Марафонец

Он быстро шёл. Асфальт мелькал под ногами всё быстрее.
Вставало солнце.
Он шёл. Лучи освещали асфальт под ногами.
Напряжение возросло настолько, что начался бег. Он бежал и бежал. Красновато-розовый солнечный свет сменился обычным, белым.
Тогда он остановился и заплакал.
Солнце поднялось ещё немного. И он снова побежал.
Асфальт сменился грязью. Он был уже за городом. И всё бежал, без устали и покоя. В горле не пересыхало. Свет становился всё белее. Великая звезда освещала всё, что было доверено ей.
Но он никому и ничему не доверял своей жизни. Зачем? Темнота много лучше и спокойней. Зачем свет вмешивается со своей любовью? Для чего слепит глаза и обжигает кожу невыносимо растянутым жаром? Для чего собирает под своими лучами толпы злых псов-людей?
Он бежал. Доказывал, что он быстрее солнца.
Две секунды блаженной тени. И снова болезнь светом.
Он бежал. Не видел уже земли под ногами. Не видел серого асфальта другого города. Снова сырая земля. Болото. Земля. Поле. Асфальт.
Впереди дом. Он не успевал его обежать.
Взбежав по стене, пробежав по хлипкой крыше, он спрыгнул и побежал дальше прежде, чем крыша обвалилась. Не слышал крика тех, кого эта крыша навеки погребла под собой...
Не слышал криков тех, кто попадался на его пути.
Скорость была развита нечеловеческая. Дикая гонка продолжалась. Он не знал – летит или бежит по твёрдой земле. Правда, за время этого бега он убедился, что земля вовсе не тверда, как кажется. Но он надеялся, что она и вправду кругла.
Через час он бежал по океану. Вода лишь чуть хлюпала под ногами, чуть прикасающимися к поверхности. Пара капель разлеталась, оставался секундный след. Стихия будто не чувствовала на себе его, этого еретика, погрешившего против водяной природы. Он бежал. Бежал по воде – ибо даже вода не может его остановить.
Он всё бежал.
Где-то невдалеке от какого-то берега он поскользнулся на спине большой рыбы и провалился под воду.
Ему показалось, что он, наконец, обогнал. Вокруг была тьма. Он прикоснулся ногами ко дну. Мягкий песок расступался под стопами. Вокруг была блаженная темнота. Толща темноты.
Нет… Там наверху оно. Оно светит, и он видит это под слоем прозрачной тьмы. Синее, обманчиво потемневшее – но оно впереди.
Неизвестная сила толкнула его вверх. Казалось, пол-океана выплеснулось в воздух вместе с ним. И тогда он развил ещё более чудовищную скорость. Всё смешивалось в одну большую чистоту в погоне за темнотой. Всё слилось в мягкие линии. Он не видел ничего кроме солнца, которое уже осталось чуть позади. Бешеная гонка приобрела жестокий оттенок. Он стал без причины бояться. Солнце жгло его спину. Ветер ласкал его. Спасал. Но спасти не могло ничего, кроме собственной скорости.
Ветер выл, как волк. Он выл от усталости не тише.
И тут... словно он перешёл границу. Красноватый свет заката… Неужели?
Воздух стал синеть, потом сереть.
А потом вокруг была тьма! Там, сзади, обернувшись, он мог ещё увидеть красный диск – не больше копеечной монетки. Кровавый. Раненый. А впереди была тьма.
Но вдруг впереди показалось солнце… Что?..
Он упал на колени. Солнце поднималось и разбивало тьму. На коленях он проехал ещё с километр по мягкой земле, ставшей вдруг твёрже алмаза – настолько чудовищной была его скорость.
Впереди был рассвет.
Он развил слишком сильную скорость. Он обогнал…
Когда лицо его прикоснулось наконец к мягкому песку, он был уже мёртв.