У меня зазвонил мобильный телефон. Кто говорит? Моя подруга Вика, по прозвищу Азия. Вика русская, но отчего-то разрез глаз у нее восточный. На прозвище она обижается, говорит в ответ: «Очень смешно с вашей стороны» и норовит ударить зубоскала в ухо. Ко мне Азия обычно обращается за помощью и ничего хорошего от ее звонков ждать нельзя.
- Алло, - говорю.
-Привет. Выручи меня.
-Каким образом?
-Мне нужны деньги.
Примерно этого я и ожидал. Ну почему только шестнадцатилетней девушке регулярно требуются деньги?
-Сколько?
Молчание. Несколько секунд я слышу в трубке отзвуки ходьбы. О чем она думает? Все до копейки высчитывает, что ли?
-Тысяч пять, - отвечает, наконец, Азия и усмехается.
-Зачем?
-Мне надо уехать. Уехать как можно дальше, туда, где меня не найдут.
Однако… Я даже испугался за нее и вкрадчиво спросил:
-А кто будет тебя искать?
-Родители, учителя.
Тьфу… Как глупо и совсем по-детски. Мне бы ее заботы. Обругав Вику про себя, я поинтересовался:
-Достали?
-Ага.
-Не понимают?
-Ага.
-Угу. Это пройдет. Обязательно пройдет. В шестнадцать лет еще можно страдать подобной ерундой.
Азия считает себя взрослой. Если вы в этом усомнитесь, она ударит вас в другое ухо. Но на этот раз Вика стерпела и, помолчав, сказала:
-Ты не понимаешь. Я должна уехать.
-Тебя будут искать. Обязательно. Я буду. А я найду, ты ведь знаешь.
Азия знает. Наслышана она о моих различных делах. Одни розыски Вити Сыча чего стоили. И знает Азия, что, в отличие от органов, я упорен и настойчив. Мне бы ещё милицейские возможности и размах…
- Не найдешь, - словно язык показала. – Так ты поможешь с деньгами?
Я вздохнул и как можно мягче начал:
-Солнце мое… Послушай меня. Иди домой, к маме с папой, поговори с ними. Попробуйте найти моменты, в которых вы расходитесь. Один момент я могу сам подсказать. Помнится, ты жаловалась, что, получив неудовлетворительную отметку, попадаешь под недельный домашний арест. Никаких друзей-подруг. Попроси, для начала, скостить срок изоляции…- честно говоря, я с трудом удерживался от улыбки.
А вот Азии было не до смеха. Не стала она меня слушать и отключилась.
Поведя плечом, я спрятал телефон во внутренний карман куртки. Я не обязан наставлять малолетних балбесов. На то есть, как сказала Азия, родители, учителя.
Подул резкий ветер. Редкие похожие вжимали головы в плечи и ускоряли шаг.
Сегодня начался октябрь.
В ночь на третье октября деревня Балабаевка не спит. Местный урка Серега Хрящ справляет свои именины. От заката до рассвета Хрящ (это не прозвище, а фамилия!) разъезжает вместе с друзьями Гендосом, Чибисом и Владом на серебристом «Форде», пьёт водку, орёт, дебоширит и пьяным голосом выводит серенаду любовнице Юле, живущей на соседней улице. Друзья Хряща ничем не отличаются от него. За исключением разве что Влада Стрешнева. Владу двадцать пять, он зол, рассудителен и хладнокровен. За ум и склонность к интригам Стрешнева нескромно зовут Кардиналом. Кардинал мстителен и привык исподтишка совершать разнообразные гадости. Но он, в отличие от Хряща и прочих, не пьёт, не задирается в кабаках и не преследует на машине одиноких прогуливающихся девушек. Кардинал язвителен, но спокойно сносит шутки и насмешки в свой адрес. Разговорчив, но бывает невыносимым, погруженным в себя молчуном. Обычно весел, но подвержен приступам угрюмости и отрешенной тоски. Особенно Влад раздражается во время массового, компанейского веселья. Когда вокруг зажигательный смех, нет конца шуткам и проделкам – Кардинал брезгливо раздражен. И сейчас, сидя на пассажирском сиденье, Влад, хмурясь, смотрит на резиновый коврик у себя под ногами. По его плечу змеёй тянется ремень безопасности.
- Потягаемся, - рычит тем временем Хрящ, нажимая на педаль газа и идя на обгон старенького, жмущегося к обочине «Москвича». - Потягаемся! – Пуговицы сиреневой рубашки не сходятся на необъятном животе Хряща и наружу выглядывает нестиранная нательная майка. «Москвич» остается позади. Чибис одобрительно хохочет, а Гендос вопит что-то нецензурное. Влад настроения друзей не разделяет. Он боится быстрой езды. Тем более, быстрой езды с пьяным Хрящем за рулём.
Полная луна превосходно освещает дорогу «Форду». На его боках тускло поблёскивают звёзды. За автомобилем тянется облако сигаретного дыма. Местные собаки сходят с ума. В окна окрестных, обитых бежевым выпуклым пластикатом, домов выглядывают встревоженные отцы семейств и мелированные мамаши. В форточки по пояс высовываются любопытные, мучающиеся бессонницей, старухи. Тридцатилетняя вдова Ирина, первая красавица Балабаевки, в расшитой золотыми нитями блузке и черно-белой плахте, тоскливо щурится с крыльца. Хрящ, ровесник Ирины, торжественно сигналит и подмигивает вдове сквозь тонированное стекло. Гендос, милиционер на пенсии, корчит мерзкие рожи. Чибис плюётся:
- Где стакан?
Чибиса не слышат. В салоне надрывается Круг, вытесняя все прочие звуки.
Влад понизил громкость.
-Я как-то спросил у своего брата Лехи, почему у него нет в машине ни радио, ни магнитофона.
