Скифская Ваза 2 часть. 6 глава

6

Я думаю, что у нас ещё будет время для бесед,
 а сейчас скажу вам только о том,
что переполняет огнём моё сердце.
Сегодня, товарищи, я видел Ленина!
Виктор Пелевин

Когда я увидел в Интернете строчку об аресте Колесникова, то решил, что арестовали какого-то Колесникова в Москве. Последнее время в России участились громкие аресты. Всё-таки мне стало интересно, что ещё за однофамилиц объявился у нашего председателя областного совета. Кликнул на ссылку и ох… - арестовали-то именно нашего Колесникова.
На следующий день у нас на работе ни о чём другом и не говорили. Висели в интернете, читали подробности с комментариями, и каждый час прилипали к радиоприёмнику, чтобы услышать в который раз одну и ту же новость.
Переполох во всей стране. В Верховной Раде экстренное заседание. Министр внутренних дел Луценко доказывает с трибуны, что он – не верблюд, а верблюд – Колесников. «Яка політика, шановні, це – бандитизм!» - в исступлении кричит майданный министр. Подробности уголовного дела просто поражают – первого человека крупнейшей области арестовали за вымогательство акций торгового центра! Даже обидно как-то, Ходорковского посадили за хищение 15 миллиардов долларов, а Колесникова за какой-то универмаг.
В перерыв ко мне прибежала Варя Аринушкина, вся взволнованная и преисполненная решимости. Сказала, что нужно срочно проводить собрание заводской ячейки СМРУ. Я уже и забыл, что возглавляю на нашем заводе организацию молодых регионалов, а Варя не забыла. Мне даже не пришлось ни кого специально собирать – Аринушкина уже всех оповестила. И что самое удивительное, на её призыв откликнулись практически все. По крайней мере, насильно на собрание никого не тянули, а в красном уголке свободных кресел было поискать.
Это было похоже на мобилизацию. Наверное, нечто подобное ощущали американцы одиннадцатого сентября две тысячи первого года. До этого дня мы более или менее удачно воевали на чужой территории. Ещё год назад мы уверенно держали Киев, потом нам пришлось отступить к своим границам, и вот война пришла на нашу территорию. В тот момент никого не волновал вопрос: за что? За что бы ни арестовали Колесникова – он был наш. В крайнем случае, мы сами могли его арестовать, если б вдруг выяснилось, что он в чём-то виноват перед Донбассом, но его арестовали наши враги, значит, мы будем его защищать.
Варя первой выступила в защиту одного из наших лидеров. Сказала то, что в этот день говорили, пожалуй, все наши сторонники: Колесникову не простили Северодонецк, Колесникову не простили Юго-Восточную республику. Когда пришёл черёд держать слово мне, я не стал повторять общих фраз, и рассказал о том, о чём раньше никогда своим сослуживцам не рассказывал. Я рассказал о своём визите в Северодонецк. Я сейчас напоминал сам себе правоверного, совершившего хадж в Мекку. Публика слушала меня раскрыв рты – оказывается, я был в святом месте. Я был там, в тот момент, вместе с вождями! Более того:
- Я хорошо помню, как Колесников подошёл к нам, - я не стал уточнять, к кому именно к нам, - мы все именно от него ждали судьбоносного решения. И так вышло, я был в числе первых, кто узнал о планах создания Юго-Восточной республики.
И вот здесь, сам того не ожидая, я сорвал аплодисменты. Теперь я был в их глазах не просто очевидцем великих событий, а их непосредственным участником. Впрочем, мы все были участниками великих событий. А ведь выходит, что я умею сказать то, что способно растрогать публику. Может быть, стоит задуматься о политической карьере?
На следующий день половина работников моего отдела написали заявления о предоставлении им бесплатного отпуска и собрались в Киев. Партия Регионов, как и несколько месяцев назад отправляла в столицу своих сторонников. Аринушкина бегала по всей конторе и составляла списки вояжёров. Мне же пришлось совершить поездку в иное место.
Приблизительно в половине двенадцатого мне на мобильный позвонил Чирков и сообщил, что за мной должен заехать человек по имени Алексей. Андрей Николаевич просил меня не волноваться и постараться вспомнить всё, что он мне когда-то рассказывал. Уже от одной такой просьбы будешь волноваться. Минут через двадцать мне снова позвонили. Спокойный бас представился Алексеем и сообщил, что ждёт меня возле проходной.
