Вестник Белого Корабля - Часть I

ВЕСТНИК БЕЛОГО КОРАБЛЯ

Аллегорическое повествование

I

Была глубокая ночь. Город спал, окутанный густым, непроницаемым туманом, и казалось, ничто не предвещало опасности. В эту ночь Сим впервые ступил на берег и оглянулся. Огромный корабль с белыми парусами уже снимался с якоря. Симу предстояло остаться здесь на некоторое время. Ему предстояло разбудить город. Пока была ночь, и Сим в ожидании утра сел на траву у камня. Он был совершенно один и не знал, есть ли в городе душа, способная отозваться. Но в груди его билось живое сердце, и голос Отца ласково звучал в нём: “Ты Мой Сын, не бойся, Я с тобою!” Это его успокаивало. Положив голову на камень, он начал молиться. Так, в молитве, он дождался утра.

Город просыпался. Блеклый солнечный лучик сквозь облака вычертил силуэты домов, башен и куполов чёрного храма. Даже отсюда, с пристани, легко было различить, как убоги эти городские лачуги. Такой нищеты Симу ещё не доводилось видеть никогда. Несмотря на это убожество, яркие разноцветные флаги и транспаранты развевались над домами, создавая торжественную иллюзию праздника и благополучия. Сердце Сима сжалось на минуту и исполнилось скорби. Город должен был погибнуть, Сим об этом знал. Тем более было жалко ему людей, живших в бедных лачугах, никогда в своей жизни не видевших света и радости, которых вот-вот должна была поглотить смерть. “Я разбужу их, я спасу!” – Сим взглянул на небо и направился в город.

Город уже проснулся и бурлил. Симу наконец удалось прочитать надписи на флагах и транспарантах. “С нами Великий Отец!”, “Он царствует!”, “Ура! Мы спасены!” - гласили они. Центральная площадь бурлила весельем: несмотря на столь ранний час, праздник был в самом разгаре. В глаза Симу бросился деревянный крест огромных размеров, установленный в середине. Весь он сверху до низу, подобно новогодней ёлке, был увешан гирляндами из разноцветных лампочек, бумажными цветами, воздушными шариками и прочей мишурой. Здесь находился эпицентр веселья. Жители собравшиеся на гуляние, в основном, молодые женщины, пёстро одетые, неслись вокруг него в безумном хороводе, останавливались, прихлопывали, и снова неслись под бодрящую музыку расположившегося рядом оркестра. Музыканты были навеселе, отчаянно фальшивили и сбивались с такта, что нисколько не расслабляло всеобщей атмосферы веселья, а Симу на фоне всеобщей разнузданности показалось даже естественным. Сказать по правде, он был поражён и обескуражен увиденным. Невдалеке от креста, установленная на деревянных опорах подобия летней эстрады, полукружием красовалась надпись: “Великий Отец есть любовь!”, а под нею возле огромной бочки красного вина расположился зазывала, угощавший всех желающих без разбора.
- Чего ты такой хмурый? Надо радоваться, ведь Великий Отец так любит нас! - ударил он Сима по плечу. - Взгляни вокруг, посмотри, как Он нас благословляет! - он махнул рукой на бурлящую пьяным весельем толпу.
 Сим поёжился. Всё это казалось ему неестественным в контрасте с мясистыми плоскими лицами, а в лучах восходящего солнца – просто нелепым. В свете утренних солнечных лучей лачуги показались ему ещё более нищими, а стены чёрного храма – неприступными.

