Раболепное подобие собственной памяти

Раболепное подобие собственной памяти, мертвый живет в каждом.
Лишенный всех прав, мертвый обладает единственным - правом преследовать нас в наших
иллюзиях.Он
может послушать "Приют горестных сожалений",
да угоститься бокалом с вином, сделанного из
винограда, который вырос во владениях господина Де Сент-Коломб
в Берри. Он может стать числом или словом. Кастрированный
на все шесть чувств, мертвый не имеет ни одного. Бесплотный,
он одет в слова, которых он нелюбимое дитя. Мертвый спит на
односпальной кровати, слева от Сфинкса и справа от лестничной клетки.
У него плохой сон и он долго ворочается, когда, наконец,
он засыпает, холодное дыхание мерно разрушает
грубую тишину чуланчика, где стоит кровать.
Заснув, мертвый становится сном.
Он снится себе в кошмарах.
В его грезах он стоит в тумане и ловит сухие листья.
На дне шляпы уже лежат два листка, и чуть шебаршатся,
как пара английских пэров, от того, что шляпа покачивается в такт
осенним листьям.
Сквозь туман мертвый идет на оранжевый фонарик впереди.
Фонарик в руках мертвого постепенно гаснет
и света становится все менее достаточно.
Издалека он слышит звук, будто кто-то идет со
шляпой в руках, в которой лежит десяток сухих листьев.
Лампочка в фонарике погасла и мертвый проснулся.
Односпальная кровать между Сфинксом и лестничной клеткой, лишенный всех прав на окраине памяти, в странной грезе, освещенной солнцем, еще нелепо красным в 30 минут восьмого; красный ниспадает быстрым арпеджио уменьшенных септ аккордов ре минор до зеленого; да еще огарок свечки, забытой и вчера еще новой, на столе догорает и поник восковым пятаком в банке, будто извиняясь освещает лишь собственное существование.
2008, март.