В отражении

В ту ночь А. совсем не спал. Нет, конечно же он ложился в кровать и даже, вопреки своей привычке спать в пижаме, забрался под одеяло совсем нагим. Но, вот ведь какая странная штука: лежа в постели, он представлял себя коалой, висящей на ветке и жующей листья эвкалипта. Что именно побудило его на такие мысли, ровно как и то, о чем же конкретно думал А., представляя себя коалой, не известно.
Под утро А. уже просто бредил, переворачиваясь с боку на бок в тщетных попытках уснуть и, в конце концов, впал на какое то время в бессознательное состояние. Очнулся он, когда за окошком начало потихоньку светать. А. встал и, пошатываясь, направился в ванную комнату. Его живот невыносимо крутило, в рвотном позыве он наклонил голову к раковине, засунув указательный и средний пальцы в рот. Стошнило, но легче А. от этого не стало. Его голову разрывала жуткая боль: накатывая мучительными волнами и вновь ненадолго отступая, она снова и снова долбила ему в виски и грызла затылок. А. взвыл, на глазах выступили слезы и несколько сверкающих капель прокатились по его обветренным щекам, оставив за собой мокрые дорожки. А. поднял голову от раковины и уставился на свое отражение в намытом до блеска зеркале. Он долго смотрел самому себе в глаза, пока отражение не превратилось в размытое пятно. И тут он ощутил себя очень странно, словно пробудился после долгого и глубокого сна. Осмотрев все вокруг, он, к своему удивлению, обнаружил, что все предметы переместились с прежних мест и очутились на прямо противоположных. А., как рационально мыслящий человек, не мог поверить своим глазам, но очевидно было одно-он каким то невероятным образом очутился по ту сторону зеркала. Верннее было бы сказать, что раньше он был по ту сторону, а теперь находится в отражении. Чтобы убидиться в действительности происходящего окончательно, А., как водится в народе, ущипнул себя за щеку. Поняв, что все происходит на яву, А. резко повернулся обратно к зеркалу: там-все на некогда превычных ему местах. Зато теперь, будучи в нынешнем своем состоянии, А. почувствовал себя значительно легче: боль совсем утихла и его уже не тошнило. А. вновь стал разглядывать себя в зеркале: внешне он остался таким же как и был. Он помахал рукой из стороны в сторону, а отражение в точности повторило его движения. Тут его посетила вполне закономерная (если вообще в данной ситуации можно говорить о какой-либо закономерности) мысль: что, если на самом деле-он и есть отражение самого себя, настоящего, который находится ТАМ, по ТУ сторону зеркала? А. уже начал было думать, что сходит с ума, но тут же отбросил все свои размышления и решил заглянуть в кухню. Выходя из ванной, он, по привычке, свернул влево, но наткнулся на стену. "Только не паникуй"-сказал А. сам себе вслух. В голову ему пришла идея позвонить кому-нибудь, но он решил отложить её до той поры, пока окончательно не разберется в ситуации самостоятельно. Он постоял недолго на месте, собирая всю свою волю в кулак и, развернувшись, осторожно, вымеривая каждый свой шаг, направился прямо по темному коридору. Зайдя в кухню, А. не удержался и вскрикнул, увидев часы на стене. "Дерьмо! Дерьмо! Вот дерьмо!"-зашептал А., и шагнул к окну, зацепив ногой миску с едой своей кошки. Сухой корм рассыпался по всему паркету, но А. даже не обратил на это внимания. Его всецело захватила увиденная из окна панорама: все снаружи было таким же как и прежде, но в отраженном состоянии. Чтобы отвлечься, А. принялся, впервые за всю свою сознательную жизнь, считать ворон, сидящих на ветвях голого дерева. "ОДИННАДЦАТЬ!"-закончил подсчет А. За окном, внизу (квартира в которой жил А. находилась на пятом этаже), из под тающего после дождя грязного снега, плешью торчал мокрый асфальт. Кое-где на нем проглядывались размытые цветные узоры, нарисованные мелом. Не так давно, из этого же окна, А. наблюдал, как две девочки разрисовывали асфальтовую дорожку во дворе, пока какая-то гневная старушенция не прогнала их. Картинка так и осталась незаконченной, а потом выпал первый в том году снег...
