Золотые сны 2

 





        ЗОЛОТАЯ ЦИСТЕРНА




       1 глава


Дядя Ваня почти стал забывать о своей уникальной способности запросто попадать в чужие сны. Хотя в первое время это было очень интересно и даже полезно. Вот уже давно он разругался со своим соседом Михеичем по поводу того, что соседская яблоня перевалила через изгородь в огород дяди Вани и затеняла у него грядки с луком и чесноком. Попросил он как-то Михеича обкорнать яблоню или совсем срезать. Тот ни в какую:
- Я на продаже этих яблок каждый год куш имею. А что мне проку от твоих грядок? Выплачивай мне ежегодно сумму этого куша, тогда срежу.
Но это дяде Ване обидно было слушать, ведь яблоки-то не каждый год родят, а платить ежегодно - не жирно ли будет...
Внук Олежка сказал, что он мог бы потравить яблоню, вылив
ей под корни кислоты какой-нибудь, но дядя Ваня не дал. Он просто отправился в михеичев сон. В первую ночь Михеич во сне свои куши считал. Тут не за что было зацепиться, хотя смотреть было противно.
А вот в следующую ночь в михеичев сон пришла какая-то незнакомая мадама. Он ее все Галчонком называл и шампанским поил. Эта Галчонок приходила к Михеичу ночи три кряду и вместе они выдули шампанского и поели фруктов заморских на полтысячи.
Днем дядя Ваня приметил, когда соседская жена ушла в магазин, явился к Михеичу и прямо в лоб спросил:
- Ну, что сегодня ночью Галчонок-то придет?
У Михеича челюсть отвисла, он ни слова сказать не мог.
А дядя Ваня куражился:
- Поболее шампанского-то приготовь, я тоже приду познакомиться с твоей пассией. Да, слышь, яблочки пусть будут, на бананах и ананасах ты разоришься.
С этими словами дядя Ваня ушел, а сосед все никак не мог оклематься после его визита.
И точно, ночью в михеичевом сне снова была Галчонок, но не было ни шампанского, ни фруктов заграничных. Были только яблоки. Галчонок фыркнула и сидела, отвернувшись. Обиделась. Тут-то и появился дядя Ваня и сказал наставительно Михеичу:
- Вот видишь, твои яблоки никому и не нужны...
Вышел дядя Ваня утром в огород, а от яблони - один пенек,
а Михеич с опаской из окошка поглядывает.
Больше дядя Ваня чужими снами не пользовался и никому о своей уникальности не рассказывал. А соблазны, конечно, были. Больно уж хороша воспитательная акция получилась.
А тут как-то подъезжает к дому дяди Вани иномарка и из нее старый знакомый выходит, сотрудник Интерпола Зарайски. И откуда он взялся. Дядя Ваня подступился к нему, давно любопытство разжигало,
нашел ли он остальные сентуры и выручил ли большие миллионы?
А тот на эту тему исповедоваться не хочет, мол, коммерческая тайна.
Я, мол, у тебя не требую отчета, куда истратил свой миллион. Дядя Ваня только грустно рукой махнул, дефолт все сожрал. Вот коли долларами бы было, може, что и сохранилось. Но Зарайски не вникает, не волнует его это. Хотел, было, дядя Ваня обидеться, да потом раздумал, что с буржуя брать, по другому он устроен.
А Зарайски со своим интересом подступает, не потерял ли дядя Ваня способность входить в чужие сны? Старик гордо подтвердил, мол, не лыком шиты, могу еще. Заволновался Зарайски, в таком случае дело к тебе есть и очень денежное.
Дядя Ваня и руками и ногами отмахивается, если дело с мафией связано, то даже и думать об этом не буду.
- Да нет, все чисто, - успокаивает Зарайски и продолжает, -
в пятидесятые или в шестидесятые годы в вашей местной газете один журналист написал, что обнаружили цистерну полную золота, отнятую
в свое у Наполеона и привезенную в ваши края.
- Ну, помню такое. Я тогда пацаном был и мы с друзьями ездили и смотрели на эту цистерну. Да и какая там цистерна, бочка всего-то.
- Ну и... - у Зарайски хищнически загорелись глаза.
- Ну и ничего! Посмотрели и назад уехали.
- Ну и где она сейчас? - не унимался Зарайски.
- А отколья знаю. Я, что, сторожил ее? - разозлился дядя Ваня.
- А вы читали, что потом в газетах было опубликовано опровержение, что никакой цистерны не было, что это вымысел.
- Ну я тогда газет по своему малолетству не читал, но в школе нам объявляли, что цистерна - это все вранье.
- Ну и... - озадачился Зарайски. - думали вы потом об этом?
- А что думать-то, вранье- так вранье, нам объяснили.
- Но вы-то знаете, что это не вранье!? - вышел из себя Зарайски.
- Ну, а что проку-то, знаю я или не знаю - спокойно рассуждал дядя Ваня. - увезли эту бочку, наверное, в Москву, да и вся недолга. А тут всем сказали - вранье.
Зарайски немного помолчал, успокаивался:
- По нашим точным сведениям, никуда эту цистерну не увезли, а оставили на месте и просто перепрятали, но опять-таки где-то поблизости. А теперь и думать о ней забыли.
Дядя Ваня усмехнулся:
- У нас все может быть.
- Вот я и думаю, - глаза Зарайски заблестели ласковым светом. - хорошо бы провести расследование.
- А я тут причем? - не понял дядя Ваня. - Я, чай, не следователь.
- Но ведь об этом никто ничего не расскажет, а вот во сне...
- А, вон к чему ты клонишь. - догадался дядя Ваня. - Это что же, мне опять по чужим снам шастать?
- Но ведь вам это не трудно. - умоляюще воззрился Зарайски на старика. - Да и потом, разве самому не интересно, где находится золото?
- Да чтой-то, интересно, конечно,- усмехнулся дядя Ваня. - только вам-то какой прок в этой цистерне. Вам-то от нее, чай, ничего не обрыбится, иностранцу?
- О, это моя проблема! - смутился Зарайски, одновременно приняв загадочный вид. - О себе не беспокойтесь, я вас отблагодарю щедро, и причем в долларах.
- Да рази в этом дело... - ответил дядя Ваня, но на душе у него стало приятно и в голове заворочались разные планы и желания, которые всегда оживают в предвкушение больших денег.
А Зарайски уже вытаскивал из папки какие-то бумаги:
- Вот это список людей, которые были активными участниками действа с цистерной. Попробуйте внедритесь к ним. А это...
бланки для отчета.
Дядя Ваня взглянул в список, пробежал по нему глазами и запротестовал:
- Стой! Стой! - и он своим нечистым ногтем большого пальца отчертил несколько фамилий. - Это-то вон, глянь, живут в Москве, это,
как же я к ним доберусь, я их и адресов-то не знаю?
Зарайски возмутился:
- А когда вы влезли в мой сон, вы, что, знали, где я живу, вы, что у меня под окнами стояли?
- Да, это ты прав, - опомнился дядя Ваня. - я вопче про тебя ничего не знал. Захотел появиться у тебя во сне - и вышло.
- Ну и ладно! - сказал, захлопывая папку интерполист. - через недельку я к вам наведаюсь. - и добавил, подняв вверх палец. - Уже
с вознаграждением.





