Ночь нежна. Часть 1

ЧАСТЬ I

… Ночь… Прекрасней поры не повстречать на пути жизни. Время, когда сумбур «людского муравейника» выдохнет полной грудью и затихнет среди бескрайних просторов мира, мира нового; мира, который молчит и робеет под властью людской руки…
…Мир… мир изменился за последнюю сотню лет, изменился до неузнаваемости. Приближение изменения и чего-то нового чувствует всё: природа, животные, техника, наука, искусство. Изменяются и человеческие чувства:, интуиция, страдание, сочувствие радость, вера, надежда, любовь – всё это терпит изменение. Даже сам прогресс не может угнаться за своей тенью…
…Будущее… Будущему не долго захватить земной шар. Мы все под его властью. Лишь одно существо успевает идти шаг за шагом вслед за будущим – судьба. Старушка фортуна до сих пор сидит на небесах и кладёт в маленькие, старинные чашечки из червонного золота грехи людские, потом становится на огромный воздушный корабль и крутит широкий, деревянный руль, то вправо, то влево…
Изменилось и человечество. Люди, прогрессирующие уже около пяти тысяч лет, шли в гору, огибая обрывы, уходя от каменных обвалов, и вот заветная вершина близка и… дойдя до пика этой горы, до пика собственного совершенства; мы медленно падаем, буквально катимся кубарем вниз.
Мир всё так же поделён на страны, всё так же правит странами злое, безнравственное и неуязвимое правительство, диктующее миру и человечеству, как жить. В мире постепенно сменяет день ночью, и даже шум городов тихнет за молниеносные секунды.
Уже не такое, как мы привыкли видеть, солнце глядело с небес на одинокое человечество. Под крутой горою, у берега тихой и спокойной реки лежал город, город маленький и спокойный, можно сказать, безумно спокойный, что не впечатляет никого уже в наши времена.
Откричали последние собаки, подчас в окнах где-то зажигался тусклый свет, и наступила забытая всеми ночь. Ночь, когда ничего в мире не замечается…

       
Далеко на окраине городка стояла тихая роща, вся пустынная и прекрасная. Она была на редкость удивительной – именно на ней отражались первые следы наступающей зимы – она впервые была покрыта снегом. И как рада была природа этой новой морозной свежести, жаль, что только она так радовалась этим метаморфозом. А город спал, покружённый в лёгкую дымку.
По небольшой тропинке в этой роще шёл он. Одет этот человек был в пальтишко, лёгкое и прохладное, а на голове – маленькая шапка-котелок. Он был худой, но с, кажется, добрыми чертами лица. А вот глаза его были зелёного цвета, губы находились в некоем удовольствии от созерцания прекрасной природы. Да, он любил её, каждый вечер, когда народ толпами валил в тёплые дома, он, наоборот, выходил из дому и шёл в сторону пустынной рощи, любовался которой уж много-много лет…
Он был обычным человеком. Жил скромно, не любил общество и пустые разговоры, любил одиночество и клавиши пианино. А больше ничего у него в жизни и не было. Он был человеком без прошлого и настоящего. Там, позади не было ничего, кроме пустой квартиры, искусственных бесед с людьми, наигранных встреч и дружб. Господи, как надоела ему эта жизнь, как обременяла она его, как усложняла всё на свете.
Впереди была тропинка к городу. Куда он шёл, откуда и зачем, чего искал, он, наверняка, не знал сам. Куда он шёл…? А значит, человек без будущего…
Медленно осязал иней ветви старой промёрзшей ивы, которая опускала свои локоны к реке – сюда выводила его старая тропа. Впереди город – пара уличных фонарей и пустота до утра…

