Богатые тоже плачут

16 сентября 2008 года. Яхта «Джокер», Хорватская Адриатика, 30 км от острова Вис. 6:15 утра по местному времени. Владелец яхты просыпается и садится на кровать. Слегка улыбается, видимо, задумывает что-то приятное. Внезапно раздается телефонный звонок. Он берет телефон в руку и некоторое время бездействует. Потом отвечает. На том конце провода слышится:

– Иван Сергеевич, доброе утро, с праздником! Успехов в делах, во-первых, ну и счастья в целом! Извините, что так рано, дело в том, что информация пришла, довольно неприятная. Судя по всему, глубочайший провал будет сегодня. Иван Сергеевич, вам лучше вернуться. Да и гости, я уверен, особо против тоже не будут. Сегодня предстоит большая игра, ваше участие многое значит.

– Андрей, перестань. Сомневаюсь, что дела зайдут так далеко, что мое телефонное присутствие окажется бесполезным. Я ведь, так или иначе, буду на связи.

– Не знаю, Иван Сергеевич. Я вам, конечно, не указ, но, боюсь, ваше упрямство вам на руку не сыграет.

– Это моя забота, Андрей. Пока.

Иван Сергеевич разрывает соединение. Сидит несколько минут в задумчивости, а затем выключает телефон. Открывает ящик прикроватной тумбочки, кладет туда телефон. Уже задвигая ящик на место, замечает какой-то предмет лежащий в самом углу. Снова его открывает, достает оттуда револьвер. Крутит его в руках, но в итоге кладет на место. Потом встает и отправляется готовиться к торжеству – у него сегодня день рожденья.




Приемный зал «Джокера». Неимоверной длины стол, застеленный свисающей до пола скатертью. На столе – огромные блюда со всевозможными закусками, вазы с фруктами, графины со спиртным. За столом сидят порядка двадцати человек, но несколько мест еще свободно. Нет в зале и хозяина.

Беззвучно показывает что-то огромный плазменный телевизор в конце зала. Бегают туда-сюда официанты, заканчивая сервировку стола. Гости скучают, перебрасываются друг с другом ленивыми фразами. Большие настенные часы с кукушкой, висящие над входом, деловито бьют 9:45. Пятеро мужчин, отделившись ото всех, беседуют у небольшого окна. Один сидит на подоконнике и держит на коленях небольшой ноутбук. Ему через плечо заглядывает мужчина с небольшими изящными усиками в белом, как и остальные четверо, пиджаке и в желтом галстуке. Другой мужчина лет пятидесяти, на вид самый старший из них, стоит, облокотившись на подоконник. Еще двое стоят напротив окна, они очень похожи друг на друга, и, более того, на каждом из них висит голубоватый галстук.

– ММВБ почти на 6% упал. РТС – на 5, – сказал мужчина с ноутбуком

– Забавно, – невесело усмехнулся самый старший, – Что самое интересное, это только начало дня.

– Толян, ты про Lehman Brothers что-нибудь открой, – посоветовал мужчина с усами.

– Lehman Brothers, Lehman Brothers… Ну что про них открывать? Спустили 150 миллиардов в канализацию и все. Мне кажется, у них там просто какие-то бездари наверху сидят, вот и результат.

– Смотри, Толь! Блин, страницу-то верни! Назад!

– Лень, что за паника?

– Вон, видишь, прокрути чуть-чуть. Royal Dutch Shell взорвали.

Анатолий, тот самый, который с ноутбуком, вглядывается в мелкий текст, читает:

– «Нигерийские боевики взорвали нефтепровод Royal Dutch Shell». Бывает. Лично меня это ни с какой стороны не трогает. Вот, например, то, что Barclays будет покупать Lehman Brothers, намного интереснее.

– Хм, бисер перед свиньями. Сам подумай, кому эти проблемы нужны? – подает голос один из мужчин в голубых галстуках.

– Нее, Макар, ты конъюнктуры не знаешь. Lehman Brothers вовсе не хромая утка, как ты думаешь. Сейчас америкосы будут друг друга на части рвать, чтоб и для них кусок отвалился. Да и не только америкосы, надо сказать. Ты со своим газом вконец уже ослеп, надо ж все-таки хоть изредка поглядывать, что в мире творится.

– Опа, Толян, это что такое? Смотри – Алекперов приобрел 298 тыс. акций компании «ЛУКОЙЛ». Что за бред? – удивляется Леонид, поглаживая свои усы.

