Глава 13. Их беспризорные души

       Soundtrax: Predella Avant track # 3
       Belborn "Gevatter"


       Глава 13. Их беспризорные души


Он родился в муках, во тьме и с трубкой в горле. Сквозь мутную боль раздираемых глаз склонившиеся тени-стервятники, резкий запах антисептика и мгновенный свет, тяжелый как молот и вышибающий дух. Много позже он осознал себя живым, покопался в воспоминаниях, обратил внимание на шины и разноцветные пульсирующие трубки бегущие от него к компам и разным гудящим машинам, отсчитывающим его время. Огромные зеленые глаза женщины-ребенка в которых можно тонуть всю жизнь, всплывая на поверхность только изредка – заглотнуть воздуха.
Стикс. Переправа. Восемь по полудни. Его мод не поддерживал связь с сетью ни на одной стандартной частоте и это его беспокоило. Однако свойство впадать в панику было накрепко стерто из его психоматрицы годами службы в ДШБ. Возможно какие-то индивиды и почувствовали бы себя слепоглухонемыми на 80 кубиков, но он получил сетевые чипы уже состоявшись, как личность, всегда рассматривал их как удобную, необходимую, но игрушку и предпочитал смотреть на мир биологическими глазами, а не плутать в виртуальном кишечнике какого-нибудь электронного тупика сети.
- Это война, парень. Здесь каждый думает о жизни, в переносном смысле конечно, - говаривал Диц в те редкие минуты, когда был достаточно трезв. Как они ненавидели его, молодые оболтусы-идеалисты, всегда балансирующие на грани желания застрелить сержанта и оставить его истекать кровью в снегу. Цель оправдывает средства, - за эту мысль Маккиавели поплатился свободой, корпы подтверждая ее предпочитают расплачиваться жизнью наемников. Горная война – ковровые бомбардировки, контроль за высоты, любой камень, багряный от крови – это граница, переходящая из рук в руки по пять раз на дню. Когда каждая минута может стать последней...
С оторванной ногой и располосованным животом Диц прикрывал их
отход – восьми сопляков из которых он таки сделал мужчин, заплатив цену, на которую не каждый решится. Они выжили, оставшись у него в долгу, который не смогут отдать никогда. НУРСы распустили пылающие цветы, пробив стену дома, ставшего ему и обелиском и могилой. Тогда Абро плакал последний раз в жизни.
Все разрешится само собой, равнозамедленно, как расширяющаяся вселенная, все решится, так или иначе... Они стояли рядом и наблюдали, как он первый раз ест самостоятельно. Ему было не по себе от их настойчивого внимания, но он молчал. Время покажет...
Иногда перехватывая взгляд зеленоглазой он жалел себя до впивающихся в ладони ногтей. Может она и понимала его чувства, он не спрашивал. Тогда давно его спасли только открытые люки, «гадюку» напоровшуюся на куммулятивную мину вскрыло, как консервную банку, огненная пила вместе с бронеспинкой и головой командира выпотрошила ему спину до позвоночника. Полевые хирурги больше ампутировали, чем пришивали, а «увечной» страховки наемника хватило только на самую дешевую нейрооперацию. Иногда поначалу он задавался вопросом – нужна ли ему такая жизнь, потом привык. Время лечит любые раны, так считают психологи. Но почему отрезанные ноги мерзнут так же, как целые?
Он чувствовал, что и на этот раз ему здорово досталось. Он пытался спросить, но ответов не было. Его счет в игре со старухой был катастрофически мал, ее серп все так же остер, а он уже не так резв, как тридцать лет назад.

       * * * * * * * * * * * * * * * *

Звук шагов по опавшим листьям. Ее взгляд внимает хаосу предметов обстановки и замирает, узнавая. Сумрачный мадригал, liebe.
- Как ты? – Крелл ухмыляется краем рта, сквозь усталость проглядывает облегчение и, кажется, недоверие. Ваниль кивнула, пересохшее горло не способно было даже на хрип, он понял и разжал ей зубы дозатором с минералкой. Пламя жизни полыхнуло в легких.
- Прости, - слов не было, все приходившее в голову не более чем банальные штампы масскульта.
- Все нормально, - он хотел сказать так много, что боялся показаться смешным, поэтому предпочел молчать.
«Я как раз пролетала мимо на помеле и подумала – не составить ли тебе компанию?»
Он положил ладонь ей на лоб, сдвинув слипшиеся от пота и крови волосы, она закрыла глаза, он не спросил, она не ответила, хрупкое равновесие не было нарушено и она была благодарна ему за предоставленную отсрочку. У нас всегда находятся тысячи причин сделать все хуже, чем было и ни одной причины дать другому шанс.
Крелл смотрел, как туман огрызаясь выползает из нор под вой своры лучей редкого в эту пору солнца. Стальное небо вдавливало в серую жижу слякоти монструозные конструкты Жемчужины – города холмов, миражей и призраков, города загадочных незнакомок и одиноких мужчин, конфликта неустроенного личного мирка и врывающейся в него кометы чужих проблем. Эта женщина. Она имела тысячи «нет», которые никогда не станут «да».
- Он достанет меня, - Ваниль села на кушетке, содрав липучки реаниматора с кожи. – Лучше если тебя не будет рядом в этот момент.
- Он так опасен? – в его голосе нет эмоций, безжизненный как анабиоз.
- Думаю да, - она нервничает, берет со столика пачку леденцов и забрасывает пару под язык. – В сети определенно.
- Кто он? – все таки он заинтересован, несмотря на нацепленную маску равнодушия. Ваниль дожидается, пока слюна разносит по кровотокам кислый привкус наркотика.
- Это долгая история.
- Ее хватит на завтрак? – кухня выплевывает поднос с двумя порциями отвратительной, но калорийной пищи. Ваниль пожимает плечами. В конце концов случайные вещи соединенные вместе...

