Про Катю американку

Про Катю американку.
К: Полноце-э-энная американка.
О: Вася очень здорово с ней, вообще первый класс. Итс файн? Файн, файн, да-да. Ес. Райт. Вот, если что-то шутишь, то надо объяснить, что это джок.
К: Джойк.
О: Джойк, джойк. Итс джойк.
К: Это шутка. Нет, просто я как-то раз сострил там… Когда мы там Беломорск проезжали, там же база морского флота, нашего, северного. И я что-то вот, туда-сюда там: «Несколько туристов (что-то по-английски пытался сказать) энд ван американ спай (шпион)». Она: «А-а-а-а-а», – так сразу присела. «Итс джойк». «У-у-у-у-у».
О: Я помню, что практически все эти походы делалось так: мы что-то ей говорим, она не очень врубается. Потом Вася ей объясняет: «Итс джок».
Так залезаешь в палатку: «Олег, (пш-пш, свою эту…) ноу?»
К: Не, а у неё, что самое интересное, вот этот… хрень от комаров, она была…
О: Американская.
К: …воню-у-учая! Она воняла!
О: И она не действовала вообще! А у нас большой запас оставался ещё.
К: У нас великолепные эти наши российские…
О: Вот такие баллоны были, наши выпускали, классные реппеленты, в огромных баллонах. И действовали они в Сибири, то есть не как у нас там, в Подмосковье, там их можно просто всех – пойти с этим баллончиком – и положить. А в Сибири они действовали, и действовали долго. Она просила: «Рашн спрэй, рашн, рашн!» «Ноу проблем!» - раз баллон.
К: «Итс файн». Это любимое слово – итс файн.
О: Всё нормально, Кэт больше не едят, все спокойны.
К: Не, причём, когда мы в эти заливы приехали… не в заливы…
О: Нет, с ней мы не в заливы приехали. Мы с ней приехали на Суму.
К: На Суму…
О: Даже Сума – мы в неё пристали…
К: То был конец, конец…
О: Не помню даже названия реки.
К: Ладно, не важно.
О: Но это не река, это было какое-то дебильное очарование. Там… мы не могли её пройти…
К: Полуручей какой-то, хрен знает что вообще.
О: Очень долго текли до моря, и какое-то… всё время в габаритах судна шли.
К: Очень медленно.
О: Даже цеплялись, конечно какие-то свалы, что-то мы их протаскивали, что-то там туда-сюда…
К: Там что было интересно: первый самый вечер, вот так вот. Всё; высадились, причём такое, слегка приболоченное местечко, я помню, грязноватенько.
О: Но уже на море.
К: Да-да-да. Что-то сидим там… Катя из палатки в носках такая выскакивает, причём хороших таких, вязаных, индейского покроя такого какого-то.
О: Ну да, да. Там очень, кстати, модно.
К: И по этой грязи: тж-дж-дж. Такие все: «Кэт, итс дёти!» Дёти, т.е. грязно. Это же грязно! Она, явно не понимая, о чём речь, типа, ну в носках по грязи ходить что-то ну как-то… «Дёти?» Что-то так как-то стушевалась сразу. Ну, то есть такая разная психология, сильно не попадащая…
О: Ну, психология разная – не разная, но отчаянная баба вообщем-то.
К: Молодец-молодец, она явно искала каких-то приключений.
О: Причём она была в два раза старше нас всех.
К: Да, в два раза.
О: Ей было где-то, ну я не знаю, под шестьдесят.
- Да ладно?
О: Ну пятьдесят-пять, где-то вот такая.
К: За пятьдесят точно.
О: Мы так за нею…
- Прикольная тётенька!
К: А нам…
- А я думала, она молодая.
О: … как петухи ухаживали всё время, как-то её там это, оберегали, туда-сюда.
К: Но видно у неё там такие идеи на счёт: Дикий Запад, 17-ый век Америка, и вот что-то такое, а здесь – в России, вот это всё можно поймать. Так оно и было, то есть там: дикие паровозы какие-то… Когда мы её на Волгу везли, это было вообще что-то, просто фантастика.
О: Но там вместе с мужем, Джоном.
К: Там ещё Джон был. Да, но это не важно. Значит, это электричка до Савёлова, какая-то ночная, или полуночная.
