириловичу, і ще хто-небудь подивиться з досвідчених лікарів. А потім уже будуть вирішувати, куди тебе визначити…
<Ольга немного успокаивается:
- Ничего, еще может быть все не так плохо… - с надеждой думает она про себя>
Перед входной дверью в отделение интенсивной терапии Леша и Ольга надевают голубые бахилы и взятые напрокат в гардеробе застиранные и ветхие медицинские халаты.

*****

Оксана провожает Ольгу до двери кабинета с табличкой :
                «Суховатых Сергей Кириллович.
                Зав. отделением интенсивной терапии»

Оксана осторожно стучит, потом приоткрывает дверь и заходит; потом – через некоторое время – приглашает Ольгу войти в кабинет.
Когда дверь открывается, Леша видит длинный, буквой T , заваленный папками с историями болезней и документами рабочий стол. За короткой перекладиной стола сидит подтянутый, седоватый, строгий руководитель. Внимательно слушает своих сотрудников. Врачи все - в белых отглаженных халатах с фирменными эмблемами.
Судя по доносящимся из кабинета фразам, полным медицинскими терминами, и сосредоточенному вниманию, с каким слушает руководитель, обсуждаются сложные случаи из истории болезней пациентов отделения…
Ольга закрывает за собой дверь неплотно. Сквозь щель Леша видит профессиональное любопытство на лицах врачей… и изумленное покачивание головой. Они покачивают головой в том смысле, что состояние – ужасное…

Ольгу выпроваживают из кабинета. Приглашают мужа, чтобы решить вопрос с госпитализацией.
Леша проходит в громадный кабинет, похожий на лекционный зал в студенческой библиотеке, и настороженно садится на жесткий стул с высокой спинкой – справа от зав. отделением, прямо перед короткой перекладиной стола. Глаза в глаза с ним…

Зав.отделением:
- Мы приняли решение о необходимости немедленной госпитализации Вашей супруги. По состоянию…<многозначительная пауза>...

Лёша <еле ворочая языком; тихим голосом>:
- Какой у нее диагноз? Что с ней?

Зав.отделением <строго; тихим голосом; внятно>:
- У Вашей жены опухоль. Заболевание перешло в четвертую стадию. Необходимо срочно начать курс химиотерапии…<пауза>…

Лёша: Доктор! А на сколько это серьезно? Она не умрет?

Зав.отделением <переглядываясь с коллегами>:
- Будем лечить! В клинике лечение - платное. Вы знаете об этом?

Лёша: Да, а сколько нужно заплатить?

Зав.отделением <морщится>:
- Вопрос оплаты лечения ко мне не относится. Все вопросы решите с бухгалтерией…
 Вам сейчас выпишут квитанцию. Оплатите в кассу. Касса – на 2 этаже…
Необходимо сразу оплатить за весь курс химиотерапии.
Лёша<потерянно>:
- А жену прямо сейчас надо оставить у вас в отделении?

Зав.отделением <хмурится>:
- Вы оплачивайте и ждите. Сегодня должно освободиться одно место. Пациентку переводят в хирургическое отделение…

Лёша <берет протянутую старшей медсестрой квитанцию из бухгалтерии.
От счета с 5 нулями на лечение в клинике у него перехватывает дыхание, холодеют руки; ему становится нехорошо; на побелевшем лице – тихий ужас >:
- Доктор! Но нам же еще надо деньги собрать <отчаянно>…У нас сейчас нет с собой такой суммы…Даже не представляю, где смогу собрать такую сумму.
Тем более, срочно! Мы не знали…

Зав.отделением <хмурится и молчит; оценивающе рассматривает исподлобья непрезентабельный вид Леши>:
- Хорошо… Подождите, пожалуйста в коридоре…Мы с коллегами посоветуемся, что делать…
Помощь приходит «свыше»…
Консилиум с перевесом в один голос – голос заведующего отделением интенсивной терапии - решил, что надо срочно госпитализировать Ольгу. По состоянию.
А потом уже решать вопрос оплаты пребывания и лечения больной в клинике…

Зав. отделением пошел на риск: в случае летального исхода родственники не захотят платить, а могут еще и в суд подать…

Блок VIII "Кризис (воспоминания Ольги)"
Сцена 21. Прописка
Эпиграф:
       Нет любви к жизни без отчаяния в ней
       Альбер Камю

В реанимацию Оля попадала дважды.
Сначала это произошло, когда ее "прописали" в отделении.
В первую же ночь...
Целый день просидели в "предбаннике", у входа в отделение интенсивной терапии: ждали, пока освободится место. В зеркальце отражалось пожелтевшее, похудевшее лицо. Но боли она не чувствовала. Прощупывалось только увеличенная селезенка.
Консилиум врачей отделения решил, что ее надо срочно госпитализировать. По состоянию.
Диагноз сказали мужу, когда она вышла в коридор. По его тяжелому вздоху Ольга сразу поняла: она должна остаться, и ничего хорошего здесь ее не ожидает ...
Она заплакала: горько и по-детски открыто. Долго сдерживаемые эмоции вырвались наружу. Мучила неизвестность: что за диагноз? Но еще страшнее было узнать правду+

Ольга < обращаясь к мужу сквозь рыдания>:
- Леша, какой мне диагноз поставили ? Что-то серьезное? Скажи мне!

Лёша <выжимает из себя беспечную улыбку>:
- Да, они еще не знают ничего! Только собираются обследовать!
 
Ольга < стараясь поверить, но с сомнением в голосе>:
- Ты меня обманываешь, да?! Хочешь утешить?

Лёша < приобняв и успокаивая жену>:
- Я тебе, Оленька, всегда говорю, что есть на самом деле, ты же знаешь! Ну разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Ольга < обиженно кривит и надувает по-детски губки>:
- Да, все время обманываешь, < капризно>. Может, врачи ошибаются?
       Я им не очень доверяю+
В коридоре, где Ольга с Лешей ожидают своей очереди на госпитализацию с самого утра, побывало множество постояльцев: деловито входили и выходили из палат санитарки и медсестры с пакетами для капельниц; строгий и хмурый дежурный врач совершал обход; большая делегация в белых халатах проводила совещание в ординаторской; на тележках развозили обед по палатам деловитые больничные поварихи.
Они наблюдали за постояльцами с испуганным и жадным любопытством.
Кажется, в отделении абсолютное большинство составляют женщины.
То ли женщины болеют чаще, принимая на себя муки за все человечество.
То ли они просто выносливее в критических ситуациях , а мужчины просто не выживают+
Пациентки бредут, медленно плывут по длинному коридору, тянут за собой капельницы на тележках - как будто плывут корабли со спущенными парусами под черным пиратским флагом+
Двигаются навстречу друг дружке закутанные в бесформенные больничные халаты фигуры. Наглухо закрыты: косынки и платки прикрывают голову и шею.
Под косынками и светлыми платочками - наголо выбритые головки. Безбровые, желтовато-коричневые, округлые маски-лица...

Гематологических больных всегда можно узнать.
В отделение попадают такие разные люди: мужчины и женщины; молодые и старые; беременные и бездетные; подтянутые и обрюзгшие; бедные и богатые. Их всех отличают разнообразные жизненные ситуации и несхожие истории болезни.
Но здесь, в клинике, они становятся похожими друг на друга как призывники армейской службы - все на одно лицо!
Даже после выписки, вдали от клиники, их всегда можно узнать.
Лицо болезни - безволосое, безбровое, округлое, изжелта-коричневатое.
Марсианское. "Марсианами" больные отделения становятся после курса химиотерапии и гормонального лечения+

* * * * *

К вечеру, наконец, освободилось место в двухместной палате, в дальнем конце коридора: прежнюю пациентку увезли в реанимацию...
Старшая медсестра - высокая, стройная и противная, в идеально отглаженном белоснежном халате и безупречной формы крахмальной шапочке - пилотке похожа на стюардессу.
Подходит к напряженным и испуганным супругам и казенным голосом сообщает о том, что место освободилось...

"Стюардесса" < держа в левой руке, на отлете официальное направление на госпитализацию Ольги, показывает правой рукой в сторону дальнего конца коридора>:
- Пожалуйста, пройдемте со мной. Вам выделено место в 510-ой палате.

В Палате 510 довольно просторно. Она рассчитана на пребывание двух пациенток. Голые окна без занавесок разительно отличают больничную палату от санатория или профилактория.
Окна не зашториваются. Все на виду. В этой палате два окна - на двоих.
Вторая пациентка занимает место справа от входной двери.
Ольге досталось место слева, изголовьем - от окна.
Палата освещена ослепительно ярким светом люминесцентных ламп. Отчетливо видны мельчайшие детали обстановки.
Из-за яркого освещения особенно черной кажется безлунная ночная тьма за окнами палаты.

"Стюардесса" заставляет Ольгу расписаться на официальном бланке о том, что "стационарный пациент/ка обязуется строго соблюдать предписанный режим и согласен/на с правилами распорядка в отделении интенсивной терапии+"
Строго посмотрев на Лешу с распахнувшимся казенным больничным халатом, "стюардесса" молча покидает палату.

Леша, стараясь не смотреть на лежащую в пол-оборота к ним молодую и румяную соседку по палате, придвигает один из двух казенных стульев и достает из объемной хозяйственной сумки пакет.
В пакете - сменная одежда и домашние сандалетки, захваченные из дома на тот случай, если Ольге пришлось бы остаться в клинике+

Ольга с хмурым и расстроенным лицом прощается с мужем, стесняясь разрыдаться при соседке, сдерживает слезы. Переодеваться она не стала, чтобы не показаться перед Лешей сразу в больничной форме одежды.
По крайней мере, пока она сама не привыкнет к роли стационарной больной+
Уже поздний вечер. Леше пора возвращаться домой: неизвестно, как там ведут себя детки+
Он еще хотел зайти в ординаторскую. Спросить у дежурного врача, насколько серьезным и опасным тот считает состояние жены. Может быть, нужны какие-то специальные препараты?

Ольга < сдерживая слезы>:
- Я тебе напишу сейчас, что еще мне надо будет привезти. Дай ручку +

Лёша < протягивает Ольге свою ручку (красивую и дорогую)>:
- Вот, возьми. Пусть у тебя останется, пригодится !
Оленька, ну, я поехал. Уже поздно. Там детишки без присмотра...