– Блин, ну что вот вы детский сад разводите, а? Приобрел, значит приобрел. Он же не должен перед тобой отчитываться в своих намерениях!

– В общем, фигово все, правильно я понимаю? – слышится голос старшего.

– Правильно, Павел Никанорович. Боюсь, эта круиз нам всем очень дорого встанет.

– Иван Сергеевич идет, – произносит второй мужчина с голубым галстуком.

– Марат как всегда самый внимательный, – отвечает Анатолий, – Ну что, господа, занимаем наши места?




Приемный зал «Джокера». За большим столом сидят 26 человек. Гости одеты в основном в белые костюмы, хотя представлены и черные, и коричневые. Две дамы, единственные в этом мужском обществе, сидят друг напротив друга, одна в красном вечернем платье, другая в темно-зеленом. Сам хозяин облачен в костюм, как это модно сейчас говорить, цвета металлик. Часы с кукушкой играют десять утра. Иван Сергеевич поднимается.

– Дорогие друзья! Сегодня, как всем вам, я полагаю, хорошо известно, мне исполняется 60 лет. Я пригласил вас сюда не только для того, чтобы поделиться с вами моей радостью. Было бы нечестно по отношению к вам скрывать такие вещи. Я пригласил вас еще и для того, чтобы доставить удовольствие себе. Я безумно рад, что за эти, подчас нелегкие 60 лет мне удалось заполучить, кроме этих бездушных денег, три десятка превосходных друзей! Друзей, которые в эти кризисные дни, Боже мой, кому я об этом рассказываю, способны бросить свои дела и порадовать меня своим присутствием. Друзей, которые…

В разгар приветственной речи Ивана Сергеевича у одного из гостей раздается телефонный звонок.

– Боже мой, Иван Сергеевич, провалиться мне на месте…

– Бросьте, Никита, что вы унижаетесь, мы все деловые люди, я ничуть на вас не в обиде. Хотите – можете выйти. Будьте как дома, в конце концов.

– Паша, ты… Я же просил не звонить! – шепчет Никита в трубку уже около двери.

– Да, так вот…

Не успевает хозяин сказать и пары слов, как раздается телефонный звонок. Анатолий вздрагивает и начинает обшаривать себя руками.

– Черт, в каком кармане-то?

– В левом брючном, Анатолий Евгеньевич, – с некоторым осуждением произносит сидящий рядом Марат.

– Марат, твою налево, в астрологи не пробовал податься? Ваня, извини, пожалуйста, я просил не звонить, видимо что-то срочное.

Вместе со скрипом отодвигаемого кресла, раздается еще одно «Туру-туру-туру-туру-туру-туру-ту».

– Оох, Иван Сергеевич, Бога ради, простите! – извиняется единственный мужчина в сером.

Дама в красном платье бегает по залу и кричит:

– Скажите, скажите, где моя сумочка, мне тоже, наверно, звонят!

– Игорь, что за бред, я ничего не понимаю из твоей речи! Позови Наташку, у нее лучше рассказывать получается! – кричит в свою трубку какой-то господин в круглых очках, затем обращается к даме в красном платье. – Мария Максимовна, там, на корме какая-то сумочка красная
лежит. Ваша, должно быть.

Внезапно Nokia Tune нота в ноту начинает играть у трех человек, сидящих в разных концах стола.

– Dolby Digital Surround EX, – иронично вздыхает Марат и осушает бокал с вином, доселе находившийся в его руке.

Иван Сергеевич садится в кресло, откидывается на спинку и закрывает глаза. Ждет, пока последний страждущий покинет зал, и встает. Считает про себя, сколько гостей осталось. Их семнадцать. Неудовлетворенно встает, оглядывает аудиторию, поднимает бокал, что делают и гости, начинает:

– Извините, пожалуйста, тут, сами видите, заминочка небольшая. Не в моих, к сожалению, силах гаркнуть на весь зал, мол, выключите ваши мобильные телефоны, и толкать что там, собственно, от меня требуется. Да… ну, семеро одного не ждут, так что, я думаю, можно продолжить. Благо, большая половина осталась с нами. Да… так вот. Я хотел сказать вам всем большое спасибо за то…

– Ваня, Ваня, ты только послушай! Нет, вы представляете себе, – в зал врывается крайне возбужденный Анатолий, – Только представьте, индекс ММВБ на уровне ДЕВЯТИСОТ ВОСЬМИДЕСЯТИ ДВУХ пунктов. Сорри, больше не могу задерживаться, побежал ковать железо, пока оно горячо!