2 глава


Первым делом дядя Ваня решил посетить того журналиста, который когда-то написал про цистерну в газете.
Он уже постарел. Болезни одолевали его и в первую очередь бессонница, поэтому попасть к нему в сон было очень трудно. Засыпал журналист на короткое время, и вести с ним обстоятельные беседы было невозможно.
- Уж ты вспомни, мил человек, - потеряв терпение, воскликнул дядя Ваня. - уж ослобони свою душу-то.
- А ты кто таков, что от меня исповеди требуешь? - раздражался журналист.
- Да никто, я просто любопытный.
- А какой прок тебе от этого любопытства? Да и мне от этого
очень-то никакой нужды нет.
- Да, что ты страшишься, ведь я же снюсь тебе. - успокаивал его дядя Ваня. - пробудишься от меня и след простыл.
Долго маялся он с этим журналистом. От того только одни вопросы и никакого толку. Но дядя Ваня был мужиком настырным и снова появлялся в журналистском сне. И тот стал терять терпение:
- Так тебя да растак! - орал журналист, как только появлялся перед ним дядя Ваня. - Ты мне всю жизнь отравил! Я и так-то сплю с гулькин хрен да еще каждый раз твою поганую рожу видеть приходиться
- Что же исделать-то, - спокойно говорил дядя Ваня. - только расскажи мне про цистерну, я боле к тебе не явлюсь, не велико счасье-то.
- А что тебе могу рассказать, - сдался журналист. - я и сам-то не рад, что когда-то написал про нее. Моя жизнь после этого пошла наперекосяк. Из газеты выгнали, нигде не печатали.
- А ты думал, что тебя за это вранье по головке гладить будут, - подначил дядя Ваня. - тогда с энтим делом строго было.
Журналист аж взвился от негодования:
- Нет уж, дудки! Вранья там не было ни грамма, все чистая правда!
- А что кто-то тебе пришел и рассказал про цистерну?
Журналист снисходительно усмехнулся:
- Так бы я и поверил кому-то. Был у меня документец, отчет
французского разведчика наполеоновского. Там-то все было и написано.
- А ты може по-хранцузски-то неправильно перевел?
- Хм, - осклабился журналист. - отчет уже был переведен. -
Русские войска отбилиу французов несколько цистерн с награбленным золотом и их развезли по разным подмосковным губерниям, и вот этот разведчик разузнал по которым местам рассовали цистерны и об этом
отчетец состряпал, чтобы уж, когда Наполеон еще раз пришел в Россию, все было бы известно. Вот там и была указана деревня Калиткино Вязниковского уезда.
- Что ж до того времени никто не хватился, коли даже бумага была и на все указывала.
- Кто прятал цистерну те, верно, погибли в войну, а отчету французскому никто не поверил. А проверить наша русская лень мешала, хватило усердия только на то, чтобы отчет перевести.
- Ну а дальше? - дядю Ваню переполняло нетерпение.
- А что дальше? Поехал я в Калиткино, походил вокруг деревни, поковырялся в земле, ну и нашел...
- Ух ты! - дядю Ваню переполнил восторг, как будто ему тайну великую открыли и будто он сам в детстве не видел цистерну.
- Сообщил я о находке в райком партии, музейному директору. И мне поручили написать статью в газету, что я на свою беду и сделал.
- Что же тогда тебя напустились-то, коли сами же видели и описать дали задание?
- А хрен их знает. Все потом открестились, мол, ничего не видели, мол, это газета всех взбаламутила. В итоге, и редактора, и меня
выгнали. Уж потом, как забылось дело, дали в газете до пенсии доработать в качестве литработника. Чужие статьи правил.
- Ну а что с цистерной-то?- зудела душа у дяди Вани.
- Спроси, что полегче, - вздохнул журналист. - не видел я ее больше и не слышал о ней ничего. Как растаяла она.
- Ну а сам-то не ездил больше в Калиткино для интересу?
- Отбили у меня охоту ко всякому интересу.