Придя в себя после кратковременного забытия, А. обнаружил, что стоит у окна совсем голый и пулей сорвался с места в свою комнату; на ходу А. не вписался в дверной проем и сильно ударился ногой об косяк. Взвизгнув от шока, он упал на пол, схватился за ушибленное место и разрыдался. Не переставая плакать ни то от боли, ни то от необъяснимости сложившейся ситуации, и дрожа от охватившей его паники, А. поднялся с пола и схватил со стоящего подле кровати стула свои штаны. Одеваясь, А. обнаружил, что теперь ему удобней пользоваться правой рукой. Это показалось ему столь невероятным (ведь он же левша!), что аж присвистнул от удивления и слезы его тут же унялись. Подивившись этой метаморфозе, А., слегка прихрамывая от полученной травмы, вновь направился в ванную. Немного подумав, он решился на эксперемент. Трясущимися от возбуждения руками, он схватил тюбик с гелем для бритья и, выдавив намного больше содержимого, чем того требовала процедура, нанес вспеневшуюся массу на те области, которые давно следовало побрить. Сначала, А. по привычке взял бритву в левую руку, но ощущение прежней уверенности в этой конечности у него пропало-он перехватил бритву правой и начал бриться. То, с какой легкостью его правая рука выполняла прежде не свойственные ей функции, начала забавлять А. и он даже усмехнулся. Затем, смыл с лица остатки пены и уже просто закатился в истерическом хохоте. Задыхаясь от смеха, А. закрыл воду в кране. Шум стекающей в канализацию воды, создавал хоть какой-то фон, а теперь все вокруг погрузилось в тяжелую, угнетающую тишину. А. внимательно вгляделся в свое отражение: приблизил лицо к зеркалу, проверил качество бритья и с ужасом отпрянул, заметив, что в отражении он высунул язык, тогда как в действительности этого не делал. А. выпрямился во весь рост-отражение проделало то же самое, но язык! А. провел рукой по губам-язык не торчал наружу. Отражение, будто бы дразня А., не двигалось с места, зато его язык начал извиваться и облизывать подбородок. До ужаса испугавшись, А. швырнул в зеркало флакон с адиколоном. Зеркало треснуло по середине, и вместо одного, А. увидел уже множество своих отражений, каждое из которых совершало какие-то немыслимые действия. В одном отражении А. увидел себя, схватившимся за голову, с широко раскрытым ртом и закатившимися глазами. В другом отражении он бил себя по щекам, в третьем он с бешенной скоростью мотал головой из стороны в сторону, да так неистово, что лицо оставляло после себя смазанный шлейф. Каждое из отражений творило невообразимые вещи, вещи странные и пугающие А. до такой степени, что он даже не в силах закричать от страха, закрыл лицо руками. Голова закружилась, земля будто бы стала уходить у него из под ног, и тут А., издав истошный вопль, стал бить по зеркалу кулаками с такой силой, что осколки впивались ему в костяшки пальцев. Кровь теплыми ручьями хлынула по рукам, но А. не останавливаясь продолжал бить по зеркалу, разбрызгивая кровь по стенам до той поры, пока последний осколок зеркала со звоном не упал в раковину умывальника.
Тяжело дыша, А. посмотрел на свои изрезанные окровавленные руки, в глазах его резко потемнело и он свалился на пол, ударившись виском о край ванной. Кровь сочилась из ран, растекаясь и заполняя швы на стыках напольной кафельной плитки.


Даже если бы А. все-таки очнулся, не умерев от потери крови, он уже все равно никогда не смог бы вернуться обратно. Он бы остался запертым в этом отраженном, перевернутом мире. Разбив зеркало, он уничтожил единственно возможный путь для возвращения... Но, он так и остался неподвижно лежать в зазеркалье, на кафельном полу и, в конечном итоге, его тело обратилось в скелет. Для всех А. просто исчез, пропал без вести. Про эту таинственную, полную неразрешимых загадок смерть, никогда не напишут в некрологах.