Вербовщик 1930

Кембридж наряду с Оксфордом всегда был одним из ключевых поставщиков кадров для британской разведки. И «отечественных», и иностранных. СИС вербовала будущих сотрудников умело и осторожно, «подбираясь» к «объекту» настолько аккуратно, что, с одной стороны, «кто захочет, тот поймёт», а с другой – так, что при всём желании даже сам вербуемый (не говоря уже о постороннем наблюдателе) не сможет доказать принадлежность вербовщика к разведслужбе Его величества.

Не стал исключением и Карл Юрген Шольц. Незадолго до выпускной церемонии с ним в коридоре как бы случайно столкнулся профессор истории Кристофер Рамсей и вдруг спросил его мнение о какой-то внешнеполитической проблеме.

Завязался вроде бы ни к чему не обязывающий разговор, в конце которого профессор Рамсей намекнул Шольцу, что, если он того пожелает, он сможет пройти стажировку в одной британской государственной организации.

«А ничего, что я, вообще-то иностранец?» - удивлённо спросил Шольц.

«Это не помешает» - заверил его профессор Рамсей.

И вот теперь, полгода спустя, Шольц решил принять предложение профессора.

Он сообщил профессору о своём приезде ещё из Франции – сверхсрочной телеграммой. Поэтому совершенно не удивился, когда увидел в кабинете профессора ещё одного человека – светловолосого мужчину неопределённого возраста и совершенно непримечательной внешности.

«Меня зовут Джеймс Фокс» - представился мужчина. То, что эти имя и фамилию ему дали отнюдь не его родители и отнюдь не в первые дни его жизни было у него, как говорится, на лбу написано. Крупными буквами.

«Насколько я понял из слов профессора Рамсея» - продолжил «Джеймс Фокс», «вы заинтересованы в том, чтобы пройти стажировку в нашей организации»

«Неправильно поняли» - жёстко ответил Шольц.

 «Джеймс Фокс» и профессор Рамсей удивлённо подняли брови.

«Я заинтересован в том, чтобы приложить максимум усилий к тому, чтобы не допустить прихода нацистов к власти в Германии…»

Он сделал паузу

«А если они к этой власти придут – что, скорее всего, всё-таки случится – то сделать всё возможное для того, чтобы они эту власть потеряли. Максимально быстро и безболезненно для населения Германии»

«Впрочем,» - грустно добавил он – «в последнее мне верится с большим трудом»

«Во что именно?» - заинтересованно спросил «Джеймс Фокс». «В «быстро» или в «безболезненно»?»

«И в то, и в другое. Особенно в «безболезненно».

А затем добавил:

«И я очень надеюсь, что стажировка в Вашей организации и, возможно, последующее за этой стажировкой долговременное плодотворное сотрудничество, поможет мне сильно продвинуться на пути реализации этой цели»

«Джеймс Фокс» и профессор Рамсей обменялись красноречивыми взглядами.

«Скажите, Карл» - спокойно спросил «Джеймс Фокс», «как Вы относитесь к коммунистической идеологии вообще и к Советскому Союзу, в частности?».

«К идеологии – как к глупой попытке построить на земле Царствие Небесное без Божьей помощи. Причём совсем без Божьей помощи. Даже наоборот, отрицая само существование Бога. Поэтому, естественно, обречённой на провал»

Профессору и вербовщику этот ответ явно понравился. Даже очень понравился.

«А к СССР?»

«Я не так много знаю об этой стране» - честно признался Шольц. «поэтому мне трудно судить о том, насколько реальная политика советского руководства соответствует его идеологии. Учитывая, что дистанция огромного размера между первым и вторым есть правило, а отнюдь не исключение…»

«Джеймс Фокс» искренне расхохотался.

«Поздравляю, профессор. Вы добились главного – воспитали в этот молодом человеке здоровый и надёжно обоснованный цинизм. Теперь его можно выпускать в большой мир, совершенно не беспокоясь за его психику».