Ольга < потерянным голосом>:
- Подожди, я только переоденусь. Заберешь мои вещи домой+< выходит за дверь, чтобы переодеться>
 
Лёша < оставшись наедине с соседкой жены по палате, робко обращается к ней>:
- А Вы здесь, наверное, уже все знаете ? Давно в клинике?

Соседка < тягуче вздыхая, с остановками, напирая на "О">:
- Давно-о-о! Полгода уже+ Пока не выпускают домой, врачи-то+

Лёша < смущенным тоном >:
- А жена только первый день здесь, в клинике. Её Олей зовут, а Вас?

Соседка < кокетливо>:
- Дак, Ниной меня звать+А Вы не переживайте, жена Ваша привыкнет+

Лёша < достает из сумки апельсин, протягивает соседке >:
- Угощайтесь, пожалуйста!

Соседка < радостно>:
- Ой, спасибочки! А то мне передачи носить некому...

Блок VIII "Кризис (воспоминания Ольги)"
Сцена 22 . Разговор с Ниной
Эпиграф:
    Где умирает надежда, там возникает пустота
    Леонардо да Винчи

В палату входит переодетая в больничный халат Ольга. Протягивает мужу пакеты с "цивильной" одеждой. В глазах - потерянность и тоска.
Ольга:
- Ну вот, забирай все. Отвези домой. Мне это понадобится нескоро+

Лёша:
- Ничего, не волнуйся: все будет в полной сохранности до твоего возвращения домой. Сейчас просто надо обследоваться+
Тебе теперь будет нескучно с соседкой по палате. Нина тебе все расскажет+
Ольга бессильно опускается на кровать. Леша подходит к ней, обнимает, гладит по волосам.

Ольга < плаксиво>:
- Да! Ты меня тут бросаешь+

Лёша< успокаивает>:
- Не плачь! Я буду приходить каждый день к тебе вечером, прямо с работы. Буду привозить что-нибудь вкусненькое, только напиши ЭсЭмЭску. Вот, я тебе еще захватил специально, чтобы могла позвонить+< протягивает жене блестящий, яркий мобильный телефон в форме пудреницы>

У каждого пациента в палате - свой мобильник. Разве что, случайно попадет в отделение какая-нибудь "интересная" пациентка. Из глухой деревни. Или неимущая+
Нина, с завистью взглянув на мобильник, со вздохом отворачивается к стене, демонстративно натягивает одеяло, оголяя спину в несвежей больничной рубашке+.
Леша уходит. Ольга расстроена. Молча раскладывает свои вещи.
Соседка по палате, обращаясь к ней и нажимая на "О"+
Нина:
- У Вас такой муж заботливый+ Такой телефон подарил! Любит Вас и заботится+
Ольга молча кивает в ответ+
Нина: < продолжает неторопливо вести разговор>:
- А у меня нет никого! Лежу тут, никто не приходит. А позвонить маме - надо на пост добираться. А там - очередь+

Ольга < с готовностью>:
- Возьмите мой, позвоните+< протягивает ей мобильник>+

Нина: < осторожно берет мобильник, открывает как пудреницу, разглядывает с интересом как ребенок - как любопытную игрушку, со вздохом возвращает>:
- Спасибочки+ Потом попрошу в случае чего+Меня Ниной зовут, в Вас как?
 
Ольга < забираясь на высокую хирургическую кровать>:
- Меня - Оля. А Вы тут , наверное, уже все знаете? Давно лежите в отделении?

Нина: < охотно отвечает>:
- Да, давно-о-о! Полгода лежу - никто не забирает+

Круглолицая и краснощекая соседка имела вполне здоровый вид.
Нина была беременной. На седьмом месяце. В клинику она попала совершенно случайно. Видимо, в районе были образованные врачи - послали с ее тяжелым заболеванием в Москву.
А в Министерстве, наверное, был как раз месячник "защиты материнства". Вот Нина и попала сюда со своим тяжелым заболеванием крови, опасным для плода и для роженицы.
Мужа у Нины не было, а отец будущего ребенка к ней ни разу в клинику не приехал за полгода+

Нина: < просительным тоном>:
- Ой, тут Ваш муж меня апельсином угостил! Спасибо ему: так хочется еще скушать апельсинчика! Можно < показывает пальцем на пакет с апельсинами, стоящий на подоконнике>?

Ольга:
- Да, конечно, угощайтесь, не стесняйтесь, пожалуйста.

Нина грузно встает и вместе с капельницей на тележке подходит к подоконнику, достает из пакета большой апельсин и с жадностью сдирает кожуру.
В этой жадности чувствуется какое-то неестественное, нездоровое, неудовлетворенное желание наверстать что-то упущенное в далеком детстве+
В палату входит дежурный врач Станислав Яковлевич - высокий брюнет.
Нина мгновенно преображается. Стыдливо запахнув куцый больничный халатик на арбузоподобной груди, она начинает кокетничать с дежурным врачом. Всем своим показывает, как Стасик ей нравится.

Санитарки поговаривали, что Нина влюбилась в Станислава Яковлевича - семейного и уважаемого врача со стажем ранее в подобных грехах не замеченного. Ревновала его ко всем санитаркам и медсестрам+

Станислав Яковлевич - подтянутый и стройный, с высокой шапкой смоляных кудрявых волос, - человек женатый. Поэтому он, нарочито строго взглянув на соседку и сухо осведомившись о ее записях в журнале наблюдений, сразу подходит к Ольге.
С.Я. < проверяет пульс у Ольги>:
- Сейчас прийдет дежурная сестра, поставит Вам капельницу. Будьте осторожней: могут возникнуть побочные эффекты: голова закружится или затошнит. Держитесь за стенку.
Старайтесь не вставать с постели без крайней необходимости.

Ольга < испуганно>:
- Доктор, а это опасно?!

С.Я. < строго>:
- В Вашем положении все опасно. Но лекарства потому и должны помочь Вам.
Мы начинаем первый курс химиотерапии. Просто будьте осторожней.

Станислав Яковлевич уходит. Тут же появляется медсестра с пакетами ядовито желтого цвета и катетером: ставить капельницу.

Блок VIII "Кризис (воспоминания Ольги)"
Сцена 23 . В реанимацию
Эпиграф:
    То, что не убьет тебя, сделает тебя сильным
     Ф. Ницше

Медсестра - молоденькая и щупленькая ( видимо, недавно пришедшая из медицинского училища) долго не могла правильно зафиксировать катетер в подключичную вену. Она позвала Станислава Яковлевича.
Вместе им удалось правильно приладить катетер. Правую ключицу густо замазали зеленкой.
Из капельницы медленно, размеренно и неслышно, по каплям стала поступать ядовитая "химия".
Как только поставили капельницу, прикрепив к подключичной вене катетер, состояние резко ухудшилось.
Ночью Ольга захотела встать, чтобы дойти до туалета. Внезапно, когда она наклонилась, чтобы достать из-под высокой хирургической кровати свои домашние кокетливые сандалетки (хорошо разношенные и такие милые), вдруг внезапно закружилось голова, сознание стало угасать.
Все понеслось, закружилось в сплошном танце+
Ольга упала лицом вниз - прямо на скользкий холодный пол.
С трудом очнувшись от удара, Ольга попыталась дотянуться до кнопки вызова, но не смогла+
Проснувшаяся соседка по палате испуганно нажала кнопку вызова на стене.
Прибежала дежурная медсестра. Она попыталась помочь Ольге подняться, но не хватило сил.
Медсестра куда-то срочно позвонила, и вызванный на подмогу врач с 7 этажа забрал Ольгу в реанимацию. Было 3 часа ночи...

Блок I X «Удар за ударом»
Сцена № 24 .  Реанимация. Разговор с врачом
Эпиграф:
   Для печали есть предел, для страха - нет.
   Плиний Младший
О том, что Ольга попала в реанимацию, Леша узнал только в 8.30. В 7.00 он пытался дозвониться по мобильному.
Но телефон не отвечал… Тогда Леша стал названивать в справочную больницы. Дежурная сняла трубку только в 8.30! Заглянув в журнал, она лениво сообщила, что больная Борцова из 510-ой переведена в реанимационное отделение.
Состояние – тяжелое…
Очередной удар судьбы! Сколько еще таких ударов впереди…
В тяжелых предчувствиях Леша добирался до ворот клиники. От метро он не стал дожидаться маршрутки, потому что в час пик маршрутки застревают где-то на маршруте. Бежал бегом, наискосок, через пустынный скверик, через глухие переулки. Запыхавшись, выбежал к тыльной стороне клиники, огражденной черной чугунной оградой. Быстро перелез через забор и устремился на 7 этаж, в реанимационное отделение.
В лифтовом холле, перед обшарпанными створками дверей отделения уже маялась ожиданием немолодая женщина - родственница какого-то реанимируемого пациента.
По ее спокойному лицу было заметно, что эта маета для нее давно стала привычным занятием…

* * * * *

Из лязгнувшего грузового лифта неожиданно быстро выкатилось инвалидное кресло. В кресле – сидячий пациент  в бурой больничной пижаме: видно привезен с каких-то срочных процедур. Мужчина выглядит изможденным и надсадно кашляет, оставляя на белом вафельном полотенце кроваво-алые следы.
Дежурная сестра быстро подводит кресло к двери отделения.
«Родственница» (скорее всего, убитая заботами законная супруга) судорожно цепляется за проходящую медсестру: просит взять передачу для мужа – какие-то дорогостоящие препараты.
Медсестра сурово отстраняет просительницу, на ходу бросая:
- Сейчас позову реаниматолога!
Инвалидная коляска мгновенно скрывается за лязгнувшими створками много повидавших дверей реанимационного отделения…

 
Леша вытирает пот со лба, с тихим испугом глядя на сгорбленную, поникшую фигуру посетительницы. Та погружена в свои тягучие мысли в тревожном ожидании выхода дежурного врача…

Томительно тянется время. В холле не слышно и не видно, что происходит за лязгающей, скрипучей дверью отделения, покрытой скучной серой казенной краской, хотя оба чутко прислушиваются…

Наконец, появляется совсем молодой и неподходяще бодрый кавказец в хирургическом комбинезоне.
Волосатые лапы «богатыря» скорее похожи на борцовские.
Он спокойно подходит к посетительнице, забирает у нее пакет с импортными обезболивающими препаратами и также спокойно поворачивается, собираясь скрыться за дверью.
Леша, волнуясь, подходит к врачу и со страхом спрашивает:

Леша <ожидая самого худшего>:
-  Доктор, можно узнать, к Вам ночью попала больная из отделения химиотерапии.
Я звонил, мне только сказали, что она в тяжелом состоянии… Пожалуйста, доктор, скажите, она… у нее… как ее состояние ?!

