Цепная реакция или Простое решение

- Хм, однако, кризис, - заметил в скобках управляющий Б-ским филиалом Банковского банка, Первенов отложив очередную сводку и взявшись за стопку заявлений на выдачу кредитов. – Кризис, однако.
- Так точно, - поддакнула заместительница управлящего Вторякина. – Кризис.
- И спасибо родному правительству, - Первенов поднял верноподданный взгляд на стену, с которой которой мудро и ласково взирал портрет Самого. – Нашему банку тоже досталась частичка выделенных миллиардов.
- Так точно, - Вторякина тоже посмотрела на портрет Самого, но смотрела недолго, а затем перевела дважды преданный взор на управляющего. – Однако, кризис. Мы не можем рисковать.
- Да, - согласился управляющий. – Рисковать мы не можем.
И наложил первую резолюцию на первом в стопке заявлении: «Отказать». Резолюции на следующих заявлениях содержанием не отличались от первой. Кризис, однако.

- Хм, однако, кризис, - вздохнул директор Б-ской фабрики велосипедов Крупинкин, понимающе рассматривая своё заявление на выдачу кредита, на котором знакомым почерком Первенова было написано: «Отказать». – Кризис, однако, - повторил он, садясь на переднее сиденье своего «джипа». Крупинкин, конечно, знал, что настоящие начальники ездят на заднем сиденье, но боялся выглядеть смешным в глазах тех б-ских директоров, которые этого не знали.
- В контору, - распорядился Крупинкин водителю, набирая номер на мобильном. «Джип» рванулся с места, а Крупинкин говорил:
- Петро, значит, факсом сообщи Тубакину, что от закупки шурупов мы у него отказываемся. Ну, отказываемся, и всё. Кризис. Банк денег не даёт. Бубакину позвони, скажи, что условия договора меняются – стопроцентная предоплата. Я знаю, что договаривались по факту и с рассрочкой, но он тоже должен понимать – кризис. Не хочет, пусть не берёт. Кубакиной скажи, пусть рассчитает новую смету, цены придётся поднимать. Ты понял, что я сказал? Да, и Набакину предупреди, что никаких повышений зарплаты не будет. Кризис, ты понял? Пусть газеты почитает. А на ушко шепни, что скорее всего будут сокращения, так что пусть помалкивает со своим профсоюзом. Тогда, может быть, её и не коснётся.
«Джип» мягко притормозил у автодилерского центра «Мигалка». Крупинкин посмотрел на водителя, вздохнул и сказал:
- Кризис, брат. Но мы же с тобой и не такое переживали.

- Нет, извините, снимите, пожалуйста, заказ. Этот холодильник для меня слишком дорогой. В другой раз. Извините, - директор автодилерского «Мигалка» центра положил трубку и печально осмотрел длинные ряды никому не нужных автомобилей. Кризис, однако.

- Купишь хлеба, соли и,.. – продавщица магазина холодильников посмотрела в кошелёк и закончила. – И всё. Я знаю, что ты любишь колбасу, но на неё нет денег. Кризис.

- И куда я буду девать это мясо? – орал директор мясокомбината. – Куда? У меня все склады затоварены, колбасу у меня не покупают! Не умеем работать с потребителями? Идите и сами работайте!

- Ничего не могу сделать, братва, - прораб штукатуров Малышкин развёл руками. – Кризис. Последняя надежда была на «Мигалку», но они тоже отказались от ремонта. У них упали продажи. Я сам видел – при мне какой-то Пшеничкин или Гречкин приходил, отозвал заказ. Так что, расходимся, работы не будет.
- А зарплата? – подал голос штукатур Кишкин.
- А что я тебе её, сам нарисую, что ли? – вспылил Малышкин. – И не надо меня жалобить, у меня тоже семья, я тоже….
Дальнейшая речь прораба была богато пересыпана жаргонными выражениями, цитировать которые не имеет смысла.
- Да ладно, я понимаю, - робко сказал Кишкин. – Давайте лучше скинемся, раз уж так. Помянем нашу славную бригаду. Эх, не видать сыну велосипеда.
- А давайте, - неожиданно согласился Малышкин. Он знал, что если вернётся домой вдупель пьяным, жена не будет с ним разговаривать. А значит неприятную новость, что ни нового телевизора, ни осеннего пальтишка дочери, ни даже платы за детский садик не предвидится, жена узнает только на следующий день. Кризис кризисом, однако пусть радость в семье сохранится хотя бы ненадолго.

- Да и фиг с ним, с велосипедом, - сурово, по-мужски решил Кишкин-сын, выслушав отца. – Обойдёмся.
- Ну да, - пожала плечами Кишкина-мать. – Зачем тебе в саду велосипед?
- В каком саду? – с подозрением спросил Кишкин-сын.
- В нашем, в нашем, - ответила Кишкина-мать. – Картошку копать. Жрать-то, небось, каждый день хочешь?
- А школа? – спросил Кишкин-сын, впервые в жизни надеясь, что родители настоят на обязательности образования.
- Какая школа? – удивился Кишкин-отец. – Ваши учителя, разве, ещё не разбежались? Кто им зарплату платит?
- Ты слышал? – перевела разговор на другую тему Кишкина-мать, полагая вопрос с учёбой и картошкой решённым. – Семёнова с соляного завода тоже сократили. Соль никто не покупает, денег ни у кого нет.
- Так понятно, - рассудительно сказал Кишкин-отец. – Была бы она у них поваренная, ещё туда-сюда, а они поваренную производить давно перестали.
- Да и поваренную не покупали бы, - возразила Кишкина-мать. – Денег-то у магазинов нет.
- Дура! – сказал Кишкин-отец. – Откуда у магазинов-то деньги, если мы ничего не покупаем. Кризис, ведь!