Затем уже совершенно серьёзным тоном обратился к Шольцу:

«Ваш патриотизм понятен и похвален. Я тоже считаю нацистов редкостными негодяями и мерзавцами. И разделяю Вашу уверенность в том, что они, к сожалению, в ближайшие пять лет придут к власти в Германии. Ибо только они предлагают и идеологию, и практическую политику, которую – сознательно или бессознательно - хотят немцы. Хотя вполне очевидно, что нужно немцам нечто совершенно иное. Зачастую – так и вовсе прямо противоположное»

Сделав короткую паузу, «Джеймс Фокс» продолжил:

«Только вот насчёт «быстро» я, пожалуй, с Вами не соглашусь»

«Почему же?» - удивился Шольц.

«Вся идеология нацизма покоится на ключевом утверждении о якобы изначальном и неизменном превосходством германской нации над всеми иными нациями. Если очень грубо – то они считают себя сверхчеловеками, а всех остальных – недочеловеками. Сверхчеловеки, естественно, рождены для того, чтобы повелевать, а все остальные – чтобы быть рабами у сверхчеловеков. У «арийцев», то есть»

«И?»

«Ну, во-первых, любому находящемуся в здравом уме и твёрдой памяти понятно, что это собачья чушь…»

«А во-вторых?»

«А во-вторых, такая идеология неизбежно ведёт к войне. Особенно если учесть версальское унижение и вытекающие из него реваншистские настроения. И потом, если «арийские фантазии» противоречат объективной реальности… ведь в настоящее время рабов у «»арийцев» как-то не наблюдается, то надо эту реальность привести в соответствие с фантазией. А это война. Новая война в Европе. Одна Германия против всей Европы. Без шансов»

«Так что» - победоносно продолжил «Джеймс Фокс», «в ближайшие лет десять, максимум пятнадцать, нацисты в Германии (а) придут к власти; (б) худо-бедно восстановят былую военную и промышленную мощь страны, (в) развяжут новую войну в Европе и (г) за несколько месяцев эту войну с треском проиграют. После чего державы-победительницы уже не будут повторять былых ошибок и так «опустят» и «зачистят» Германию, что она никогда больше не будет представлять военной угрозы для окружающего мира».

«Поэтому» - заключил вербовщик, «нацисты не представляют серьёзной угрозы ни для правительства Его величества, ни для немецкого народа…»

Аргументы «Джеймса Фокса» звучали убедительно. Но интуиция – а Шольц привык доверять своей интуиции – подсказывала ему, что в этом анализе было что-то не так. Совсем не так. И в предпосылках, и в логике, и особенно в выводах. Но возразить ему пока было нечем (интуиция – крайне неубедительный аргумент). Точнее, вовсе не аргумент. Поэтому он решил пока промолчать.

«… в отличие от большевиков. Или, если хотите, от большевистского СССР»

«Почему?» - искренне удивился Шольц. Ибо вовсе так не считал.

«Ну, во-первых, потому, что Адольф Гитлер – католик, а в СССР правят бал атеисты, которые активно преследуют церковь. В том числе, и путём массовых расстрелов верующих – и православных, и католиков, и мирян…»

Для Шольца это было новостью. И весьма неприятной. «Джеймс Фокс» между тем взял со стола увесистую книгу, раскрыл и начал зачитывать отрывки – на безукоризненном немецком:

Светские школы недопустимы, так как в таких школах нет религиозного обучения, а общее нравственное обучение без религиозного основания зиждется на пустоте; следовательно, воспитание личности и религия должны основываться на вере ... нам нужные верующие люди…

Затем продолжил:

Именно подлинные патриоты имеют священную обязанность позаботиться о том, чтобы верующие каждой деноминации перестали только всуе поминать имя Божие, а стали бы на деле выполнять волю Божию... Ибо Божья воля дала человеку его образ, суть и возможности. Кто разрушает дело Божье, тот ополчается против воли Бога и Его творения…

Христианство имеет великое значение, поскольку дало толчок всеобщему развитию культуры, этики и морали…

Тот, кто осмеливается поднять руку на высшее воплощение образа Бога, тот восстает против всеблагого Творца сего чуда, и содействует изгнанию из рая…

«Это цитаты из «Майн Кампф» - «Моей Борьбы» фюрера нацистов Адольфа Гитлера» - улыбнулся «Джеймс Фокс» «Это что-то вроде «священного писания национал-социализма», да простит меня Господь. Вы, я уверен, её читали…»

«Разумеется»

«А значит видите, что, хотя в ней уйма всякой ахинеи и какой-то просто зоологической и труднообъяснимой ненависти к еврейской нации – даже не к иудейской религии, что хоть как-то можно было бы объяснить, а к еврейской нации, в ней вполне достаточно утверждений, которые полностью разделяет правительство Его Величества…»

«Поэтому с нацистами можно договориться» - уверенно заключил вербовщик.