Не появлялся больше дядя Ваня в снах у журналиста. Все, что он мог, он, пожалуй, рассказал. Чего ж человека мучить.
Дальше по списку значился Котелков, бывший секретарь райкома того времени. Этот должен многое знать, потому что после случая с цистерной он стал расти по службе. Сначала в область перевели, потом в Москву и занимал он ответственные должности. На пенсию ушел с почетом, немного не доработав до перестройки, после которой у номенклатуры были в первое время проблемы.





3 глава


Как разговорить такую большую шишку, как Котелков, дядя Ваня не представлял. Пусть это будет и во сне. Но коль взялся за гуж, не говори, что не дюж.
У Котелкова во сне было неплохо. Он, как любая столичная штучка, любил жить с комфортом, на широкую ногу, хотя, конечно, пенсия подсекла его возможности. Теперь уж никто не носил ему подарки, как в былое время, не приглашал в разные круизы, в охотничьи домики, на лазурные берега. В общем, в одночасье, он стал никому не нужен. Первое время это тяготило Котелкова, но потом он попривык к такой жизни, и любой гость и собеседник для него стал радостью и развлечением. А где это происходило, наяву или во сне, ему было безразлично. Но дядя Ваня этого не зная, приступил к разговору с Котелковым, обуянный великой робостью. Но тот был внимателен и вежлив, и дядя Ваня освоился. Когда он представил себя Котелкову земляком-вязниковцем, тот умиленно утер глаза и долго тряс старикову руку:
- О, это начало моей сознательной жизни, эта гавань, откуда корабль моей судьбы помчался в большое плаванье по волнам житейского океана. Эта моя юность, которая уже так далека.
Котелков говорил так высокопарно и красиво, что дядя Ваня, слушая его, завидовал даже не словам, а тому, как Котелков произносил их: с придыханием, с закатыванием глаз, с особыми жестами рук, подаваясь телом то вперед, то назад. Он был зачаровал был этой особенной речью, и очень жалко было останавливать этот поток словоизлияний. Но это нужно было делать, потому что Котелков сам остановиться, видимо, не мог.
- У меня к вам дело, дорогой товарищ! - ворвался дядя Ваня
в одну из его многозначительных пауз.
- Да, я слушаю вас, мой уважаемый земляк. - сразу притормозил тот.
- Вы не припоминаете что-нибудь насчет цистерны с золотом?
Котелков часто-часто заморгал глазами, чему-то напряженно вслушиваясь в самом себе:
- Цистерна? С золотом? Ах, да, что-то припоминаю. Да-да, это было в пору работы в Вязниках, в пору юношеских фантазий, планов, прожектов...
Котелкова снова понесло на проторенную дорогу.
- Куды же делась-то цистерна?
От этого вопроса дяди Вани, тот дернулся, как будто его остановили на полном взлете:
- А почему вас так интересует эта цистерна? Ведь это не является лучшим эпизодом моей работы в Вязниках. - спросил он упавшим голосом.
- Ну как жа, золото все же! - воскликнул дядя Ваня и многозначительно поднял вверх палец. - Да скоко много!
- Во-первых, цистерна, это громко сказано, - рассердился Котелков. - та-ак, бочечка...
- Да видел я ее, видел, когда мальцом был! - не удержавшись вскрикнул дядя Ваня.
Котелков вначале онемел, так как все-таки не привык, что его перебивают, и продолжил тем же сердитым тоном?
- Во-вторых, как только появилась эта, так называемая цистерна, все дело взяли в руки соответствующие органы, и было приказано об этом золоте забыть.
- И вы даже не знаете, где эта цистерна сейчас? - нетерпение перло из дяди Вани.
А Котелков, как будто не слыша его, продолжал:
- Я не думаю, что пришел срок рассекречивания этого дела,
и потому распостраняться о нем небезопасно, ведь это государственная тайна. Давайте я лучше расскажу вам о комсомольском лагере, который по моей инициативе был открыт в заклязьменском заречье.
Но дядю Ваню совершенно не интересовал этот лагерь:
- А газеты-то про цистерну писали
Котелков на мгновение прикрыл глаза, пережидая новую атаку и пошел в контрнаступление:
- А вы эти газеты видели?
- Нет. - растерялся дядя Ваня.
- И не увидете ни одного экземпляра ни в одной точке земного шара, это я вам гарантирую.
- Дак ведь корреспондент, что писал про это - живой! - не унимался дядя Ваня.- И я ему верю.
- А я не верю... - отчеканил слова бывший секретарь райкома - К кому из нас больше прислушаются к вам, ко мне или к вашему душевнобольному корреспонденту?
- Но ведь в начале вы говорили, что цистерна была? - растерялся дядя Ваня.
- Ну и что? - победно улыбнулся Котелков. - У нас многое
в стране вроде бы было, а вроде бы не было. Так, мимолетный сон, и все дела. Просыпайтесь, дорогой товарищ!
И дядя Ваня понял, что пора уходить из сна этого человека.
Вряд ли, чего-то большого можно от него добиться.