Сим отправился бродить по городским улицам. Город был грязен. Узкие кривые улочки были почти непроходимы по причине зловонных нечистот, выливаемых прямо из окон ветхих, обитых фанерой и картоном домов. “И это конец двадцатого столетия…” – сокрушённо подумал Сим. Но местные жители, казалось, не замечали этого. Им всё было привычно, всё в норме. Угрюмые, озабоченные, с опущенными к земле лицами, многие из них катили куда-то тележки с землёй. Кто-то важный гнал вереницу гусей, и сам напоминал гуся, замыкающего строй. Другой загонял в хлев вырвавшегося на волю поросёнка. Поросёнок истошно визжал и, почувствовав волю, уже ни за что не хотел её лишаться. Сим внимательно проследил путь людей с тележками. Они были повсюду и направлялись к центру, или обратно. Там, на площади, подле чёрного храма зиял огромных размеров прямоугольный продолговатый котлован. Нагрузив тележки землёй из котлована, они отправлялись с ними куда-то по улицам, потом возвращались вновь, снова нагружали и брели обратно. И так без конца. На дне котлована копошились десятки землекопов. Ни на минуту не выпуская своих лопат из рук, не отдыхая и не разговаривая, они углубляли котлован.
- Что происходит? - обратился Сим к одному, грузившему тележки.
- Разве неясно? Мы трудимся во славу Отца! - хмуро взглянув, ответил тот.
- А что вы делаете? - спросил Сим.
- Мы строим для Него дом. Храм уже есть, теперь нужен дом... Так говорит Вечное рукописание. Бери тележку. А если нет, проходи мимо, не мешай, - последовал ответ.
“Кто они, эти люди?” – размышлял Сим, блуждая по кривым улочкам, пыльным площадям и внимательно вглядываясь в лица прохожих. Они казались ему загадкой, разгадать которую он, ступивший на этот берег только сегодня, был пока не в силах. Они все молчали, только изредка останавливаясь, сипло пришёптывали: “Отче, помилуй… Отче, подай…”, - и ещё ниже опустив лица, шли дальше. На завалинке сидела странная группа из пяти человек. Положив руки на животы и раскачиваясь в такт, они протяжно завывали: “О, Великий Отец!” Подойдя поближе, Сим вздрогнул от неожиданности: глазницы всех пятерых были пусты… “Кто они, эти люди?” – в очередной раз подумал Сим. “Кто я среди них?” – эхом раздался вопрос откуда-то изнутри.


Сим пытался вспомнить дни своего детства. Он рос в этом городе, маленьким мальчиком играл на этих улицах, каждый день видел эти лица. Видел, и не замечал… Ничего не замечал, но до времени. Потом уехал… Уехал к Отцу. Там наречён был Симом. И вот теперь, спустя несколько лет, вернулся. Он пытался вспомнить своё детство, пытался сердцем уловить что-то родное, знакомое во всём, что окружало его сейчас, и не мог. Он помнил только Отца. Отец занимал всё его сердце, целиком, до краёв, и для вонючего города там не оставалось места. “Кто я среди них?” – этот вопрос продолжал звучать внутри него всё время, пока он бродил по лабиринту зловонных улиц, разглядывая жителей.


Город был расположен на круглом, как лепёшка, острове, посреди океана. Остров был остатком некогда страшного вулкана, две тысячи лет назад потрясшего мир, и вот уже целых две тысячи лет мирно спящего под ласковый и ни на мгновение не умолкающий рокот морских волн. С высоты он представлялся неглубокой чашей и имел вид амфитеатра, окаймлённого скалами, так что центральная его часть как раз приходилась на самой низкой отметке, ниже уровня моря. Казалось, только чёрные, поросшие мхом скалы стояли на страже и мешали холодным океанским волнам поглотить город. Благодаря такому необычному природному положению, издали, с моря, казалось, что остров необитаем и никакого города там нет вовсе. В стратегических целях это было очень удобно его жителям, так как подобная естественная маскировка избавляла их от необходимости вести военные действия. Впрочем, на безопасность города никто не покушался уже очень давно. Несколько поколений сменилось в городе, мирно прожив свои дни под убаюкивающий рокот океана и ни разу так и не увидев войны. Говорили о каком-то нашествии с моря, но для местных жителей это казалось скорее сказкой, фантастической легендой, не имеющей никакого основания в реальности.
На несколько миль вокруг остров был окружён группками других островов, по сути представлявших вместе с ним единый архипелаг. Эти маленькие лысые островки со скудной растительностью были населены существами, которых жители города на острове презирали настолько, что в их языке они не имели другого названия кроме того, как просто “морские”. Временами на них устраивались облавы. Флотилии, большие и маленькие, под звуки бубнов и свирелей, выходили в море, и те “морские” жители, которые оказывались пойманными в сеть, становились рабами.
Сим знал о предстоящем ровно через три дня извержении вулкана. Он помнил, что по расчётам учёных вода должна была резко подняться и затопить город. Помнил он и слова Отца: “Ты Мой Сын, а потому должен им сказать о том, что будет конец, но Я их жду! Иди и скажи им всё!” Он знал, что должен был предупредить и научить, как спастись. Путь к спасению лежал через белый корабль, на котором прибыл Сим. План был предельно прост: Сим объявлял городу о надвигающейся опасности и организовывал население к эвакуации. Затем корабль, находившийся неподалёку, по сигналу должен был причалить к острову, забрать жителей и перевести на материк. Путь лежал через океан и по расчётам тех же учёных составлял три дня. Этого времени должно было хватить, ведь и до предполагаемой катастрофы оставалось ровно столько же. Так мало…


