Нагима

Маленькая точка вдалеке быстро приближалась, все более обретая черты молодого юноши, что есть сил бегущего под жесткими ударами дождевых плетей. Он промчался мимо остановки, даже не взглянув на несколько зонтиков, лежавших в специальной коробке. Их наверняка принесли лесные гномы, только чтобы он остановился взять один. Но он не остановится – останавливаться нельзя. Юноша бежал, весь промокший до нитки, по пустырю, мимо леса – древесной темноты он боялся – только бы не поймали. Впереди показалось обветшалое здание давно заброшенного храма, больше похожее на сарай. Ворвавшись в него, юноша захлопнул за собой двери, задвинул засов и в изнеможении осел на пол. Он затих. Слышно было лишь как намокает от стекающей с него воды бревенчатый пол, его дыхание, частое и глубокое, шорохи дождя снаружи. Юноша сидел, неподвижно, весь обратившись в страшное ожидание, тянувшееся бесконечно долго, как песок в песочных часах. Иногда ему казалось, как кто-то перешептывается прямо за дверьми, бьется в них, но они, тем не менее, даже не шелохнулись.

Юноша все же поднялся. Храм был совсем крошечным и состоял всего из одной комнаты – абсолютно пустой. Крыша прогнила и через нее просачивались обрывки дождя – однако капельки вовсе не падали вниз, они порхали к разным углам, какие были ближе, и жались друг к другу под самым потолком. Какое-то время юноша смотрел на них, но потом закрыл глаза. Расслабился. И вновь открыл их. Прямо посреди храма он увидел потускневшее изваяние круглолицего бога. Его лысая голова застыла в улыбке, глаза выписывали два огромных рубина. Юноша всматривался в протянутую ему руку. Он был одинок, всегда одинок, потому, быть может, и пожал эту руку. В то же мгновение скорчился от боли и еле выдернул свои пальцы, будто приклеившиеся к позолоченной коже. Разозлившись (или испугавшись?) юноша выдернул рубины и бросил их об стену – те со звоном раскололись, многочисленные осколки багряным туманом упали на пол. Однако, спустя лишь несколько секунд, вновь взлетели вверх и сложили на стене слово:

«ИЗВИНИ». Затем еще:

«Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО ТЕБЕ БУДЕТ БОЛЬНО».
«ПРОСТИ».

Юноша смутился:

- Прости, что лишил тебя глаз, - прошептал он.

Кусочки рубинов затанцевали на стене:

«ХОРОШО. МНЕ ВСЕ РАВНО НЕ НА ЧТО БЫЛО СМОТРЕТЬ».

Юноша молчал, не зная, что сказать еще. Через несколько минут рубины вновь сложились в слова:

«ПОЖМИ МНЕ РУКУ ЕЩЕ РАЗ».

- Нет, - непроизвольно вырвалось у юноши – он вдруг представил, как вновь пытается отодрать свою ладонь, как на ней рвется кожа и мясо, обнажая золотые кости…

«НА ЭТОТ РАЗ НЕ БУДЕТ БОЛЬНО»

- Нет, я… не могу…

«ОБЕЩАЮ»

Но юноша лишь потерянно присел, облокотившись на стену. Он не знал, врет ему бог или нет, но знал, что это неважно: возникший образ никак не отпускал его. Он чувствовал себя очень уставшим. Отяжелевшие веки еще некоторое время пускали его взор к потолку, но вскоре сомкнулись окончательно. Лишь дождь продолжал идти.

Очнулся юноша очень внезапно. Кажется, ничего не изменилось, но что-то мешало расслабиться.

«ЗАЧЕМ ТЫ ВЫРВАЛ МНЕ ГЛАЗА?» - вдруг прочитал он на стене и похолодел.

Улыбка статуи теперь казалась довольно зловещей. Дождь стал заметно тише. Поднявшись, юноша сделал несколько осторожных шагов, но потом, не выдержав, со сдерживаемым всхлипом кинулся к выходу. Отбросил засов и выбежал наружу.

Темнота встретила его пронизывающим ветром и моросящим дождиком. На этот раз юноша не бежал – он шел по полю, дрожа от холода и страха. Хотя страх и не был явственным, постоянное чувство тревоги не покидало его. Примерно через полчаса юноша вышел к небольшому аккуратному домику на краю леса, на остекленной террасе которого пил чай его давний знакомый, Сакаме. Чай ему подносила его девушка, Нияма. Сам дом принадлежал отцу Сакаме – богатому и известному на всю страну юристу. Юноша постучал в стекло и его впустили – шум ветра сразу сменился теплой тишиной.