4 глава


Наутро лежал дядя Ваня в кровати и подбивал итоги прошедшей ночи. Что-то у него ничего не получалось. То, что цистерна
была он и без этого знал, то, что о ней писали в газетах - слышал. Что же дальше? Попасть в сон работника особых органов, о которых говорил Котелков, ему еще предстояло в следующую ночь. А пока, чтобы не терять времени зря, нужно сходить, пожалуй, в краеведческий музей.
Директор музея тех лет не дожил до нынешних времен. Да и разве мог бы он сказать больше, чем Котелков. Тоже, верно, стращали секретом государственным. А вот в музее вдруг, что-нибудь да найдется, какая
-нибудь папка или еще что? Хранятся ли подобные сведения дядя Ваня не знал, но попробовать узнать надо.
Сбросил он одеяло, нащупал ногами шлепанцы, взглянул в окно. А там, видно, чудо-денек разгуливался. Оно бы сейчас лучше на рыбалку махнуть или по ягоды. Да вот, гляди ты, навалил на себя заботушку. А сразу можно предугадать, что цистерну он не найдет, нет у него такого предчувствия. Ну и, конечно, Зарайски никаких наград ему не отвалит. Держи карман шире. Что ж, тогда рассыпаешься, старый хрыч, спросил себя дядя Ваня и усмехнулся в ответ, все-таки самому интересно. Вот не видел бы цистерну и наплевать бы ему на нее было.
Мало ли на свете всяких тайн? Что же из за всех в чужие сны лазить.
Пусть Зарайски тогда хоть долларами обсыпал. А тут что-то родное, из детства тянущееся. Сердце щемит каким-то особенным чувством. Помнит, как услышали они тогда с приятелем Генькой Кочергиным об этом золоте, ополоумели совсем. Ночь не спали, все планировали, как достанут по горстке золота, и что каждый будет с ним делать. Поначалу хотели конфет накупить да и нажраться ими вволю, потом - по телевизору, тогда они только-только в моду входили. А потом решили оба пробираться на Кубу к Фиделю, помочь ему революцию делать.
Вот после этого решения сбежали с уроков и поехали на автобусе к деревне Калиткино. А в то время про найденную цистерну все кругом говорили и на улицах, и в автобусе. Попросили местных пацанов провести к этой самой цистерне. Те важничали, но все же показали.
Когда подошли ближе, поняли, что Фиделю придется без них обойтись.
Около выглядывающей из-под земли бочки стоял милиционер, держа руку на кобуре с наганом. А жаждущих золота вокруг и без них хватало.
Как на массовом гуляние кружились люди. Покрутились они тоже с Генькой вокруг да на этом все и закончилось.
Прошлепал дядя Ваня в кухню, поставил чайник на плиту.
Полез в холодильник, отхватил порядочный кусок колбасы, бросил его на стол. Бутерброд с чаем, вот и завтрак будет. Только отвернулся, чтобы хлебы отрезать, кот Мурзей, хрипло мяукая, ухватил колбасный ломоть и попер его под диван. Дядя Ваня успел схватить кота за хвост и поднял его в воздух. Тот, дрыгая лапами и глухо завывая, вгрызался в колбасную мякоть все глубже и глубже, и обливая ее слюной. Чертыхнулся дядя Ваня и отпустил кота, который тут же пропал под диваном и заурчал на всю кухню, чмокая и чвакая.
Дяде Ване расхотелось есть бутерброд и решил он лучше навернуть блюдо щей. Пока он их разогревал, явился внук Олежка.
- Ты чего не в школе? - раздосадовано спросил дядя Ваня.
В музей он хотел сходить один, а ведь теперь и Олежка потащится.
- Ты чо, дедунь, только вчера проснулся? У меня каникулы начались.
- Каникулы-каникулы, чай двоек нахватался за год-то! - ворчал дед.
- Ничтяк! - воскликнул бодро внук и сразу переменил тему- Дед, давай на рыбалку поедем.
- Мне некогда сегодня, - буркнул дядя Ваня. - в музей нужно.
- А чо ты там забыл? - недоуменно промолвил Олежка.
- Сам себя буду показывать под стеклом. - хмыкнул дед. - Что, плохой експонат?
- Ну, а вправду... - заныл Олежка.
- Много будешь знать, скоро состаришься.
- Ну скажи, зачем в музей-то? - продолжал нудеть внук.
Нет, он не отстанет, этот противный мальчишка. А если не взять все равно проследит и увяжется. Уж такой характер, дедовский,
настырный.
В общих чертах он рассказал Олежке про цистерну с золотом, утаив, конечно про премию, которую посулил Зарайски.
- И мы с тобой, дедунь, это золото будем искать?- задохнулся от радости мальчишка.
- Можно и так сказать. - кивнул дядя Ваня.
- И куда мы его денем?
- Что, куда мы его денем? - разозлился дед. - Може мы вобще его не найдем, особливо с твоим языком.
- А я чо, сказал что ли кому? - надул губы Олежка.
- Сглазишь. И смотри у меня, в музее ни во что не вмешивайся, о чем бы я не спрашивал.