В кабинете Самого царило похоронное уныние. Страна разваливалась. Заводы и фабрики стояли. Поезда не ходили, самолёты не летали, автомобили не ездили. Банкиры, получившие правительственные транщи, разводили руками и справедливо указывали на падение деловой активности и производственной деятельности. Кое-где отмечались случаи людоедства. Но, в основном, в мегаполисах, сельская местность и небольшие городки, в которых большая часть населения занималась садово-огородной деятельностью, как-то выживали. Возвращалось натуральное хозяйство и натуральный обмен. Тоже Сам, только что отзвонившийся с очередного всемирного сейшена в Швейцарии, с мату на мат рассказал, что за границей творится такая же фигня (к сведению читателя: автор специально смягчает выражения), и цивилизованный мир стоит на грани краха. Впрочем, заметил Тоже Сам, пожалуй, за эту грань цивилизованный мир только что шагнул. После этого связь оборвалась и в телефонной трубке зазвучал компьютерный голос: «К сожалению, мы вынуждены прекратить обслуживание всех абонентов в связи с банкротством компании. Приносим извинения за доставленные неудобства».
- Ну что? – спросил Сам, оглядев последних неразбежавшихся членов антикризисного кабинета. – Просрали страну?
- Прошу прощения, - сказала секретарша. – В приёмной какой-то профессор, утверждает, что у него к Вам срочное и неотложное дело.
- Какое ещё дело? Какое ещё может быть дело?! – вскричал Сам, почему-то тыкая пальцем в сторону собственного портрета у него за спиной. – Нет у нас больше никакого дела!!!
- Однако, у вас есть ещё один шанс, - раздался спокойный голос от дверей. Так и не дождавшись приглашения, профессор прошёл в кабинет и, не спрашивая разрешения, уселся в кресло. – В конце концов, что вам терять, уважаемые? Есть очень Простое Решение…

- Чего? – не понял Кишкин, глядя на молодого человека в костюмчике и галстучке, стоявшего перед ним. – Деньги?
- Да, - сказал молодой человек. – Деньги. Миллион рублей. Здесь. Сейчас. Сразу. Наличными.
- А проценты какие? – с подозрением спросил Кишкин-сын.
- Мы в долг не берём! – перебивая сына, заявила Кишкина-мать.
- Ну что вы. Какие проценты, какой долг, - сказал молодой человек. – Это просто деньги. Ваши деньги. Просто государство решило…
Мы опустим длинную, пересыпанную научной и канцелярской терминологией речь молодого человека, тем более, что и Кишкины в ней всё равно ничего не поняли. Кроме одного: теперь у них есть деньги.

- Слышь, сынок, - сказал Кишкин-отец, вынимая пачку купюр. – Ты, кажется, велосипед хотел? Сходи, купи.
- А можно я Малышкиной одолжу? – спросила Кишкина-мать. – У них у дочери осеннего пальта нет, простудится.
- А под какие проценты? – заинтересованно спросил Кишкин-сын, вспомнив, что недавно, после долгого трудового дня, при свете лучины листал случайно завалявшийся глянцевый журнал со статьёй про банкира, разбогатевшего на выдаче денег под проценты.
- Я те дам, проценты! – Кишкин-отец отвесил сыну подзатыльник. – В следующий раз про старушку-процентщицу читать будешь. – И добавил для жены. – Конечно. Когда отдаст, тогда отдаст. – И снова повернулся к сыну. – И это, учительнице своей позвони. Пока школа закрыта, дома уроки учить будешь.
- Я ещё Петьку позову, - буркнул Кишкин-сын. – И Таньку.
- Да хоть весь класс, - развеселился Кишкин-отец.

- Петро! – радостно говорил в трубку директор велосипедной фабрики Крупинкин. – Они берут всю партию! Скажи Кубакиной, пусть срочно готовит подтверждение и сразу приступает к отгрузке. Да, сразу! Да, оплачивают по факту. И срочно звони Тубакину, шурупы нужны. Да, платим сразу. Но по факту поставки. А то, знаю я их. Да, да! И Набакину ко мне вызови, обсудим с ней улучшение условий труда. Я знаю, что придётся тратиться, но нам сейчас нужны рабочие руки! Нет, на завтра. Я буду попозже, мне ещё в автоцентр заехать надо.

- Скажите, а тот холодильник у вас ещё стоит? – вкрадчиво спросил директор автодилерского центра. – Если я сегодня заеду и его заберу, это нормально? Спасибо большое, после шести часов.

Продавщица магазина холодильников вытерла пот со лба. Тащить сумку с продуктами на пятый этаж – не самая великая радость в жизни. Продавщица поставила сумку на пол и начала рыться в сумочке в поисках ключей. Из сумки аппетитно пахло колбасой.

Директор мясокомбината вздохнул, оглядев пустой склад, вздохнул облегчённо и сказал заместителю: звони на ферму, у нас совсем нет сырья.

- Ну а что? – сказал прораб Малышкин, окидывая взглядом фронт работ. – Нормально, осилим дня за три. Будет ваша «Мигалка» как новенькая. Мои парни свою высокую зарплату не зря получают.
- Точно, - подал голос штукатур Кишкин.

Вечерело. Сам, устало откинулся в кресле, окинул взором висящую на стене большую карту спасённой страны и перевёл взгляд повыше. Оттуда на него устало и ласково смотрел портрет профессора, знавшего Простое Решение.

P.S. Идея сюжета принадлежит не автору данного текста. А кому - автор просто не помнит.

Если вам понравилось произведение, сообщите об этом автору:
WMR R861936957636
WMZ Z314524388182