Реаниматолог <строго и официальным тоном>:
-  Состояние тяжелое…

Леша <шепотом>:
-  Совсем плохо, доктор ?!

Реаниматолог <заученным голосом>:
-  Мы делаем все от нас зависящее …

Леша <просящим голосом, делая длинные паузы>:
-  Доктор, это … надолго? Она… скоро… вернется из реанимации?!

Реаниматолог :
-  Повторяю: мы делаем все от нас зависящее …

Леша <c замиранием>:
-  Скажите, а у нее диагноз… какой?

Реаниматолог :
-  Опухоль

Леша <холодея от ожидания ответа и нетерпеливо ожидая его>:
-  Опухоль … злокачественная? Рак?!
 
Реаниматолог :
-  Рак крови. Четвертая стадия.
<вопросительно спокойным и привычным взглядом смотрит на родственника тяжелобольного пациента, который впервые осознает тяжесть заболевания>

Леша <судорожно сжимает похолодевшие ладони >:
-  Доктор, она…. умрет… скоро умрет?!

Реаниматолог :
-  Мы делаем все от нас зависящее … Пока состояние тяжелое…

Леша:
-  Скажите, наверное, ведь нужны какие-то лекарства … дорогие, импортные препараты? Что-нибудь срочное? Скажите, что мне делать, доктор, чтобы ее спасти?!
Может быть, я смогу…?!

Реаниматолог :
-  Препараты у нас есть. А вот плазмы крови не хватает …  Возможно, Вашей супруге предстоит оперативное вмешательство. Потребуются доноры!
И еще: Вам нужно будет оплачивать лечение – по крайней мере, койко-место.
Поэтому нужно срочно ехать в Горздрав, получать КВОТУ для льготных категорий…
Там Вам должны выдать «розовый талон» - это право на «бесплатное» лечение в стационаре для тяжелых случаев…

Леша:
-  Спасибо Вам, доктор!  Я все сделаю… <пытается сунуть врачу подготовленный белый конвертик >…Вот, пожалуйста, возьмите… Помогите нам, доктор!

Реаниматолог < отстраняется >:
-  Езжайте.  Не волнуйтесь. Мы сделаем все возможное…
< махнув рукой, скрывается за дверью реанимационного отделения>

Блок IX «Удар за ударом»
Сцена № 25 .  Индульгенци
Эпиграф:
    Люди наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами.
    И это самое тяжелое и самое верное наказание…
    Лев Николаевич Толстой

Толпа брала Горздрав приступом. Люди давились в очереди, змеей протянувшейся по узкому коридору к кабинетам № 101 и № 102. Разумеется, «давились» в очереди не сами тяжелобольные, а их страждущие родственники: «давились» в надежде получить «розовый талон бюджетника».
Розовый Талон - розоватый клочок бумаги размером с листочек настольного чиновничного календарика. На нем – краткая резолюция высокого начальства о «выделении квоты на лечение из средств городского бюджета», подпись и печать. Драгоценный автограф анонимного ангела!
 Спасительная «индульгенция», дающая право на бесплатное койко-место, дорогую операцию и импортные препараты, продлевающая хоть на чуть-чуть хрупкую жизнь пациента.
Эта «индульгенция» выдается не всем и не каждому.
Не всем улыбнется судьба: у кого сил не хватит, у кого – нужных связей, у кого просто нет прописки…
 «Небюджетникам» койко-место обходится недешево. За сутки приходится оплачивать сумму, которую Ольга зарабатывает за целую рабочую неделю!
Не считая денег на медицинские процедуры - хирургические операции, анализы, компьютерную томографию, УЗИ и т.д.

*****


Муж трое суток бился в Горздраве за розовый талон.
Добился. Получил!
Помогло ходатайство из института  с просьбой: «выделить нашему научному сотруднику - Ольге Георгиевне Борцовой – добросовестной и какой-то там еще … квоту на лечение из средств городского бюджета».
Ольгин институт ведь тоже – государственный, бюджетный!
На кафедре политэкономии Ольга проработала много лет. Пришла сразу после окончания этого же института.
Здесь ее ценили…

Блок X “Воспоминания Ольги”
Сцена № 26 .  Карьера
   Эпиграф:
    Карьера - чудесная вещь, но она никого не может согреть в холодную ночь.
    Мэрилин Монро

Ольга и сама все время задумывалась о «прежней» жизни: о работе и семейных делах. Досадно было, что зимнюю сессию ее студенты будут сдавать какому-то другому преподавателю!
Скорее всего, Ларисе. Лариса Петровна, ясное дело, не обрадуется...
На кафедре политэкономии – все время дефицит преподавательских кадров, потому что платят, в основном, по 14 тарифу. А это – не коммерческие заработки…

*****

До болезни путь был прямым и ровным. Ольга мечтала о научной карьере. Она любила свою работу. Ей нравилось писать статьи по макроэкономике и публиковаться в кафедральных сборниках.
Она любила рассказывать студентам о том, “как государство богатеет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет”...
Вообще, Ольга чувствовала себя на своем месте.
Она всю свою сознательную жизнь проработала в одном институте, на одной кафедре – кафедре политэкономии (даже после революционной перестройки название кафедры осталось прежним!)
Заведующий кафедрой относился к Ольге очень хорошо, всячески опекал ее. Обещал «дать» доцента.
Во-первых, она сама закончила этот же институт. Ей здесь все нравилось и все было знакомо.
Во-вторых, она и как преподаватель была на хорошем счету. Студенты ее любили и ценили, потому что она не ставила двоек на экзаменах.
В-третьих, Ольга была мягкой с людьми и старалась со всеми ладить.
И к тому же, Ольга чувствовала, что «шеф» посматривает на нее как-то по-особенному. Ведь она была "красоткой"...
Впереди была защита докторской диссертации. Признание. Спокойная, счастливая семейная жизнь.
И вдруг эта страшная болезнь! Как наказание.
За какие-то грехи . За что ?!

Блок X “Воспоминания Ольги”
Сцена № 27 .  Реанимация. Ангелы.  42,3 0С
      Эпиграф:
       Ничто так не воодушевляет, как сознание своего безнадежного положения
       Альберт Камю
 
 В реанимации она была как в удушливом, жарком, туманном бреду. Ночью температура поднялась до немыслимых значений - 42,3!(это она узнала из личной карточки, прикрепленной к изголовью койки, когда очнулась).
Ольга не знала, что бывает такая температура…
Все происходящее воспринималось как в фантастическом фильме. Остро мучило ощущение беззащитности и наготы.
Какие-то фигуры в белом ее осматривали. Было невозможно разобрать, кто это. Хотелось спрятаться, закрыться. Но она проваливалась в забытье… Жуткий стыд потом долго грыз Ольгу: жгло ощущение беспомощности и неприличной наготы…

*****
На третьи сутки температура снизилась, вернулось ощущение реальности происходящего.
Первое, что Ольга увидела, когда очнулась в реанимации и повернула голову, была щуплая старческая спина в родимых пятнах под ослепительным, назойливо ярким искусственным светом. Свет в реанимации не выключается никогда.
Ни днем - ни ночью. Ни зимой - ни летом.

*****

Ольга лежала в большой-пребольшой палате.
«Коммуналка» была поделена свисающими с потолка занавесками на отсеки. Койки в палате изголовьями упирались в стенку. Между ними были всунуты громоздкие прикроватные мониторы.
Ольга была окутана проводами с нашлепками датчиков. Из носа у нее торчали прозрачные трубки. Справа, под ключицей, крепился катетер. Место подсоединения катетера было густо замазано зеленкой.
На соседней кровати, на расстоянии вытянутой руки, спиной к ней лежал пожилой мужчина. Совершенно голый под смятой простыней. Ему подавали судно. Ольга отвернулась...

Блок X “Воспоминания Ольги”
Сцена № 28 .  Реанимация. Алкаш
Эпиграф:
      В трагедии мы участвуем. Комедию только смотрим…
       Олдос Хаксли

У старика-соседа по реанимации был неоперабельный рак гортани. Членораздельно тот говорить не мог. Но, вопреки тяжелому диагнозу, пациент живо на все реагировал. Частенько бывал недовольным и выражался матом в форме выразительного мычания. Мычание было понятно без перевода…
Дежурные медбратья и врачи реанимационного отделения все время урезонивали и успокаивали скандалиста.
Похоже, пациент являлся престарелым родственником какой-то «шишки» и попал сюда по блату. Ольге занятно было наблюдать за перепалками между соседом и медперсоналом. Это отвлекало ее от дурных мыслей о собственном незавидном положении…
Сообразительным медбратьям удавалось быстро расшифровывать желания утомительного пациента: живая мимика, недвусмысленные жесты и неразборчивое мычание были понятны без всяких слов. Старичок был «не дурак» выпить. Он все время порывался сходить в магазин за бутылкой.
Медперсонал боялся нагоняя от своего начальства за невежливое обращение с пациентом, но сладить с этим шустрым алкоголиком было не легко.
Старичку обычно обещали «сбегать». Он успокаивался на время и засыпал!  В каждой трагедии всегда есть что-то комичное...

