Рандеву - космическая фантастика

Закрепив цепь у столба, палач отошел в сторону. Он невольно залюбовался девушкой, которой, увы, осталось жить меньше часа и предстояло умереть, превратившись в мерзкий студень.

Ни палачу, ни другим участникам ужасающего и отвратительного спектакля под названием «аутодафе» не было известно, что за этим спектаклем наблюдает еще один зритель, который, впрочем, был твердо намерен принять в этом спектакле самое активное участие. На крыше небольшого дома, стоявшего примерно в двухстах шагах от места аутодафе, удобно расположился человек со странным именем Себастьян Гордон Элкъяер.

Имя свое, впрочем, Себастьян получил довольно естественным образом. Его отец был датчанином (отсюда фамилия), мать – американкой мексиканского происхождения (отсюда имя), а второе имя свое он получил в честь Джеральда Гордона – первого и до сих пор наиболее выдающегося председателя Высшего Совета.

Вообще-то г-н Элкъяер был человеком совершенно посторонним – и для этого города, и для королевства, и даже для этой планеты. Более того, даже его нахождение в этом месте (а уж тем более, активное участие в событиях на площади) были грубейшим нарушением Устава, за которое он мог бы поплатиться долгими годами в федеральной тюрьме для особо опасных преступников Марион в его родном штате Иллинойс.

Себастьян Элкъяер был скаутом – командиром боевой разведывательной группы сил специального назначения Галактического Экспедиционного Корпуса. На этой планете, вообще говоря, ему было делать совершенно нечего – здесь хозяйничали сотрудники Института Экспериментальной Истории, которым было строжайше запрещено активно вмешиваться в дела планеты. Только наблюдать – и все. Что уже начинало создавать весьма и весьма серьезные проблемы для историков.

К сожалению (или к счастью) транспортный корабль, на котором свежеиспеченный капитан Себастьян Элкъяер летел к месту нового назначения, крайне неловко вышел из межгалактического подпространства (как говориться, «не в то время не в том месте») – и в результате разбился недалеко от базы Института Экспериментальной Истории на этой планете. Уцелел только Себастьян и, по странному стечению обстоятельств, винтовка М146, которая в единственном числе могла изменить всю историю планеты.

М146 была удивительным – и необычайно опасным оружием. Новейшая разработка корпорации General Arms, М146 была уменьшенной и усовершенствованной копией плазменно-импульсной пушки М214, которая устанавливалась на ударно-десантных кораблях серии ACS и других боевых летательных аппаратах.

Ни М214, ни М146 не предназначались для операция на планетах, населенных людьми – их делали для борьбы с гигантскими монстрами, населявшими совсем другие планеты – и именно на эти планеты отправлялся Себастьян. Поэтому даже само нахождение М146 на планете было, вообще говоря, грубейшим нарушением Устава.

Дело было в том, что по мощности М146 не только не уступала, но даже превосходила М214. Стандартного термоядерного боекомплекта хватало на один 10-килотонный ядерный взрыв (примерный эквивалент заряда, сброшенного на Хиросиму) или на соответствующее количество менее мощных выстрелов. А таких механизмов в распоряжении Себастьяна было ШЕСТЬ.

Впрочем, у этого была и положительная сторона. На планете никто понятия не имел, что такое М146, поэтому Себастьяна оставили в покое – до следующего транспорта на Землю. Но неожиданные возмущения подпространства (возможно, именно они и вызвали гибель корабля Себастьяна) заблокировали и «транспорт и связь», как минимум, на месяц.

Предоставленный сам себе, Себастьян потихоньку стал вникать в работу Института, благо человеком он был весьма общительным и компанейским. И то, что он узнал, повергло его в шок.

«Вы что хотите мне сказать?» - кипятился он. «На этой планете свирепствует инквизиция, людей жгут сотнями, пытают, мучают, калечат, а вы ничего не делаете?»

«А что ты предлагаешь?» - улыбнулся начальник отделения Института Харольд Мартенс. «Ввести сюда Экспедиционный Корпус?»

«А почему бы и нет?»

«Из средневековья в коммунизм? Ничего не выйдет. »

«Не в коммунизм, а в гуманизм.»

«Все равно не выйдет. Земля выстрадала гуманизм, должны выстрадать и они. Иначе…»

«Иначе что?»

«Ну смотри. Пришли европейцы в Африку. Строили дороги, больницы, боролись с каннибализмом, проповедовали христианство – а все равно, аж до конца двадцать первого века там такое творилось… Эволюция человеческого подсознания длится тысячелетия. Иначе – только всеобщий апокалипсис. Если инквизиция имеет место быть – значит, так и должно быть. Сами разберутся – со временем. А мы только навредим». Харольд лениво откинулся в кресле.