Очнувшись от своих размышлений, Сим нашёл себя на центральной площади города. Полдень уже миновал. Сим взглянул на часы, было почти без пятнадцати минут три. “Если я ещё хотя бы немного помолчу, то стану одним из них. А что? Это вполне возможно, ведь я тоже родился здесь. Кровь может взять своё, и что будет тогда?.. Тогда я погибну вместе с ними и больше не увижу Отца. Никогда не увижу.” – подумал Сим. – “Конечно, если я скажу им правду, они растерзают меня, заживо разорвут на части, сравняют с землёй, и только потому, что береговые скалы мешают им взглянуть чуть дальше, за горизонт. Если они и ждут опасности, то ждут её извне, с моря. Они надеются на скалы и охраняют свой покой, даже не задумываясь о том, что живут на вулкане. А опасность, она таится тут же, внутри, прямо под ногами, готовая выплеснуться потоком горящей лавы и смести всё: эти домики с разноцветными транспарантами, этот каменный чёрный храм, все плоды их двухтысячелетней цивилизации и их самих, глупых, надменных и злых. Они разорвут меня… Но тогда я вернусь к Отцу. Другой дороги нет.”


“Надо говорить, но как? Я один, мой голос слаб. Но надо, надо…” Сим подбежал к мужику с тележкой:
- Друг, остановись! Я должен тебе кое-что сказать!
Мужик остановился и тупо уставился на него пустыми глазами.
- Я… ты… послушай, этот город погибнет…будет извержение вулкана, и послезавтра уже всё, конец! Бросай свою тележку, беги скорее, собирай народ, - сбиваясь говорил Сим.
Мужик не шевелился, так же тупо продолжая смотреть на Сима. Ни одна чёрточка даже не шелохнулась на его плоском, как блин, лице.
- Ну что же ты? Ты…понимаешь слова? – спросил Сим, в душу которого закралось сомнение. Последовала пауза.
- Я … всё зна-ю. Я … уже спа-сён… - еле ворочая языком проговорил мужик, зыркнув недобрым взглядом из-под густых бровей, и снова взялся за тележку.
Только тут Сим понял, что мужик ко всему прочему был ещё и пьян. Тем временем вокруг них уже образовалась толпа любопытствующих.
- Проходи, проходи! Мы здесь всё знаем! – звонко выкрикнула женщина, тоже явно нетрезвая.
- Проходи! Иди своей дорогой!
Все они были пьяны, единодушны и единомысленны в своей упёртости, и Симу ничего не оставалось, как отправиться восвояси. Убедившись, что он уходит, они, успокоенные, вновь принялись за свои прежние дела, нимало не поколебавшись и не встревожившись его словами.
- Постой-ка!
Сим оглянулся. Его догонял высокий нескладный человек. Неуклюже перескакивая через лужи, он махал ему рукой. Сим остановился и ждал. Приблизившись, человек снял шляпу и, наклонив голову, произнёс:
- То, что говорили вы, показалось мне необычайно интересным и занимательным… Я – профессор, учёный Богослов, - представился он, чуть помедлив.
Сим почтительно поклонился. Он уважал учёных настолько же сильно, насколько великое отвращение испытывал к любым формам невежества. Встретить учёного в этом городе казалось ему удивительным везением, и он протянул руку.
- Не откажите мне! Я живу недалеко, на соседней улице, - Богослов неопределённо махнул рукой куда-то в сторону. - Я был бы счастлив побеседовать с вами. Я с удовольствием выслушаю вашу точку зрения, вы – мою, и, возможно, мы с вами сойдёмся во взглядах!
- Мне бы этого очень хотелось! – сказал Сим, и тот, взяв его под локоть, повёл за собою.
Пройдя немного по улице и поднявшись вверх по лесенке, они оказались в просторной комнате, расположенной в мансардном этаже старого деревянного дома. Сим огляделся. Окна были плотно зашторены. По стенам длинными рядами тянулись книжные полки, с многочисленными томами, тесно прижавшимися друг к другу. Тома, большие и маленькие, в ярких глянцевых обложках, были повсюду. Сим успел заметить, что все были были написаны на французском и итальянском языках. На столе, диване, комоде были разбросаны буклетики, пёстрые, пахнущие типографской краской.
- Вы знаете языки? – поинтересовался Сим.
- О, превосходно! Западные языки – мой конёк! Вообще, я считаю, и думаю, вы согласитесь со мною, что пройдёт время, и славянские языки оттомрут из-за его сложности и чрезмерной вычурности. Верно? Ну так расскажите мне, мой друг, свою замечательную теорию о подземных движениях! – и Богослов уселся в кресло, указывая Симу на диван.
Сим удивлённо пожал плечами. Он никак не ожидал, что учёный так нелепо истолкует его слова, сказанные на улице.
- Я должен разочаровать вас, никакой теории нет…
- Как же так, позвольте? Я слышал отчётливо, как вы убеждённо говорили об извержении вулкана, и вывели из этого какую-то доселе неизвестную мне аксиому! Нет, мой друг, вам меня не обмануть! Я жду!
