Обеты-диеты

Праздники праздниками, а организм не казённый.
От вчерашнего ещё не отошёл, а сегодняшнее уже опять в желудке...
И, главное, слово давал: ни грамма, ни крошки - ну, в этот раз точно! А всё равно - влил, напихал, утрамбовал под галстук, да так, что руки к лицу дотянуть не можешь. И вот сидишь, с глазами борешься. Щёки до загривка в смальце. А ты ни то что: их - салфеткой, губа об губу обтереть не в силах. И хозяева тебе гадки. И денег готов дать любому, кто из-за стола тебя вытащит да спатоньки уложит.
Но все вокруг, как и ты, в гусином жиру, на салфетки беспомощно пялятся.
А начинается всё традиционно - со стенаний.
- Ой-ё-ёй! – вздыхает справа от тебя очередная мученица. – Это ж сколько вы всего наготовили! Как же нам теперь со всем этим справиться?
- Кушайте на здоровьице! – улыбается ей польщённая хозяйка, и перечислять принимается. – Вот - курочка. Вот – «холодное». Вот - язычок заливной. Грибочки, расстегайчики…
- Что ж вы нас не жалеете! Небось ещё и горяченькое подадите?
- Непременно подам!
- Как же вам не стыдно, голубушка? Неужто и сладкого напекли?!
- А как же! Два тортика. Печенье домашнее…
- Ой, замолчите, прошу – сердца у вас нет!
Так и хочется встать и успокоить страдалицу рвущимися из души: «Не хочите, так и не жрите!». Но ты сидишь, и лишь приторно улыбаешься.
А слева от тебя кто-то уж крякает, довольно потирая ручки:
- Под водочку оно всё пойдёт! Под неё родимую...
И начинается.
Мужичонка, что слева, опрокидывает первую. Тут же, с невинными глазками, подставляет под вторую опорожнённую. Отчего желудочный сок в тебе восходит, и, пенясь, начинает нашёптывать: «Завтра! Все диеты начнёшь завтра!».
А по прошествии праздничка, пару деньков от зеркал пошарахавшись, ты, наконец, признаёшь: и тельце своё раздобревшее, и рыльце опухшее, и слабоволие, суля себе диетические расправы и кары физкультурные.
А девизом твоим отныне становится: «С завтрашнего дня!».
А завтра, как не торопи, наступает лишь завтра. И, коротая тягостное ожидание, ты накидываешься пока разной всячиной, с мыслями о том: как с самого утра, практически с рассвета, начнётся твоя новая, здоровая, совершенно без праздничная жизнь...
«Ой, боженьки! - вдруг озаряешься ты. - До завтра же надо уничтожить всё вредное!» – и приступаешь к ликвидации, перемещая «неполезное» - из холодильника в желудок.
И, вот, уже ночь за окном, а ты всё добираешь то, что с утра и навсегда тебе будет заказано...
А проснувшись, понимаешь вдруг, что рассвет-то мимо прошёл. И какое-то время, потягиваясь в постели, подумываешь над следующим «завтра»...
Но потом говоришь себе решительно: «Так дело не пойдёт! Нужен чёткий график, строгие правила!». И схватив листок бумаги, начинаешь записывать.
Под рубрикой «ХОЧУ» выводишь: «похудеть, спать, пить, жрать».
Под рубрикой «НЕ ХОЧУ»: «толстеть, бегать, плавать, двигаться».
И уловив некую несостыковочку, всё это зачёркиваешь, и принимаешься писать с красной строки, беря (спать, жрать и пить) в скобочки, и долго ломая голову над обобщающей формулой. Меняя числитель со знаменателем, деление с умножением, плюсы с минусами, пока, наконец, не рвёшь, к чёртовой матери, тот листок с матом и проклятьями.
И, понимая, что без еды тебе смерть, а без спорта - жизнь, уверенно направляешься к холодильнику...
«Какой же я всё-таки молодец, что вчера всё сожрал!» - радуешься ты, найдя в закромах лишь несчастную морковку. И снова мечтаешь о себе обновлённом, как вдруг, звучит тот самый роковой звонок...
- Вечером!.. Ты помнишь? Вечером! - кричит тебе приятель в трубку. И ты, морщась, вспоминаешь какой сегодня день, и потом, шлёпая себя по лбу, обмираешь: «Ёлки! Ну, конечно же!».
А на той стороне могильщик твоих планов и палач твоего кубического живота, смеётся и отключается, оставляя тебя один на один с дилеммой шекспировской: «Жрать или не жрать?!»
И ты, конечно же, выбираешь: «Не жрать!», придумывая ходы один другого изворотливей. И светлые мысли вновь озаряют твой морковный мозг, обретая форму и трансформируясь в слова: «Только сытость убережёт меня от обжорства!». И переполненный вновь обретённой энергией, ты тут же бежишь в магазин, и, жуя перед кассой крошащиеся, масленые чипсы, обдумываешь хитроумный план объегоривания собственного организма - в целях его же спасения!!
Ты так увлечён своей борьбой, и так напуган предстоящим актом чревоугодия, что не можешь остановиться, сметая всё купленное тобой, чтобы назавтра, не дай бог, ничего не осталось. Потому что завтра - а завтра это уж наверняка! - начнётся новая, здоровая жизнь, не начавшаяся сегодня лишь по несчастливой случайности...
И вот в восемь ноль-ноль, нанеся желудку превентивный удар, ты распахиваешь двери ресторана, и слышишь слева от себя:
- Ой! Это ж сколько всего они наготовили! Как же нам теперь со всем этим справиться?
И официант-душка, склонившись над жертвой будущего обжорства, вещает:
- А на горяченькое мы вам подадим-с...
- Ой! Что же вы нас не жалеете?!
- А на десертик... – продолжает услужливый экзекутор. И ты оседаешь на стул, беспомощно прикрывая лицо ладонями…
Твоё воображение рисует красочные картинки казни официантика, но справа от тебя уже залихватски крякают:
- А вот и родименькая! Под такую закусочку - не грех!
И омываясь желудочным соком от тех слов, звуков и запахов, всхлипывая и вздрагивая плечами, ты вдруг понимаешь, как несправедливо устроен наш мир. Как он жесток и бессердечен - окруживший тебя несчастного своим возмутительным, отвратительным изобилием. И шевеля губами, будто молитву, ты всё твердишь одно: «С завтрашнего дня!.. С завтрашнего!!».
И начинаешь закидываться...