Маленькие детки - маленькие бедки...

В очередной раз я выбрался на свежий воздух. Даже здесь, - на лестничной площадке больничного корпуса, стояло настоящее лето и, после надоедливо-изнурительной зимы, было как-то особенно долго не надышаться.

На скамейках сидели пришедшие навестить своих детей, родители, приезжали и уезжали разные автомобили, сновали люди в белых халатах… в общем, - всё было весьма и весьма обыденно для стандартного учреждения ещё Советского здравоохранения.

Взгляд мой остановился на двух женщинах почтенного возраста, тоже медицинских работниках, расположившихся справа от меня – на крайней у спуска – скамеечке, и оживлённо ведущих беседу на самые распространённые «небольничные» темы. Напротив одной, что была стройнее и выше своей коллеги, громоздились «биксы» (стерилизационная коробка, стерилизационный барабан, металлическая коробка для стерилизации перевязочного материала и белья в автоклаве и хранения их в операционных и перевязочных), рядом с другой – огромные клеёнчатые мешки на проволочных каркасах, доверху набитые цилиндрами и поршнями использованных одноразовых шприцев. Все «старожилы» больничных стен, так или иначе, хорошо знали этих двух женщин: каждый Божий день они обходили многочисленные этажи и отделения больницы, собирая использованный медицинский материал для повторной стерилизации либо дальнейшей утилизации (в случае со шприцами). Женщины ждали служебную машину.

Нужно сказать, что одноразовые пластмассовые шприцы и в 1991 году продолжали оставаться неким подобием долгожданного чуда. С трудом верилось в то, что век тупого железа исчерпал себя. И «гуманитарная заграница» нас не забывала зарождающейся демократией… Одноразовые шприцы, иглы (естественно!), одноразовый перевязочный материал; маски, шапочки для медицинского персонала; постельные принадлежности… в общем всё то, чем сегодня никакого Российского пациента уже не удивишь, продолжало прибывать.

Любому мальчишке страшно завидовали «друзья по несчастью», если у него был такой вот шприц. У некоторых даже была собственная «коллекция» из однокубового, двух, пяти… т. е. – чем «разнокалиберней» был твой «арсенал», тем больше тебя уважали собратья. Особенно летом, когда градус жары за окном уверенно полз вверх наперегонки с убийственным бездельем, разлагающим окружающую вас действительность на молекулы. А как добыть подобный дефицит цивилизации? Клянчить у медсестёр, в основном, - было бесполезно… они охотнее, помню, дарили нам разноцветные колпачки от игл… Короче говоря, - каждый «вооружался» как мог: проверялись все близлежащие помойки, неоднократно подвергались «нападению» оставленные без присмотра кастрюли и бачки с использованным инструментарием в процедурных кабинетах… И всё ради того, чтобы затем поливать друг друга набранной из водопроводного крана водой!

 По рядам отдыхающих молниеносно пронеслась жуткая новость: готовиться дерзкое ограбление!

 Язык «желторотиков» могли понять только свои. И в этот раз, начинающие «Оливеры Твисты» сообщали «шифровкой» о том, что, поступившие на днях в восьмую и девятую палаты «новенькие» разработали следующий план: вдохновитель и, он же, - организатор «идеи», девятиклассник-«старичок», которого теперь и слушали «желторотики», будет стоять у входа в Приёмный покой с черенком от столовой ложки наготове, а его верный «оруженосец» - долговязый подросток, в это время должен будет, невинно прогуливаясь, выхватить у потерявших бдительность старушек – и поршни, и цилиндры, приготовленные на «переплавку»… Ну, а дальше, как повезёт. Если, всё пройдёт в соответствии с «планом», то «оруженосец» сможет добежать до Приёмного покоя, зайти туда, а стоящий на чеку «старичок» - успеет запереть за ним, черенком от столовой ложки, дверь, благо зияющие пустотой замочные скважины, - это легко позволяли сделать. После чего, «джентльмены удачи» смогут благополучно раствориться на бескрайних просторах этажей… Всё гениальное – просто.

Да не тут-то было!

Долговязый мальчик, действительно, ничем не выказав своего злобного и дурного намерения, прогуливаясь вдоль миловидно рассуждающих о превратностях судьбы, дам почтенного возраста, успешно запустил руку в один из клеёнчатых мешков (прав был всё-таки великий классик: дети, иногда, – злой народ!) и… оторопел, отдёрнув ушибленную руку.

 На странный, непонятный звук все обернулись.

- Тебе чего, мальчик? – спросила удивленная странным поведением подростка, бабушка.

Мальчик, озираясь по сторонам, что-то пробормотал, и, покраснев от внезапного смущения, виновато удалился.

 Никто, включая и «старика» - девятиклассника, образчика приснопамятного героя повести Аркадия Гайдара - Мишки Квакина, не ожидал такого подвоха: и в одном, и в другом клеёнчатых мешках со шприцами, верх был из бесцветного прочного стекла(!), лишающего всяческого несанкционированного доступа из вне.

       Для несостоявшихся «гангстеров» всё обошлось благополучно. Каждый получил свой урок.

Но посмеялись все от души…
20.08.08