Цыпочка

- Нет, ты скажи, ты, всё-таки, вспомни, - может, что-то такое есть, может, гложет что-то, а ты просто загоняешь это внутрь? - пытала её дама неопределённых лет со странным и необьятным старинным гребнем в жидких волосёнках, заглядывая в глаза.
- Да, вроде, ничего такого, - она чему-то мечтательно улыбалась, наматывая концы вьющихся волос на палец. - И с Никитой всё замечательно, и Ритка почти не болеет - так, посопливила немножко с первыми холодами.

- Нет, ты не понимаешь, это в тебе глубже, это труднее обнаружить, а ты только поверхностное..!
- Да, правда, ничего такого... Мама приезжала... Отец дом достроил - сам-один, да братовья ещё помогли... Это уж третий его дом-то. Сказал - Борьке ещё поставим - вот тогда, может, на море. Да десять лет уже обещает, не унимается...

- Море-шморе... Ты не про то! Ну, я же вижу, ты недоговариваешь, ты вспомни, ты не прячь от меня - мой-то глаз не обмануть!
- Да ничего, я тебе клянусь, - она пыталась сохранить серьёзное лицо, но ещё больше забавлялась разговором. - Ну, всё пучком, как, - помнишь? - Катюха говорила. И отдохнули, и приоделись - я и сама много нашила в этом году, и Ритка уже помогать стала: представляешь, вышила на майке рисунок - простенький, конечно, маленькую жёлтенькую цыпочку с красненьким клювиком - сама, я только схему ей дала. А так... Ну, вот, сапожки ей надо ещё поискать - ножка-то выросла, а в сезон сейчас трудно найти, надо раньше шевелиться было. Себе-то ещё нашла демисезонные, а Ритка пока в старых.
Она переступила с ноги на ногу - кажется, разговор начал её утомлять, хоть она и не показывала вида.

- Ну, что ты всё про сапожки, да про вышивки! Ты, знаешь, вот будь со мной честной, не прячь в себе, признайся - ну, что случилось у тебя, не томи?!
- Да-а...- она опять переступила с ноги на ногу и почему-то поморщилась.
- Ну, ну-у-у?
Она вдруг втянула в себя воздух, тоненько ойкнула, а потом как-то неожиданно скуксилась, ссутулившись и неловко облокотившись на перила крыльца детского сада.
- Вот, ВОТ, я же говорила, не надо в себе держать, не надо, подругам надо доверять самое сокровенное, не прятать, не-пря-тать, - ну, сколько же раз тебе можно говорить, ты только не плачь! - как-то театрально успокаивала её собеседница.

Постояв так и погладив продолжающую ойкать подругу по плечу, она довольно оправила на себе балахонный плащ, шепнув:
- Я вечером забегу, там всё расскажешь, - и быстро выскочила в вечно открытые ворота садика.

Ойкающая, морщась по-прежнему, достала из кармана куртки мобильник, набрала на нём одну цифру, дождалась ответа и жалобно сказала:
- Никит...ой-ой...Никит... Ну, ты прав был - не мой размер... Я мозоль только что содрала...наступить не могу, так жжёт. Ну, прав-прав, признаюсь, ты выиграл... Приедешь? Да знаю, что куда денешься, просто так спросила... С Риткой - ага, в порядке, вышивку её, всё же, взяли на выставку - так что с тебя награда за цыпочку...и вообще - за то, что мы есть у тебя, хи-хи... Жду... Ой, газеты-то тебе не возьму, - ничего? Всё, ага, дотерплю, я у крыльца.
Она присела на трубу ограждения, расстегнула и приспустила с ног сапожки, нашла в кармане два полузасохших крекера и стала их крошить перед ошалевшими от радости синичками.