Почти все белые пиджаки в зале тут же испещрились множеством пурпурных пятен. Лишь немногим удалось в эту минуту не расплескать вина.
Оправившись от первичного шока, все мгновенно забывают о существовании Ивана Сергеевича, включают заранее выключенные из вежливости телефоны и выбегают на палубу, где связь лучше. Хозяин швыряет бокал на пол и опускается в кресло.

– Не буянь, Ванюш, все еще образуется, индекс ММВБ подымится, и ты обязательно войдешь в сотню FORBS, – шепчет кто-то на ухо Ивану Сергеевичу. Тот поднимает голову и видит толстого, усатого, довольного жизнью человека.

– Ох, Сережа, Сережа… Как ты меня достал своей сотней! И на ММВБ мне плевать абсолютно. И ты это прекрасно знаешь. Ты придуряешься и пытаешься вывести меня из себя. Ты вел себя так и пятьдесят лет назад, и тридцать, и до сих пор так себя ведешь. Но я привык. И уже перестал обращать внимания. И ты тоже привык. И уже не злишься, когда я не обращаю внимания.

– Слушай, хватит чушь нести. Конечно, ты не был неправ, когда говорил, будто нажил три десятка настоящих друзей. Но… но два друга у тебя определенно есть! – улыбаясь до ушей, Сергей кивает головой в сторону еще одного человека, оставшегося в зале. Это Марат, он сидит в некотором отдалении от хозяина и с аппетитом ест поросенка.

– Одного, – невнятно, жуя, поправляет Марат, – Мне просто до лампочки все это базарное безумие.

– Один тоже дело, – с той же улыбкой продолжает Сергей, – Пойдем, Иван Сергеич свежим воздухом подышим, а то что это – жрем да пьем? Вы тоже, Марат, присоединяйтесь, скучно, я полагаю, в гостях праздновать чей-то день рожденье в гордом одиночестве.

Внезапно появляется Макар. Похоронным тоном произносит:

– За баррель 90 долларов дают.

Потом, заметив, что его слова не произвели никакого впечатления, добавляет:

– Иван Сергеевич, это, конечно, не мое дело, но если вы не предпримете никаких мер, то это сильно облегчит ваш кошелек. А тебе, Марат, я вообще приказываю прекратить жрать и заняться делом. По праву старшего брата это входит в мою компетенцию. Ты понял?

С обворожительной улыбкой вмешивается Сергей:

– Макар Ибрагимыч, в вашем первом предложении не так уж и много смысла, как вы думаете. Если кошелек станет легче, то и тащить его будет легче. А вот Марату и впрямь следует заняться делом. Старших надо слушаться. Давай, Марат, дожевывай своего теленка и делай, что тебе велит брат. А мы с Иваном Сергеевичем пойдем проветримся, засиделись уже.

Обнявшись, Сергей и Иван выходят из зала.




– Вот, видишь, это деньги, – произносит Иван Сергеевич и распускает веером несколько бумажек, – И в них жизнь. Согласен? То есть, будешь ли ты спорить с тем, что в этих бумажках залог чьей-то счастливой жизни? Хотя слово «счастливой» можно поменять на «приятной». Да, точно, «приятной» лучше. Так что, будешь спорить?

– Ваня, ну, что ты в самом деле, тут ветер в лицо, стихия, природная мощь, море одним словом, а ты? О какой-то суете, о каком-то человечьем мусоре говоришь, когда вокруг тебя красота, творящая из людей счастливцев. Вглядись туда, вдаль и почувствуй это, в конце концов!
Они стоят на корме, перегибаются за борт и смотрят глубоко вперед, где еле угадываются берега Хорватии. Но немного спустя Иван Сергеевич вновь возвращается к начатому разговору:

– Все-таки, нельзя отрицать, что в деньгах кроются истоки принятой жизни. Подумав, я понял, что «приятной» вернее всего поменять на «принятой», то есть такой, к которой стремится большинство. Но в то же время, нельзя сказать, что деньги – это жизнь. И, тем не менее, большинство в погоне за все большими деньгами начинают видеть смысл жизни, а затем и лично жизнь в деньгах. Трагизм именно в этом. Я тоже понял это только сейчас, хотя всегда это чувствовал. Я выключил телефон и упрятал его в дальний ящик, чтоб насладиться своим праздником, а он просочился сквозь щели, расклонировался и таки сорвал мне мой честно заработанный день рожденья. Люди хотят денег, а человеческие дружба, тепло, расположение пусть подождут или вообще убираются куда подальше и не мешают большим дядям творить свои грандиозные дела. Я… я даже не знаю, у меня на душе…

