Тому, кто придёт потом. День второй

День второй.

                1

   Я просыпаюсь в начале девятого, как по будильнику. Хотя на самом деле никакого будильника  не ставил. Это просто привычка. Затем вспоминаю, что никуда идти не надо – я в отпуске. Выпиваю стакан воды и снова засыпаю.
   Второй раз просыпаюсь от телефонного звонка.
   - Да.
   - Привет.
   Узнаю по голосу одну свою знакомую  девчонку из Перми.
   - Привет, - говорю я и зеваю.
   - Ты что, спишь еще?
   - Ага…
   - Что, опять там пили до утра?
   - Да нет, просто… - опять зеваю, - лег вчера поздно.
   - Как дела-то вообще?
   - Нормально.
   - Понятно… ну ты это… если захочешь встретиться, то звони, ну?
   - Конечно.
   - Ну, тогда пока, - говорит она и отключается.
   Я привожу себя в порядок, готовлю быстрый завтрак и выхожу в город. В голове некая стеклянная пустота, почти осязаемая, но, сколько не бей – ни одной трещины. Я болтаюсь по улицам без определенной цели. Погода прямо располагает к бесцельной прогулке. Ведь еще чуть-чуть и  лето закончится.
   Купив два эскимо, сажусь на скамейку в каком-то дворике. Здесь тихо и спокойно. Напротив две молодых женщины выгуливают своих чад в колясках. Старик на балконе первого этажа задумчиво, смакуя каждую секунду, курит трубку. Глядя на них, приходит мысль, что я зря прожигаю свою жизнь. Словно жокей и скаковая лошадь в одном лице, гоню себя к финишной черте. Вокруг, истекая потом и разбрызгивая слюну, бегут другие. До этого момента я думал, что финишная лента предназначена исключительно для меня. Поэтому продолжаю рваться вперед. Мне так хочется коснуться ее, но, сколько не бегу – черта все также далеко.
   Я никогда не достигну ее. Потому, что это лишь символ, который находится внутри меня, внутри других. Финишная лента существует для всех, но ее нет ни для кого.
Я понимаю это только сейчас. Все начинается здесь, в Луговом.
   Какой-то парень просит закурить. Говорю, что не курю. Бросив обертки от эскимо в мусорку, отправляюсь домой. Я открываю входную дверь, когда слышу сзади:
   - Здравствуйте.
   Это соседка.
   - Здравствуй.
   - А Гена Вам что, ключи дал?
   - Ну да, - улыбаюсь я.
   - А сам то он дома, - не унимается она.
   - Э… он, - я задумываюсь и придумываю правдоподобную причину. – Гена уехал по срочному делу на несколько дней.
   - И оставил Вас одного?
   Девушка оценивающе смотрит на меня. Чувствую, что краснею. Надо же, еще ни одной девчонке не удавалось ввести меня в краску. А так даже интереснее. Ведь теперь мне действительно хочется соблазнить ее.
   - Я его единственный друг и мне Гена может доверять во всем.
   - Это не правда, - тихо произносит она.
   - Что неправда?
   - Я тоже его друг…
   - В смысле подруга?
   - Ну…да.
   - Ну и здорово. Всего доброго. – Говорю я  и закрываю за собой дверь.
   Замерев в прихожей, думаю, вдруг постучится. Я ее на чашку кофе приглашу, а там и в кровать затащу. Не дождавшись, иду на кухню готовить ужин. Пока поглощаю тарелку пельменей, мысли витают вокруг симпатичной соседки. Возможно ли, что она – подруга Гены? Надо бы побеседовать с ней об этом.
   Но это завтра, а сейчас нужно заняться записями. Я долго смотрю  папки в компьютере, прежде чем нахожу заархивированные, защищенный паролем файлы. Ответ – имя девочки, в которую я был влюблен в восьмом классе. Помню, когда я рассказал о ней Гене, тот долго донимал меня вопросом – каково это – быть влюбленным.
   Я ввожу пароль и начинаю извлекать файлы из архива. Все записи тщательно разделены по годам, начиная с 1996-ого и заканчивая 2006-м. Я включаю «Кино – Черный альбом» и начинаю читать.
   Началось все с той одноклассницы. Однажды Гена внезапно осознал, что влюбился в Олю Седакову. Он был юн и переполнен романтизма и не придумал ничего лучше, как вести дневник. Я читаю строчку за строчкой и все больше вязну в водовороте воспоминаний о нашем детстве.
   Тогда мы были обыкновенными школьниками, сидели за одной партой, списывали друг у друга на контрольных, вместе гуляли после уроков. Наши характеры сильно разнились, но это не нисколько не мешало. Гена – этакий тихоня, а я – отчаянный сорванец. Мы познакомились в первом классе. И для нас было обычное дело – встречаться каждый день. Конечно, без ссор не обходилось. Помню, однажды даже подрались. Сейчас это кажется такой глупостью – подраться из-за коллекции вкладышей от жевательных резинок. Тогда же это была большая ценность. А Генка спросил, настоящие ли мы друзья. Я ответил что настоящие. Он спросил, может ли что-нибудь разрушить нашу дружбу, и тут же решил это проверить особо изощренным способом – выкинув всю мою коллекцию в окно. Моя реакция не заставила долго ждать.
   Я забыл о конфликте спустя несколько дней, а Гена потом каждый раз напоминал мне об этом, когда я говорил о чем-нибудь со стопроцентной уверенностью.
Возвращаясь из очередной командировки, мой отец привез игровую приставку «Денди». Я был первым в классе обладателем диковинной игрушки. Мы часто собирались у меня дома и играли на ней до прихода матери.
   Я сижу перед монитором и не понимаю, что делаю здесь. Больше всего это похоже на зачитывание завещания.
   В записях постоянно упоминается Оля Седакова; ее наряды, внешность. Кажется, Гена смакует ее как сладкий плод.
   Теперь смутно вспоминается то время, но точно могу сказать, что половина мальчиков была влюблена в нее. Обычно мы не открывали никому объект наших мечтаний, но со стороны все равно заметно, кто кому нравится.
   Сам я без памяти влюбился в нашу классную руководительницу – молодую симпатичную женщину. Я до сих пор не понимаю, зачем она выбрала такую неблагодарную профессию. Может, она очень любила детей. Поэтому прощала нам все наши выходки и никогда не повышала голос. Все ребята уважали ее.
   Она рассказала, что живет с мужем и у них есть маленький ребенок. И все они очень любят друг друга. Я тогда не очень об этом задумывался и уверял себя, что будь я взрослым, то она бы влюбилась в меня. А она благополучно довела нас до последнего класса и отправила в свободное плаванье.
   Чем больше я читаю, тем больше погружаюсь в воспоминания. Краски вспыхивают новыми цветами, приближаясь ко мне. Если пропитаюсь еще больше, то наверно, заплачу. Поэтому я выключаю компьютер и ложусь спать.