Когда они пришли в музей, в двуэтажный особняк бывшего вязниковского фабриканта, сначала прошлись по залам. Посмотрели старинную мебель, картины, всякие чучела животных. Олежка все время с ожиданием и нетерпением вглядывался в деда, когда же он начнет искать золото. Но тот не обращал на внука внимания, а с интересом осматривал все экспонаты. И где-то только через час подошел к музейному работнику, худощавому невысокому мужчине:
- А у вас есть список необычайных явлений, что случались в Вязниках?
- А что вас интересует?
- Ну там землетрясения, наводнения, всякие там клады... -
неопределенно махнул рукой дядя Ваня.
- Ну ты, дедунь, даешь, змлетрясения, чай у нас не горы? - вмешался Олежка и тут же осекся под необещающим ничего хорошего взглядом деда.
- А вот вы и не правы, молодой человек, - оживился музейный работник. - землетрясения на Владимирщине были..
Он пригласил дядю Ваню в какую-то комнату:
- Давайте посмотрим каталог архива, может что-то вас и заинтересует.
В этой комнате по стенам стояли шкафы с множеством папок, пахло пылью и было сумрачно. Мужчина протянул дяде Ване папку каталога и, указав на стол у двери, включил лампу дневного освещения над ним. Дядя Ваня нацепил очки и стал листать папку. И тут сердце у него екнуло: черным по белому было написано "Цистерна с золотом" Дело №.. " Для вида он полистал еще и кроме этого Дела, попросил для отвода глаз папку про комету в Вязниках. Когда музейный работник принес две тонюсенькие папчонки, он раскрыл сначала Дело о комете. На единственном листе было написано: " Комета в Вязники не прилетала". Подобное значилось и в другой папке: " Цистерны с золотом в Вязниках не было". Дядя Ваня озадаченно крутил обе папки, не понимая в чем дело. Мужчина заглянул к нему через плечо и, смущенно улыбаясь, забрал оба дела:
- Это так из области шуток... - и тут же заторопился, мол, сейчас будет обеденный перерыв, мол, в следующий раз зайдете.
Что за ерунда такая, недоумевал дядя Ваня, возвращаясь домой. Ну с кометой, черт с ней, была- не была. Но цистерна-то точно существовала. Видимо и тут не обошлось без особого отдела. Значит не миновать к его агенту в сон являться.
Труднее всего было объясняться с Олежкой. Ведь ему не понять, как это так, цистерна была, а надо считать, что ее не было.