– Что-оо? Сколько? ПОКУПАЙ!!! – из-за угла появляется Леонид, в одной руке у него небольшой красный телефон, в другой – объемный черный смартфон. Отключает телефон, нажимает пару клавиш на смартфоне, пока идут гудки, обращается к Ивану Сергеевичу:

– Дорогой, ты чем занимаешься? Ты вообще знаешь что… ой, Ваня, сейчас, минутку… эй, Коля, ты уже видел, сколько РТС стоит? Кошмар. Ну, ты знаешь, да, что делать? Да-да, ты пока продавай, даже занижай чуть-чуть, а как ниже тыщи ста рухнет, ты уж начеку будь, окей? Ну да, я знаю… ой, сорри, Коль, мне кто-то звонит, подожди, ладно? – берет красный телефон. – Что говоришь? AIG падает? Америку открыл! «Северсталь»!? Сколько??? – Леонид уже скрылся за углом, но его голос до Сергея и Ивана еще некоторое время доносится.

– Ваня, – спрашивает Сергей, – я что-то не понял, почему он продает эртээсы, когда они к тысяче стам приближаются. И почему он так поздно планирует покупать? Тысяча двести пунктов – предел, ниже уже можно брать. И что там с «Северсталью»?

– Зачем ты меня спрашиваешь? Я свой телефон в честь дня рожденья торжественно запер в ящике. Позвони кому там, Диме своему, к примеру.
Сергей достает свой мобильный телефон.

– Диме, говоришь? Дима, Дима, Дима, Дима… да ну его, давай я тебе фокус покажу. Смотри, телефон. А теперь… он делает сальто-мортале иии… крутится, крутится ииии… – Сергей подбрасывает аппарат высоко в воздух, после чего он проваливается в пенной зыби волн. – Исключительно в честь твоего дня рожденья он находит себе приют в этих несмолкающих водах!

– О, Боже мой! Иван Сергеевич, вы здесь! Наконец-то я вас нашел! – из-за угла появляется возбужденный господин в круглых очках. – Скажите, пожалуйста, у вас тут на яхте есть площадка для вертолета?

– Юрий Борисович, я очень сожалею, но таковой у нас нет.

– Фигово, фигово… Вы, кстати, слышали, да, что торги по «Татнефти» остановили? Говорят на час, но боюсь, что их больше не откроют, уж слишком резко вниз укатились. Да… А лодка-то хоть есть моторная? А то страшновато по этой веревочной лестнице в вертолет залазить, не находите?

– Нахожу, но вы, должно быть, спешите, а она больше шести узлов не тянет, там мотор не в порядке.

– Шесть узлов, хе-хе. Ладно, подождем вертокры… – раздается телефонный звонок. – Оу, послушайте какая у меня песня на звонке. Единственная песня, от которой меня не поташнивает. А суть, суть-то какая! Вот-вот, слова начинаются:

       Empty spaces, what we are living for
Abandoned places, I guess I know the score

On and on,
Does anybody know what we are looking for

Иииии, мое самое любимое

Show… а, эта еще mindless crime
Behind the curtain, in the это слово я что-то не разберу

Ну, иии

Show… ааа, блин line
Does anybody want to… – звонок обрывается. – Блин, сволочь, ненавижу. Show must go on, show must go on… (последние слова выводит уже без музыки)

Юрий Борисович скрывается за углом.

– Ааа, бешеный тип, у меня от него голова разболелась, – жалуется Иван Сергеевич.

– Болит – не болит, а шоу-то, – Сергей внимательно поднял указательный палец вверх, – продолжается. I’ll soon be turning, round the corner now… может, пойдем выпьем чего?




– Ну что, Марат, сделал, что тебя брат просил? – спрашивает Сергей. Он с Маратом и Иваном Сергеевичем сидит в зале. Едят, пьют, беседуют. Обстановка по сравнению с утром мало изменилась, погасла плазменная панель и часы стали показывать половину третьего.

– Сделал. Я всегда делаю.

– Правильно. Так и надо.

– Неправильно. И вовсе это не надо. Я в свое время хотел в цирке работать, но советы дражайших родственников сделали свое дело. Меня воротит от этой работы. Так бы под куполом бы на канате ползал. Вот это, я понимаю, дело. А чем мы занимаемся – сущий бред, от коего и толка нет.