Шольц почему-то вовсе не был в этом уверен. Но убедительно обосновать свою точку зрения не мог. Пока не мог.

Вместо этого он спросил:

«А с большевиками?»

«Джеймс Фокс» улыбнулся, взял со стола внушительных размеров записную книжку, раскрыл и начал цитировать – на очень неплохом русском языке:

Религия – опиум для народа…

Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах…

Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь…

Мы основали свой союз, РСДРП… именно для… борьбы против всякого религиозного одурачения рабочих…

Наша программа вся построена на… именно материалистическом мировоззрении

В этом, очищенном от средневековой плесени, политическом строе пролетариат поведет широкую, открытую борьбу за устранение экономического рабства, истинного источника религиозного одурачения человечества…

«Это цитаты из программной работы Ленина по данному вопросу. Называется «Социализм и религия», Тоже часть, извините, «священного писания». Только большевистского. Разницу чувствуете?»

Шольц кивнул. Как тут не почувствовать…

«Под религией, разумеется, Ленин имеет в виду христианство. Точнее, по вполне понятным причинам, православие. Впрочем, и к другим христианским деноминациям он относится не лучше. И к конфессиям тоже. Так что всё это автоматически переносится и на католичество, и на протестантизм, и на ислам, и на буддизм, и на иудаизм… Ну, и так далее.»

«В общем,» - заключил вербовщик, «надеюсь, Вам ясно, что с этой идеологией у правительства Его величества нет и не может быть ничего общего. У основной массы немецкого народа, хочется надеяться, тоже»

Шольцу тоже хотелось на это надеяться.

«А теперь» - продолжил «Джеймс Фокс», давайте взглянем на то, как именно победивший пролетариат «ведёт широкую и открытую войну против религиозного одурачения человечества»…

«Раз уж Вы католик, то давайте начнём с католической церкви в Советской России. Итак, после принятия в восемнадцатом году приснопамятного Декрета об отделении Церкви от государства католические структуры, как и другие религиозные объединения России, были лишены права юридического лица, а их имущество национализировано.

В дальнейшем многие католические приходы, наряду с православными, подверглись разграблению под предлогом изъятия церковных ценностей на нужды голодающих. Сколько из этих средств действительно пошло на память, сколько – на другие нужны, а сколько прилипло к рукам «экспроприаторов» - об этом история умалчивает.

Начались репрессии и против католического духовенства (ну как же без них!). Митрополит Могилевский барон фон Ропп был арестован и выслан в Польшу. В 1923 году состоялся процесс над рядом представителей католического клира: архиепископом Яном Цепляком, прелатом К. Будкевичем, экзархом католиков восточного обряда Федоровым и другими — по стандартному обвинению в антисоветской деятельности. Цепляк и Будкевич были приговорены к расстрелу, остальные к десяти годам тюрьмы (Будкевич был расстрелян, приговор в отношении Цепляка отменен: в 1924 он был выслан за границу).

Однако, надо сказать, в целом репрессии против католических священнослужителей были значительно менее жестокими, чем гонения на православное духовенство. Если представителей последнего подвергали расстрелам, арестам и ссылкам, то католических клириков чаще всего лишь высылали из России (так, в прошлом году в заключении находилось всего восемь священников-католиков)»

«Почему?» - удивился Шольц. «По логике и здравому смыслу всё как-то наоборот должно быть…»

«Отнюдь» - отрезал вербовщик. «Вы забываете о том, что за православную церковь было, собственно, некому вступиться…»

«А за католическую?»

«А за католическую вполне могла и может вступиться Польша. Которая, как Вам, наверное, известно, крепко надрала задницу большевикам в двадцатом. Да и сейчас вполне ещё может надрать. Пока.»

«Почему пока?»

«Потому что, поверьте моему опыту и интуиции – через десять-двенадцать лет СССР Польшу просто замечать не будет… если таковая вообще будет существовать»

«О как!»