5 глава


Страшновато было дяде Ване внедряться в сон особиста, пусть тот был уже и на пенсии и превратился давно в старика. Но все
равно ныло у дяди Вани под ложечкой, тягостно былона сердце. Хотя чего же бояться? Что может отставник, тем более во сне? Никак не мог еще дядя Ваня привыкнуть к своему совершенно особому положению.
Приготавливая себя к чему-то такому страшному, дядя Ваня удивился, когда попал в теплое, наполненное солнечным светом пространство. Все говорило о том, что здесь обитает добрейшей души человек. Дядя Ваня вначале подумал, что, может быть, залетел не туда. Но подобное никак не могло быть. Ведь здесь не ищешь, а попадаешь туда, куда надо. И все равно он спросил у улыбчивого губастого толстяка:
- Вы бывший сотрудник особого отдела Курчаков?
Тот всем телом подался навстречу:
- Так точно!
- И я могу с вами поговорить? - все еще не веря происходящему спросил дядя Ваня.
- О да, извольте. - улыбка все гуляла на пухлых губах Курчакова
Дядя Ваня чуток замешкался, не зная, как начать разговор, ведь он не обучен светским манерам и сразу взял быка за рога:
- Я из Вязников!
В глазах особиста все так же сквозило ожидание, название города ничего ему не дало.
- Вы може помните золотую цистерну, что нашли у нас под деревней Калиткино?
Курчаков хмыкнул, все еще с интересом разглядывая дядю Ваню.
- Про нас еще в газетах писали во времена Хрущева. Не помните?
Особист еще шире улыбнулся:
- Возможно помню.
- Но потом писали в газетах, что это вранье.
Курчаков опять хмыкнул:
- И что же?
- Дак мне интересно, вранье или правда?
- А почему Вас волнует это?
- Я ее наяву видел эту самую цистерну... - дядя Ваня поперхнулся, чувствуя, что запутался в своих вопросах вконец.- мальцом я был тогда, школьником.
- И теперь вы сомневаетесь в том, что видели?- у Курчакова насмешливо заблестели глаза.
- Да нет, не сумлеваюсь. Непонятно куды делась она потом.
- А вы хотите ее найти? Вы кладоискатель? - веселость все не покидала глаза особиста.
- Просто любопытно.
- Ага, Вы краевед?
Дядя Ваня подумал про себя, ну краевед, так краевед, не говорить же, что разузнать об этом деле ему поручил иностранец Зарайски, и утвердительно кивнул.
- Ну что ж, товарищ краевед, - посерьезнел Курчаков. - придется удовлетворить Вашу любознательность.
Дядю Ваню ошарашило это неожиданное согласие. Он уже не верил в успех.
- Ваша цистерна, где лежала, там и сейчас лежит.
- Как?
- Да очень просто. Вначале хотели золото из нее выпотрошить. Закрытым указом ЦК партии предопределено было послать его в братский Китай. Но никак не могли открыть эту бочку, хотя несколько раз подрывали ее на месте самым современным взрывным устройством, но все без толку. Даже атомной бомбой пытались.
- Но мы не помнит никаких взрывов в наших местах? - Так ее увозили в ядерный центр Арзамас-16 и там... на полигоне...
- А дальше?
- Потом привезли на место да и зарыли поглубже, а над ней еще коровник построили, и вот для того, чтобы не обиделись китайские товарищи, объявили во всех газетах, что все сведения об этой цистерне -
вранье, домыслы местных журналистов.
- И все?
- Да нет, не все. Товарищ Мао нам не поверил, обиделся все-таки. После этого случая наши отношения ухудшились. А ведь хотели торжественно привезти это золото в Китай, даже дорогу начали строить "Москва-Пекин", кстати проходящую через Вашу местность.
А как с цистерной не получилось, так и дорожное строительство прекратилось.
- Дорога-то у нас и сейчас пекинкой прозывается. Я все думал, почему такое название?
- Ну вот видите, - улыбнулся Курчаков. - сколько я вам тайн сегодня пооткрывал.
- И что же теперь с цистерной? Ведь там столько золота?
- Решили оставить до времен окончательной победы коммунизма.
- Но коммунизм-то ... того... - осторожно намекнул дядя Ваня.
- Ну, что же теперь делать?- пожал плечами особист.

 