- Речь идёт не о теории, а о реальной опасности, нависшей над вами, - начал Сим. – Городу грозит беда, и случится она ровно через два дня. Вулкан, который под нами, сотрёт нас с лица земли, и потому надо спасаться немедленно!
- О, нет, коллега, не согласен! – и учёный, подняв вверх указательный палец, полез на полку за книгой. – Позвольте спросить, знакомы ли вы с учением блаженного Клавдия Абракадабра?
Сим слышал такого в первый раз и потому отрицательно покачал головой.
- Как, вы не знаете? Это прогрессивное христианское учение, его автор – помазанник, кладезь Божественных откровений! В своё время его труд произвёл на меня такое неизгладимое впечатление, что я не могу оправиться от него до сих пор! Вот! – он извлёк книгу, украшенную херувимчиками. – Рекомендую!
“Божественные сновидения о том, чего не было известно. Трактат” - прочёл на обложке Сим.
- Так вот, как раз в “Сновидениях о том, чего не было…”, - профессор постучал пальцем по обложке. – И говорится о том, что извержения не будет никогда! – и Богослов, довольный своими познаниями, откинулся в кресло.
- Я говорю с вами не о том, чего не было, а о том, что знаю совершенно точно: город будет уничтожен! – сказал Сим. – Вы можете не верить мне, это ваше право. Но только знайте, что спасение возможно только на белом корабле, который сегодня подойдёт к вашей пристани.
- О, мой друг! В вас виден твёрдый характер. Упорство, с которым вы отстаиваете свою теорию, достойно восхищения! Вот и Клавдий Абракадабр в своих “Сновидениях…” несколько раз упоминает о кораблях…
- Послушайте, - перебил его Сим. - Всё это очень интересно, но я говорю с вами о серьёзных вещах. То, о чём я говорю – не моя фантазия. Через три дня города не будет, потому надо спасаться, как можно скорее!
- Спасаться… - Богослов почесал затылок. – Да, где-то я уже читал об этом! Вот только где? Ах да, представьте, у того же Клавдия… Так вот, он пишет, что спасаться не надо! Мы уже спасены тем, что живём на этом острове, в этом самом городе! Какая замечательная мысль, не правда ли?
- Глупая мысль! Ведь этот самый город и этот самый остров как раз и будут уничтожены, потому что стоят на вулкане! – рассердился Сим.
- Да, конечно… - учёный задумался. - Но ведь Клавдий писал, что извержения не будет никогда, а значит не надо и спасаться! Скажите, есть здравый смысл в моих словах?
- Ни капли! Послушайте, давайте больше не будем тратить времени на пустые разговоры! Корабль ждёт на пристани! Или вы идёте, или я покидаю вас! – и Сим поднялся с дивана.
- Друг мой! Я не ожидал, что вы будете столь категоричны! – забеспокоился учёный. – Ну, ладно, чтобы не обидеть вас и вашу теорию, так и быть, давайте спасаться! Но только зачем на пристань? Это далеко, да и ни к чему. Скажу вам по секрету, что у меня тоже есть корабль! Да-да! Не смотрите на меня такими глазами! – Богослов обнял Сима за плечи. – Я скажу вам, что в трактате Клавдия Абракадабра приводится очень наглядный чертёж некоей ладьи, останки которой были обнаружены автором во время одной из экспедиций на дне Нила. Так вот, будучи во всем до конца последовательным и прилежным учеником, я построил её своими руками уже много лет тому назад. Сразу после этого я подарил её своему коллеге и последователю для испытаний. Вы себе не представляете, мой друг! Целых сорок лет он ходил на ней вокруг нашего острова, пока не произошла трагедия! Увы! Мой талантливый ученик погиб, и тело его погребено в морской пучине, но саму ладью на счастье всем нам удалось спасти! И теперь она стоит у меня в подвале, ожидая своего звездного часа! Так поспешим, мой друг!– торжественно завершил свою речь профессор.
Они спустились в погреб, и в полумраке глазам Сима предстало странное сооружение, подобие лодки размером с корыто, покорёженное и перекосившееся от времени, грубо сколоченное из чёрных досок, местами подгнивших и изъеденных древесными жучками.
- Давненько я не заглядывал сюда, - вздохнул Богослов. – Не было надобности.
- Как же вы думаете спастись на этом? – посчитал нужным поинтересоваться Сим. – Она ведь вросла в землю по самые борта.
- Как? Да очень просто! У меня есть план, простой до гениальности: по общесплавной канализации, и прямиком в море! То-то! Я ведь как-никак учёный! – с плохо скрываемой гордостью проговорил он.
- Хватит! Я ухожу, а вы спасайтесь, как посчитаете нужным! – и Сим, развернувшись, пошёл к выходу.
- Постойте! Абракадабра возьмите почитать! “Сновидения…” забыли! – прокричал ему вслед Богослов.
Сим вышел на улицу и зажмурил глаза от яркого света, ударившего в глаза. Долго он не мог прийти в себя от услышанного и увиденного только что. “А ведь он ещё и преподаёт эту муть местной молодёжи в их университете! Как же трудно мне будет с ними!” – подумал он.


