ВСЁ-3

Поезд мчался в ночи...
Красиво так думать: "Поезд мчится в ночи... умчи... умчи... умчи..."
Я стою у окна в тамбуре, ветер бьёт в лицо, а даль укутана чернотой - ни месяца, ни звёзд, ни окон.
Так можно ехать и ехать, и мечтать, и размышлять над обрывками фраз, и вспоминать, и забывать, и чувствовать ветер, ледяной, и внезапно жаркий, как наши тела.
Тебя нет рядом, а я - в пропахшем человеческими душами вагоне со стоп-краном и глупыми занавесками. Мрак. Это здорово.
Мысли выветриваются напрочь. Нет им места в моей огромной голове, уткнувшейся в ночь.

Огонёк появляется внезапно - искоркой, мигает, мерцает, прыгает влево-вправо-вверх-вниз, исчезает за поворотом, разрастается-разрастается в сноп, в пламя, в костёр, а рядом сидит кто-то одинокий, безумно одинокий во всей этой тьмутараканской округе, и можно пронестись мимо, но это не по мне, я рву на себя все замки и двери и выпрыгиваю на ходу...

- Егоров! - задыхаюсь я. - Мать твою! Какого хрена?!.
В отблесках пламени он напоминает божка.
- С-старик, ты, давай, п-присаживайся... Картошки хочешь?.. Печёная картошечка... С водкой в самый раз.
- С какой водкой? Она в меня не лезет - водка!..
- Ну, под картошечку - всё полезет. К тому же - в такую об-балденную ночь... Ну, давай, на счёт: раз-два.

Тепло разливается по жилам моим. Газированное, умиротворяющее, совсем иное, чем там - в поезде.
- Что есть мысль? - начинает Егоров. - Мысль, с-старик, это отрешённость Бытия. Вот, помню, т-трахаю я как-то раз некую д-дикторшу, не будем называть имён, а сам никак не п-пойму - ну оттрахаю, а дальше что? Она мне говорит: "Не отвлекайся", я говорю: "А смысл?", она: "Это очень приятно", я: "Вот и я о том же, но меня не удовлетворяет финал. Всё так быстро и тривиально", она: "Ну так придумай что-нибудь", я: "Так думаю, а ты говоришь - не отвлекайся"... М-да... Нет в жизни золотой с-середины. Всё - недотраханная суета...

Звёзды вываливаются из-за туч. Вместе с месяцем и летающими тарелками.
Я люблю тебя. И ты не рядом.


Продолжение следует.