Глава 9. Мой друг алкоголь

       - Насть, может тебе пива?
       Я почесала отчаянно ноющую с похмелья голову, и кивнула. Лис немедленно развернулся, и нетвёрдым шагом вышел из квартиры.
       Я живу у него уже больше недели, хотя могла бы уйти. Лакать дешёвый портвейн он может и без меня. Но я сижу с ним, непонятно что оплакиваю, запиваю слёзы тем же самым портвейном, и жду, что он когда-нибудь кончится. Он иногда кончается, но Лис ещё покупает. Я не разбираю дней и ночей. Я просто придумала себе горе, с которого пью, придумала причину, по которой мне можно торчать у Лиса. И тщательно скрываю от самой себя истинное положение вещей. Мне страшно хочется домой, мне страшно надоел этот чёртов портвейн, и мне хочется её увидеть, я скучаю. Но... Вечно это проклятое "но" мешает! Но здесь есть иллюзия. Арины тут нет, и я могу представлять её такой, как хочется. Нежной, мягкой. Она так восхитительно представляется мне, когда я её не вижу, что в животе заводится такое тёплое, пушистое чувство. Которое изнутри ласкается, как котёнок, и мурлычет бархатно. Ну можно же мне кусочек счастья? Придуманного в алкогольном бреду, но всё же счастья. Арина считает, что нельзя, но кто она мне, в конце концов? Не мать, и не сестра. Даже не любимая, потому что любовь - это взаимное чувство... Ведь Лис так говорил? Значит, она просто Девушка-У-Которой-Я-Сижу-На-Шее.
       Немедленно подумалось, что звать меня должны были Анной, раз я всё время на чьей-нибудь шее. А я Настя. И в школе меня звали Нэсси, в честь Лох-Несского Чудовища. И вообще, я либо не до конца протрезвела, либо у меня настолько жуткое похмелье, что в голову забредает одна сплошная чушь.
       - Насть, ты спишь? - Голос Лиса вытаскивает меня из полубессознательного состояния.
       - Мм... Вроде нет.
       - Держи пиво.
       - Угу.
       Когда я допиваю прохладную золотистую жидкость, Лис вздыхает, и изучающе оглядывает меня.
       - Сходила бы ты домой, малышка.
       - Гонишь?
       - Нет. Просто Арина...
       - Думаешь, волнуется?
       - Не знаю. Вряд ли, конечно, но вдруг... А я тут тебя спаиваю.
       - Наверное, ты прав, Лисёныш. - Нехотя отвечаю я, и ползу обуваться.
       - Иди, радость. - Почему-то грустно проговорил Лис, и отхлебнул очередной глоток портвейна. Я перешагнула порог, закрыла дверь квартиры, и вошла в лифт.
       - Вернулась? - Увидев меня в дверях она вроде бы даже удивилась. - А я уж и не ожидала увидеть свою блудную сестрицу.
       - Я же тебе не сестра, а? - По дороге я прихватила в ларьке ещё пива, и как раз сейчас оно начало сказываться.
       - Какая разница? Так случилось, что я за тебя отвечаю, а ты десять дней не ночуешь дома, и являешься отвратительно пьяная.
       - А ну и что. Не твоё дело, ты мне всё равно никто. Можешь не отвечать, мне не станет хуже. А сдохну, так и хорошо.
       - Интересно, что я потом скажу твоему отцу?
       - Пошлёшь его на ***, ну, как меня.
       В её глазах загорелось злое зеленоватое пламя, и она с размаху врезала мне по щеке. Больно.
       Это вышло само собой. Хотелось много чего, хотелось заплакать, может, ударить в ответ... Но вместо этого я ровным голосом сказала:
       - Я люблю тебя, Арин. А ты бесчувственная. Поэтому и пью. - И всё, и иду мимо неё к себе.
       Она сначала молчит, но на пороге комнаты ловит меня за руку, снова больно её вывернув.
       - Да что ты обо мне знаешь, идиотка? Если я ненавижу тебя, это ничего ещё не значит. Это значит только то, что я не раздаю себя, кому попало. Ты со мной живёшь, и потихоньку подсматриваешь за мной, но ты ни хрена обо мне не знаешь.
       - Просто о тебе нечего узнать... - Я пытаюсь сдерживать слёзы. Не получается. Мне слишком страшно, когда она в такой ярости... Да нет... В ТАКОЙ ярости она вообще впервые.
       - Нечего? Смотри тогда, раз ты слепая, раз тебе всё показывать надо. - Она резким движением приближает руку к моему лицу, и я рефлекторно дёргаюсь, ожидая удара.
       Удара не последовало, и я открыла зажмуренные с испуга глаза. Она показывала мне шрам. Длинный, ровный шрам, пересекающий запястье.
       - На второй руке такой же. А знаешь, от чего? Не знаешь. От верёвок. Этот козёл, то есть, -прости, это не для твоих нежных ушей,- мой бесценный папаша, меня насиловал семь лет подряд. - С этим она меня отпустила, и я в изумлении осела на пол.
       - Арин...
       - И не смей меня жалеть, я не для этого рассказала. Просто пойми, я не бесчувственная, мне тоже больно бывает, и всё такое, но я не ношусь с этим, как наседка с яйцами, и не теряю рассудок. А ты бы не выдержала, ты бы спятила. Я не желаю видеть рядом с собой слабого человека. Ты мне напоминаешь меня раньше. Но такой Арины больше нет, она умерла. И никогда не воскреснет. Мне плевать на твои слёзы. Не пытайся меня изменить.
       - Я и не пытаюсь. Я пытаюсь тебя понять.
       - Не забивай голову. Впрочем, гм... Я люблю Хельгу. Ты же видела её? Рыжая такая.
       Я тихо кивнула.
       - Я так и знала, что ты везде лезешь. Где не надо. - Она повернулась, чтобы уйти.
       - Арин...
       - Не зови меня по имени! Чего тебе ещё?
       - Я хочу ходить на вокал. - Для следующей фразы пришлось собирать все свои силы. - Чтобы у тебя было время на личную жизнь.
       "Гм, тяжело. Но всё же можно." - Отметила про себя.
       - Спасибо, что делаешь одолжение. - Фыркнула Арина, и вышла из комнаты.
       Я порылась в полиэтиленовом пакете, который притащила с собой, и выудив очередную бутылку пива заставила себя ни о чём не думать.