Сим вышел на окраину. Здесь город кончался, и перед Симом распростёрся душистый луг, ограниченный вдалеке голубоватой кромкой леса. Солнце припекало, во всю стрекотали кузнечики и воздух благоухал ароматами полевых цветов и трав. Сим сошёл с дороги и оказался по пояс в траве. Тут он услышал бормотание, доносившееся откуда-то совсем рядом. Он прислушался.
- Кузнечики, мышки и лягушки! Слушайте моё слово! Я принёс вам благую весть! – бормотал голос.
Сим разглядел маленького человечка в аккуратном сером костюме, с галстуком на шее и в ярко-розовом ночном колпаке. На поясе его была привязана трёхлитровая стеклянная банка с небольшим количеством жидкости, в которой плавали козявки. Он ползал на коленках с краю дороги, в траве и ковырял палочкой дёрн. “Наверное, сумасшедший.” – с жалостью подумал Сим. – “Повернулся умом от такой жизни.”
- Кузнечики, мышки и лягушки! Слушайте благую весть!
Сим подошёл вплотную и осторожно коснулся его плеча. Тот от неожиданности вскрикнул и подпрыгнул на месте.
- Не бойся! Послушай, я должен сказать тебе! Этот город, он обречён. Пойдём со мною скорее!
- Тише! – человечек с важностью приложил палец к губам. – Тише, не мешай! Я занят великим делом!
- Каким делом? Я говорю серьёзно! Идём со мной! – продолжал Сим.
- Отстань! – уже с раздражением в голосе произнёс человечек. – Отстань, иди своей дорогой! Я проповедую Благую Весть!
- Кому? Здесь же нет никого! Послушай… - Сим продолжал теребить его за плечо.
- Всей твари!!! – торжественно проговорил человечек, мгновенно выпрямившись и став при этом на две головы выше Сима. Сказав это, он вновь пригнулся к земле, продолжая ковырять её палочкой и приговаривая: - Кузнечики, мышки и лягушки…
Сим огляделся и вдруг увидел странную, пугающую картину: оказывается, человечек был не один. И тут и там, справа, слева, вдалеке ползало множество таких же, как он, в костюмах и розовых ночных колпаках, с банками на поясе. Все они точно так же ковыряли землю палочками. Трава была высока, потому Сим и не разглядел их поначалу. Содержимое баночек различалось. В одних плавали букашки и мотыльки, другие имели добычу побогаче: трупики полевых мышей, землероек и кротов. “Странный промысел,” - вздрогнул Сим. Ему становилось жутко.
- Ну, что таращишся? Сейчас как окачу из банки! - прикрикнул один, видимо заметив как напряженно наблюдает за ними Сим.
Тем временем в траве послышался шорох. Злобный человек рванулся в стремительном прыжке в самую гущу и через несколько секунд вылез назад, осторожно держа двумя пальцами большого рыжего суслика. Он гордо посмотрел на Сима и торжественно опустил добычу в банку с водой, стараясь погрузить целиком. Звёрёк оказался крупным, и утопить его было довольно сложно.
- Ну что стоишь? Помогай! - махнул человечек Симу рукой.
- А что ты делаешь? - спросил тот.
- Разве не видишь? Отправляю его на небеса! Он должен предстать туда чистым!
Сим в ужасе быстрым шагом пошёл прочь. В его ушах по-прежнему продолжал звучать скрипучий механический голос: “Кузнечики, букашки, таракашки! Слушайте благую весть!” “Странно, – думал Сим. – Им говорят, что он вот-вот погибнет, захлебнётся в волне, а они отмахиваются и спасают тараканов. А ведь и я в своём положении чем-то похож на них, – пришла ему в голову мысль. – Как их проповедь глупа и бессмысленна, так и моя. Мои слова, трезвые и здравые, как будто ударяются о стену и отлетают назад. Они, словно животные, букашки, таракашки, живут одним днём, и даже не живут, а просто существуют, выползая погреться в лучах утреннего солнышка, или прячась в свои лачуги от проливного дождя. Существуют, чтобы завтра погибнуть. Животные, обычные животные…
Может, бросить, оставить это бесполезное занятие? Что толку, если они и останутся жить? Вечно пьяные, они не способны к самостоятельной жизни, они не способны ни мыслить, ни рассуждать. Брать их с собой на корабль, даже если они и согласятся войти на него, это значит вешать на себя обузу до конца дней. Кормить их, тащить за собой, для чего? Зачем? Нет! Нельзя! – усилием воли перебил он собственные мысли. – Если думать так, то всё может плохо кончиться! Опустить руки значит погибнуть самому. Но я – Сын! Сын своего Отца! Я должен исполнить то, для чего пришёл сюда, для чего ступил на эту землю.”