«Да, именно так. Почему – потом объясню. Но давайте поговорим о православных – о прихожанах Вашей церкви-сестры.

Большевики, надо отдать им должное, свои планы в отношении церкви откладывать в долгий ящик не стали и сразу взялись за дело – причём весьма обстоятельно и энергично. Уже к двадцатому году большевики закрыли и разграбили больше половины монастырей. Шестьсот семьдесят три, если быть точным»

«А монахи и монахини?»

«Ну, их на улицу, конечно. Все пятьдесят восемь тысяч. И это ещё кому сильно повезло»

«А кому не повезло?»

«Тюрьма, концлагерь, ссылка, каторга… Или расстрел. Монахинь, естественно, насиловали… Да, и ещё «раки» с мощами святых вскрывали. Мощи выбрасывали, естественно. На помойку»

Шольца аж передёрнуло. Ну и святотатство. Гореть им в Аду… И поделом.

«Патриарха тоже вниманием не обошли. Дважды арестовывали как “главу контрреволюции”, хотя он всего-навсего осуждал братоубийства. Что, впрочем, самая настоящая контрреволюция и есть. Ибо революция – это всегда кровь и братоубийство. Даже к смертной казни приговорили – архисекретным судом. Потом, к счастью, одумались. И тихо эту «замечательную» затею похоронили. По крайней мере, пока.

Точных данных, у меня, естественно, нет, но, по моим оценкам, счёт идёт на сотни расстрелянных, тысячи отправленных в тюрьмы и лагеря, десятки тысяч оказавшихся на улице. В общем, полный разгром Церкви.

Судебные процессы над священнослужителями по стандартному обвинению в «контрреволюционной деятельности» были проведены в Москве (дважды), Смоленске, Петрограде, Казани, Астрахани, Царицыне и других городах. Всего только в 1922 году было более двухсот пятидесяти судебных процессов, в 1923 году больше трёхсот; только за два года осуждено десять тысяч человек, из которых каждый пятый приговорен к расстрелу.

Но самое страшное не это…»

«А что же?» Как будто этого было мало…

«Есть подозрение – весьма обоснованное, кстати, если судить по темпам, которыми раскручивается этот жуткий маховик репрессий, что большевики планируют полную, тотальную, поголовную ликвидацию организованной религии в своей стране…»

«Как это?» ужаснулся Шольц.

«А вот как» - бесстрастно пояснил вербовщик. «Конфискация или уничтожение всех храмов, мечетей, молитвенных домов… В общем, всех культовых зданий…»

«Зданий, посвящённых Богу» - подумал Шольц. «Полная ликвидация всех центров Божьего присутствия на этой земле. Дьявольщина какая-то. В прямом смысле этого ужасного слова. Боже, что происходит с этим миром… Неужели действительно наступают последние времена… Вообще-то похоже – что-то уж очень сильно Апокалипсисом попахивает…»

«Тех, которые не сровняют с землёй, превратят в клубы, склады, офисы, мастерские. Чтоб даже духу Божьего не осталось. Всю религиозную литературу – в костёр; священников, монахов и монахинь – насильственно расстричь…»

«Это называется насильственная секуляризация» - подумал Шольц. Больше, впрочем, напоминает гонения царя Антиоха Епифана на иудеев и императора Диоклетиана – на христиан. Тотальная зачистка территории от неугодных верующих. Полное искоренение религии…

«Кто будет сопротивляться – в тюрьму, ссылку, лагерь, на каторгу… Не поможет – без церемоний к стенке».

«И вы в это верите?» Шольцу это казалось каким-то чудовищным заблуждением…

«Молодой человек» - улыбнулся «Джеймс Фокс» «Я привык верить документам, полученным из заслуживающих доверия источников»

Он взял со стола фотокопию некоего документа и передал Шольцу.

Документ был столь же коротким, сколь и ужасающим. Он гласил:

01 .мая. 1919 года

СТРОГО СЕКРЕТНО Председателю ВЧК
тов. ДЗЕРЖИНСКОМУ Ф. Э.

УКАЗАНИЕ

В соответствии с решением В.Ц.И.К. и Сов. Нар. Комиссаров, необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией.

Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше.

Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады.