– Марат, а вы оскорбляете чувства других людей. Дело вашей жизни – ползать по канатам, дело моей – заниматься этим, как вы выразились, бредом. Я, между прочим, жутко доволен своей работой, а вы сразу, сплеча – бред! По мне бред – это как раз таки всякого рода паясничества. Цирк, кино, театр, музыка, эстрада – грубо говоря, любые выступления на публике мне представляются чем-то ненужным и даже в некотором роде вредным. Даосизм прямым текстом советует делать только то, что необходимо делать, человек, к счастью, спокойно может обойтись без посещения всяких представлений. Я тому живое доказательство. Скоро буду праздновать десять лет со дня последнего похода в кино. А в цирке вообще не был лет сорок, и ничего, жив-здоров. Так что, в целях избежания кровопролития, предлагаю сменить тему разговора.

– Сергей Порфирьевич, я скучный человек, со мной неинтересно разговаривать. Поговорите с Иваном Сергеевичем, я послушаю, вы пообщаетесь, и всем будет хорошо.

– Ха, вы смешной человек, Марат. Я с Сергеичем уже пятьдесят лет общаюсь, мы уже обрыдли друг другу. Лично мне хочется какой-то новизны, хочется пообщаться с теми, кто создает будущее нашей страны, узнать их планы и намерения. Не поделитесь ли?

– Хм, ну давайте поделюсь. Планирую заработать денег, не то чтобы много, но определенно не мало. Ровно столько, сколько нужно, чтобы купить независимость. А потом займусь чем-нибудь, что мне реально нравится. Буду писать картины или книги. А может, буду сочинять музыку или стихи. Я всего-навсего стремлюсь к спокойной, размеренной жизни.

– Вам сколько лет?

– Мне двадцать шесть лет.

– Необычно стремление для двадцатишестилетнего юноши. Нам с Иваном Сергеевичем, может и впору, мечтать об этом, но… – внезапно Сергей замолкает. Звук приближающегося вертолета, усиливающийся уже на протяжении нескольких минут, становится настолько громким, что его уже приходится перекрикивать.

– Это за Юрием Борисовичем, наверно, – кричит Иван Сергеевич. – Может, пойдем, проводим человека?

Сергей кивает, оборачивается к Марату. Марат кивает. В тот момент, когда кукушка провозглашает без четверти три, все трое выходят.




На верхней палубе тесно. Метрах в семи над палубой висит, а заодно и производит очень много шума зеленый вертолет. Все гости собрались попрощаться с Юрием Борисовичем. Иван Сергеевич останавливается вдалеке, но Сергей расталкивает толпу и тянет за собой и его, и Марата. Оказавшись рядом с отбывающим, Иван Сергеевич протягивает ему руку.

– Бросаете нас? – уточняет хозяин.

– Дела, – кивает Юрий Борисович. – Ну что, кому-нибудь еще надо в Лондон? Еще шестерым места хватит.

– В Москву бы я, может, и полетел бы, а в Лондоне мне делать нечего, – доносится из толпы голос Юрия Никаноровича.

– Говорите громче, над нами как-никак вертолет висит, – кричит Юрий Борисович.

– Юрик! Меня подожди, я с тобой! – на верхнюю палубу влезает Анатолий и, усиленно работая локтями, прокладывает себе путь к вертолету.

Какой-то лысый господин, стоящий недалеко от Марата, зашевелился, полез во внутренний карман. Убедившись, что лысому кто-то звонит, Марат злорадно на него оглядывается.

– Алло! Что? Витя? Говори громче! Не слышу! Эсэмэс напиши! Эс-эм-эс! Блин, сейчас, подожди.

Юрий Борисович получает от Анатолия деньги, прячет в бумажник, цепляется за веревочную лестницу, выброшенную из вертолета, оборачивается и кричит:

– Прощайте! До встречи на большой земле!

Лезет. Некоторые махают, некоторые просто смотрят, другие, заткнув свободной рукой левое ухо, говорят по телефонам. Сергей поворачивается к хозяину:

– Я буду долго смеяться, если эта обезьяна не доползет!

– Что?

Сергей отмахивается. Поднимает голову вверх, кричит:

– The show must go on!!!

Толпа потихоньку рассасывается. Вслед за Юрием Борисовичем в вертолет залазит Анатолий и еще несколько человек.