*****

Утром санитарка в зеленой униформе принесла Ольге записку и мобильник от томившегося за дверью отделения Алеши.
Мобильник в реанимации передавать запрещалось. Однако, родственникам так хотелось услышать хоть словечко от своего родного пациента!
Санитарка сочувственно протянула ей трубку, но Ольга только прошептала, что говорить сейчас не может. Пусть муж придет к ней потом, позже...
Кризис миновал! Это было начало долгого пути – пути возвращения с «того света»…

Блок X “Воспоминания Ольги”
Сцена № 29 .  Возвращение
Эпиграф:
    Разве здоровье не чудо?…
    А.Чехов

Болезнь наносит быстрый удар, и ты мгновенно оказываешься на краю пропасти. Восстановление длится значительно дольше!
Сначала – гормональная терапия. Усиленно. Три капельницы каждый день.
Для того, чтобы усилить защиту организма и ослабить отравление сильнодействующими лекарствами.
В состоянии агранулоцитоза резко падают лейкоциты. Ниже нормы в сто раз.
Это очень опасно для больного организма: падает гемоглобин; наступает угроза анемии.
Следующая угроза – в ходе химиотерапии погибают клетки костного мозга. Огромные потери! Требуется омоложение стволовых клеток.
После гормональной терапии на 10-ый день начинают вводить дорогой импортный препарат для регенерации стволовых клеток костного мозга. Лейкоциты медленно-медленно, с неохотой, поднимаются до нормальной границы.
Однако тут же «подскакивают» тромбоциты. Тогда вливают специальный препарат – гепарин для нормализации свертываемости крови.
Когда тромбоциты резко падают, приходится делать переливания крови для повышения свертываемости и профилактики опасных кровотечений.
На «флагшток» капельницы вывешивают «черный» флаг – пакет с темной венозной кровью, богатой драгоценными донорскими тромбоцитами.
И везде риск! Чуть меньше – чуть больше.
За цифрами–твоя жизнь как на ладони: быть или не быть...

*****

Кризис первых дней миновал. Начались тяжелые и нудные будни: курсы химиотерапии. Ольгу привязали к капельнице…
 
Блок XI “Возрождение”
Сцена № 30 .  «Постриг»
Эпиграф:
   Ад - это жизнь с этим телом, которая все же лучше, чем небытие
   А. Камю

Волосы у Оли начали вылезать большими прядями сразу после первого 8-дневного курса «химии».
Толстая санитарка Оксана, которая давно привыкла к людским несчастьям, постригла ее наголо, приговаривая:
– Була б голова, а волосся ще виросте!

Хотя Оля не услышала от врачей своего диагноза и не хотела бы его услышать, но бритая по-тюремному голова с беззащитно торчащими родинками! Это означало конец всему...
Оля испугалась и заплакала по-настоящему.
Потеря собственных волос для нее была самым худшим.
Хуже самой болезни!
Кому она нужна такая - страшная, наголо обритая !? Уродство хуже, чем болезнь!

* * * * *

Блок XI “Возрождение”
Сцена № 31 .  Книга со счастливым концом
Эпиграф:
       Печаль изобретательна на скорбные выдумки…
       Плиний Младший
Закутавшись и спрятав свою беззащитную голую макушку с сиротливо торчащими родинками под теплой шапочкой с блестками, Ольга стала потихоньку путешествовать.
Приходилось тащить  за собой каждый раз тележку с капельницей на привязи…
Спускалась на лифте на первый этаж. Здесь жизнь кипела вовсю: приходили пациенты на прием в поликлинику и на клинические анализы. Возле гардероба функционировал книжный ларек.
Книжный ларек «держал» интеллигентного вида лохматый чудик. У него всегда можно было купить недорого «желтую прессу», детективы Александры Марининой; бытовые повести Донцовой, Поляковой, Улицкой, Устиновой в мягком переплете...

*****

Она всегда любила читать. С детства.
Читая, Ольга уносилась мыслями в хитросплетения сюжета, искренне сопереживала героиням и их романтической любви.
Жизнь книжных героев и героинь была гораздо ярче, насыщеннее и драматичнее, чем ее собственная - обыкновенная и прозаическая ...
В воображении она уносилась в далекие-далекие страны, в мир любовных приключений и живописных поворотов судьбы.
Особенно занимали Ольгу детективные истории. Она любила перечитывать изощренные классические детективы Альфреда Хичкока, жесткие романы-драмы Джеймса Х.Чейза; зачитывалась женскими историями «следователя» Александры Марининой. В этих историях столько коварства и такие хитросплетения судеб…
В книгах ей совершенно не нравились силовые сценарии и action. Гораздо больше увлекала тонкая психологическая канва сюжета. Ольга забывала о себе и о своих грозных диагнозах, гадая, кто злодей и каким же образом его, наконец, разоблачат.
Здесь, в клинике, чтение было единственным ее развлечением и работой. Хотя Леша принес из дома и настроил маленький телевизор.
Это разрешалось. Потому что лечение было долгим и изматывающим.
Не выдерживали и сдавались многие. Те, кто перестал верить и плыть. К берегу своей мечты . . .

*****

Ольга читает при свете блеклых люминесцентных светильников. За окнами – чернота и холод ночи.
За строками мелодрамы – собственная история любви, испытаний и невзгод. Слезы выступают на глазах.  Переживания и мечты героини становятся отражением ее собственных  переживаний, ее собственной судьбы…
В книге – счастливый конец всем переживаниям. А вот какое же продолжение готовит ей ее собственная судьба?!
Пусть победит прекрасная мечта – мечта о счастье…

Блок XI “Возрождение”
Сцена № 32 .  Светлые воспоминания. Первое свидание
Эпиграф:
      Истинная любовь сказывается в несчастье.
      Как огонек, она тем ярче светит, чем темнее ночная мгла.
      Леонардо да Винчи
Безжалостный свет «дежурки» проникает сквозь веки. И днем, и ночью. Неуютный. Тусклый. Неживой.
Тоскливые мысли не дают заснуть. Хочется убежать, исчезнуть, забыться. Вернуться к себе – молодой и беззаботной, не приговоренной диагнозом и не привязанной к капельнице.
Лежа с высокой температурой в промокшей от обильного, нездорового пота больничной рубашке и слушая нескончаемую мелодию вызовов, Оля представляет себя – беспечную и молодую - в любимом открытом платье цвета морской волны, идущую в знойный летний день по залитому солнцем бульвару. Цвет морской волны так идет к ее светлым волосам и серовато-голубым глазам! В этом платье она была в тот жаркий июньский день, когда они с Лешей встретились возле кинотеатра….
Это было впервые – их «культпоход» в кинотеатр «Мир». Они смотрели веселую французскую комедию. За спиной, на последнем ряду прижимались друг к другу и целовались молодые парочки. Была яркая весенняя пора. Пора цветения. Май. Жизнь казалась сказочно прекрасной…
Во время сеанса их пальцы как бы невзначай переплелись, плечи соприкоснулись. Ольга звонко смеялась, а Леша глядел на нее влюбленными глазами…
С экрана громко и радостно гремела музыка: живая мелодия в исполнении оркестра Поля Мориа. Эль Бимбо…

*****

Вызовы, вызовы, вызовы...
Монотонные сигналы вызовов в длинном коридоре отделения создают привычный тревожный фон. Грустно звучит в электронной аранжировке такая светлая и радостная французская мелодия -«Эль Бимбо». Мелодия восьмидесятых. Мелодия не вписывается в боли и страдания, звучит диссонансом ...
В палатах - пациенты в критическом состоянии. Под капельницей. Время от времени прибегает усталая медсестра, чтобы переключить инфузатор, поменять иголки и забрать использованные пакеты из-под капельницы….

Блок XII “Bimbo”
Сцена № 33 .  Bimbo - парад
Эпиграф:
       Наша зависть всегда живет дольше, нежели счастье, которому мы завидуем.
        Франсуа де Ларошфуко

Длинный-длинный коридор отделения. Ольга медленно и осторожно движется, волоча за собой капельницу на тележке. Слева и  справа – палаты-одиночки.
Плотно закрыты двойные двери. Между внешним и внутренним пространством палаты – тамбур, приглушающий звуки, защищающий от губительного проникновения внешнего мира.
Опасные микробы, вредные влияния, назойливые посетители, соседи по несчастью, – все отодвинуто, отстранено от приговоренных болезнью к одиночеству…
Однако, сквозь верхнюю щелку стеклянной двери палаты настойчивому и бестактному наблюдателю хорошо видно, что происходит внутри. Так должно быть: дежурный медперсонал должен вовремя придти на помощь тяжелобольному…
И еще видно: почти в каждой палате мелькание телевизионных кадров. Телевизор – большой или крошечный – это ниточка, тянущаяся к клубку событий внешнего мира. Необходимый слабый раздражитель, доносящий угрозы и  соблазны «реального мира»…
Сегодня вечером по первому каналу демонстрируют конкурс красавиц «Мисс Вселенная». Сегодня все смотрят «Первый».
В каждой палате – парад. Парад «красоток». Жаркое соревнование.
Длинноногие «красотки» с белозубыми улыбками хотят перещеголять друг друга в стройности и вызвать желание ими обладать. На зависть соперницам.
Стеклянная щелка двери каждой палаты – безмолвный экран. Проекция фантастического счастливого мира. Мира здоровых телом девиц. Мира счастья! Парад-алле!
   Звуков не слышно. Только мелькают парадные картинки: счастливые, полуобнаженные, довольные собой «красотки». Ольга чувствует в душе волну протеста - острую зависть и недоумение: за что это им, за какие заслуги!…

Блок XII “Bimbo”
Сцена № 34 .  Гламурные «красотки»
Эпиграф:
      Женщина – это приглашение к счастью
       Шарль Бодлер

«Бимбо» по-русски означает «красотка».
Ольга смотрит иллюстрированный глянцевый журнал, который принес ей Леша. С завистью читает  раздел «Полезные Советы». Про этих самых «красоток».

В далекой и прекрасной стране – Америке - так называют привлекательных и неглупых девиц. Преуспевающих в личной жизни.
Бимбо:
-­ по-американски успешны и легкомысленны;
-­ привлекательны, обаятельны, обворожительны;
-­ не боятся своей привлекательности;
-­ любят нравиться мужчинам;
-­ ведут себя самоуверенно
В Америке «красотки» хорошо знают как себя вести, чтобы преуспеть и получить от жизни все, что нужно!
Бимбо:
­- всегда получают удовольствие от жизни;
­- любят себя и свое прекрасное тело;
-­ ведут себя как дочери миллионеров;
-­ в любой ситуации остаются верными себе;
­- всем своим видом демонстрируют успешность и успех!
Журнал советует прислушаться к жизненным принципам Бимбо:
Тело должно быть безупречным. На пути к совершенству много препятствий!
Для совершенства нужен постоянный уход и забота.
Шейпинг и бассейн. Массаж и солярий. Маникюр и педикюр. Спа-процедуры.
Нужна постоянная работа над собой и своим телом.
Нужна походка - легкая, изящная, «от бедра».