Через мгновение он уже жестоко пожалел и о том, что поддержал этот разговор и о том, что вообще связался с этим сумасшедшим Дон-Кихотом. Хотя как тут не свяжешься – куда его денешь. Да еще спецназовец…

Элкъяер одним рывком поднялся со своего кресла, наклонился, крепко схватил Мартенса под мышки и одним движением швырнул его на диван.

«Ты что, спятил?» - хотел крикнуть Мартенс, но слова застряли в горле. Потому, что ему в лоб уперся вороненый четырехгранный ствол бластера, неведомо как появившегося в руках спецназовца. .

«А теперь послушай, что я тебе скажу, жирная скотина». Как и подобало спецназовцу, Элкъяер не выбирал выражений.

«Вы тут, я вижу, совсем охренели и опаскудились – от беспринципности и безнаказанности. Человеческая жизнь священна и неприкосновенна – забыли? И жители этой планеты – такие же люди, такие же творения Божии, как и мы. Поэтому, тварь, если какая-то погань забирает женщину или ребенка на чудовищные муки и на костер у каждого, слышишь, мразь – у КАЖДОГО человека – если он таковым, конечно, является, должно быть лишь одно решение – спасти их. Всеми доступными средствами. Слышишь – ВСЕМИ. Всеми и любыми. Это альфа и омега – это не подлежит обсуждению. Понял?»

«Но политика Совета…» - жалобно пролепетал Мартенс.

«Честь, совесть, человечность – превыше любой политики. Политику делают люди – а им свойственно ошибаться. Незыблемы только вечные ценности – и человечность первая среди них. А вы, тут, я вижу, неплохо устроились. Небось крутите ролики с истязаниями и казнями местных красавиц и онанируете во всю мочь? И поэтому менять ничего не хотите? Да-а, просто рай для любителей снаффа. Никакой тебе игры – все вживую. Или я не прав?»

Мартенс похолодел. К сожалению, Себастьян был прав. Эта проблема действительно «имела место быть».

Себастьян убрал бластер в кобуру под короткой курткой спецназовца.

«Ладно, живи» - милостиво разрешил он. «Только помни – вы все соучастники этого кошмара, который здесь творится. И от этого отмываться вам придется всю оставшуюся жизнь»

Он поднялся и пошел к двери.

«Ты куда?» - испуганно спросил Мартенс.

«Прогуляюсь-ка я по этой планете. Надо кое-кому поправить мозги – а то что-то тут народ совсем распустился.»

«Ты же не говоришь на местных языках.»

Элкъяер улыбнулся. «У меня есть ваш переводчик»

«Откуда?»

«Ну ты и туп. Я же спецназовец. С-П-Е-Ц-Н-А-З-О-В-Е-Ц. Понял?»

«Не много ли ты на себя берешь?» -Оправившись от шока, Мартенс вспомнил, что, вообще-то говоря, на этой планете начальником был он. «Кто ты вообще такой?»

Себастьян обернулся и просто сказал.

«Человек. Просто человек. В отличие от вас. И, кстати, не вздумай мне мешать. Взорву всю станцию к чертовой матери – вместе с экипажем. Все равно от вас этой планете никакого толку».

Мешать Себастьяну Мартенс не мог – даже при всем желании. Бластер Элкъяера превосходил по мощности любое вооружение службы безопасности станции – ведь официальной политикой историков была максимальная скрытность, а не мощная оборона.

Через полчаса, не встретив ни малейшего сопротивления, Элкъяер вылетел со станции на патрульном корабле, битком набитом всем необходимым снаряжением и припасами. Что ни говори, а все-таки бластер точнее, сам факт его наличия был довольно неплохим аргументом.

Первой мишенью Себастьяна было 10-тысячное папское войско, двигавшееся по направлению к провинции Ланкенек, в которой к власти пришли представители альтернативного религиозного движения, проповедовавшие – и небезуспешно – такие права и свободы, за одно упоминание о которых в папской области немедленно отправляли на костер. Они прекратили охоту на ведьм, изгнали инквизиторов и установили долгожданный покой.

Понятно, что это совсем не понравилось папе и 10-тысячное войско отправилось на покорение области. Разумеется, «во имя Божие» и ради спасения души «заблудших грешников». Что это за спасение, Себастьян очень хорошо себе представлял – костры, пытки, смерть и страдания. К сожалению, «совершенные», как называли себя жители области, были очень слабы в военном отношении и шансов на успешное противостояние закаленному в боях папскому воинству у них практически не было.