       * * * * * * * * * * * * * * * *

- Да, господин, - Шершень опустил глаза, в тысячный раз стараясь слиться с ромбическими узорами ковролина. Оябун был разгневан – его голос был шепотом смерти, взгляд – соплом установки мгновенной заморозки, в такие времена головы попавшихся под руку отделялись от балласта тел быстрее вдоха.
- В Копье тебя встретит мой человек, - хозяин был неимоверно стар и обездвижен многотонным монстром, поддерживающим его существование, но недооценивать его было бы фатальной ошибкой. От щелчка его пальцев равновесие известного Шершню мира могло нарушиться мгновенно.
Он пятился в поклоне, с заданием которое могло стать и смертным приговором и пиком карьеры. Скудная инфа по похищенной собственности не позволяла ему сделать сколь-нибудь существенных выводов. К тому же подобная излишняя инициатива могла дорого обойтись. Его задача доставить беглеца обратно в стойло – кем бы он не являлся в прошлом, в настоящем он принадлежал Триаде. По крайней мере его задачу облегчили – он избавлен от конкурентов. Остальные корпы, уже разнюхавшие о возможности поживиться, имели в своем распоряжении лишь скудные данные из полицейских архивов сети, порядком дезинформированных усилиями программистов СБ. Подлинным генкодом, частотами чипов и прочими стратегическими техданными располагала только Триада (во всяком случае так должно было быть).
- Не останавливайся ни перед чем, - эхо приказа еще жило в нем, когда он прошел мимо прислонившейся к стене Камышовой Кошки. Она лениво проводила его взглядом, плавно отделилась от опоры и двинулась следом, держа руки в карманах кожаного плаща, сплетавшего полукольца в районе ее лодыжек. В отличии от многих Шершень не имел сексуальных отношений со своим телохранителем, поэтому он надеялся что она все таки думает о сохранении его жизни во время работы. (Подлинная функция – его ликвидация в случае необходимости). Некоторым минусом ситуации было то, что хозяин знал о каждом шаге – Шершень не сомневался, что Кошка доносит на него, это была обычная практика не только Триады, но и любой корпорации в отношении обладателей корп-меток без ограничения «самостоятельности выбора». Раньше его это не волновало, но в последнее время он стал задумываться о перемене. Расстаться с корпорацией можно было двумя путями - «вольная» Совета или смерть. Но эти два способа существовали только для Высших, для собственности, какой и являлся Шершень, путь был один – смерть. Теоретически можно было добыть «вольную», о чем и поведал сейчас оябун, предоставив ему право стать Высшим или свободу на выбор, в случае если он доставит беглеца живым...
Но чем больше думал об этом Шершень, тем менее радужной представлялась ему подобная перспектива. И все менее досягаемой к тому же.
Солнце обречено падало в море, удлиняя кривые тени и угнетая души. Челнок тяжело оторвался от поверхности, несоразмерности масс не потревожили понтон, приутопленный в фиолетовом дребезге волн. Далекий шум разгоняющих двигателей слился с шумом мозга. Шприц нехотя отдал раствор метадона вене, Шершень попытался расслабиться в кресле, сжаться в комок в вязком полузабытьи наркотика, хотя бы на время полета выбросить проблемы из головы. Леденяще-горький запах «Ля принцесс» сбивал его настройки с привычного маршрута интоксикации. Камышовая Кошка соответствовала своим духам, подобное высокомерие может быть оправдано лишь наличием королевской крови. Впрочем до Шершня доходили слухи о генродстве оябуна с его телохранительницей. Он вполне допускал такую возможность. Сопение маршевых двигателей сменило надрыв разгоняющих и Шершень вырубился. Время демонов сна.

       * * * * * * * * * * * * * * * *

- С тех пор я его не видела, - Ваниль щелкнула пальцами. – До вчерашнего дня. Удивительно, как он выжил...
- Ты уверена? – Крелл допускал возможность существования невероятных событий, но доверял лишь тому, что можно было потрогать физически.
- Ты имеешь в виду все эти годы?
- Допустим, - Ваниль видела, что он ей не верит и подумала насколько проще покончить со всем. Один поцелуй змеи и она будет свободна от вопросов. И опять одинока...
- Ты думаешь я психопатка?
- Я размышляю над этой возможностью
- Знаешь сколько во мне от человека? – она решила дать ему шанс. Шанс остаться в живых.
- Не меньше чем у меня
- Очень мило, но ты ошибаешься. Впрочем гораздо важнее, что стало с ним в сети?
- После встречи с Кремниевой Девственницей от него останется мокрое место. Она – один из самых сильных современных искинов.
- Он не выглядел напуганным. Боюсь он чудовищно изменился. Ключевое слово – чудовищно.
- Но он все еще хочет твоей смерти, правильно?
- Сейчас я думаю, а смерти ли?