–   Местным «красоткам» везения не хватает, – вздыхает Ольга.
-   Везения бы нам, женщинам. И твердости духа.
    Потому что всякое может случиться . . .
    Может случиться болезнь.
    Тело может предать!  Походка – испортиться!

*****

Когда организм привыкает к «химии» и хватает сил подняться, по коридору навстречу друг дружке двигаются закутанные в больничные халаты фигуры, закрытые косынками и платками.
Под косынками и платочками – наголо выбритые головы.
«Красотки» исполняют странный танец под механическую шарманку. В обнимку с капельницами на привязи. Странный танец – «Эль Бимбо» . . .

Блок XII “Bimbo”
Сцена № 35 .  Корабли надежды
Эпиграф:
       Надежда - это умение бороться в безнадежном положении…
        Г. Честертон

На титульном листе пухлой истории болезни стареньким принтером надпечатано : «История болезни Борцовой Ольги Георгиевны, 37 неполных лет, замужем, двое детей» .
История ее болезни хранится в ординаторской. В дешевой конторской папке-скоросшивателе.
Папка становится месяц от месяца толще, разбухает новыми деталями и цифрами, становится похожей на диссертацию…
В феврале этого больничного года ей исполнилось 37...

*****

Прямой, длинный коридор Ольга проходила сотни раз как нескончаемую марафонскую дистанцию, таская за собой тяжелую капельницу на колесах. Иногда колеса буксовали или аппарат начинал истерически пищать аварийным сигналом (кончалась зарядка аккумулятора). Тогда приходилось возвращаться назад, в палату…

Высокий шест капельницы напоминает мачту корабля с оборванными парусами.
«Корабли» плывут по длинному коридору.
Пациенты выходят в свободное «плавание»: волокут за собой на буксире эти «корабли», вышагивая по длинному коридору. «Рейс» - туда, «рейс» - обратно - по курсу химиотерапии…
Каждый больной мечтает доплыть. Каждый надеется, что штормовое «плавание» по больничному коридору скоро закончится. А впереди ждет тихая гавань: семья, работа, дети, карьера, любимые, – все то, что из-за болезни было утеряно и утрачено так трагически и внезапно...

Ольга верит, не может не верить, что доплывет до заветной гавани! На корабле надежды…

*****

Блок XIII “Возрождение”
Сцена № 36 .  Консилиум
Эпиграф:
     Мы надеемся приблизительно, зато боимся точно.
     Поль Валери

Во вторник ровно в 9.00 в отделении химиотерапии начинается обход. По длинному-длинному коридору движется процессия людей в белых халатах.
Во время обхода все замирает. Каждый пациент ожидает своего осмотра и приговора. Кому – в хирургию, кому – на выписку.
Кто-то находится в нетерпеливом и счастливом ожидании, в предвкушении скорого свидания с близкими.
Кто-то другой изнемогает в истерической лихорадке, ожидая самого худшего, но надеется, надеется на лучшее…
Потому что надежда умирает последней!
Процессия в белом – это традиционный ритуал. Ритуал совершается неукоснительно и педантично соблюдается.
Во время ритуала рассматриваются оперативно-тактические приемы лечения тяжелобольных пациентов и выносятся важные судьбоносные решения. Консилиум...!
     Обход всегда начинается с осмотра самых «тяжелых» пациентов, находящихся в палатах рядом с ординаторской и дежурным постом. Потому что жизнь этих больных висит на волоске.
Возможно, в небесной канцелярии рабочий день уже завершен и решение в отношении этих «доходяг» уже принято: ведь здесь каждая душа на учете!
Но бывают исключения из правил.
Иногда консилиум принимает оперативные решения, опережающие бюрократический аппарат небесной канцелярии.
Или интуиция главного врача отделения интенсивной терапии побеждает.
И тогда – срочное спасение пациента, аврал, реанимация, операция … Бывает!
Чаще, к сожалению, небесная канцелярия распоряжается по-своему, опережает и опровергает решения консилиума.
Тогда освобождается место в одной из палат отделения, чтобы дать шанс и призрачную надежду кому-то еще: чьей-то жене, матери, дочери…

*****

Впереди процессии – подчеркнуто строгий и подтянутый главный врач – Сергей Кириллович.
Бок о бок следует высокая как жердь – на голову выше глав. врача -  Татьяна Спиридоновна. Она отвечает за все административные вопросы, койко-места и обеспечение рабочего режима. Клиника – это научный медицинский центр. Поэтому весь состав консилиума – остепененные научные сотрудники. Для них, находящихся в научном авангарде, ритуал – это и исследовательская работа, и отчет о проделанной работе, и будущая диссертация…
Вслед за первыми лицами тихим строем двигается второй эшелон – ординаторы и лечащие врачи отделения. В основном, до 30. Их привлекает новизна открытий на самом острие современной медицины. Там, где вопросов больше, чем ответов. На грани жизни и смерти…
Однако, специфика клиники накладывает свой отпечаток на поведение сотрудников отделения: постоянная боеготовность и высокий уровень ответственности за чужие жизни вызывают истощение нервной системы, раннюю седину, лихорадочный блеск в глазах, истерики.

*****

Вот уже процессия подошла вплотную к 510-ой, где лежит Ольга.
Вышли из соседней палаты, стали амфитеатром и тихо совещаются с хмурыми лицами: пациент очень тяжелый…
Стали в круг. В центре – первые лица и лечащий врач – красный, потный. Капельки пота на лбу. Отчитывается.
По бокам, у стен стоят и внимательно слушают ординаторы. Случай очень неординарный.
Чуть поодаль – младший медперсонал. Перешептываются на текущие темы.
Тяжелое совещание затянулось. Наконец, принято какое-то важное решение, сделаны назначения, и консилиум перемещается в палату Ольги.
Процессия втягивается в узкое пространство палаты-одиночки подобно шелестящей пенной струе воды, спиралью  закручивающейся в воронке раковины.
Дверь палаты остается открытой. Внутрь заглядывают с интересом любопытствующие стажеры. Остальные дожидаются своей очереди вдоль стенок, возле палаты.

*****

Ольга сжимается под напором внимающей толпы в белых халатах. Напряженно ожидает вопросов и осмотра.
Главврач  спокойно здоровается, подходя к ее постели, и с дежурной улыбкой спрашивает:
- Ну, как Вы себя сегодня чувствуете? Как настроение? Температура?

Ольга невразумительно мямлит в ответ:
- Да все так же, Сергей Кириллович, как обычно…

Главврач обращается к лечащему врачу Ольги:
- Так, пожалуйста, Нинель Аслановна, доложите  нам историю болезни и состояние пациентки.

Нинель, волнуясь, достает из папки приготовленную историю болезни своей пациентки и зачитывает основные моменты. Сквозь частокол медицинских терминов непосвященному трудно пробиться к смыслу. Но собрание внимательно выслушивает основные тезисы –как будто рассматривает характеристику претендента на замещение вакантной должности доцента…
Любопытствующие и серьезные лица врачей…
Сергей Кириллович просит уточнить результаты анализов – биохимия и клинический анализ крови, УЗИ брюшной полости, график температуры и расход жидкости.
Начинает осмотр пациентки.
Серьезно и внимательно, осторожными движениями ощупывает разбухшую селезенку. Недовольно качает головой и вздыхает.
Консилиум напряженно следит за манипуляциями главврача.
Обмениваются вполголоса краткими репликами друг с другом на своем «птичьем» языке. Все чаще звучит страшное и незнакомое для Ольги слово «спленэктомия»
Нахмурившись, Сергей Кириллович подводит итог:
- Будем Вас переводить в хирургическое отделение, готовить к операции…

У Ольги пересыхает во рту и звенит в висках от напряжения…

Процессия вновь завивается в воронку, шелестя белыми халатами, и исчезает постепенно через узкие двери палаты, протискиваясь в коридор вслед за главврачом.
В палате-одиночке остается вязкая на ощупь, напряженная тишина.

- Будут резать,  -  со слезами отчаяния бормочет Ольга…
- Резать,  резать, резать… -  эхом отдается в висках безжалостный приговор…

Блок XIII “Возрождение”
Сцена № 37 “В хирургическом отделении”
ЭПИГРАФ:
        Смысл жизни только в одном - в борьбе.
          А.Чехов

После 7 вечера решетку входной двери первого этажа закрывает амбарным замком охранник в черной униформе. С этого момента посетителям приходится подниматься в палаты клиники обходным маршрутом. Сначала – оставить в гардеробе одежду. Потом подняться на вместительном лифте до 5 этажа «нового» корпуса.
Справа – дверь в хирургическое отделение. Слева – длинный переход в старый корпус, в отделение интенсивной терапии.

*****

Ольгу перевели из отделения интенсивной терапии в хирургическое отделение после двух безрезультатных курсов химиотерапии.
Внутренний консилиум врачей терапевтического отделения решил, что Ольге необходима операция спленэктомии с перевесом всего в один голос. Голос главного врача отделения Кирилла Сергеевича. Этот голос ее и спас тогда!

В хирургии Оля провела всего 26 дней, но очень бы не хотела туда вернуться!
Это было самое неуютное и тесное отделение в клинике. Мест на всех оперируемых не хватало, поэтому койки стояли даже в коридоре.
Независимо от удобств и желания пациента платить надо было вперед и наличными: отдельно –за койко-место; за операцию – в руки самому хирургу, и отдельно – хирургической медсестре за «уход».

*****
В хирургии всего три палаты, напоминающие «совковое» общежитие.
Пять-шесть тесно прижатых друг к другу узких коек с тумбочками.
Больные в отделении долго не задерживаются. Все пациенты здесь - «временные». После недолгой предоперационной подготовки – сразу под нож хирурга. На этом этапе многие выживают, несмотря на онкологический диагноз в последней стадии.
После операции «тяжелых» больных поднимают в отделение реанимации двумя этажами выше. «Легких» - выписывают.
«Легкими» считаются те, кого можно выписать из отделения для «дальнейшего терапевтического лечения». Завтра эти больные будут куда-нибудь «прикреплены».
А там – как Бог даст . . .
 