Себастьян дождался, когда войско разобьет лагерь на открытой местности, достаточно удаленной от населенных пунктов и с безопасного расстояния «шарахнул» по ним килотонным нейтронным зарядом. Эффект был вполне предсказуемым. Взорвавшаяся на высоте триста метров плазменно-нейтронная бомба с 95%-м выходом нейтронов мгновенно превратило папское воинство в груду мертвых тел – совершенно безопасных для жизни и здоровья жителей области.

Удивительно, но происшедшее не вызвало у Себастьяна никаких эмоций, кроме чувства честно выполненного долга. Да, он только что в мгновение ока уничтожил десять тысяч человек. Но эти десять тысяч были маньяками, убийцами и насильниками, которые выступили в поход с совершенно определенной целью – грабить, убивать, насиловать, жечь, истязать, пытать. И, прежде всего, самых беззащитных – женщин и детей. «Во имя лучших побуждений», разумеется. И, конечно, «ради самих же жертв». Кроме того, они были воинами и, следовательно, знали, на что шли.

И, наконец, последнее. Несмотря на свое «донкихотское» поведение в кабинете Мартенса, Элкъяер отнюдь не был наивным мечтателем. Он кое-что понимал в психологии и прекрасно знал, что раковая опухоль кошмара, поразившего значительную часть планеты, слишком живуча и одними бомбами, пусть даже нейтронными, была неизлечима.

Проблема действительно была внутри людей, а не вне – в этом он был согласен с Мартенсом. Материк был словно погружен в жуткий гипнотический сон, в котором люди ходили по жуткому замкнутому кругу убийств и насилия. Людей нужно было разбудить – и кратчайший способ сделать это был через Первосвященника, обладавшего неограниченной духовной властью на населением материка.

Он хорошо помнил секрет успеха французского короля Людовика XIII, который управлял только Ришелье, а Ришелье, в свою очередь, управлял всей Францией. Покончить с инквизицией можно было только одним способом – анти-инквизицией, «революцией сверху». Проще говоря, именно Первосвященник должен был положить конец этой вакханалии зла и насилия – и именно Первосвященником надлежало управлять Себастьяну, чтобы победить Зло инквизиции.
Часть III. Рандеву

Себастьян плавно нажал спусковой крючок М146. Винтовка была электромагнитной – и совершенно бесшумной - поэтому выстрела никто не услышал. Тем не менее, закона сохранения импульса еще никто не отменял и маленький плазменный заряд, по мощности равный 9-миллиметровой утяжеленной винтовочной пуле стандарта НАТО, ударив палача в затылок, мгновенно сбил его с ног и швырнул в угол эшафота.

Плазменный заряд сработал аналогично разрывной пуле и взорвался, испарив большую часть головы палача, вызвав мгновенную смерть. Толпа ахнула и замерла в шоке.

Элкъяер перевел переключатель режима огня в положение GР40, соответствовавшее 40-миллиметровой противопехотной осколочной гранате (для удобства стрелка, мощность огня М146 измерялась в единицах, эквивалентных мощности обычных вооружений). Себастьян был прекрасным стрелком, но с М146 в этом не было никакой необходимости – прицел винтовки был соединен с мощным встроенным компьютером, автоматически выбиравшим цели.

Элкъяер навел винтовку на группу солдат, отделявших костер от толпы и спокойно нажал гашетку. На этот раз эффект был гораздо более внушительным. Плазменный заряд взорвался на высоте полуметра от земли, разбросав мелкие осколки-капельки вдоль всей цепи солдат. Капельки прожигали доспехи солдат, вызывая сильнейшее поражение электрическим током и мгновенную смерть.

Началась паника. Еще один выстрел – и среди охраны «важных персон» - бургомистра, епископа и членов магистрата в живых не осталось никого. Какая-то неведомая сила заставила епископа повернуться и взглянуть вверх, на крышу дома, где затаился Элкъяер. На мгновение Элкъяеру показалось, что их взгляды встретились. Это было, конечно, иллюзией, потому что в костюме «Хищник-7» Себастьян полностью сливался с окружающей средой и был совершенно незаметен на крыше дома.

Не переводя переключателя мощности огня, Элкъяер снова нажал на спуск. Вспышка, взрыв – и все «важные персоны» замертво рухнули на землю – компьютер М146 не знал промахов. «Все» - подумал Элкъяер.

Площадь опустела. Давя друг друга, зеваки разбежались по домам. У них и в мыслях не было оглядываться. Только Марта с огромным удивлением взирала на происходящее, не в силах не только убежать, но даже пошевелиться – настолько крепко ее держали тяжелые железные цепи.