-Ну и?.. – хрипло поинтересовался Гендос.
-А потому, ответил, что за рулем не пьет. Не нужно ему никакое радио…
- Потягаемся, - просвистел Хрящ, стремительно настигая ошалело бегущего по левой стороне дороги кота. Машина стонала на ухабах. Кот благоразумно нырнул в узкую щель под забором.
-Слабак, - проревел Хрящ, растягивая гласные и завершая фразу в нос. Этой манере он научился у Гены. А тот нахватался подобных оборотов на многочисленных допросах блатных уголовников. – Кто звук выключил? Я не разрешал!
Влад потянулся к кнопкам, но Хрящ внезапно оттолкнул его руку, сбавил скорость и сказал:
- А ведь я уезжаю, пацаны. Жена моя вчера вещи собрала и к матери в Краснодарский край подалась. Меня за собой звала. Не вынесла она моей разудалой жизни. Надоела Кате моя похмельная утренняя рожа. А какой ей еще быть, если каждый вечер Чибис в двери скребется…
- Ха! – возмутился Чибис, отставляя в сторону стакан. – Всегда ему кто угодно виноват, только не он сам. Тебе не стыдно, Кабан?
- Стыдно, - мотнул бритой головой Хрящ. – Перед женой неудобно… И жалко её… И вообще, я скоро отцом стану.
Чибис открыл рот, Влад равнодушно посмотрел на Хряща, а Гендос заорал:
-Ну, ничего себе! И ты молчал?
-Ну, я сейчас тебе говорю. А меня жена на днях просветила.
-Вот так Кабан, - восхитился Чибис. – Молодец! Так держать! Помню один пошлый анекдот на эту тему…
-Не надо, - мрачно перебил Хрящ. – Ты бы лучше один-единственный раз что-нибудь умно-возвышенное ляпнул. Для разнообразия.
-Не умничай! А то я не посмотрю на то, что ты готовишься стать отцом.
-Дениска, а ты чего хочешь? – вмешался Гендос. – Мы сейчас с Хрящиком тебя на пару уделаем.
И Гена показал Чибису кулак.
-Гена, да ты уже три раза умер, пока замахивался, - оскалился Чибис. – Сиди смирно, хромая твоя натура. А то вторую ногу тебе поломаю.
Гендос почесал правое колено.
- Я в трех авариях побывал, с такими вот шоферами, как Хрящик. И всего лишь хрустнувшим коленом отделался. А ты, пернатый, с первой попытки в гроб бы лег.
Влад хмыкнул и закрыл глаза. Затылок удобно упирался в матово-серый подголовник. Хрящ уже неторопливо вел машину. На заднем сиденье привычно продолжали переругиваться Чибис и Гендос. Человек, увидевший их впервые, ни за что не предположил в них близких и надежных друзей. Казалось, ещё немного и спорящие вцепятся друг другу в горло.
- Все, - оповестил Хрящ, резко тормозя у облупленного, покосившегося забора. – Приехали, горячие балабаевские парни.
-О, мой домик! – обрадовался Чибис. – Нормальным людям добро пожаловать. А ты, Хромой, даже и не мечтай.
-Очень надо, - отозвался Гендос и, надвинув на лоб кожаную кепку, первым прошел в дом.
Дом у Чибиса просторен и пуст. В кухне, в углу, стоит одинокий колченогий табурет. Столешница исцарапана ножом и покрыта какими-то бурыми пятнами. Три плинтуса отошли от стены. Четвёртый, с торчащими из него гвоздями, прислонен к гордости хозяина дома: оклеенному цветными обоями пилястру. На противоположной стене имеются пара навесных шкафчиков. Пол обит зеленым дряхлым линолеумом. Из трещины в пилястре выглядывает мышь. Две оставшиеся комнаты также поражают своими размерами и запустением. На одной единственной кровати с головой укрылась сожительница Чибиса Татьяна. Дверь в ванную распахнута и видно валяющееся на полу бельё.
Влад с ногами забрался на стул. Стоять на линолеуме было неуютно. Хрящ сел на подоконник, Гендос – на краешек стола. Чибис достал из шкафа хлеб и открытую банку шпрот.
-Чибиса моего не спаивайте, - закричала из-под одеяла Таня. – Он закодировался!
-Ну что ты, что ты, - хрюкнув, отозвался Хрящ и ухмыльнулся.
-Балабаевская водка еще никому не вредила, - заключил Гендос и первым опрокинул рюмку.
События развивались быстро. Начатая бутылка быстро полетела под стол. Влад попытался встать, качнулся и со словами: «Кардиналу больше не наливать» остался сидеть. Гендос разошелся, принялся орать, поливать окружающих бранью и время от времени порывался ударить Чибиса плинтусом по голове. Хрящ подзадоривал Гену и советовал Чибису бить наверняка и обязательно в печень. Денис стоял посреди кухни, цепляясь за пилястр и называл Серегу провокатором. Таня не выдержала, намотала на голову в бигуди полотенце, вышла к столу и приняла участие в общем гаме. Шпроты кончились, и Чибис, выпросив у Хряща ключи и деньги, съездил в ближайший магазин. Там он купил огромную селедку с ржавым хвостом и две банки зеленого горошка.
Пробило полночь. Гендос стал невыносим. Запрыгнув на стол, бывший начальник уголовного розыска начал лекторским тоном:
-Вот случилось, допустим преступление. Украли корову, например, прямо из сарая.
Что будем делать?
-Вызовем участкового, а тот нам скажет: посыпайте песочком вокруг, чтобы были видны следы преступника, – ответил Хрящ. – У моего дяди ларек ограбили. Вот про песочек представитель органов и посоветовал. А теперь, говорит, утерянного не вернешь. С тех пор мой дядя каждый вечер куличи под дверью лепит.