Трое стоят на верхней палубе и смотрят вверх, туда, где уже лишь маленькой точкой маячит зеленый вертолет.

– Даа… – задумчиво тянет Иван Сергеевич.

– Может, вернуться, а? – спрашивает Сергей.

– Я бы вернулся, – безразлично произносит Марат.




Вслед за Маратом и Сергеем в зал входит хозяин. Едва его нога переступает порог, как начинается нестройное пение:

 – Happy Birthday to you, Happy Birthday to you,
       Happy Birthday, dear Ivan, Happy Birthday to you! – все оставшиеся гости собрались в приемном зале.

Хозяин оборачивается и смотрит на часы. Пять минут четвертого. С долей презрения обращается к гостям:

– Мне, конечно, приятно, но как же ваши акции? Неужели вы бросили на произвол судьбы фьючерсы, облигации и ценные бумаги и собрались здесь, чтобы спеть эту идиотскую песенку?

Немного смущенные гости переглядываются. Наконец, поднимается Никита:

– Фондовая биржа ММВБ остановила торги.

– Даже так? Это все объясняет. Ну хорошо. А как же быть с иностранными акциями? Неужели там тоже все остановилось?

– Нет, просто таких провалов, как у нас, за рубежом пока не наблюдается. То есть, ничего чрезвычайного нет. Если бы у нас котировки снижались так же плавно как у них, а не разом на 10%, то мы бы не посмели бы срывать ваш праздник.

– То есть, вы хотите продолжить застолье?

– Да, конечно. Еще мы хотим попросить прощения, это было очень некрасиво, извините, – не без труда произносит Никита.

На лице Ивана Сергеевича появляется едва заметная улыбка.

– Да что вы, Никита, не унижайтесь, мы все деловые люди, в конце концов.

В зале поднимается буря аплодисментов.




– Дорогие друзья! Сегодня, как всем вам, я полагаю, хорошо известно, мне исполняется 60 лет. Я пригласил вас сюда не только для того, чтобы поделиться с вами моей радостью. Было бы нечестно по отношению к вам скрывать такие вещи. Я пригласил вас еще и для того, чтобы доставить удовольствие себе. Я безумно рад, что за эти, подчас нелегкие 60 лет мне удалось заполучить, кроме этих бездушных денег, два десятка превосходных друзей! Друзей, которые…

Внезапно у Леонида начинает звонить телефон. Иван Сергеевич замолкает, ставит бокал на стол, исподлобья смотрит на Леонида. Леонид поднимает вверх руки, в одной из которых телефон и с робкой улыбкой сбрасывает звонок. Хозяин вздыхает, качает головой и подмигивает гостям. Продолжает и особенно выделяет произносимые слова:

– Друзей, которые в эти кризисные дни, Боже мой, кому я об этом рассказываю, способны бросить свои дела и порадовать меня своим присутствием…

Леонид отключает звук своего аппарата и уже готовится убрать его в карман, как вдруг ему приходит сообщение. Он читает, меняется в лице. Толкает соседа справа и шепчет что-то ему на ухо. Затем говорит что-то и соседу слева.

– Друзей, которые… Да что вы там шепчетесь-то, а? – с тревогой
перебивает сам себя Иван Сергеевич.

На этот раз поднимается Леонид:

– FTSE рухнул ниже 5000 пунктов.

Хозяин швыряет бокал на пол и выходит из зала.




16 сентября 2008 года. Яхта «Джокер», Хорватская Адриатика, 30 км от острова Вис. 16:15 по местному времени. Владелец яхты сидит на кровати. Некоторое время сидит задумавшись. Слегка улыбается. Затем достает из тумбочки рядом с кроватью мобильный телефон и включает его. 58 непринятых вызовов, 29 непрочитанных сообщений. Неуверенно открывает одно сообщение. Читает, судорожно вздыхает и ложится на кровать. Внезапно раздается стук в дверь. Входит Сергей. Он пристально смотрит на Ивана Сергеевича, медленно произносит:

– Я обанкротился.

Иван Сергеевич заливается нездоровым смехом, затем со следами прежней улыбки на лице отвечает:

– Я тоже.

После этого достает из тумбочки револьвер, откидывает барабан, проверяя наличие патронов.

– Стой! Стой! – Сергей бросается на него и выхватывает оружие. – Разве ты забыл? The show must go on!

Револьвер летит в открытый иллюминатор.

– Куда ты собрался, именинник? Мы с тобой еще 60 лет будем мемуары писать!