О: Это не электричка, это такая типа аля-кукушка. А мы в тамбуре все сидим. В вагоне места нет, то есть мы взяли билеты в общий вагон. Но мы завалили этот самый тамбур рюкзаками, и сидим в тамбуре такие все…
К: Ну то есть в Америке…
О: И Кэт в том числе, она так… пыталась улыбаться, но это достаточно тухло, конечно, было. Там конечно – аля-ля-ля-ля-ля – развлекали, туда-сюда.
К: Лёх, ну там другой момент мне понравился. Когда мы ещё только в этот вагон заходим, значит там – на третьих полках, а там он… это именно вагон не электрички…
- А как у поезда, да?
К: Да, поездные вагоны.
О: Не, это поезд. Плацкарт, но это - общий вагон.
К: Общий, да. То есть там везде плотными рядами сидят люди, вторые полки заняты, третьи – тоже заняты.
- Даже третьи?
О: На третьих спят.
К: Да, даже третьи.
- Фигасе! То есть это реально, как показывают в фильмах Америку ХIХ век!
К: Оттуда носки, хари вот такие красные, перегаром от них несёт просто кошмарно. И вот, значит, мы туда её проводим; а мы так ещё сказали типа: «Кать, по-английски лучше не надо, не надо по-английски здесь». И она такая идёт мимо этих носков вонючих, и рожи там что: «Эй, мужики! Стакан! Есть стакан?!» «Так, Кать, проходим, проходим!», - и в тамбур её просто, на шмотки на эти. Ну, точно – дикий запад, дикий запад.
О: А я помню, мы сидим в тамбуре всю дорогу…
К: Всю ночь.
О: Катя такая там…
- Ночью ехали? Фигасе!
К: Ну, это был ночной поезд.
О: Там километров, ну около двухсот может от Москвы, ну, может чуть поменьше.
К: Нет, там поменьше.
О: Поменьше, но едет очень долго…
К: Очень медленно, там где-то начинается одноколейка…
О: Очень медленно.
К: С какого-то момента, после Савёлово по-моему, ну вообщем… я туда уже… А, где-то в Савёлово, я помню мы вышли, какой-то перерывчик. Вася единственный знает английский на уровне, чтобы общаться можно было. Остальные не знают.
О: Сначала он был в Канаде по сельской культуре советником, а сейчас он сидит в Брюсселе.
К: Представитель России по сельскому хозяйству в Евросоюзе, ни много ни мало.
О: Ни много не мало.
- Серьёзно.
О: Очень серьёзно. А в прошлом – декан ТСХА. Тоже не кисло. Т.е. его не разжаловали вообщем-то, а даже повысили.
К: А сначала у него было рыбоводство. Зоофак.
А, и там, значит, в Савёлово, после всех этих носков, после всего этого, я помню – Катя такая, прижимающаяся к Васе: «Васылий, Васылий!» Что-то там: «Васылий!» Чуть ли не слёзы на глазах. «А, Кэт, Кэт, Кэт!»
О: «Итс файн, файн!»
К: Я потом подошёл такой к нему: «Вась, что она тебе такое гутарила-то?» «Ну, она говорила: забери меня от сюда!»
О: Залезаю в палатку (чуть ли не первая ночёвка на Белом море)… залезаю в палатку, а такие белые ночи, как сейчас вот.
К: Как здесь сейчас.
О: Залезаю, вообщем-то всех всё видно, сидит такая Кэт, охреневшая такая. Я так: «Хав а ю?» «Фа-а-айн…»
К: Ну, у них всегда всё прекрасно.
О: Как-то она так это «файн» - не файн.
К: Ну, там в полном уже, да.
О: «Гоу слип?» «Слип… файн».
К: Там полный шок.
О: Но мы друг друга понимали.
- Человека в шок ввели – вывезли на природу в поход. Нормально.
О: Нет, ну не сказать, что всё было так безумно плохо.
К: Нет, там…
О: Все походы отличатся какими-то офигительными совершенно прорывами и такими офигительными совершенно ощущениями.
К: Нет, ну это она по американской привычке что-то там: «Всё хорошо!»
О: «О, перетерпеть только, всё будет гораздо лучше...»
К: Не, а там в этом как раз, в Североморске, как раз, когда мы её на север повезли… и там, значит, мы в Североморске ночевали. Ну, надо было дождаться кукушки, она там только часов в шесть утра уходит, типа того, вот, или в семь. Вот.
О: Беломорск.
К: Или Беломорск. Наверное, Беломорск. Значит, Вася там что-то побежал, у какого-то местного купил, значит, огромный шмат…
О: Ой, он зря купил зубатку!