Начинало смеркаться, и Сим, усталый, отправился к своему камню у пристани. Он смотрел на этот город, который плоским чёрным силуэтом распростёрся перед ним и скорее напоминал декорацию к спектаклю из эпохи средневековья, чем место, где могли обитать живые люди. Однако, в лучах заката Симу он показался даже красивым. Нет, там откуда он пришёл, всё было не так и отсюда, издалека, всё представлялось в каком-то невроятном, ослепительном свете, описать который земному, смертному человеку не хватило бы слов. Там все знали Отца. Этот город на острове казался оттуда чем-то нелепым и смешным, отжившим своё и неизвестно как дотянувшим до современности. Да, оттуда это было почти смешно, но здесь представлялось трагической реальностью, пугающей и жуткой. Да, это не картинка, не сказка, не декорация - это реальность: и этот город, и он в нём, и эти люди, пьяные, тупые и озлобленные, и вулкан, готовый вот-вот извергнуть из себя столб огня и потоки лавы, и сердце, живое сердце, наполненное любовью Отца. Он сжался в комок, одинокий и заброшенный, но не покинутый Отцом, и стал молиться. Он молился и плакал, изливая всю свою боль, всю досаду. Город на острове равнодушно взирал на него. Его обитатели безмятежно спали, и только ярко-жёлтая луна в чёрном небе неторопливо выползла посмотреть на его слёзы.