- Ты весь вымок, - заметил хозяин, жестом давай знак девушке принести еще чая. Ни по его тону или выражению нельзя было понять, рад он гостю или наоборот. Он всегда был такой, надменный и равнодушный, вежливый и, кажется, немного к вам расположенный.

Юноша никогда бы не назвал Сакаме своим другом (как и кого-либо еще), просто приятелем, Сакаме же наоборот. Впрочем, чувства Сакаме к другу вполне могли отличаться от тех, которые, по мысли юноши, человек должен был бы испытывать к своим друзьям.

Ожидание чая прошло в полном молчании. Когда же Нияма его наконец подала, юноша принимал чашку неприязненно. Он не любил Нияме. Он не любил каждую женщину. Слишком существующие среди обыденных вещей, чтобы увидеть что-либо за ними, чтобы увидеть даже магию этих вещей – так он представлял женщин, готовых к порабощению с такой же готовностью, как и эти самые вещи.

- Я прочитал недавно одну интересную историю, тебе она понравится, - заговорил Сакаме сразу же, как губы юноши впервые коснулись краев чашки, - Как-то давно, несколько сот лет назад, некий богатый торговец проезжал от одного царства к другому, но по пути вынужден был остановиться, так как из-за сильного дождя дороги разбухли и по ним просто невозможно было проехать. Неподалеку находилась деревня, и торговец снарядил одного из своих охранников на поиски мужчин, которые бы несли его повозку, пока дождь не закончится. Когда охранник спустя совсем недолгое время вернулся, то нашел повозку пустой, а торговца и другого охранника мертвыми. Разослали поиски и вскоре нашли человека, мужчину, одного, в лесу. Немного позже был найден и тайник со всем награбленным. Обвинили мужчину, но он сказал, что во всем виноват дождь, заманивший его сюда. Тогда, по всем тогдашним правилам, между ними устроили поединок. На беду обвиняемого, дождь тогда случился один из самых затяжных за всю нашу историю, и через несколько дней мужчина, не выдержав, упал бездыханный под струями воды. На одном из его посиневших пальцев вдруг нашли одно из украденных колец, которого раньше определенно не было. Так дождь был оправдан.

- Дождь решил на всякий случай подложить кольцо, да?

- Кто знает? – усмехнулся Сакаме, - Но интересно то, что Ногимура приводит этот случай как яркий пример существовавшей в то время правовой системы. Он также использует его для подтверждения той идеи, что, сколь бы право не казалось нам объективным, оно все же неизбежно зависит от уровня развития человеческого сознания. Впрочем, как и все в этом мире.

Юноша пробормотал что-то, якобы выражающее его интерес. На самом деле, после последних слов Сакаме этот интерес внезапно пропал. Ему стало даже противно. И очень захотелось наружу, подальше от этого тепла.

- Ты уже решил, куда будешь поступать? – спросил его Сакаме прежде, чем он смог откланяться.

- Не знаю, - через силу выдавил юноша, ненавидевший этот вопрос, - Никуда не хочу.

- Ты знаешь, что это не ответ.

- А по-моему очень хороший ответ.

- Послушай, я знаю все эти твои размышления об образовании и институтах. Я их в какой-то степени уважаю и критиковать не буду. Но, однако, когда ты одумаешься, или, по-крайней мере, поймешь, что надо одуматься, приглашаю тебя в Фудзи – я сам буду учиться там, на юриста, и поверь мне, это очень уважаемый университет. Было бы приятно учиться в нем вместе с тобой.

Дождь на улице вновь усиливался. Юноша медленно пошел к лесу. Мокрая одежда была неприятна, но сейчас его это не волновало. Он чувствовал себя каким-то опустевшим. Выйдя на небольшую опушку, остановился. Шум от низвергающейся воды обволакивал его, помещая в центральную точку размытой вселенной.

- Я здесь, - сказал юноша, - Я хочу к вам.

Кажется, он слышал, как все вокруг перешептывается. Кажется, он видел проскальзывающие то там, то здесь тени. Кажется, он чувствовал, что не один. И он ждал. Но так и не дождался.

Через несколько месяцев Нагима, а именно так звали юношу, вместе со своим другом Сакаме поступил в Фудзи на юридический факультет.