6 глава


Выйдя из сна особиста, дядя Ваня понял, что доллары Зарайски у него в кармане. Только вот загвоздка. Ну, скажет он, где находится цистерна, ну вынут ее оттуда каким-то образом, ну увезут за границу, а доллары-то всего лишь посулят, ищи-свищи этого Зарайски потом. Нет, все же надо быть похитрее. Надо самому ехать в Калиткино.
Хорошо бы без Олежки. Ведь нужно лопату туда брать, чтобы к этой
цистерне подрыться. Но разве Олежка даст ему куда-то одному улизнуть. На все каникулы он у деда. Вспомнил дядя Ваня, что в Калиткино озерцо есть. Наверное, рыба-то в нем водится?
Нахвалил дядя Ваня внуку это озеро и позвал ехать на рыбалку. Поутру встали они. Удочки дед Олежке велел нести, а сам взял лопату и большую сумку, на случай, если докопается до цистерны, то золотишка набрать. Надо бы, конечно, и кувалду захватить, чтобы, как
следует трахнуть по стенкам цистерны. От взрывов они ослабели, а от сороколетнего лежания в земле еще и поржавели. Так, что от хорошего удара золото, может быть, и посыплется. Но Олежка уж и на сумку с лопатой смотрел округлившимися глазами:
- Дедунь, зачем тебе все это?
- Зачем, зачем? Первый раз что ли? Червяков, чай надо накопать будет.
- Давай счас накопаем. Чо лопату таскать? - воскликнул с жаром Олежка.
- Знаю я, что делаю! - рассердился дядя Ваня. - Там в этом озере, знаешь, сколько рыбы водится, нам столько червяков впрок не накопать. Да и рыба там любит свежих червяков, а не заморенных да полудохлых, что мы привезем.
Олежка недоверчиво смотрел на деда, но в глазах его стала поблескивать искорка надежды на большой улов. Он кивнул на сумку:
- И это для рыбы, что ли?
Дядя Ваня смутился и невнятно пробормотал:
- Заодно груш и яблок насобираем, там садов заброшенных много.
Олежка приостановился и запыхтел от злости:
- Какие яблоки в июне? Сады только цвести начали.
Дядя Ваня понял, что совсем заврался, но назад пути не было:
- Шутки-то надо понимать! - многозначительно ответствовал он.
- У тебя шутки, дедунь, какие-то вот такие! - и Олежка покрутил пальцем у виска.
Дядя Ваня не обиделся. Вся его экипировка для других выглядела и впрямь странно. А уж, если бы он захватил кувалду...
Пока ехали до Калиткино измаялись вконец. В салоне была духотища.
На ухабах автобус трясло, а в одном месте он чуть было не застрял
в дорожной грязи. Пассажиры толкали его и все испачкались. Потом полкилометра пешкодралом.
В довершение всего вместо ожидаемого Олежкой сказочного
озера, перед ними предстал полузасохший прудишко, в котором нельзя было даже путно выкупаться. Испепеляя деда презрительным взглядом, в котором были и обида, и недоумение, Олежка только и мог в изнеможение свалиться под тенью каких-то худосочных кустов, не обращая внимание даже на комариную стаю, что тут же атаковала его.
У дяди Вани энергии было больше, ибо он знал, зачем шел.
Для вида, повозившись с удочками и повозмущавшись на местных жителей, которые, якобы, превратили прекрасное озеро в какое-то подобие грязной лужи, он, бросив на плечо лопату и прихватив сумку, сказал Олежке, что скоро вернется.
- Ты, что же, дедуня, хочешь целую сумку червяков накопать? - простонал не то от смеха, не то от рыдания Олежка, приподняв голову.
Ничего-ничего, подумал про себя дядя Ваня, посмотрим, как ты засмеешься, увидев золотые монеты, а вслух сказал:
- Ты, давай, внучок, следи за удочками.
Когда он прошествовал по деревне, то удивился, что большинство домов было заколочено и утопало в огромных зарослях крапивы. Детей на улице и в помине не было. Старики, сидевшие на завалинках, провожали его удивленными взглядами, приставив козырьком руки ко лбу. Ну они ему не конкуренты. Забыли, чай, не только про цистерну, но и имена-то свои, поди. Никто из стариков не вставал, не интересовался его намерениями. Думали, что незнакомец сам подойдет и начнет расспрашивать о своих надобностях. Не дождетесь, злорадствовал дядя Ваня про себя, сидите тут на золоте, а задницу лень поднять. Подавать вам на блюдечке с золотой каемочкой, дураков нет. Какой-то дедок из любопытства встал было, побрел вслед за дядей Ваней заинтригованный его решительностью и независимостью. Но недалеко его хватило и, пройдя несколько домов, он плюхнулся на завалинку рядом с таким же, как он сам односельчанином и они возмущенно стали обсуждать незванного чужака, выдвигая всякие предположения, один другого круче. Ну, давайте, поразвлекайтесь делать-то все равно нечего, улыбнулся дядя Ваня.
Больше всего он боялся, что коровник, про который говорил особист, построенный над цистерной, функционирует, и не дай Бог, охраняется. Тогда это очень затруднит дело. Но, увидя еще издалека руины этого строения, обрадовался. Да и не могло быть иначе. Сейчас даже в городах все на глазах разрушается, что уж говорить про какую-то
заброшенную деревеньку, в которой никому уже не нужны не только дома, но даже жители.
Все, что можно, с этого коровника было растащено: и доски, и кирпичи... Лишь скелетно торчала железобетонная арматура. Дядя Ваня сразу же приступил к делу, усердно перекапывая землю. И тут услышал знакомый торжествующий голос:
- А я все-таки раскусил тебя, дедунь! Я понял, что не за рыбой мы приехали сюда, а за кладом. Что, тут твоя цистерна закопана?
Дядя Ваня порадовался появлению внука. Вот ведь выследил,
поросенок. Весь в меня.
Ничего не объясняя Олежке, промолвил, кивнув головой:
- Ну раз раскусил, давай помогай, работы много.
- И чем я буду копать, руками или кепкой? - ядовито ответил Олежка. - Был бы ты мудрым дедом, туману бы не напускал и взяли бы мы еще одну лопату!
Ну разве можно обижаться на Олежку, всегда-то он прав.
И чего в самом деле было скрывать, поздно спохватился дядя Ваня, и кувалда и еще одна лопата были бы. Ну да ладно, что ж теперь.
Долго они с Олежкой возились в земле. Ведь, если бы знать,
в каком месте под коровником закопана цистерна, было бы легче.
А коровник смастрячили длинный. Видать, коров тут было много.Так, что работы было непочатый край. Нашли они что-то типа скребка и Олежка, забыв про обиду и усталость, сгребал землю. У него открылось второе дыхание. Только порой выскакивали из внука вопросы: " А тут ли копаем?" и "А существует ли цистерна?" Дед ничего не отвечал только без устали врубался в перемешанную с кирпичным и древесным сором землю.
И все-таки фортуна была на их стороне, и улыбнулась она, когда лопата стукнулась обо что-то твердое и металлическое. Дрожащим голосом позвал дядя Ваня Олежку к себе. И тот так заработал скребком, что земля веером полетела в разные стороны. Это продолжалось с полчаса, пока их взглядам не показался крутобокий бочонок, ненамного меньше квасной бочки, что стоят на городских улицах.
- Тоже мне цистерна! - презрительно сквозь зубы процедил Олежка, весь грязный с ног до головы.
- А тебе, что, железнодорожную подавай? - спросил дед, весьма
- довольный результатом. Конечно, и ему она казалась больше, когда они
 с Генькой Кочергиным лицезрели ее. Но в детстве все кажется в большом размере.
- Нам, Олежка, эту бы открыть.
- Тут люк должен быть какой-нибудь или крышка! - ощупывал руками бочку внук.
- Вот и загвоздка-то, что нет ничего, - поцокал языком дед. - цельнометаллическая она.
- Что же делать? - растерялся Олежка, почесывая затылок.
- Надо искать у ей слабое место. - ответил дядя Ваня и начал ходить вокруг цистерны, обстукивая ее прокопченные черные стенки лопатой. Но оболочка отвечала на эти удары ровным звуком. И только там, где дядя Ваня углядел щербинку с мизинец размером, он услышал иной, глуховатый звук. Это обрадовало его.
- Вот, Олежка, в этом месте нам и надо пробиваться. Хорошо бы сейчас по стенке пройтись газорезочкой. Но чего нет, того нет.
Он походил вокруг и нашел небольшой железобетонный прут и стал долбить щербинку в стенке цистерны.
Часа два долбили попеременно кладоискатели эту щербину. Грязные, мокрые от пота совсем отчаялись они, потому что она не становилась глубже. И, когда уже не осталось никаких сил, дядя Ваня в отчаянном броске вдарил по этой щербине. И о чудо! Что-то треснуло, и прут своим кончиком застрял в небольшой щели. Тут-то и сам дядя Ваня рухнул в изнеможение около цистерны, тяжело дыша. Рядом с ним, ловя ртом воздух, лежал и Олежка. Но теперь они с нежностью смотрели на торчащий прут. Дядя Ваня начал теоретически разрабатывать дальнейшие действия:
- Надо энтим прутом расковырять щелку поболее, вот тогда, може, что оттуда и посыпется.