-Хрящ, ты осел! – рявкнул Гендос. – На самом деле мы будем искать посягнувшего на чужое добро. Очертим круг подозреваемых и установим ряд свидетелей. То есть, совершим ОРД. Для тебя лично, Чибис, поясню, что ОРД – это оперативно-розыскные действия.
-Геннадий, ты утомил, - промычал Чибис с набитым селедкой ртом. – Люди собрались общаться, но слушаем мы одного тебя.
- Ишак! – махнул рукой Гендос. – Нам, сотрудникам уголовного розыска, важно влезть в душу. Не важно, к подозреваемому ли, к свидетелю ли. Выехал я, стало быть, на ОРД. Обязательно бутылочку беру. Посидеть, про жизнь поговорить…
- Ген, так выходит, всё ОРД к пьянке сводится? – Влад осторожно коснулся пола пятками. – А если вдруг человек пропал. С кем тогда пить?
Гендос вздохнул.
-Малые, неразумные дети. С кем выпить, мы всегда найдем…
Чибис махнул рукой:
-Гена, ничего нового ты никому не откроешь. Вот, помню, отмечали мы Белого именины. Полдвенадцатого ночи, а у нас танцы, музыка, общий рев. И все это на улице – лето ведь. Кто-то очень глупый вызвал милицию. Приехал наряд. Ребята веселые. На грудь приняли и маячок на своей машине включили. Получилась дискотека со светомузыкой.
-Молчать! – Гена затопал по столу ногами. – Не сметь оскорблять родные органы! Подайте плинтус!
Ровно в час ночи Гендос упал. Последние слова его были: «Я вернусь». Неожиданно погас свет.
-Замечательно, - пробормотал Чибис. – В темноте и тишине…
В три часа ночи Кардиналу взбрело в голову кому-нибудь позвонить. Нетвердой рукой он достал из кармана мобильный телефон. Две первые жертвы почему не стали даже принимать вызов, а сразу выключили телефоны. Третья визгливо что-то прокричала. Влад отключился сам и набрал номер Азии. Бесстрастный металлический голос почти сразу же сообщил, что Вика не отвечает или находится вне зоны доступа.
-Вырубила на ночь трубу, - предположил Чибис, с интересом следивший за действиями Влада. – Я сам так часто делаю, чтобы Кабан не сумел дозвониться в пять утра.
-Нет, - покачал головой Кардинал. – Она поменяла sim-карту. Когда у абонента выключен телефон, эта металлическая тетка отвечает через заметную паузу. А за время этой паузы, видимо, телефон упорно ищет соединения. А в данном случае мне тут же объявили. Без всяких размышлений и попыток связаться. Просто не с кем соединять.
-Какой ты умный, - протянул Чибис в лучших традициях блатного мира. – Я даже почти все понял. И часто твоя подруга симки меняет?
-Сам удивляюсь. Ну, всякое возможно…
-Влад, а тебе когда из отпуска выходить? – невпопад спросил Хрящ.
-27 октября, - Кардинал зевнул. – Время баиньки. Серега, я домой хочу.
Далее Влад смутно помнил кожаный запах заднего сиденья «Форда». Хрящ возился где-то впереди, дергая рычаг коробки скоростей и ругаясь сквозь зубы.
Окончательно Кардинал забылся дома, улегшись и закутавшись в красное покрывало в цветочек. За окном охало и стонало. Моментально пришел кошмар. Гендос, в синих пижамных брюках и Хрящ, совсем голый, склонились над разбитой бутылкой.
- Водочка, - плакал Гендос, - миленькая, родненькая, ну не вытекай. Ай-ай, украли мою колбаску! Хрящ сжимал в руке мобильный телефон. Тот нестерпимо гудел на все лады. Кардинал прислушался и неожиданно понял, что Серега забрал его аппарат. Крикнул:
-Отдай, Хрящ! - и проснулся.
«Самсунг» на подоконнике издал последнюю пронзительную трель и умолк.
-И почему я не отключаю на ночь звук? – пробормотал Влад. Встал с широкой тахты, обнаружил на столе кружку рассола (материнские заботы!), и наручные часы. Без двадцати восемь. Влада передернуло. Скривившись, он влез в просторные штопаные брюки и натянул засаленную майку. Прошлепал к умывальнику и сунул голову под струю холодной воды. На газовой плите обнаружил любимую с детства манную кашу. Выкатил из-под книжного шкафа гири с облупившейся на выпуклых боках краской. После зарядки забрался на сорок минут в ванную.
С улицы доносилось вялое чириканье каких-то птиц. Со свистом проносились машины. Над ванной тарахтел электросчетчик, меланхолично напоминая хозяевам о небезвозмездности услуг РАОЕС. Каждый его скрипящий оборот болью отзывался в сердце.
-Ладно, - решил, наконец Кардинал, - хватит отмокать. Лучше выключу я здесь свет, перестану лить воду и пойду выручу операторов сотовой связи.
Номер пропущенного вызова был незнаком. Влад никогда не колебался. Телефон услужливо сообщил об установлении соединения. Где-то далеко-далеко Владу послышался скрип гигантского телефонного диска, с каждым оборотом которого в чьи-то подставленные руки ссыпались деньги. Руки эти были одеты в желто-черный свитер.
-Алло, - тихий женский голос вывел Влада из состояния прозрения.
-Доброе утро, - насмешливо-весело ответил Влад. – Вы мне звонили около часа назад. Так я вас слушаю.
-А вы кто? – грустно поинтересовалась собеседница.
-Хо, мадам, с не меньшим основанием я могу спросить: а вы кто?
Мадам ненадолго задумалась.
-Моя фамилия Утицкая. Утицкая Надежда Павловна. Вам это о чем-нибудь говорит?
-Безусловно. У меня хорошая память на имена. Я знаю вашу дочь. Утицкую Вику. В обиходе Азию.