Сам вид Алексея мог бы заставить меня волноваться ещё больше, но я узнал его. Это был тот самый мордоворот Лёха, с которым мне ещё осенью доводилось встречаться в клубе «Марина». По всей видимости, он меня не узнал, и ещё раз для верности представился: «Лёха». Я назвался в ответ Серёгой и пожал ему руку.
- Поехали, - сказал он, и мы сели в его «БМВ».
Первое время мы ехали молча, потом понемногу разговорились. Лёха оказался не столь примитивным, как могло показаться на первый взгляд. Мы посетовали друг другу на оранжевую власть, на общую духовную деградацию и на низкий уровень образования современной молодёжи.
- Я недавно решил приколоться, - поведал Лёха, - останавливаюсь возле двух девчонок и спрашиваю у них: «Как мне проехать на улицу Врангеля?». Так те вполне серьёзно начали вспоминать, где эта улица находится, одна даже куда-то указала. Хоть бы подумали, когда это у нас улицы в честь белогвардейцев называли?
Потом разговор перешёл к Колесникову, в эти дни все разговоры в Донецке рано или поздно переходили к нему.
- Это даже не политика, - высказал Лёха, - это хуже! Эти гады хотят показать всему миру, что в Донецке живут одни бандиты. Смотрите, у них даже председатель областного совета рэкетом занимается. Им сейчас надо нас в грязи измазать и с гавном смешать! Уроды бля! Где они в Донецке бандитов видели? Последних бандитов у нас перестреляли ещё в конце девяностых, а те, что выжили, давно ведут мирный образ жизни: женились, открыли своё дело и вам же налоги платят! Что они без нас вообще думают делать? У них же там ни хрена нет, Украина без Донбасса – ничто. Украина – это Донбасс! У них мало того, что нет никакого производства, они просто элементарно работать не умеют и не хотят. Вон, наглядные примеры, что этот с жопой вместо лица, что эта сука с косой, только языком молоть умеют. Уже страну довели до ручки, и ещё им мало!
Подобные слова я слышал не впервые, такие мысли были типичны в то время для Донецка. Но что я для себя открыл? Жуткий отстрел полукриминального бизнеса, который имел у нас место в девяностые годы, сыграл роль эволюционного фактора. И в ходе жестокой борьбы за существования выжили не самые сильные. Выжили, во-первых, те, кто был немного умнее и умел находить общий язык со своими конкурентами, а во-вторых, и это наиболее важный момент, выжили самые дружные и сплочённые. Таким образом донецкая группировка и смогла занять ведущее положение на Украине. Лидеры донецкого бизнеса были склонны видеть друг в друге не столько конкурентов, сколько сообщников в хорошем смысле слова. Они и теперь в сложившейся ситуации действовали единым фронтом.
Поначалу я даже не задумывался над тем, куда собственно мы едем, и только когда машина переехала мост через Кальмиус по проспекту Ильича, меня посетила неправдоподобная догадка. И от этой догадки мне стало страшно интересно, то есть: страшно и интересно. В самом деле, мы могли ехать куда угодно, но я подумал только об одном месте между Донецком и Макеевкой. И чем ближе мы были к этому месту, тем сильнее была моя уверенность, и тем сложнее мне было преодолевать охватившее меня волнение. По крайней мере, показывать своё волнение Лёхе не хотелось, а господам обитающим в районе ботанического сада – тем более.
Моя догадка подтвердилась очень скоро, правда, приехали мы не в гостиницу «Люкс», а в сам ботанический сад. В начале апреля ботанический сад ещё не покрыл себя буйной зеленью и благоухающими цветами, природа только-только возвращалась к жизни. Но хоть и холодная, а всё-таки весна ощущалась в каждой капле воздуха. Ещё не взорвавшая город весна начиналась именно здесь и отсюда она должна была вырваться со дня на день, чтобы раскрасить серый город во все цвета радуги.
Мы прошли по аллее между двумя рядами берёз, встретились с группой школьников с экскурсоводом и вышли к старому розарию. То есть, это я помнил, что здесь был розарий, сейчас это был всего лишь кусок земли. Когда мы проходили мимо розария, у Лёхи зазвонил телефон.
- Да, Ринат Леонидович, - Лёха ответил как солдат на посту, готовый в любой момент отчитаться перед командованием и доложить оперативную обстановку, - уже идём. Хорошо, Ринат Леонидович.