Блок XIII “Возрождение”
Сцена № 38 “ Лариса”
ЭПИГРАФ:
       Страдание только сильного делает сильнее, слабого же оно делает еще слабее.
        Лион Фейхтвангер

Лариса поступила в интенсивную терапию прямо «с улицы». Наверное, ее случай был пригоден для научных экспериментов.
В обычной районной онкологической поликлинике Ларису давно «списали» и очень удивились, когда она явилась с просьбой дать направление в клинику.
Лариса поступила в клинику в совершенно «непристойном» виде.
У нее была «тройная грудь». То есть грудь была обычная, женская, но на шее висела огромная опухоль. Последняя стадия рака щитовидной железы ...
Ларису положили рядом  с Ольгой, лицом к двери.
Лариса быстро привязалась к Ольге. Они долго и подробно обо всем разговаривали.
Т.е. Ольга, в основном слушала и сочувственно кивала, а соседка многословно и очень эмоционально делилась своими замечаниями обо всем: о жизни, о людях, о врачах, о болезнях. Высказывания почти всегда были негативными
Лариса ей рассказывала про свою трагедию: про то, как у нее трагически пропал без вести ее беспутный сын, который связался с какой-то мафиозной структурой.
У Ларисы была еще и взрослая дочь, замужняя. Они приносили в палату всякие деликатесы: ананасы, икру, копчености, - в больших и красивых пакетах. Деликатесы пациентке все равно есть не разрешали, поэтому все это «великолепие» доставалось медперсоналу.
Лариса была скандалисткой по-природе. С дочерью и мужем она беспрерывно ссорилась – как по телефону, так и при встрече в палате.
Она часто демонстративно жаловалась про то, что жить ей не хочется и
не имеет жизнь для нее никакого смысла . . .
Ольга с сочувствием слушала Ларису, но не принимала ее истерические высказывания всерьез. Она жалела ее. Но не понимала …
Для Ольги Борцовой жизнь имела большой смысл. Она готова была пережить свою четвертую стадию болезни. Вопреки всему. Даже вопреки статистическим прогнозам! ... Ольга умирать не хотела. Она стремилась вернуться в заветную гавань: вернуться к семье!

*****

Ларису вскоре повезли на операцию. Говорила она шепотом, плакала и прощалась с Ольгой. После операции они уже не встречались …
 
Блок XIII “Возрождение”
Сцена № 39 “ Перед операцией”
ЭПИГРАФ:
      Волнение, вызываемое страхом, пропорционально не опасности,
      а нашему предчувствию беды, которой мы опасаемся,
      будь она реальна или воображаема.
         Бернард Мандевиль

В хирургическом отделении клиники работают профессионалы высокого уровня.
Профессор Александр Владимирович Кузнецов - один из них. Он оперирует самых тяжелых пациентов на IV стадии опухолей. Завтра он будет оперировать Ольгу. Она знает. Леша уже обо всем договорился и оплатил. Наличными…
Значит, хирург сегодня придет к ней и все расскажет.

*****
В хирургии всего три палаты, напоминающие «совковое» общежитие.
Пять-шесть тесно прижатых друг к другу узких коек с тумбочками.
Больные в отделении долго не задерживаются. Все пациенты здесь - «временные». После недолгой предоперационной подготовки – сразу под нож хирурга. На этом этапе многие выживают, несмотря на онкологический диагноз в последней стадии.
После операции «тяжелых» больных поднимают в отделение реанимации двумя этажами выше. «Легких» - выписывают.
«Легкими» считаются те, кого можно выписать из отделения для «дальнейшего терапевтического лечения». Завтра эти больные будут куда-нибудь «прикреплены».
А там – как Бог даст . . .

В палате тесно – негде даже присесть посетителям. Приходится перетаскивать с место на место казенные стулья с потрепанными сиденьями . От одной койки – к другой, от одного пациента – к другому.
Шесть коек – шесть судеб. Шесть историй болезни. Каждая история – как на ладони.
Спектакль “вживую”. Realty-show! Действие спектакля длится круглосуточно и без антракта

*****
Профессор Кузнецов появляется в палате после очередной плановой операции. Несмотря на усталость, подтянутый и чисто выбритый. Даже моложавый на вид !
Но прозрачно-голубые, с красными ободочками,  глаза выдают пристрастие к повышенным дозам спиртного, используемого не для медицинских целей…
При такой работке это не удивительно!
Профессор входит бодрым шагом. Без сопровождающих. Быстро придвигает «дежурный» стул. Присаживается к изголовью Ольги.
Ольга внутренне напрягается и холодеет. Хирург успокаивающе берет кисть ее правой руки, слушает учащенный пульс, ободряюще улыбается.

Хирург <обращаясь к Ольге>:
- Нуте-с, больная. Вас зовут… Ольга… как по-отчеству?...

Ольга <смущаясь>: - …Георгиевна...Можно без отчества, доктор.

Хирург <нарочито бодрым голосом>:
- Как настроение, Ольга Георгиевна? Спасли нормально? Температура? Давайте, я Вас осмотрю…
Ольга <откидывая одеяло и приподнимая больничную рубашку для врачебного осмотра>:
- Спаслось не очень: какой уж тут сон, а температура утром была 37,5.

Хирург <тонкими длинными пальцами чутко и осторожно пальпирует область заметно припухшей селезенки; потом также тщательно, с озабоченным видом ощупывает лимфатические узлы под мышками; вздыхая, обращается к Ольге>:
- Да, селезенка СИЛЬНО УВЕЛИЧЕНА .Лимфатические узлы – тоже ТРЕБУЮТ ВНИМАНИЯ!
Завтра нам с Вами предстоит провести плановую операцию – СПЛЕНЭКТОМИЮ, т.е. будем удалять Вашу селезенку…
Не переживайте. Вам не стоит волноваться: операция, как правило, проходит без особых осложнений!
Видите, насколько Ваша селезенка увеличена. Это нехорошо! Там накопились вредные вещества, очень вредные для Вашего организма!
Мы Вашу селезенку осторожно удалим, и Вы сразу пойдете напоправку…

Ольга <со страхом и слезами в голосе>:
- Доктор, а как же я буду жить без селезенки?! Она ведь для чего-то нужна! Смогу ли я выздороветь, если Вы мне удалите этот орган?!

Хирург <успокаивающе пожимает кисть правой руки Ольги, ободряюще улыбается>:
- Ну, сударыня! Я проделал множество подобных операций. Статистика – упрямая штука! В основном, состояние моих  пациенток существенно улучшалось.
Не жалейте Вы свою селезенку, она Вам сейчас только вредит! Не волнуйтесь.
В нашем организме всегда существует «подстраховка» - другие органы берут на себя функции в случае чего. Так будет и после удаления  Вашей разбухшей от всяких гадостей селезенки. Вы и температурите из-за нее!
 Не волнуйтесь, у Вас все будет хорошо…
<хирург поднимается, кивает ободряюще и быстро выходит из палаты – его уже ждет новая плановая операция…>

Ольга отворачивается к стене со слезами на глазах. Тихо, по-детски, всхлипывает. Слезы сами собой текут и текут из покрасневших глаз, капают на подушку.
Впереди – неизвестность.
Машинально поглаживая больную селезенку, как будто прощается и расстается с близким существом, без которого ей не прожить…
 
 Блок XIII “Возрождение”
Сцена № 40 “ Сон Ольги”
ЭПИГРАФ:
       Мы умираем каждый вечер. Но мы - мертвецы, наделенные памятью.
        Жозе Кабанис

В палате – свое биологическое время. Здесь не бывает яркого дня и темной ночи.
Круглосуточный тусклый дежурный свет  люминесцентных  ламп.
- Кто-то из постояльцев не спит (всегда)
- Кто-нибудь из родственников особо тяжелых пациентов дежурит (часто)
- Дежурная медсестра приходит для выполнения предписанных процедур (по расписанию)
- Кто-то из больных с трудом двигается к туалету (в самое неподходящее время)
- Кто-то слушает радио в наушниках (чтобы не слышать болтовню соседа по мобильнику)
- Кто-то занудно объясняется по мобильнику с родственниками (мешая всем)
- Кто-то громко храпит, забывшись нездоровым сном (постоянно и назойливо)

Питаются в палате в самое неурочное время – по мере сил и возможностей ( в основом, еду приносят родственники прямо в палату).

Жизнь в хирургическом отделении изнурительна и суетлива для глаз стороннего наблюдателя. Но в действительности она напоминает фронтовую обстановку.
Здесь царит режим военного времени: каждый боец сражается со своей болезнью; каждому предстоит операция – и не одна (!).
И не все бойцы уйдут с поля боя живыми – война есть война…

*****

Ольга забылась в тревожном, душном сне.
В палате окна на зиму забиты ватой, но все равно сквозит.
Два раза в сутки санитарка протирает пол дезинфицирующим раствором, но ведь запах болезней выветрить невозможно!
- Тяжелое дыхание умирающих
- Острый запах мочи и сильнодействующих лекарств
- Кровавые метки на грязновато-белых постелях
- Стоны и бормотание, слезы и душераздирающие сцены, -
                все это вдруг исчезло из сознания Ольги.
*****

Ей снится страшный сон.
Будто она заблудилась в лесной, непроходимой чаще.
Вот, со сбившимся дыханием, она оглядывается по сторонам со страхом, но тропинка исчезла, нет пути назад – к дому, к близким и родным!
Впереди – полянка, заросшая изумрудной осокой – обманчивая зелень кочек пружинит под ногами.
Ольга осторожно идет вперед, через топкую поляну к просвету между сухостоем - туда, к свету и спасению…, но вдруг… проваливается! Проваливается в холодную, мерзкую болотную жижу.
Сначала – по пояс. Потом – по шею. Потом жижа забивает рот…
Ольга кричит, обезумев от ужаса, зовет на помощь… и просыпается, вся мокрая от жара и липкого пота…

Блок XIV “Искупление”
Сцена № 41 “ Хмурое утро”
ЭПИГРАФ:
        Когда то, чего мы очень долго ждем, наконец-то приходит, -
        оно кажется неожиданностью…
          Марк Твен

Утром Ольгу разбудила дежурная медсестра - быстро и профессионально грамотно поставила капельницу для подготовки к операции.
Хмурое утро тускло отражалось в наледи на окнах палаты. Было 6.30.
На соседней койке хрипела и стонала пожилая армянка с неизлечимой меланомой в последней стадии. Ее сын, дежуривший всю ночь на стуле у изголовья, выпросил у медсестры и скоро принес кислородную подушку.  Больная жадно припала к трубке, с хрипом вбирая драгоценный кислород.