Председатель В.Ц.И.К Калинин

Председатель Сов. Нар. Комиссаров Ульянов (Ленин)

«Так что, как видите, мои прогнозы имеют под собой весьма серьёзное основание»

«Документ подлинный?» - с недоверием спросил Шольц.

«Можете не беспокоиться – подлинный. Получен из надёжного источника. И подтверждён независимой информацией. Да и вся практическая политика большевиков по отношению к церкви вполне соответствует этому документу. Вы, конечно, понимаете, что под «попами» в этом документе понимаются все священнослужители – и попы, и ксёндзы, и пасторы, и муллы, и раввины… в общем, абсолютно все»

Шольцу стало плохо. Ему в дурном сне не могло привидеться, что кому-то может такое даже просто в голову прийти. Не говоря же о том, чтобы попытаться воплотить всё это «вживую»…

Вербовщик между тем продолжал:

«Но и это ещё не всё. Россию жаль, конечно, но, строго говоря, все эти ужасы – внутреннее дело СССР. И если бы всё ограничивалось только этим, то ни правительству Его величества, ни народу Германии до этих кошмаров было бы дела не больше, чем… ну, в общем, как домовладельцу – до соседских семейных ссор. Если они, конечно, не слишком громкие.»

«А разве не ограничиваются?»

«Если бы… Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем – так, кажется, поётся в одной из самых популярных советских ррреволюционных песен…»

«И что, раздувают?» - с некоторым опасением осведомился Шольц.

«Ещё как! Причём чуть ли не с самого первого дня пребывания у власти в России. Вы о Коминтерне что-нибудь слышали?»

«Краем уха» - честно признался Шольц.

«Это заметно» - ледяным тоном констатировал «Джеймс Фокс». «А жаль. Тогда слушайте. Коминтерн, он же Коммунистический интернационал, он же Третий Интернационал – был основан в марте девятнадцатого года – то есть, всего-то спустя полтора года после прихода большевиков к власти в России. Ещё гражданская война вовсю полыхала, а они уже вовсю мировой пожар раздували».

«Энергичные ребята» - подумал Шольц. «Уважаю»

«Формально его учредителями стали двадцать восемь коммунистических партий и организаций из различных стран Европы и Азии, а также США. Фактически, естественно, его создал лично Ленин и его ВКП(б) – то есть, всероссийская коммунистическая партия большевиков, а все остальные, скажем так, к нему примкнули. Не бескорыстно, разумеется, а в расчёте на серьёзную финансовую, военную и прочую поддержку в деле захвата власти в соответствующих странах»

«Так откровенно?»

«А чего стесняться? Логика простая – если получилось в России, то почему не получится у нас? Ленин, кстати, тоже так думал. Поэтому так рьяно и взялся за дело. Вот, послушайте»

Вербовщик взял со стола ещё одну книжку – на сей раз тоненькую брошюру – и снова на довольно хорошем русском языке начал зачитывать:

Война показала, что капитализм погиб. Ему на смену идет новый порядок. Теперь рабочие, оставшиеся верными делу свержения ига капитала, называют себя коммунистами. Во всем мире растет союз коммунистов. В ряде стран победила уже Советская власть. Еще недолго - и мы увидим победу коммунизма во всем мире, мы увидим основание Всемирной Федеративной Республики Советов.

«Ну, к счастью, утверждения ныне покойного Владимира Ильича о гибели капитализма оказались несколько преждевременными. Желаемое за действительное выдавал советский вождь. С ним это, надо сказать, регулярно случалось. А вот на последнюю фразу рекомендую обратить самое пристальное внимание. Основание Всемирной Федеративной Республики Советов»

«То есть, одной России им мало?»

«Именно. Им мало уничтожить религию и верующих в своей стране. Физически, заметьте. Они хотят это сделать во всём мире. В частности, и у нас в Соединённом королевстве, и у вас – в Германии»

«Вы думаете, что это у них получится?» - недоверчиво спросил Шольц.

«Джеймс Фокс» вздохнул.

«Полностью этого исключить нельзя. Во всяком случае, гораздо лучше «перебдить», чем «недобдить» Как говорят у нас в старой доброй Англии, унция профилактики гораздо лучше фунта лечения. Кроме того, даже если эта их авантюра с треском провалится, они, так сказать, смогут нанести весьма значительный ущерб…»

«Насколько значительный?»