                -

   Я проснулся посреди ночи оттого, что мне стало холодно. Сейчас же лето, думаю я. Укутавшись в пуховое одеяло, я лежал и думал, в чем же дело. Ведь в комнате слишком холодно для лета. Пусть даже если это ночью. Я смотрел, как колыхались шторы от слабого сквозняка, когда заметил боковым зрением некоторое смазанное движение.
По-моему, с обоями что-то не так.
   Прямо посреди стены начало растекаться какое-то темное пятно. Кажется, что кто-то поднес огонь с той стороны и обои начали обугливаться. Все это происходило в полной тишине.
   Я зачарованный, продолжал смотреть.
   Почерневшая бумага потрескалась в нескольких местах и скрутилась кольцами. Наверно, сейчас из образовавшегося пролома вырвутся языки пламени. Однако там видно только непроглядную тьму. Мне совсем не страшно. Ведь я знал, что это простой сон. Я  смотрел на дыру, когда из нее начал вылезать человек. Лицо разглядеть не удалось даже тогда, когда он встал напротив меня. Причина была в том, что лица у этого человека просто не было. Просто размазанное пятно.
   Человек поднял руку и указал на что-то позади меня. Я обернулся и увидел дверь. Из-под нее струился неяркий свет. Комната как-то незаметно исчезла. Я приблизился к двери и, открыв ее, был охвачен солнечным светом. Это была городская улица. Я стоял посреди толпы, которая уставилась на меня. На самом деле это были не люди.
   Это были манекены. Их пластиковые глаза не выражали нечего.
   Кто-то толкнул меня в спину, и я побежал. Почему я бежал именно в эту сторону, было непонятно. Казалось, что кто-то ждал меня там, впереди. Этот «кто-то» нуждался в моей помощи. Хочется верить, что это Гена.
   Я бежал, как спринтер на олимпийской стометровке. Вокруг ничего не было, кроме света и асфальтовой дороги. Уже можно различить впереди одинокую фигуру. И он все ближе и ближе. Я перешел на быстрый шаг, удивляясь, что даже не запыхался и не вспотел.
   Теперь видно, что это девушка.
   - Постойте! – кричал я, но она не оборачивалась и продолжала идти воздушной походкой.
Наконец, я догнал девушку и положил руку ей на плечо. Она обернулась, и я узнал ее.