Все было так, как и распланировал дядя Ваня. Проковыряли они прутом дырочку, и оттуда хлынули золотые монеты - еле успели подставить сумку. Если бы дырочка была снизу, то все золото было бы их. А тут сумка не заполнилась и наполовину, а ручеек иссяк. Сунули они прут в дырочку, чтобы побольше расковырять, но не тут-то было.
Да и силы у них уже кончились. Тем более тащить полсумы золота домой, работа тоже не из легких.
Когда проходили по деревне, усталые еле плетущиеся, дорогу им преградил любопытный дедок, который грозно выкрикнул:
- Cемянную картоху, анчутки, выкопали, да? Сейчас милицию вызовем, далеко не уйдете.
  - Да нет, отец, золото несем. - пробормотал дядя Ваня. Вынул из сумки горсть монет и высыпал в подставленную пригоршню обалдевшего старика. Тот недолго рассматривал свалившееся с неба богатство и, ни о чем не расспросив, посеменил в свою избу. Молчание его было щедро куплено.
Зарайски явился, как обещал ровно через неделю. Но дядя Ваня уже решил не сдавать ему цистерну. Рассказал сон особиста до того момента, когда взрывали атомной бомбой да и все, якобы расплавилось. Останки, мол, увезли в неизвестном направлении. Зарайски начал было уговаривать продолжить сонные расследования, но тот отказался. Мол, дальше вс военная тайна, а он, как патриот, не
может помогать в раскрытие ее иностранцу.
Зарайски скрипнул от злости и на всякий случай сообщил, что удвоит и утроит премию. Но понял, что упрямство дяди Вани сломить невозможно. Какое-то седьмое или восьмое чувство подсказывали ему, что старик темнит, но ничего поделать он не мог.