К: Этой самой, зубатки. Причём прибежал такой счастливый: «О! Сейчас мы Катю угостим зубаточкой!» Такой шмат хороший. Она там, типа, копчёная.
О: Он ошибся. Вообще, по идее, когда покупаешь, надо так пронюхать это дело.
К: Ну хотя бы понюхать. Вот, а дело уже под вечер…
О: А Вася ошибся, никто её уже даже… даже пробовать не стали.
К: Уже знали, что ночевать надо будет до утра, ждать кукушки. Вот, соответственно Вася такой счастливый…
О: Её долго продавали!
- Тихо, ну дядя Олег!
- Нет, наоборот, такое стерео, сразу всё вообще понятно.
К: Такой счастливый, раскрывает этот полиэтилен: «Катя, иди сюда!» Что-то ей там по-английски. «Сейчас мы рыбки, настоящей, беломорской!» Только её чуть-чуть развалил, там такой духан, тухляк такой стопроцентный.
О: Ну не стопроцентный…
К: Ну о-о-очень заметный.
О: Ну попёрла рыбка. Дня за два до продажи.
К: Катя там что-то взяла…
О: Нет, её можно, конечно, схомячить, но надо быть очень голодным!
К: Надо быть карелом всё-таки, которые привыкли тухлятину есть…
О: Кстати, карелы это дело очень любят.
К: С душком.
О: С душком.
К: Точнее это даже называется с загарчиком. Катя, причём, я помню, из деликатности так кусочек откусила… Ну, типа, русские её кормят хрен знает чем!
О: Катя, конечно, она героического плана женщина. Пойти на это, даже без мужа. На Белое море муж не смог поехать, у него там были свои дела, научный работник, и так далее, а она смогла. И она решилась – и дёрнула, и это было что-то!
К: А дальше, значит, была такая картина: этот вокзальчик маленький, беломорский, там такие вот, эти наши, советские сиденья, которые…
О: Пластиковые стульчики.
К: Они даже не пластиковые, они из этой – из фанеры, и с такими вот…
О: А, наверно да.
К: Из фанеры, и между каждыми сиденьями железки…
О: Есть железки для рук, перилки… перилки такие.
К: И что-то так туда весь наш народ такой, привычный, всовывает такие коврики из этих вот пенок.
О: Ну, привычный так туда и залёг под перилки. А Кэт сидела в углу и…
К: Там другой момент. Я сначала влез. Тогда я был ещё вполне, мог влезать. Потом я что-то слышу так: топ; тот, топ, топ. Кто-то топает вокруг. Один глаз открываю, смотрю – Катя ходит такая. Я: «О, Кэт!» Типа: «Итс файн, итс файн, всё нормально». Ну, я вижу: все спят, она одна такая бродит по этому вокзалу, несчастная совершенно. Тем более тётке уже за пятьдесят давно, т.е. она такая совершенно… Я там: «А! Кэт!»…
О: Вообще она родилась и выросла в Америке, и ей влезать под перилки...!
К: Ну, если учесть, что они картошку даже чистить не умеют. Мы там, на Волге… типа почистить картошку, они не знают, как её чистить, они берут…
О: Они покупают чищенную.
К: …Как-то картошку, ножик вот так вот, вот так. Что-то не получается, ни по какому.
Вот, и что-то встал, говорю: «Кэ-э-эт, ну что, ты не можешь заснуть на вокзале, что ли?! Два рюкзака ей какие-то там - фьить, фьить – на них там ещё, не помню, что ещё такое кинул. Она что-то села, но, кстати, не легла. Что-то села на этот рюкзачок…
О: Ну, воспитание…
К: Вообщем да.
О: Как-то не позволяло ей так сильно расслабиться, грубо говоря.
- Да, получается, ей так сильно хотелось такого сильного адреналинища.
К: Да, и она его получила по полной программе.
О: Да-да-да!
К: По полной! А если ещё учесть, что из того похода нас на дрезине на какой-то вывозили.
О: Да, нам паровоза не досталось. Получилась какая-то дрезина, мы их туда загрузили…
К: Да, на дрезину.
О: И на хрен! В Беломорск. Там километров 150-200, фигня какая-то, доедут!
К: Ну, то есть там Катя получила всё, что ей было надо. Она хотела дикий запад получить, она его получила.
Записано 5 августа 2008 г.
Переведено в текст 5 октября 2008 г.