Мне показалось, что лицо Лёхи покрылось в этот момент испариной, но это мне только показалось, просто после этого звонка, волнение перешло от меня к нему, и мне стало гораздо легче. Я даже мысленно посмеялся над Лёхой: «Что, боишься своего Рината? А мне вот всё равно». Я впал в какое-то единение с окружавшей меня природой и совсем не думал о предстоящей встрече с человеком, по слухам, державшим в своих руках пол-Украины. Мои мысли кружили где-то между деревьев, путались в кустах, валялись на траве и взлетали к небу. Ботанический сад целиком поглотил моё сознание и моё подсознание, так что безликих людей в чёрных костюмах я заметил только тогда, когда мы чуть ли не столкнулись с ними нос к носу. И тогда я сразу встретился взглядом с тем, кто был ростом поменьше их, причёской светлее и гуще, и вообще был среди них единственным, у кого на лице было какое-то выражение. Видимо Ринат Леонидович также думал в тот момент о деревьях и траве, но едва наши взгляды пересеклись, как его лицо приобрело осмысленную сосредоточенность.
- Сергей, да? – спросил он, поздоровавшись со мной.
Я ответил: «да».
- Чирков говорил мне о тебе. Времени у меня немного, поэтому будем говорить только о самом главном.
Ахметов двинулся со мной по аллее, оставив за нашими спинами своих охранников и Лёху.
- Вышло так, что Андрей Николаевич должен временно нас покинуть, - сообщил он, - я не знаю, насколько затянется его отсутствие, и собирается ли он в дальнейшем с нами сотрудничать, поэтому и решил поговорить с тобой. Думаю, раз он тебя порекомендовал, значит, у него были на то основания. Понятно, что во всём его заменить ты не сможешь – у него больше опыта, у него связи во всём мире, но в кое-каких вопросах ты должен мне помочь. Я имею в виду наиболее общие вопросы, вплоть до того, есть ли жизнь на Марсе?
Я впервые увидел, как он улыбнулся. Мне и самому стало весело, но обрушившийся на меня информационный поток, я по-прежнему не переваривал. В голове всё плыло, сознанием овладело ощущение иррациональности происходящего.
- Сейчас мне нужно оценить уровень твоего посвящения, - продолжил Ахметов, - для начала, что ты знаешь о Скифской Вазе?
Мы остановились, и он пристально посмотрел мне в глаза. Вряд ли я мог в тот момент волноваться, я был настолько ошеломлён, что на волнение у меня просто не оставалось места.
- Только со слов Чиркова, - ответил я, - это аппарат по производству будущего. Скифкую Вазу охраняют чёрные клобуки, они же – чёрные казаки – древний монашеский орден. Местонахождение Скифской Вазы точно неизвестно, предполагается только, что она находится на территории Украины.
Всё это время лицо Рината оставалось неподвижным.
- Чирков говорил мне, что её можно найти, - сказал он, - но он не верил в то, что мы сможем ею воспользоваться.
- Да, - подтвердил я, - он говорил что-то подобное. Но он искал Скифскую Вазу, и не он один.
- Тарута, - назвал Ринат, - я даже думал, что он нашёл её. Когда случилась оранжевая революция, я подумал, что это начала действовать Скифская Ваза, сейчас я понял, что это не так. Тарута по-прежнему ищет Вазу.
Ахметов двинулся дальше, и я вслед за ним.
- Чирков говорил мне о неких скрытых глубинных процессах, которые управляют большими массами людей, - сказал он, - он не называл их, но сравнивал их с законами физики. Ты ведь – физик?
Я утвердительно кивнул головой.
- Тогда скажи как физик, что происходит?
- Вопрос риторический?
- Мм? – Ринат пристально посмотрел на меня, - нет. Вопрос конкретный.
- В таком случае, как физик, я бы хотел уточнить постановку вопроса, - может быть, я ответил и дерзко, но я действительно хотел понять, что же ему от меня нужно. – Дело в том, что вопросы, которыми занимается физика, требуют корректной постановки. Чтобы получить правильный ответ, необходимо хотя бы задать начальные условия.
Похоже, что Ринат слушал меня не без интереса. Могу даже предположить, что какое-то время он действительно пытался сформулировать начальные условия своей задачи, так как ближайшие несколько десятков шагов мы преодолели молча.
