А при жизни я был атеистом

       А при жизни я был атеистом.


       «Ад и рай - в небесах», - утверждают ханжи.
       Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
       Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,
       Ад и рай – это две половины души.
       Омар Хайям




 
       Не верил ни в Бога ни в Дьявола. Всегда считал их мифом, фантазией и суевериями, которые сами люди и выдумали себе на потеху. Придумали, ибо испытывают постоянную нужду в покровителях, ощущают необходимость кому-то поклоняться и прислуживать. Люди сами выдумывают богов, чтоб затем исправно служить им, а так же сваливать на них ошибки за свои собственные неудачи. Разве не кричат они: «За что, ведь я всегда верил в тебя!?» или, например: «Будь ты проклят! Это ты виноват в…»? Большинство людей проклинает богов, обвиняя их в собственных слабостях, в собственных погрешностях. Людям просто необходимо свалить на чьи-то плечи свою вину. А если нет никого рядом? Так в этих целях не найдется никого лучше, как некто несуществующий, но в то же время «живущий поблизости, по соседству» (не даром же столько храмов и святынь наставлено для НИХ по всему миру).


       Так я думал и рассуждал прежде. Но никогда бы не подумал, что это мнение, которое я считал единственно верным в течение всей моей жизни, так быстро испариться, выветриться из моей головы. А всё, что было нужно, чтоб обрести знание, чтобы прозреть и избавиться от своих заблуждений – сущий пустяк – моя собственная смерть.
 

       Были бы стены – я бился бы об них головой и разбивал бы о них кулаки, был бы потолок – от отчаяния и скуки я бесконечно долго пытался бы влезть на него, был бы пол, я стал биться бы об него головой… Любое занятие, пусть самое безрассудное, глупое и бесполезное, было бы для меня облегчением.


       Если б у меня была такая возможность, я с радостью поменялся местами с Дианидами, которых греческий бог Аид, за их деяния при жизни, заставил наполнять водой кувшин, не имеющий дна. Да что там говорить, я мечтаю занять место любого, самого величайшего из грешников! Хочу занять его место и вечно гореть в аду, испытывая вечные муки!.. Что угодно, лишь бы испытывать хоть какие-то чувства. Выйти из той пустоты, из того НИЧТО, в котором я оказался.


       Да, я умер. Но оказалось, что, потеряв свою физическую оболочку, не смотря ни на что, я продолжаю существовать. Правда, существую я не в обычном понимании этого слова, а несколько иначе…………. Я одинок. Бесконечно одинок. Так, как я, не одинок никто.


       Возможно, кто-нибудь из вас на данный момент тоже испытывает чувство одиночества, но вспомните начало моего повествования. Вы хоть и одиноки, но, по крайней мере, живы. Я же мертв, и уже несколько десятков лет не слышал ни одного человеческого слова, не ощущал тепла ладони пожимающей мне руки, не ощущал дружеских объятий, поцелуя девушки… Нет! Простите. Я не могу говорить об этом! Слишком больно осознавать, что не придется больше испытать таких простых, но столь приятных и важных вещей!..


       Повторяю, я никогда не верил в Рай, не верил в Ад. Видимо поэтому я оказался в этой пустоте. Не знаю, сколько ещё мне придётся блуждать в этом бескрайнем пространстве пустоты, прежде чем, наконец, удастся найти для себя какое-нибудь пристанище. Да и найду ли я его когда-нибудь?..


       Стойте! Стойте! Я что-то слышу…


       Вдалеке какая-то тень…


       Она приближается. Неужели… Мой друг. Но он же погиб под машиной несколько лет?.. Уже не помню сколько лет. Да и какая разница, ведь и я не совсем живой.


       - Мишка! Мишка! Как же я рад тебя видеть!.. Как ты здесь?! – обрадовано вскричал я, бросаясь навстречу первому человеку, которого я увидел за десятилетия, который, к ещё пущей моей радости, оказался моим другом.


       - Подожди, не тараторь! – резко оборвал накопившиеся за несколько лет словоизлияния мой друг. – Времени нет.


       Я вижу бесконечную грусть и тоску в глазах моего друга, который, напротив, всегда был велел и жизнерадостен.

       - У нас с тобой всего две минуты. – Голос моего друга звучит тихо, и нотки обреченности звучат в нем. Я замечаю, как слеза скатывается по его левой щеке. – Спасибо тебе, друг! – вдруг выпаливает он, крепко обхватывая меня руками и поливая моё плечо слезами, брызнувшими из его глаз. – Спасибо тебе!


       -За что? – оторопело спрашиваю я.

       
       - Ты верил в меня! Ты всегда поддерживал и верил в меня! – Он ладонью смахнул слёзы с глаз и через силу улыбнулся. – Я же не верил ни в кого… Мне рассказали перед тем, как разрешили встретиться с тобой, что тот, кто во что-то или в кого-то верит, тот обязательно встретиться с ним, рано или поздно, но встретиться… Ты верил!..


       - Ты хочешь сказать?..

 
       - Да, друг мой, это только благодаря твоей вере произошла наша встреча! – Он ещё раз крепко меня обнял, по-дружески похлопал по плечу и, утерев вновь набежавшие на его глаза слёзы, пошел обратно. – Извини друг, нельзя задерживаться, а то «свиданки» запретят. Следующая у нас с тобой только через десять лет. – Обернувшись на прощанье сказал он и растворился в НИЧТО.


       Я долго смотрел на то место, где только что растворился в пустоте мой друг. Я смотрел сквозь пелену слёз, но это были не слёзы горя, а слёзы радости. У меня теперь хотя бы есть чего дожидаться. Десять лет, возможно и немаленький срок. На земле. Здесь же понятие «время» просто не существует, так что я готов ждать хоть сто лет, хоть тысячу… да хоть миллион - лишь бы ещё раз увидеть своего лучшего друга.


       А знаете, друзья, ведь я стал молиться. Жалко только, что среди всего этого НИЧТО, толком не разберешь, какому богу молиться выгодней. В общем, я молюсь всем подряд, лишь бы следующая наша встреча с другом длилась хотя б немного дольше двух минут.
       
       Верьте всей душой! Верьте, коль не в Бога,
       Так в дружбу, любовь и в МИР над землей!
       
       Алекс Фердинанд