«А Вы вспомните историю. Польшу, Венгрию. Вашу же Германию. Разрушат и зальют кровью город – другой. Положат тысяч десять-двадцать, а то и больше. Мужчин, женщин, детей. Мало не покажется»

«Это точно» - подумал Шольц. И осведомился:

«Они это серьёзно?»

«Даже очень. Миллионы рублей золотом на поддержку коммунистических партий, обучение боевиков и пропагандистов, поставки оружия… всего и не перечислишь. Поэтому… дело, конечно, Ваше, но, дорогой Карл, если Вы действительно всерьёз решили бороться со Злом, то Ваш главный враг – и мой тоже – это вовсе не нацисты, а большевики. Причём, в первую очередь, те, которые сидят в Кремле»

«Но Россия всё ещё так слаба…» - неуверенно попытался возразить Шольц. «У неё просто не хватит сил…»

«Пока слаба. Но это ненадолго»

«Вы уверены?»

«Уверен» - твёрдо заявил вербовщик. «Убеждён»

И продолжил:

«До самого недавнего времени в советском руководстве шла острая борьба между двумя, безусловно, великими и гениальными личностями – Иосифом Виссарионовичем Сталиным (который на самом деле Джугашвили) и Львом Давидовичем Троцким (который на самом деле Бронштейн). Все остальные их «партийные и советские лидеры» - это, честно говоря, просто несерьёзная мелочёвка, не заслуживающая серьёзного внимания».

«Грузин и еврей» - подумал Шольц. «В России. Занятно. Чего ж своих-то не нашлось?»

«Что касается, конечной цели, то она у них одна и та же…»

«Основание Всемирной Федеративной Республики Советов»

«Именно. Разница в стратегии. Троцкий – авантюрист, ррреволюционер. Сталин – администратор. Троцкий считает, что пожар мировой революции нужно «на всю катушку» раздувать прямо сейчас. Сталин же считает, что сначала нужно у себя дома разобраться – создать сверхмощную промышленность, армию, науку… и лишь потом лезть за рубеж»

«Второе куда как разумнее» - заметил Шольц. «Только вот получится ли?»

«Получится» - убеждённо заявил «Джеймс Фокс». «Очень даже получится. Ну да ладно, сейчас пока не об этом. Если бы победил Троцкий, то мы могли бы вздохнуть более или менее свободно…»

«Почему?»

«Потому что он полез бы в драку без надлежащей подготовки – и почти сразу же сломал бы себе шею»

«К нашему большому облегчению»

«Именно. К сожалению для нас, Сталин сумел убедить большинство своего Политбюро в преимуществах своей стратегии…»

«Разумные люди» - подумал Шольц. «К сожалению…»

«… в результате чего Троцкий в прошлом году был изгнан из Политбюро…»

«Лихо!»

«Проиграл – плати!» - мрачно заметил вербовщик. «… а по имеющейся у меня информации, не позднее декабря этого года будет изгнан и из партии, а в начале следующего – и из Москвы. То есть, Льва Давидовича Троцкого как политического деятеля в СССР больше нет».

«То есть, вся власть – в руках Сталина»

«Да, именно так. Поэтому ближайшие десять лет или около того он будет заниматься, в первую очередь, решением своих внутренних проблем. А вот потом… потом он за нас возьмётся всерьёз. И за вас, кстати, тоже. И гораздо скорее, чем за нас»

«Почему?»

«Вы ближе» - улыбнулся «Джеймс Фокс». «Гораздо ближе»

«И что же делать?» обеспокоенно осведомился Шольц.

«Во-первых, постараться максимально затруднить товарищу Сталину решение его внутренних задач. Чтобы максимально отдалить тот совсем даже не прекрасный момент, когда он за вас возьмётся. Во-вторых… Вам, несомненно, будет очень неприятно это услышать…»

«Да говорите уж, чего уж там…»

«Если Гитлер действительно придёт к власти в Германии, а Сталин успешно осуществит свою военно-промышленную революцию (а я уверен, что произойдёт и то, и другое – и весьма скоро), то, боюсь, у нас не останется иного выхода, кроме одного…»

«Какого же?»

«Столкнуть их лбами. Спровоцировать войну между ними»

В комнате повисла тяжёлая тишина. Было слышно, как об стекло бьётся муха.