-Как? – не поняла Надежда Павловна.
-Да это не важно, - Кардинал забавлялся. Хотя что-то уже подсказывало ему о важности звонка. – Мама, вы не обращайте на меня внимания. Я часто общаюсь с родителями своих подруг. Зачастую, отцы вступаются за поруганную честь. Но Вика… У меня с ней ничего не было. Да-да, я с ней даже не целовался. Поэтому я совершенно не понимаю, чего вы от меня хотите.
Кардинал гордо перевел дух. Перед его носом нагло пролетела сонная муха. Она совсем ничего не понимала в происходящем. Сначала ей пришлось забиться в щель потеплее, а потом несчастную выгнал из убежища начавшийся отопительный сезон. Теперь мухой владели инстинкты медведя-шатуна.
-Вика пропала, - прошептала Утицкая, и Кардинал, скептик, ищущий везде подвох, посерьезнел.
-Когда? И, постойте, мама. Откуда вы взяли мой номер телефона и почему звоните именно мне? Или я уже не первый, у кого вы ищите дочь?
- Я все объясню, - замялась Утицкая, - но прежде скажите, Вика действительно не у вас?
- Нет. Вживую я видел ее более недели назад. На днях поговорил с ней по телефону. Она просила у меня денег. И говорила, что хочет исчезнуть.
-Почему? – всполошилась Надежда Павловна, – почему исчезнуть? И куда?
Кардинал голой ладонью прихлопнул муху, пробежавшую по столу и задравшую вверх задние лапки.
- Ну… Мама… Пионерская зорька у нее до сих пор в голове играет. Но вы не ответили на мои вопросы. В принципе, я могу вам помочь.
-Да-да, приходите лучше к нам домой. Улица Зеленая, 25. Я здесь вам все объясню и покажу.
Влад согласился, прервал соединение и протянул:
- Не только объясню, но и покажу? Интересно, что?
За окном кисейными сгустками собирались тучи. Голые ветви деревьев помахивали Кардиналу. Соседка тетя Нюра разводила костер. Подле нее вился здоровенный сиамский кот. Нюра отталкивала его ногой. Кот недовольно орал.
«А, может быть, это ловушка, - подумал Кардинал, - может, звонила не мать Азии, а наводчица какой-нибудь банды. Прибуду я по адресу, схватят меня злые, бородатые чеченцы, измордуют и станут требовать выкуп».
Почёсывая затылок, Влад отыскал в столе «Балабаевский телефонный справочник». Под тощей литерой У, между Улугбековым и Утишевой значилось - Утицкая Н.П. Адрес был верен.
- Допустим, - пробормотал Влад, - где-то моя теплая куртка?
И посмотрел на часы. До отхода маршрутного такси оставалось пятнадцать минут.
Два года назад, снежным зимним утром, на автобусной остановке возле пивного ларька, появилась желтого цвета «Газель». На боку ее, в окружении синих шашечек, была выведена надпись «Сатурн». За рулем сидел улыбчивый малый Витек Адмиралов. Проезд в маршрутке стоил дешевле автобусного билета. Адмиралов набил полную машину пассажиров и, поблескивая золотой коронкой, укатил. Весь оставшийся рабочий день он сновал немногим впереди автобуса, принимая в салон бессчетное количество людей и оставляя за собой бензиновую гарь. Когда главе балабаевского АТП Кодлецову донесли о случившемся, возмущению его не было предела. Стало ясным, что появился опасный соперник, предлагавший жителям Балабаевки более комфортный и, главное, дешевый проезд. А хозяин «Сатурна» Щукин, местный предприниматель, через пару недель выпустил на маршрут вторую «Газель». Финансовое положение всего АТП и Кодлецова лично резко ухудшилось. Кондукторы расписывались в несостоянии выполнить билетный план, шоферы жаловались на зряшную трату бензина и износ деталей, а Кодлецов был вынужден довольствоваться лишь положенным по закону окладом. «Сатурн» душил. Нужно было что-то предпринимать. Кодлецов бегал по всевозможным инстанциям, просил и требовал запретить бандитскую щукинскую деятельность, проигрывал тендеры и решился в итоге на радикальные меры. АТП приобрел в Ростове шесть новеньких, еще пахнувших краской и блестевших госномерами, «Газелей». Две маршрутки отправились про запас в гараж, а еще четыре взяли сатурновцев в тиски времени. Две атэповские машины приходились теперь на одну щукинскую. Позади крались автобусы. Водители «подрезали» друг друга, задерживались и уезжали раньше срока. Караулили конкурентов в засаде и выворачивали на дорогу из невообразимых подворотен. Тщетно администрация Балабаевки предписывала конфликтующим сторонам Единый график движения. За десять- пятнадцать минут проносилось несколько маршруток, торопливо пыхтел автобус, а немного опоздавшие граждане часами выстаивали на остановках в ожидании следующего захода. Пару раз наиболее горячие шоферы сходились на кулачках. Борьба поглощала все средства. Общее число пассажиров не прибывало и был ценен каждый билет.
Кардинал, помнивший дикие душные поездки в переполненных атэповских автобусах, всей душой и сердцем примкнул к «Сатурну». В транспортные средства Кодлецова он садился только в экстренных случаях. Шофёры АТП ехидствовали над этим и грозились брать с преданного пассажира тройную цену.
К выезду Адмиралова Кардинал не успел. До улицы Зеленой, 25 пришлось добираться на маршрутке Кодлецова.
«Газель» парила над асфальтом. Лихой усатый водитель Гоберидзе не боялся крутых поворотов и автомобильных столкновений.
-Останови, грузинская душа, - кричали ему особо нервные пассажиры, - мы лучше пойдем пешком!
-Сиди, - неизменно отвечал Гоберидзе и мчал вперед.