       
Оставив позади себя прекрасную рощу, Он приближался к первым рядам домов, мрачным, монотонных и грустных, как всегда без света и огней. Все дома казались Ему одинаковыми и чересчур обыкновенными, а улица была просто полна таких домиков.
Где-то всё ещё на окраине городка Он увидел знакомое место, жить без которого казалось невозможным. Это был обыкновенный старый заброшенный дом, с пустыми окнами. Огораживал дом старинный забор, такой же антикварный, как и сам дом. К дому вели огромные, рифленые ворота со львами, что придавало ему необыкновенную аристократичность. Сад вокруг был наполнен снегом, который завалил деревья, старые флигеля, скамейки. Когда-то здесь сидели губернаторы и их жёны, джентльмены с дамами. А теперь это всё молчало, как бы боялось сказать слово против.
Он медленно отпер железную створку ворот и медленно зашагал по тропинке вдоль аллеи к дому. Дом казался ворчливым стариком; дверь его была приоткрыта, и из нее вываливались груды газет. Он открыл дверцу ещё больше и зашёл внутрь дома. Всё было темно, завалено листами книг и газет, но вскоре грязь окончилась, и всё в комнатах покрылось сгустком слоя пыли.
Он повернулся к правому флигелю. Туда вёл огромный коридор. Заманчиво. Он потихоньку пошёл в сторону него. Слева были огромные зелёного цвета занавески с позолоченною бахромой и тоже были прикрыты слоем пыли. Справа Его удивили старинные столики и комоды, над каждым из которых висела картина, но ни лица, ничего не было видно – снова безобразие пыли. Но Он медленно провёл рукой по слою грязи и удивился – на него глядела маленькая девочка с румяными щёчками, голубыми глазками и рыжевато-золотыми кудрями волос. Она была мила, воистину мила, одета в прекрасное шёлково-розовое платье, но она… молчала, и Он не мог с ней говорить…
Он вернулся в центральный флигель и хотел, было, уже уходить, но вдруг Он обернулся, и глаза Его загорелись ярким огнём. Сзади на верхний этаж вела широчайшая винтовая лестница из мрамора. Он подошёл к ней начал медленно подниматься наверх. Он изящно положил руку на пыльные перилла и, проведя рукой по ним, убедился, что они из лакированного красного дерева.
Наверху была огромная пустая комната. Широкая. Могучая. Когда-то именно здесь хозяева приветствовали своих гостей – играли в карты, пили чай, танцевали вальс и радовались жизни. А теперь здесь только пустая комната. Далеко впереди колыхались чистые белые занавески, из которых вырывался какой-то непонятный яркий свет…
Он подошёл к нему и, поняв в чём дело, мгновенно отдёрнул занавес и убедился – здесь находился огромный балкон второго этажа. Он приоткрыл дверцу и медленно вступил на первый снег.
Отсюда открывались прекрасные виды. Особенной здесь была луна, такая огромная и круглая, свет которой и освещал темноту города. Вот и показались впереди пустые равнины неизвестности, неожиданно прорезающая их река, и старая роща, по которой он любил гулять, и одинокие ивы, нежно опустившие руки-ветви свои к воде…
Он грустно облокотился на старые железные перилла и чувствовал, как нежный ветер, ветер разлук и странствий, окутывал его бессонное лицо. Вспомнилось ему, как он любил во времена доброй грусти петь на пианино любимую свою песню, которую сочинил еще, будучи маленьким мальчиком. Губы его разомкнулись, и к заунывным ветрам прибавился юный голос:

«Ночь нежна, как твои объятия,
Ночь нежна, словно летний дождь,
Ночь нежна, будто слов проклятие,
Но я не смогу забыть ту ночь…

Ночь нежна, как слёзы с распятия,
Ночь нежна только для двоих
Только их ждёт любви проклятие,
Любви проклятие ждёт их…»

Он спустился по той же широкой лестнице, юркнул в щёлку старой деревянной двери и медленно побрёл по старой аллее, окидывая взглядом многолетние туи. Наконец, Он обернулся, посмотрел на старый дом с балконом и, вздохнув, удивительно добро и ласково улыбнулся усадьбе.
Он не закрыл за собою калитки. Остались незамеченными в ночи Его шаги. А ночь была действительно нежна, нежна и прекрасна. Нет, конца ей не было видно, ведь эта ночь ещё только начиналась…


Рецензии