Шольц пожал плечами.

«Разумно. Только мне почему-то кажется, что Соединённому королевству не удастся остаться в стороне»

«Не удастся» - совершенно неожиданно согласился вербовщик. «Мы на это и не претендуем»

«Тогда чего же вы хотите?»

«Скорее чего не хотим. Мы не хотим остаться один на один. Ни со Сталиным, ни с Гитлером. Потому, что второй будет сидеть и ждать удобного момента, чтобы ударить нам в спину»

«Понятно. А что вы хотите от меня?»

«Джордж Фокс» улыбнулся. «Мы хотим, чтобы Вы поступили на службу в германскую разведку. В абвер»

«??????» - такого поворота событий Шольц совершенно не ожидал.

«Собственно, мы хотим, чтобы Вы согласились на предложение поступить в абвер. Которое, уверяю Вас, поступит очень и очень скоро»

«Вы в этом уверены?»

«Абсолютно. С Вашей биографией, Вашими языками… английский, французский, русский, испанский, итальянский, японский…»

«И немного китайский»

«И немного китайский. А также с Вашим владением боевыми искусствами… в общем, для абвера Вы просто идеальный кандидат. Так вот, мы хотим, чтобы Вы попросили зачислить Вас в Восточный отдел, который, в частности, занимается работой против СССР»

«А потом?»

«А потом Вы должны будете максимально энергично наносить максимум вреда Советскому Союзу – чего, собственно, и будет ожидать от Вас Ваш германский работодатель. Попутно будете снабжать нас информацией о том, что происходит в абвере, в генштабе, в вермахте, в кригсмарине, в люфтваффе. В СА, СС, НСДАП… да, кстати, Вам придётся в эту партию вступить. Понимаю, что противно, но… разведчику каждый божий день приходится делать много чего противного. Работа такая. Поверьте, это того стоит».

«Вы уверены, что такая информация у меня будет?» - недоверчиво спросил Шольц.

«Будет, не беспокойтесь. Ну, а если ситуация будет развиваться в соответствии с моими прогнозами, то… Вам нужно будет ждать удобного момента, чтобы… найти способ столкнуть лбами этих двух хищников»

«Как будто Соединённое Королевство не хищник» - неодобрительно хмыкнул Шольц

«Хищник, конечно, я и не спорю» - согласился «Джеймс Фокс». «Только немного другой породы…»

«То есть?»

«В отличие от Гитлера, мы не считаем себя высшей расой. И массовые репрессии против евреев как-то не планируем…»

«Джеймс Фокс» несколько кривил душой. Первое было свойственно значительной части (если не подавляющему большинству) британского истэблишмента. И немалому числу «простолюдинов». Второе… скажем так, очень многие и в «верхах» и особенно в «низах» были бы совсем не против. Просто держали эти взгляды при себе, как и подобает добропорядочным подданным Его величества.

«А в отличие от Сталина, вовсе не намерены ни захватывать весь мир, ни уж тем более истреблять всех верующих…»

И это было не совсем правдой. Весь мир… пожалуй, нет. А вот все колонии (Африку, Юго-восточную Азию и всё, что «плохо лежит») – это с удовольствием. А насчёт религий… до сих пор очень и очень многие на Туманном Альбионе искренне сожалели о том, что безвозвратно канули в прошлое времена Генриха VIII и Елизаветы I, при которых католиков четвертовали (просто за саму принадлежность к католической вере), а принадлежащих к любой иной религии (кроме Церкви Англии, разумеется) прямиком отправляли на костёр. С предварительным удушением или без такового – на усмотрение судьи.

«Итак,» - закончил «Джордж Фокс», «небольшую стажировку в нашей организации Вам придётся всё же пройти. Вам нужно освоить основные приёмы шифрования, микрофотографирования, осуществления и противодействия слежке, использования стеганографии[1]… ну и кое-что ещё»

«Когда приступать?»

«Немедленно».

 

[1] наука о скрытой передаче информации путём сохранения в тайне самого факта передачи секретного сообщения. В отличие от криптографии, которая скрывает содержимое секретного сообщения, стеганография скрывает само его существование. Простейшим примером стеганографии является использование т.н. «симпатических чернил»