Back in Black

- Мы не душевнобольные, нет, нас нет, как кого-то. У нас нет, чему болеть. Нет душ, у нас могут болеть желудки, горла, гениталии… и прочие органы самопознания актуального состояния слюнявого тела, эрегировано поднятого на входе в ****у могилы трупочлена человечества, - говорили на конгрессе еврейских общин брюхоглавы.
- Ваш бред никому не интересен, ***глоты! Ваш бред переживает каждый человек каждую минуточку, давайте что-нибудь новенькое, да такое чего не было никогда, чего бытие не может вместить вообще! – крикнул с неба глас.
- Хуле это бытие? Не на бытие мы ориентируемся… но на ***песьих, на бесьихвостых, на тлетворную материю что разлагается в каждом цветке по мере его роста.
       
- Давайте убьемся с ума, покрытоглазые, бессмысленные, праведная жизнь – отрава, отрава от перекисшей спермы. Давайте! А то куда деться от безумия? Нужно придумывать новую форму для нового содержания… «Если есть тело - должен быть дух», как говорил Виктор Цой. А Виктор Цой – это молодой гнозис, молодой революционный гнозис, как Ленин когда-то молодым.
- К чему новое, не объезженное старым засаленным ковбоем языка? Его даже нет… Новое ново по форме, ибо форма есть – эпителий органического содержания. Не развели еще такую клетку в чашах Петри… Как у клетки чешуйки, как у желудка стенки, так и желудок в вас томится, хочет вырваться кишечник – сам по себе червь солитер через ротовую полость. Хлюпайте, мертвые, хлюпайте биороботы ****ые. Хлюпайте жратвой, чавкайте, в жратву перейдете, истинно говорю вам – «Скажи мне, что ты ешь и я скажу кто ты. Ты – жранье».
- Соприсутствие в пищевой цепочке, круговой поруке жвачных животных подарит вас разнообразием стола отнюдь не как у Гитлера. А как Гитлер - это самое лучшее на свете.

- Хорошо быть мелкобуржуазной свиньёй, хорошо быть великим героем, всем можно пресытиться – и свинством и героизмом, и отовсюду можно потихоньку сдохнуть. И отовсего исчезнуть будто бы и не было ни следа… корова языком улизнуть - ни следа, ни даты изготовления, ни даты истечения срока эксплуатации…
- Минуты убегают, а я ловлю приход минут. Секунда укорачивает жизнь, да и похуй - уроборос сам себя жрет.
- Отсчитывай полки от выкуренных сигарет, отсчитывай полпальца от съеденных в детском саду котлет. Заворожись человеческой роже, проникнись словами птичьего языка, блевани одноитожую с собой материю пережеванную, тебя уроборос пережует, да и ты был им сам, какая разница на шизофреническое мистерии. На фракталы в равноденствии надверхностной, на уловы рыбок-уродин…

Бесы которые много думали о собственной жизни в аду превращались в ангелов. Подумают: «Да как же так?» и тут же становится эдак… нажми на кнопку и вылетят на *** все кишечные палочки, мозговые предрассудки! Рассудок в форме обезьяны будет корчить рожи изображать Субъекта восприятия. А он вовсе не субъект, даже не объект. Вне располагается в децентрализованном пространстве. Ризомой глубоко засел, не вытащишь Мюнхгаузена за волосы из трясины, рутины серой и обезличивающе человеческой.

- Всякое новое не натыкается на одобрения-неодобрения утлых суденышек мозгляков, а должно встречать сопротивление. Сопротивление со стороны неоформленной, не выкристаллизованной по-новому массы. Массы размазни-дерьма, которое под обсидиановым ножом жертвоприношения превращается в сияющий гранями бриллиант, твердый кристалл-алмаз первоначальных граций, хоть он тоже того… дунешь высокой температурой – и прах…
- Рубите правду-матку. Зарубите, съешьте её мозги и гениталии! Силу получите несказанную, до шизофренического накала, до климактерического прилива человеческого обличия. До неприличия станете неприятны морде мира, так что можно будет харкнуть ему в рожу, оно ничего не скажет. Оно сука отвернется и другому морду покажет. А к вам спиной Back in Black что называется. Отвернитесь и вы в уголок, к волку серому, темному, теньему…

- Тело мира в вагину могилы отъебите трупом стоячим. Вишь, труп я стоял и выстоял, у меня витальный приапизм, я много болел и выродился сам в болезнь, я заразился раком и стал раком сам. Пожираю своё тело, в темном огне сжигаю, Всё ведь потенциально – прах, всё стоит всесожжения. Все горит в огне и в воде тонет. Так топи, еби во все дыры, то что у тебя внутри! Оно скользкое, оно злободневная истерика, оно истинка для издевательства на каждый день. Тело застенок для тараканов, тюрьма для великанов, Тело - фабрика желудочно-кишечных процессов, амортизация оборудования происходит от савана до пеленок. И наоборот.
Наоборот, молчит как в рот воды набрало. Наоборот – Антипод не кажет на груди глаза-****о. Оно такое смешное, как с картинки намалеванной Ван Гогом, как кал господень, что прикинулся абортом. Якобы нетварный, якобы коварный ангел сатана, сам представляется в цене, Вжеезусветной мгле едва различима его Врубелевская морда. Черти, для Всё - мельчайшее вражонок. Для *** ****енка широка. Всяк хуёк знай свой роток. Всяк мужичок знай свой кончик... и конец с поднятым забралом Jolly Roger, Придурошная королева! Придурошная королева отзовись из небытия!
- Вы знаете беру не-существующее и осуществляю – тем и маюсь только, тем и знаменит фекально, сыт, как кролик на овценосной ферме, на говне приготовленный, свежим, распятый в разъеденной цифрам матрице, подан обеденно... Сумашедшеват, словно выхолостень карманоухий.
- Покрытоглазая сволочь, выйди из контекста, стань текст и стань преосуществист!
Королева прятала голову, как страус в лобковое очко. Спрятала в надежде зарыться в темные прорехи, дырочки своего тела, у кого-то болели яйца, но это был всего лишь сыто-удовлетворенный пердежь творца. От натворенного пердит! Сожрал, сам готовит и жрёт, Брахман, о *** мой не стоит! Брахман!

- Новое нужно нам не из чистого неприятия старого, в разуме мы нуждаемся не для того чтобы разуметь насущные вопросы, они и так есть – перевариваются, отсюда-туда гоняются. Новое, как Римский Жест, как ксерокопия лампочки ксерокса потерявшаяся, поглощенное самое себя отражение, растворившаяся навсегда в мгновенном мерцании...