Режиссер опаздывает

Богдан вышел во двор. С утра день обещал быть солнечным, но, похоже, обещания не сдерживал. На часах был почти полдень. Входные двери офиса словно немного притихли, затаились перед тем, как распахнуться и выпустить, наконец, потоки людей, спешащих утолить голод и другие свои человеческие потребности, возникающие никак не раньше и не позже, чем в разгар рабочего дня.

Богдан на обед не торопился. У него не было регламентированного рабочего расписания, хотя работа была далеко не творческая и не свободная. «Обыкновенная, офисная, сидячая, ненавистная, однообразная, безрезультатная, ненужная…» Он часто мог подолгу придумывать эпитеты своей деятельности, а когда бывал особенно в ударе да еще и в кругу друзей, то на вопрос типа «как дела на работе?» он беззастенчиво выкладывал их все накопившиеся к этому моменту в голове.

А впрочем, жаловаться было не на что. Даже можно, пожалуй, выйти во двор и прокричать в пока еще безлюдное пространство, что жизнь прекрасна! Наверное, вороны на этот крик отлично отреагируют: согласно закаркают и начнут весело и беспокойно нарезать круги над насиженным местом, ожидая продолжения «дворового» инцидента…. Продолжения не будет, конечно, как и начала.

Богдан сел на скамейку и пару раз болтнул ногами, потом одернул себя, вдруг кто-то из офисных окон случайно наблюдает за ним, а болтать ногами в рабочее время так неприлично… В голове крутилась навязчивая идея: надо бы стрельнуть покурить. Он не курил и не хотел бы начинать сейчас. Но где-то глубоко тянуло и подталкивало «одолжить» сигаретку, затянуться, пустить дым к небу. «И чтобы при этом было солнечно», - подумал он вдруг. Картинка сложилась воедино. Еще не поздняя осень, небо прозрачное, чуть колышутся верхушки тополей, на земле «сугробы» из листьев самых разнообразных цветов, немного прохладно, но это не мешает сидеть на скамейке, распахнув полы пальто и расстегнув ворот рубахи посвободнее… Одна рука Богдана в кармане пальто, в другой между указательным и средним зажата сигарета. Он пальцами ощущает гладкую бумагу, в которую завернут табак. Сигарета очень ароматно пахнет… Взял у начальника отдела, так, без напряга, даже не пришлось объяснять зачем, просто подошел и попросил. Тот даже вопросительно не посмотрел в ответ. Ну и отлично, никаких реверансов… Когда все, кажущееся сложным, неудобным и неуместным, так легко разрешается, хочется сразу дерзать дальше, попадать в новые неловкие ситуации и снова с блеском из них выходить. После того как начальник так легко расстался с одной из своих ароматных и очень красивых сигарет, хотелось заставить его подписать наспех написанное заявление об увольнении…. Может и на этот раз обойдется без вопросительных взглядов и неловких объяснений?

Богдан внутренне поежился и словно немного пришел в себя, вернулся в этот двор и на эту скамейку из тех картинок, которые рисовались ему одна за другой, появляясь в сознании как иллюстрации к мыслям. Ни сигареты, ни аромата, ни заявления… Да и зачем оно? К чему? Что за бред? Он – мужчина, он не имеет права так легкомысленно относиться к жизни, он должен олицетворять собой стабильность и надежность. Если он в поисках себя начнет «прыгать» из одной крайности в другую, менять работу и образ мыслей… Это ни к чему хорошему не приведет…. Но что-то внутри все же этим правильным соображениям противится, чувствовал он.

«Я всегда был правильным. Это верно. Я и сейчас правильно живу: сначала хорошо учился, потом нашел приличную работу, теперь мне пора выбрать приличную женщину и жениться, как и подобает приличному человеку». Ему стало весело. Мысли были похожи на какие-то цитаты из «Домостроя». А чертик, естественно, проснувшийся внутри, забеспокоился и начал колоть в ответ: «Не надоело? Сколько можно быть приличным?!»

Богдан немного успокоился: все шло как всегда. «Пусть поспорят», - привычно подумал он, словно рядом сидели двое и активно спорили о том, кто он и кем ему быть, а он чуть отодвинулся и старался не слушать. Он так всегда поступал. Казалось, что «они» в конечном итоге должны до чего-то договориться и, наконец, решить его судьбу. Главное, что без него, а ему потом только надо будет следовать установленному плану.

Однако, этот «спор» идет давно, но пока ничего не изменилось. Впрочем, такие важные вопросы быстро не решаются. Богдан взглянул на часы и отметил, что его уже давненько нет на рабочем месте, пора бы и вернуться. Поднимаясь по лестнице, он подумал, что в этом плане, который кто-то для него в итоге все же придумает, срежиссирует, все обязательно будет по-другому. Явно не так, как сейчас, по-другому. Будет место и слабостям, которые он себе никогда не позволяет, будет место и амбициям, и воплощениям смелых и порой авантюрных планов, будет и что-то сумасшедше-хорошее, такое, что встрепенет всего, заденет очень глубоко и не отпустит, постоянно будет воодушевлять, толкать на необыкновенные поступки…. Все будет.

А курить… Можно и не курить. Не очень-то и хотелось. А то еще пропустишь ту самую режиссерскую отмашку, после которой уже пора начинать жить.