На своей остановке из маршрутки торопливо выскочила сухонькая старушка. На радостях она перекрестилась и чересчур сильно приложила дверь. Разгневанный Гоберидзе был великолепен.
- Ты так дверью туалета у себя дома хлопать будешь! – заорал он с классическим акцентом, опустив стекло, - ваий, нехорошая женщина!
Спустился мелкий раздражающий дождик. Влад пожалел об оставленном дома зонте. Прибыв на место, он неторопливо выбрался из такси. «Газель» тут же унеслась прочь, высоко подбрасывая на ухабах забрызганный грязью зад. Влад запрыгал по лужам. Дождевые капли попадали в лицо и заставляли щуриться. Редкие прохожие торопились по своим домам. Наконец, обнаружилась выведенная краской на металлических воротах надпись: Зеленая, 25. Ниже адреса кто-то нацарапал мелом: «Вика, я тебя люблю».
-Это не страшно, - промолвил Кардинал и толкнул калитку.
Двор у Утицких ухожен. К дому ведет бетонированная дорожка. По ее бокам раскинулся аккуратно стриженый газон. Дом возведен из красного кирпича. Крыльцо и два окна по бокам от двери вызывают ассоциации с Цербером. Нигде никаких изысков. Все четко продумано и выверено. Что-то вечное и строгое витает в воздухе. «Понимаю Азию, - ухмыльнулся Влад, - заел патриархат». И нарочито громко затарабанил в дверь, игнорируя кнопку звонка. Не дожидаясь ответа, зашел внутрь. Уже в коридоре непереносимо благоухало валерьянкой. Разулся, миновал прихожую и столкнулся в дверном проеме с маленькой полноватой женщиной в белой блузке и брюках. Та испуганно ойкнула, а Влад учтиво спросил:
- Вы – Надежда Павловна? Я разговаривал с вами по телефону.
Женщина кивнула и пробормотала:
- Здравствуйте.
На самом деле, Влад ожидал увидеть и понять, от кого у Азии восточный разрез глаз и нечто неуловимо казахское. Но ясности не наступило. Надежда Павловна имела русские, правильные черты лица, каштановые волосы, пухлые румяные щеки и напоминала певицу Надежду Бабкину в молодости.
«Тогда интересно было бы взглянуть на папашу Вики», - подумал Влад, уверенно пересекая гостиную и без приглашения садясь в утонченное резное кресло. Надежда Павловна осталась стоять.
- Мама, - начал Влад, - итак, я в курсе, что Вика пропала. Уточню. Насколько я соображаю, она сбежала из дома. Всего-то. К побегу она, видимо, готовилась, наверняка захватила с собой документы, деньги и какие-никакие вещи.
Надежда Павловна кивнула, тоскливо глядя на Влада.
- Теперь, продолжал Кардинал, - поясните мне, каким образом вы смогли со мной связаться, почему это вообще взбрело вам в голову и что именно вы мне хотели показать.
Надежда Павловна проплыла к письменному столику, взяла оттуда лист бумаги и протянула его Владу.
- Вот, - сказала она. – Это ответ на все ваши вопросы.
На бумаге гелиевой пастой, ровными маленькими буквами было выведено:
«Дорогие мама и папа. Я так больше не могу. Считаю себя достаточно взрослой девушкой, для того, чтобы суметь прожить самостоятельно. Жизнь же в этом доме стала просто невыносимой. Запреты и ограничения буквально достали меня. Не нужно меня искать – все равно из этого ничего не выйдет. Ваша Вика.
P.S. Знаю, что вы, как и всегда, не послушаете меня. Есть один человек. Он считает себя Шерлоком Холмсом и Эркюлем Пуаро в одном лице. Думает, он - знаток чужих душ, а на самом деле просто зануден. Так же, как и вы, кстати. Сообщите ему, вместе вам будет веселее».
Далее стояли десять цифр.
- Какие-то знакомые циферки, - пробормотал Влад, - ах, да это мой номер телефона… Однако…
Сложив листок пополам, химера великих сыщиков внимательно посмотрела на Надежду Павловну и улыбнулась. Надежда Павловна грустила.
- Оставим пока мою личную характеристику, - Влад положил листок на подлокотник. – Милиции записку покажете. Только отрежьте, пожалуйста, постскриптум. Я не желаю с ними общаться. С меня хватает одного знакомого пенсионера в погонах… А вообще, цирк, да и только. Лично я считаю все происходящее фарсом.
Надежда Павловна искательно улыбнулась:
- Для нас это не цирк… Это - я не подберу другого слова – беда. Муж мой, Анатолий Максимович, поехал в отделение. Знаем, конечно, что сразу искать не начнут, но все же, все же…
-Я где-то вычитал, что больше всего информации о пропавшем человеке можно собрать в первые семьдесят два часа с момента его исчезновения. Но Конституция велит не беспокоить органы в этот временной отрезок. Ладно, как говорил один литературный персонаж, за дело берусь я. Мне кажется, вы должны принимать возможную помощь с любой стороны.
Надежда Павловна кивком выразила согласие принять означенную помощь отовсюду. Большие настенные часы неторопливо отмеряли положенный срок до выступления милиции. Крякали батареи парового отопления. Трещали обои на стенах. Трещали обои на стенах. Из-под кровати приветливо махал усами таракан. Влад взлохматил себе волосы, собираясь с мыслями.
- Значит так… Насколько я представляю, алгоритм наших с милицией поисков будет схожим. Определим круг друзей-подруг. Кто-то из ее окружения обязательно знает, куда она направилась. Обязательно. Вике, например, элементарно должны были помочь с деньгами. Остается самая малость. Отыскать посвященного в ее побег человека и настоять на его сотрудничестве с нами. В плане убеждения у милиции гораздо больше возможностей. Ну да ничего… Я буду очень настойчив… А пока… Мама, дозвольте мне осмотреть комнату Вики. Может быть, обнаружится что-нибудь значимое.