На других койках больные еще не проснулись: на их истощенных и заостренных болезнью лицах выражалось строгое спокойствие…

*****

У самого окна, слева, вытянулась на койке Екатерина Васильевна. В струнку.
У нее рак легких. Заболевание обнаружено случайно, во время прохождения флюорографии.
Спортивная и подтянутая в свои 70 лет, она пока не осознает, как это с ней произошло и что ее ожидает. Ведь это такая коварная болезнь – рак!
Заплатила уже целое состояние за операцию. Официально. Через кассу. Скоро ее будут оперировать. Она настроена на лучшее - оптимистка!

*****

В углу, слева от входа, вовсю храпит толстая, средних лет, Маша в деревенском цветастом халате. Ее вчера прооперировали по поводу незлокачественной опухоли на правой руке, в локтевом суставе. Сегодня за ней ухаживает приходящая сиделка. За большие деньги.
Завтра ей придется обходиться уже своими силами: слишком дорого обходится здешний уход, е всем по карману…

*****

На самой неудобной койке, стоящей посреди прохода и обдуваемой с обоих окон, лежит ничком совсем молоденькая, светленькая и щуплая Танечка. Ее положили вчера утром. С тяжелым диагнозом, похожим на диагноз Ольги – ЛИМФОМА.
Танечка уже не спит, испуганно наблюдает за подготовкой Ольги к операции…

В 8.30 в палате появляется толстая Оксана из «родного» отделения интенсивной терапии.
Она прямо источает бодрость и энергию, заполняя тесное пространство палаты своим деловитым оптимизмом. Оксана ездит на работу из пригорода. Туда и обратно – 4 часа. 5 дней в неделю. Работает в клинике уже 4 года. Говорит, что в деревне никакой работы и никаких перспектив. А здесь все-таки солидная клика и платят хорошо – лучше, чем в других больницах…

*****

ОКСАНА < обращаясь к Ольге как к маленькой и глупенькой девочке>:

- Ну, що, моя радість, зав'янула отут без мене?

ОЛЬГА < испуганно смотрит на Оксану>:

- Ой, Оксаночка! Ты уже пришла меня готовить к операции? Уже пора?!

ОКСАНА < улыбаясь, отодвигает стул, поправляет сползающее одеяло и придвигается к изголовью кровати. От Оксаны пахнет на всю палату дешевым одеколоном, но в палате сразу становится веселее. Палата оживает, глядя на толстушку-хохотушку>:

- Так, моя ти дівчинка! Зараз буду тобі малювати на животі жовтої краской…ха-ха-ха…не хлюпоти ти носом!  Дивися, який малюнок буде в тебе на видом месте…

Оксана освобождает место на прикроватной тумбочке у изголовья и раскладывает свои «инструметы»:  пузырьки с йодом, вату, одноразовые лезвия для бритья в синем  прозрачном  пакетике, пузатую кисточку для бритья, половинку мыльницы зеленого цвета с куском  казенного мыла.

ОКСАНА < захватив одной рукой мыльницу с розовым обмылком,  направляется в туалет, громогласно объявляя на всю палату>:

- Ну от, моя радість! Готуйся до художньої росписи…ха-ха-ха… Зараз повернуся.
  А ти, будь ласка, оголюй свої телеса: буду малювати як на натуре…ха- ха!

Оксана быстро возвращается, неся на пухлой ладони как на подушке мыльницу с торчащей в мыльной воде кисточкой.

ОКСАНА < широко улыбаясь>:

- Ну от, моя миленька! Починаємо сеанс художнього розпису по телесам…ха- ха…
Розкривайте ваші телеса…ха- ха…буду творити чудеса!

Оксана густо намыливает лобковую часть и живот – так, что мыльная  пена  покрывает весь живот и бедра, и начинает  осторожно скрести бритвенным лезвием. При этом она с удовольствием рассказывает неприличные анекдоты, похохатывая  и похлопывая Ольгу по бедрам:  как будто обслуживает «клиентку» в косметическом салоне…
Потом в ход идет йод с ватой: Оксана густо замазывает  весь живот и бедра.
Довольная тщательно выполненной работой,  Оксана весело прощается, ободрительно кивает и исчезает, переваливаясь и тряся округлыми бедрами.
Ольга запахивает халат. Кожу на животе слегка пощипывает и обдает холодком.
Скоро, скоро за ней придет дежурная  медсестра  с  каталкой и повезет ее на 7 этаж, в операционную. Что будет потом с ней?  Как пройдет операция? Ольгу лихорадило.
Она отвернулась к стене и тихо лежала так, прислушиваясь к шагам в коридоре…

Блок XIV “Искупление”
Сцена № 42 “ В ожидании”
ЭПИГРАФ:
        Не отчаивайся! Худшее еще впереди!
         Филандер Чейз Джонсон

Время тянулось медленно и мучительно. Сердце стучало в висках глухими ударами, то ускоряя,  то замедляя ритм. Тук-тук- <пауза>– тук -тук-тук-<провал> …
В 10.30 пришел Леша. Вместо успокоения, он вызвал у Ольги беспокойство и слезы.
Ольга начала трагическим голосом инструктировать мужа на тот случай, если «с ней что-то случится, и он останется с детьми один…»

ОЛЬГА < трагическим шепотом, стараясь не делать разговор достоянием всей палаты>:

- Леша! Пожалуйста, не перебивай меня! Я хочу, чтобы ты меня выслушал внимательно!

ЛЕША< испуганно и настороженно>:

- Оленька! Что ты меня пугаешь! Я и так тебя хорошо слышу…

ОЛЬГА < продолжает трагическим тоном>:

- Лешенька! Всякое может случиться. Вдруг ты останешься с детьми один… не перебивай меня, я же тебя просила!
… Пожалуйста, береги детей! Особенно, Сенечку: он еще совсем маленький и несамостоятельный… < начинает, всхлипывая, вытирать набегающие слезы>

ЛЕША< протестующее машет руками, пытаясь возразить Ольге, хотя она в таком состоянии, что все равно неспособна воспринимать голос рассудка…>:

- Оленька, ну о чем ты говоришь! Ну что ты, в самом деле,  несешь чепуху! Ну, ты пойми: это же совсем не сложная операция – их делают сотнями! Ничего с тобой не случится!
Чик, и быстро удалят селезенку – и всё-о-о-о!

ОЛЬГА < продолжает плакать, не слушая мужа. Вытирает покрасневшие глаза и хлюпает носом. И никак не остановить этот поток слез…>:

- Леша! Я тебя очень прошу: тебе будет очень-очень нелегко, но ты соберись с силами…
Не оставляй маму, не бросай на нее детей!  Пожалуйста-а-а…

ЛЕША< мягко гладит Ольгу по волосам, вытирает ладонью ее мокрое от слез лицо>:

- Оленька, ну все будет хорошо: это же тебе врач говорил?! Александр Владимирович. Он же опытный хирург. Профессор. Он же этих операций не одну сотню сделал!
Ты настройся на хороший результат. Н у, правда же!

ОЛЬГА < затихая, устав от слез и напряжения последней бессонной ночи>:

- Прости меня, Лешенька! Конечно, ты прав: все будет хорошо…
 
В дверях палаты  появляется хирургическая медсестра в зеленоватом комбинезоне и высокой шапочке. Деловитая и суховатая.

МЕДСЕСТРА < останавливаясь в проходе между койками, потому что никак не развернуться с неуклюжей каталкой, обращается к ним обоим, переводя взгляд с Ольги на Лешу>:

- Вы Борцова? ... Ольга Георгиевна?...А это Ваш родственник?

ОЛЬГА, ЛЕША < в один голос отвечают>:
-  Да! Да! Муж.

МЕДСЕСТРА < требовательным голосом обращается к ним обоим>:

- Я не могу в палату завести каталку. Здесь не развернуться! Вы мне не поможете?
Там, в коридоре, возле двери стоит каталка.  Вы сама можете дойти до двери? А муж Вам поможет, да?

ОЛЬГА < кивая медсестре>:

- Да, я, конечно,  смогу…. Сейчас встану…
 < она  медленно приподнимается  и садится на высокой больничной койке, свесив ноги. Медсестра быстро и ловко освобождает ее от капельницы.
Ольга запахивает халат и осторожно идет к двери, поддерживаемая под локоть мужем.
Вся палата смотрит ей вслед , благожелательно-испуганным взглядом провожая до двери…>

В коридоре, прямо за дверью у стены стоит каталка, застеленная одной тонкой простынкой поверх рыжей клеенки.
Медсестра приказывает Леше принести Ольге ее казенное одеяло, а Ольге велит остаться в одной больничной рубашке. Ольга садится на каталку, снимает с себя  больничный халат и ложится на жесткое ложе.
Медсестра накрывает ее одеялом и везет по длинному узкому коридору головой вперед  к лифтовому холлу.
Леша сопровождает  каталку сзади и сбоку, помогает на выезде из коридора на лестничную клетку. Потом вместе с суровой медсестрой заталкивает каталку в огромный и неуклюжий грузовой лифт.
Двери с лязгом закрываются, и лифт медленно поднимается на 7 этаж, в операционную.
А Леша стремглав пролетает по лестнице 2 этажа вверх и встречает там каталку, помогая вытолкнуть ее из лифта.
Ольга отрешено и безучастно смотрит на проплывающий потолок, на суровую медсестру, на мужа. Она оставляет все, мыслями устремляясь куда-то ввысь: как бы стряхивает с себя суету и уходит в какой-то иной мир – мир священнодействий и таинственных процедур.
Ей становится все равно: видно, подействовало успокоительное лекарство из капельницы. Дыхание становится глубоким и ровным. Глаза сами собой прикрываются…
Створки скрипучих дверей операционной захлопываются.
Каталка въезжает в пустой и гулкий коридор, по бокам которого настежь открыты операционные.
Леша машет ей вслед с вымученной улыбкой. Ольга чуть кивает ему в ответ глазами: она уже не принадлежит мужу, детям, дому, работе, повседневному быту и распорядку- не принадлежит ТОМУ миру.
Мысленно она высоко парит, в других сферах. Там абсолютно тихо и просторно. Там нет суеты. Только белое безмолвие и покой…

*****

Леша остается в ожидании по ту сторону двери. Мучительно медленно тянется время. Ольгу долго готовят к операции. Еще не освободился от предыдущей операции хирург…
Через щелочку замазанного белой краской стекла двери видна пустынная часть коридора и настежь распахнутые операционные. Тихо и неуютно…
Леша мается в ожидании завершения операции.
Ему вспоминаются последние суетливые дни и ночи, полные дел и переживаний. Вот, например, лечащий врач Ольги –истеричная Нинель -  сказала, что срочно нужно сдать кровь для Ольги. Срочно!