- Андрей всегда мыслил стратегически, и ты мыслишь также, - наконец произнёс он, - мы все стали стратегами, а когда-то мы были бойцами. Мы шли вперёд, не считая потерь, и если кто-то из нас падал, то мы знали, что оставшиеся в живых должны сомкнуть ряды и двигаться дальше. А теперь я считаю, оцениваю, думаю о далёких последствиях. Борис не просто один нас, он – мой друг, и раньше я бы не стал долго раздумывать, а сделал бы всё возможное для его освобождения, вплоть до организации побега. А сейчас полсотни советников говорят мне: «подожди», и я жду.
Мы остановились. Ахметов на какое-то время снова задумался, затем сказал:
- Пошли назад.
Мы развернулись, и снова шли молча. Только когда мы подходили к ждущим нас Лёхе и охранникам, Ахметов произнёс:
- Вот такие начальные условия. Подумай об этом.
На этом мы и расстались.


В начале моря
(Папеэте, февраль 1996г)

Ира нырнула в прозрачно-изумрудную воду, распугав стайку пёстрых рыбок. Всколыхнув песок, залез под дно большой полосатый краб. Плоская чёрная рыба с выпученными глазами подплыла к Ире, плавно покачивая большими плавниками, и резко развернувшись перед самым её носом, скрылась в неизвестном направлении. Ира оттолкнулась ногами от дна и вынырнула на поверхность. Она жадно вдохнула воздух, запрокинула голову назад и перевернулась на спину. Ира расслабила своё тело и стала смотреть в синее таитянское небо. Когда ей надоело лежать и смотреть, она набрала в лёгкие больше воздуха и снова нырнула в тёплую воду. Поплавав и поныряв в своё удовольствие, она вышла на берег. От обилия красок кружилась голова: жёлтый песок, зелёные склоны гор, синее небо, белые яхты на голубой воде, чёрные люди в ярких одеждах.
У берега в шезлонге, сидела Карина. Она надвинула на голову большую соломенную шляпу и закрыла глаза чёрными очками. Ира набрала в ладони воду и выплеснула её на подругу.
- Ну! – недовольно воскликнула Карина.
Ира радушно посмеялась и попыталась снять с Карины очки.
- Я так хорошо сидела, загорала, - с досадным возмущением произнесла Карина, - а ты всё испортила.
Ира, весело посмеиваясь, села у ног Карины и положила свои руки ей на колени.
- Это ты всё себе портишь, - ласково произнесла она, - тебе не жалко упускать из вида всю эту красоту?
Карина сняла очки и посмотрела по сторонам.
- И что? Всё то же, что и было.
- Пошли на дельтаплане покатаемся, - предложила Ира.
- Не хочу. Покатайся с Раулем.
- С Раулем я уже каталась, я хочу с тобой.
- Как-нибудь в другой раз, - попросила Карина.
Ира поднялась с песка и посмотрела на море. Такое яркое и голубое море. Здесь нельзя сидеть и смотреть в туманную даль, потому что здесь нет туманной дали. Здесь также нельзя пытаться заглянуть за горизонт, чтобы представить дальние страны, потому что дальняя страна здесь по эту сторону горизонта. И ещё из этого моря никогда не появится корабль с алыми парусами, потому что здесь не знают о таких кораблях. Зато здесь можно круглый год купаться в тёплой изумрудной воде, искать жемчужины и ловить морских звёзд. А можно просто сидеть в шезлонге, как Карина, чтобы смуглая, загорелая кожа стала ещё более смуглой и загорелой.
И всё-таки Ира попыталась посмотреть на море и заглянуть за горизонт.
- Мне сегодня опять снились девчонки, - тихо произнесла Карина.
Ира оглянулась на неё. Нет, только не плакать, нельзя плакать.
- Мне приснилось, что они в раю, - продолжила Карина.
Ира горько усмехнулась и сказала в ответ:
- Нет, это мы в раю. С той стороны моря.
Ира вошла в воду меньше, чем по колено и села на песчаное дно. Она откинула руки назад и открыла своё тело ласкам прибоя. Теперь ей казалась, что она сможет так просидеть целую вечность. Она слышала, как за её спиной Карина поднялась с шезлонга и подошла к воде. Ира оглянулась на неё, и Карина села рядом с ней, склонив свою голову ей на плечо.
- Помнишь, я всё время хотела увидеть, что находится с той стороны моря? – спросила Ира свою подругу.
- Помню, - ответила Карина, - с той стороны моря – Атлантида.
- Нет, - Ира покачала головой, - там – Мариуполь.