Надежда Павловна нервно передернула плечами.
- Мне кажется, даже если я не дам согласия, вы все равно будете шарить по моему дому.
- Верно, мама, верно! Вы великолепны.
«Какой наглый молодой человек», - думала Надежда Павловна, ведя Кардинала в комнату дочери.
«Вовсе нет, - мысленно возражал Влад, - на самом деле, я очень хорошо воспитан». И отметил, что в двух комнатах, которые они миновали, стоял просто образцовый порядок.
«Царские покои, - скривился Влад в усмешке, - пыль взлетает в воздух только после письменного разрешения».
Зато у Вики властвовал бардак. Кардинал грустно поводил глазами по сторонам, поднял с пола раскрытый на середине учебник биологии.
- Достижения Вавилова… Мама, я так понимаю, вы здесь ничего не трогали даже в отсутствие Вики?
-Нет… Иначе, когда она вернется, - Надежда Павловна на несколько секунд замолчала. – Когда она вернется, будет скандал, крики про вмешательство в личную жизнь…
Маленький стол был завален книгами, тетрадями, аудио- и видеодисками, журналами мод. Стояли три немытые кружки. С музыкального центра свешивалась банановая кожура. На неубранной кровати разбросана одежда.
- А ваша дочь, оказывается, большая свинья, - хмыкнул Влад. – Хоть бы трусы свои в шкаф запрятала.
Надежда Павловна не нашлась, что ответить и только укрепилась во мнении, что ее гость – наглец.
- Документы она взяла? В чем ушла из дома? Что еще из вещей пропало? – Влад присел на корточки и принялся копаться в выдвижных ящиках стола.
-Паспорта нет… Метрики… Ушла в куртке, джинсах, свитере… Еще двух маек нет… И… - Надежда Павловна покосилась на кровать, - трех трусов не хватает…
- Вы так хорошо знаете ассортимент нижнего белья своей дочери? – ехидно встрял Влад.
Надежда Павловна развела руками:
- Ну… Я ведь ей все покупаю… Вся остальная одежда в доме. И деньги все до копейки целы. На что она жить собирается? Отсутствуют, правда, ее украшения. Цепочки разные, кольца… Там есть недурственные изделия, из настоящего золота. Наверное, продавать будет, когда есть нечего станет… В районе трех часов дня она пришла из техникума. Покушала, ушла к себе. Я в спальне лежала, у меня голова болела. Вика на улицу выходила, потом вернулась. Заглянула ко мне, сказала, что уходит гулять. Больше я ее не видела… У нее сумка была, спортивная, черная. В ней, видимо, одежду унесла… Вика моя…
Надежда Павловна замолчала и издала истерический всхлип.
- Ладно, - Влад встал, не обращая внимания на хозяйку дома небрежно задвинул последний ящик. – Я искал что-нибудь наподобие записной книжки. Адреса, телефоны разные. Могло бы пригодиться. Не нашел. Подруги у Вики есть? Близкие, я имею в виду.
- Ходила к нам одна девочка, - прежде чем ответить, Надежда Павловна глубоко вздохнула, - Но я не знаю ее фамилии. Зовут Ольгой. Высокая, худенькая и стриженная едва ли не налысо.
- Ну эту даму знает едва ли не весь район, - осклабился Влад. – Я их сам пару раз видел вместе. Они действительно так дружны?
- Да. По крайней мере мне так кажется. Вика не посвящала нас в свои дела и отношения. Но Ольга даже несколько раз ночевала здесь…
- Ясно. А парень у Вики есть?
- Есть. Вот его я знаю. Андрей Красюков. Таксист. Очень хороший мальчик. Вежливый, скромный и отзывчивый.
- Ага, зять хоть куда. Сколько лет мальчику?
- Восемнадцать, - гордо ответила Надежда Павловна. – К нему мы уже обращались по поводу Вики. Андрей ничего не знает.
Влад саркастически ухмыльнулся, узнал у Надежды Павловны номер мобильного телефона будущего зятя, пообещал информировать в случае чего, почесал в затылке и покинул дом беглянки.
По улице носились маршрутки. Висел на столбе монтер. Прекратился дождь, и вокруг строящегося напротив дома зашевелились рабочие. Из пустого оконного проема высунулась бритая голова и закричала:
- Где прораб? Решаться надо!
Прораба Влад довольно неплохо знал. Несколько раз они пьянствовали вместе и два раза дрались друг с другом по политическим мотивам.
Прибежал прораб Иван Васильевич. В оконных проемах замелькал его объемистый живот. Раздалась ругань.
- Где полки, Ваня? – вопила бритая голова. Иван Васильевич отвечал что-то неразборчивое. Под ногами рабочих хрустело битое стекло. На новеньких мастерках прыгали солнечные зайчики.
Стройка эта длилась уже второй год.
На что нужно решаться Влад не узнал. Невдалеке мелькнул оранжевый бок «Газели» Адмиралова, и Кардинал помчался по лужам, пугая встречных прохожих диким хихиканьем. Владу было весело.
Серело небо. По дождевой жиже тащился «Форд», взрыкивая на балабаевских кочках. Не слышно было многоглоточного рева и смеха, не визжали бешено колеса, не летела из-под них во все стороны грязь, не разбегались в страхе с пути машины местные жители. Грустили на заборах облезлые коты, стонали телефонные провода и вздыхал валявшийся на обочине пустой газовый баллон. Серега Хрящ уезжал. Еще пробивались сквозь тучи заблудившиеся солнечные лучи, и Серега сосредоточенно поглядывал на небо. Пальцы Хряща до бледноты впились в руль.