*****
Блок XV “Страждущие и сочувствующие”
Сцена № 43 “ Доноры. Цена крови”
ЭПИГРАФ:
        Милости хочу, а не жертвы!
         Евангелие от Матфея

Лекарства можно достать. Даже за рубли.
Доноров найти трудно. Даже за доллары!
В клинике есть собственная станция переливания крови, куда легко попасть прямо по переходу второго этажа старого корпуса.
Или войти с улицы. Серого кирпича 2х-этажное здание станции находится прямо у ворот - рядом со старым корпусом института.
Пациентам клиники часто требуется донорская кровь. Кровь разных групп. Срочно и позарез!

*****

Ольге не раз срочно требовалась донорская кровь: и во время операции, и при часто возникавших кровотечениях. Нужны были доноры. Группа – «III+». Не очень редкая и жизненно необходимая…
Первым донором Ольги стал, конечно, Леша. Ему приходилось сдавать кровь еще в советские времена: тогда это было как обязательное общественное задание – многие предприятия организовывали ДНИ ДОНОРА. Эти мероприятия проходили повсеместно – на предприятиях и в организациях; в Армии и на Флоте.

Теперь Дней Донора нет. Солдатам разрешают сдавать кровь только для своих, армейских. А штатские боятся заразиться СПИДом. Найти доноров даже за деньги в наше время – большая проблема ...

*****

Леша приехал сдавать кровь еще за неделю до операции.
Просторное двухэтажное кирпичное здание станции переливания крови было возведено еще при советской власти и рассчитано на большой поток донорской крови.
Прежде всего, профиль клиники – это «гематологические больные», т.е. пациенты с тяжелыми заболеваниями крови, испытывающие постоянную потребность в донорах.
Леша приехал не один.
Помощь пришла из ее родного института.
Заведующий кафедрой института, где Ольга много лет преподавала макроэкономику, прислал студентов. Видно, она была на хорошем счету!
Теперь студенты откликнулись, не забыли ее либерального отношения к ним.
Везде есть отзывчивые люди !
Помогли даже те, от кого она не ожидала помощи.
Незнакомый молодой аспирант с ее кафедры, например. Она даже не была знакома с этим «добровольцем», потому что аспирант появился на кафедре в новом учебном году, а госпитализировали Ольгу еще в старом…
Студенты звонили Леше на мобильник по одному, каждый за себя. Леша собрал всех в один день и приехал сам, чтобы встретить и провести в клинику – на станцию переливания крови.
Леша встречал студентов у входа, показывал дорогу и, вглядываясь в их лица, пытался понять, что именно привело этих «добровольцев» сюда. Что подтолкнуло их к этой благородной миссии, что заставило совершить этот благородный поступок?!
Студентов и студенток набралось человек пять- шесть. Все они показались Леше совершено «зелеными», и никак не вписывались в «героические стандарты» - ни в их внешнем облике, ни в поведении не было никаких проявлений «самопожертвования», «благородства», «благотворительности», и, тем более, «героизма»!
Просто молодые люди откликнулись на призыв декана. Просто помнили свою преподавательницу – Ольгу Георгиевну, принимавшую у них экзамены в прошлом году, - спокойную, доброжелательную, не «завалившую» ни одного из их группы!
Ну, почему бы не помочь в беде хорошему человеку?!

- Но ведь другие-то не пришли, - думал Леша, - не откликнулись, не позвонили!
Не смогли или не захотели? Или теперь такое время и люди перестали друг другу бескорыстно помогать?!...

На крупном оборонном предприятии, где работал раньше отец Ольги, сразу отказали в проведении Дня Донора. Леша даже ездил туда - отвозил деньги для добровольцев. Но сдавать кровь никто не приехал, и деньги не вернули...

*****

Леша вместе с «добровольцами» прошел сначала контрольный осмотр у врача, его записали в журнал регистрации с пометкой о том, что сданная кровь предназначается для родственницы, Борцовой О.Г. Потом он сдал контрольный тест по крови: оказалась, что у них с Ольгой даже одинаковая группа крови - «III+»!
 Это было удачей: кровь могла сразу быть использована для Ольги!
Хотя принимали кровь любой группы: кто-то из пациентов клиники получит эту дозу, подходящую и крайне необходимую для него. А кто-то другой отдаст Ольге дозу ее группы крови, когда ей понадобится.
Леша отстоял в «предбаннике» очередь. Кроме студентов – доноров,  пришедших сдавать кровь для Ольги, - в очереди стояли курсанты соседнего летного училища (видимо, ушли в «самоволку» по поручению своей роты – зарабатывать деньги на коллективную пирушку).
Врачиха подробно расспросила Лешу о том, чем о болеет или болел.
Оказывается, кровь не принимают: если донор переболел чем-нибудь; если у него простуда или повышенное давление; или, например, если он уже сдавал кровь недавно…
Лежа на широком топчане с туго перетянутой в локте рукой и глядя на постепенно заполнявшуюся темной венозной кровью пробирку, Леша размышлял о цене крови.

Вот, студентам, например, заплатили по 300 рублей и выдали мандаринку.
А ведь без этой сданной крови сколько пациентов умерли бы на хирургическом столе от кровопотери!
Может быть, кому-то не успели бы привезти из резерва Красного Креста. У кого-то оказалась редкая группа. И что тогда делать родным и близким этих бедолаг?!
Куда бежать? Кого просить о помощи?
Нет цены крови! Ее невозможно назначит объективно!
« Нет справедливой цены. Дешевизна не более и не менее точна, чем дороговизна», - вспомнились мудрые слова французского философа Мишеля Фуко…

Наконец, в дверях показалась каталка, на которой вывозили Ольгу из операционной.
Ольга спала тяжелым наркозным сном. Лицо было бледным, совсем белым…
Ольгу повезли обратно в палату. Главное было сделано. Операция прошла, как сказал вышедший вслед за каталкой Александр Владимирович,  нормально…

Блок XV “Страждущие и сочувствующие”
Сцена № 44 “ Агранулоцитоз”
ЭПИГРАФ:
        В самых сильных болезнях нужны и средства самые сильные,
        точно применяемые!
               Гиппократ

На стекле дверей ее палаты, с внутренней стороны, приклеен листок со строгой надписью:
«АГРАНУЛОЦИТОЗ! ВХОДИТЬ ТОЛЬКО В МАСКЕ»

Весной и осенью кризис тяжелобольных усугубляется. Надписи расклеиваются по всему длинному коридору отделения интенсивной терапии. Почти в каждой палате!
«Критические» больные испытывают все негативные стороны химиотерапии.
Практически, у них исчезает иммунитет! Любой мало-мальски активный микроб, занесенный извне, может вызвать тяжелые осложнения, вплоть до летального исхода . . .
В любую минуту может возникнуть критическая необходимость в срочной операции. Тогда их срочно переведут в хирургическое отделение или заберут в реанимацию.
Из реанимации возвращаются не все . .

Ольге повезло: она возвращалась из реанимации дважды! Сначала – в самом начале пребывания в клинике. Второй раз – после хирургической операции.
Но во время прохождения курса химиотерапии вероятность «загреметь» в реанимацию была очень высокой: каждый раз после 3-х недельного курса «химии» наступал критический период, который по-научному, по-медицинскому назывался АГРАНУЛОЦИТОЗ.
Этот термин означает тяжелое, смертельно опасное отравление организма специальными сильнодействующими лекарственными препаратами.
В состоянии агранулоцитоза резко изменяется биохимический состав крови: резко падает  содержание лейкоцитов. Ниже нормы в 100 раз!
Это очень опасно для больного организма: падает гемоглобин; наступает угроза анемии.
Следующая угроза – в ходе химиотерапии погибают клетки костного мозга. Огромные потери! Требуется омоложение стволовых клеток.
После гормональной терапии на 10-ый день начинают вводить дорогой импортный препарат для регенерации стволовых клеток костного мозга.
Лейкоциты медленно-медленно, с неохотой, поднимаются до нормальной границы.
Однако тут же «подскакивают» тромбоциты. Тогда вливают специальный препарат – гепарин для нормализации свертываемости крови.
Когда тромбоциты резко падают, приходится делать переливания крови для повышения свертываемости и профилактики опасных кровотечений.
Тогда на «флагшток» капельницы вывешивают «черный» флаг – пакет с темной венозной кровью, богатой драгоценными донорскими тромбоцитами.
И всегда риск!
Чуть меньше – чуть больше. За цифрами – жизнь как на ладони: быть или не быть . . .

Восстановление организма длится крайне медленно.
Сначала – гормональная терапия. Усиленно: три капельницы ежедневно.
Для того, чтобы усилить защиту организма и ослабить воздействие на организм агранулоцитоза.
Потом – страшно дорогие препараты для восстановления клеток костного мозга.
И контроль, все время постоянный контроль за составом крови: анализы, анализы, анализы…
Агранулоцитоз всегда начинается на 10-ый день с начала курса химотерапии.

*****

Крупный план : искаженное от жара и боли лицо герои.
Ольга лежит ничком в своей палате-одиночке.
У нее  высокая температура. Гортань покрылась белым налетом плесневых грибков. Мучительно болит горло и ломит во всем теле.
Сейчас она не думает ни о чем конкретном: ни о своем тяжелом диагнозе, ни о семье, ни о работе. Ни о будущем.
Все силы организма отданы борьбе с тяжелым ударом, нанесенным «химией»!
Но без этого удара, без этих ядовитых препаратов, капающих по капле и поступающих прямо в кровь, - без этого организм просто быстро погибнет от опухоли, пожирающей его изнутри.
Ведь весь организм – это одна большая, смертельно опасная опухоль…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...