- Куда ты смотришь? – прищурившись, поинтересовался Влад. – Пытаешься поймать и запомнить последний солнечный луч над Балабаевкой? Не отчаивайся. Ростов освещен тем же солнцем.
- Осел ты, Влад, – покачал головой Хрящ, – ох и осел…
- Ты на дорогу лучше смотри. А то ты путь на небеса нам всем укажешь.
- А что ты хочешь? – нахмурился Хрящ. – Что тебя не устраивает? Обоснуй.
- А что ты наезжаешь? – встрял Чибис.
Гендос, нахохлившийся на переднем сиденье, внес свою лепту и, не выбирая выражений, посоветовал Чибису замолчать.
-Да ну вас, - зарычал Хрящ, - надоело! Если бы я сегодня не уезжал, а, допустим, умер, то вы и перед моим гробом продолжали бы дебаты. Угомонитесь! Лучше расскажи, Гендос, почему у тебя рожа расцарапанная.
Гена приободрился, ощупал свой лоб и алевшие щеки, зашипел и гордо начал:
- Сижу я сегодня в парке на лавочке. На той, которая возле памятника Ленину. Никого, между прочим не трогаю, курю и на уличную торговку любуюсь. Очень она мне понравилась. Такая, ты знаешь, вся из себя, разодетая, фигуристая. Глазками стреляет из-под шапочки…
- Не о торговке речь, Гендос, - плюнул Чибис, - не отвлекайся.
- Значит, продолжаю. Только я докурил и собрался уходить, появляются трое: две девки и парень. Причем у парня волос на голове больше, чем у обеих баб вместе взятых. Конь лохматый…
- И ты ему сразу в бубен? – предположил Влад. – А потом в парикмахерскую повел…
- Заткнись, Кардинал, - отмахнулся Гендос. – У тебя ментовская манера делать предположения, не зная самого главного. Парнишка-то этот с гитарой был. Наверное, он специально в парк ходит, концерты дает. Как он запел!.. Мать моя женщина… Не хуже мартовского кота, но только басом. Нес он какую-то ахинею про попа, пьяную вдову и народный суд. Минут десять бренчал. А потом повернулся к памятнику и заявил: «Ленин – ты дурак». А девицы в смех. И вот здесь я не выдержал. Подскочил, ухватил барда за патлы и начал мотать его голову из стороны в сторону. Может, от тряски у него мозги в правильный порядок выстроились бы. Он визжит и слюни пускает, а бабы его с двух сторон на меня насели. Вобщем, это был неравный бой между небом и землей. Но гитару я все-таки отобрал и струны повыдергивал. Подарил окрестным жителям неделю тихой жизни. Торговка давешняя орет: «Милиция!» Я ей отвечаю, что ни один «обезьянник» меня не примет. Знают меня все менты. А у половины из них я раньше начальником был…
- Просто никто из милиции не захочет твой бред слушать, - захохотал Чибис, - и вой твой из камеры. Когда ты весной там десять суток сидел, они на тебя насмотрелись. Все как один перекрестились спустя неделю и поздравили друг друга с твоим досрочным освобождением.
Гендос вздохнул.
- Ох, Чибис. Ушатать тебя надо…
- Поздно уже кого-то ушатывать; приехали, - заметил Влад. – Серега, здесь направо и последний дом по левой стороне.
«Форд» беззвучно остановился у указанного Кардиналом места. Все четверо вылезли из машины. В большой луже у покосившегося забора отражалась луна. Дом, куда моментально направился Влад, скрипел и, казалось, качался на ветру. Калитка открываться не желала. Хрящ гадливо заулыбался и вырвал из забора две широкие доски.
- Вот и вход! – радостно объявил Гендос.
- Так это мы к Змее приехали, - сообразил Чибис, протискиваясь сквозь щель и безбожно пачкая привыкшую к такому обращению куртку. – Я был у нее в прошлом году. Славно повеселились. Ох и притон здесь процветал. Все алкоголики Балабаевки здесь ошивались.
- А возглавлял их наш Дениска, - прохрипел из щели Гендос. – Стойте же, ненадежные люди. Подождите калеку, у меня нога застряла.
Пахло сыростью. Визитеры пересекли заброшенный сад и поднялись на крыльцо.
- Эй, хозяйка, - гаркнул Влад, - открывай!
За дверью стояла тишина.
- Давайте вспомним классику, - подал идею Гендос, - нужно крикнуть: «Отворяй, собака!» Это поможет. Сейчас я…
Но дверь распахнулась. На пороге стояла высокая, худая девушка. Возраст ее был неясен. Ей можно было дать и восемнадцать, и двадцать пять, и все тридцать. Окажись здесь Надежда Павловна, она бы наверняка узнала подругу своей дочери и воскликнула бы: «Оля!» Затем Надежда Павловна еще раз услышала бы запах сырости, осмотрелась вокруг, заглянула в дом к Змее, и ужаснулась бы симпатиям своей дочери. Влад восклицать и ужасаться не собирался. Он толкнул Ольгу плечом и зашел внутрь. Подавил желание заткнуть нос. Запах сырости сделался вовсе уж невыносимым. Обошел все три комнаты. Обнаружил в последней спящего на кровати полуголого волосатого мужичонку. Открыл одинокий полотняный шкаф. От скрипа дверцы пробудился Ольгин сожитель, резко севший и очумело посмотревший на Влада. В шкафу висел летний сарафан. Стояла полосатая коробка. По фанерной перегородке пробежал паук.
- Ну уж в коробке Вика не поместится… - пробормотал Кардинал.
- Чего надо-то? – прошептал мужик.
- Молчать! – рявкнул появившийся в спальне Гендос. – У вас проводится обыск! Милиция!
И даже помахал в воздухе милицейским удостоверением, до сих пор не сданным по месту службы. Чибис заржал, а Хрящ брезгливо присел на краешек колченогого табурета. В стороне хмурилась Змея.
- Где Азия? – спросил Влад у Ольги. Та вопросу не удивилась.
- Не знаю.
- Врешь, - Гендос приблизился к хозяйке. – Ты по-хорошему не понимаешь?
Сожитель Ольги с головой укрылся одеялом.
- Действительно не знаю, - отступила на шаг Змея, почти сразу переходя на крик. – Она не отчитывается передо мной. И я не интересуюсь ее делами. Что пристали-то?
- Где-то я уже слышал подобное, - почесал шею Влад.
- Ты учти, Змея, - вставил Хрящ, - мы зря время терять не будем и долгие разговоры вести тоже не собираемся.
- Давайте мокнем ее головой в лужу, - предложил Чибис. – Или туалет на улице поищем…
- Молодец, Пернатый, - рявкнул Гендос, - уважаю сторонников радикальных мер!
Ольга подняла вверх руки. Неотрывно глядя на Гендоса расширенными глазами, она тихо проговорила:
- Послушайте, я видела ее три дня назад. Вика приходила, денег просила. Я не дала. Нам самим жить не на что. Я же безработная… Спросила у Азии, зачем ей деньги. Она ответила, что хочет уехать. Куда не сказала. Я не допытывалась. Это гиблое дело выяснять у нее что-то. Посидела у меня около часа. Поговорили о чепухе всякой. У нее День рождения скоро. Мы собирались вместе праздновать, и вдруг Вика говорит: «Прощай. Может, как-нибудь свидимся». Поднялась и ушла. Сказала еще, что заранее поздравлять не надо – плохая примета. Честное слово, не знаю, где она…
- Не верю! – взревел Гендос. – На улицу ее!
Ольга взвизгнула, но спасения не было. Чибис и Влад подхватили Змею под руки и поволокли наружу.
- Милиция! – взвыл мужик за их спинами. Хрящ показал сожителю кулак и тяжело двинулся следом за друзьями. Хлопнула входная дверь, и на улице мерзко заулюлюкал Гендос. В окне дома напротив зажегся свет. Скулящую Змею потащили с крыльца.
- Сюда! – орал Гендос, торопливо хромая впереди процессии. – Вон лужа! Подносите! Ставьте даму на колени! Вот так, хорошо!
- Мальчики, не надо, - заголосила Ольга, - чем хотите клянусь, не знаю я, где Вика. Ну почему вы не верите?!
- Ты понимаешь, что мы с тобой сделаем? – Гендос приплясывал на здоровой ноге. – Мы только начнем с макания тебя в лужу, а дальше… О, что мы с тобой сотворим! Сам Гитлер бы ужаснулся! Ты понимаешь, нет?
- Лучше чем вам кажется, - закивала Ольга. – Ну поймите вы. У меня ее нет. Вещи ее тоже нигде не валяются…
- У нее из вещей только партия трусов, - вставил Влад. – В твою бельевую коробку я не заглядывал.
- Так пойдите посмотрите! Ну не знаю я… - Ольга заплакала и ничего уже нельзя было разобрать в ее словах, кроме: «Не знаю» и «Не надо». Прошелестела входная дверь и на порог выскользнул волосатый сожитель Ольги. Он несмело приблизился к не обращающим на него внимания детективам-любителям.
- Ребят… - неуверенно начал мужик, - ну будьте людьми… Оля хорошая… Если вы по поводу цемента со стройки, то Ольга здесь ни при чем. Это я украл. Готов все вернуть и отработать… А Ольга правда не виновата.
Гендос захохотал, выпучив глаза и схватив Чибиса за плечо. Влад отпустил Змею и та поползла по грязи поближе к своему спутнику жизни. Сыщики загомонили:
- Куда? На место!
- Мужик, ты что, дурак?
- Да он похмельный! Ха-ха, а доски со стройки тоже у тебя?
- Сюда ползи! Разговор еще не окончен!
- Слышишь, кобра, с кем Вика еще общалась?
Из-за дождевых туч неожиданно показался месяц, осветив поле битвы. Хрящ курил, и к запаху сырости, повсеместно преследовавшему визитеров, примешался невыносимый табачно-мятный. Запахи столкнулись, попробовали друг друга на прочность и завязали борьбу. Сигарета мало-помалу побеждала. Влад присел перед Ольгой на корточки.
- В глаза смотри, гадюка. Повторяю. С кем Вика еще общалась?
Девушка, сидя на земле, подобрала под себя ноги. Неуверенно пробормотала:
- Парень у нее был. Таксист. Андрей, фамилии не знаю. Девчонок знакомых много, но близко Азия, по-моему, ни с кем не сходилась… Я не в курсе, честно.
Гендос многозначительно кашлянул. Ольга заторопилась:
- Я номер сотового таксиста дать могу. И Лены. Вика, она и я как-то вместе в баре сидели. Эту Лену потом домой провожать пришлось. Адрес нужен?
- Вика? – вновь встрял мужик, - хорошая деваха. Только наглая, не приведи Господь. Давно ее не видел.
- Замолчи! – Ольга несмело поднялась. – В дом иди, не раздражай людей.
- Адрес давай! – Хрящ бросил окурок на землю.
- Кирова, 17. Вход со стороны столовой. Там еще ворота железные, ржавые. За ними – Лены дом, а перед воротами – территория столовой. Больше из подруг не знаю никого.
- Смотри, Змея, - ласково заметил Гендос, - если обманула, то…
Ольга промолчала. Сыщики цепочкой потянулись к своей импровизированной калитке. Замыкающим ковылял Гендос, громко требуя сделать проход пошире. В свою очередь исчез и месяц, словно налюбовавшись происходящим и поняв, что все интересное уже закончилось.
- Тупая у вас тактика, - сказал Хрящ, заводя мотор. – Что вы ей доказали, чем надавили? Ну, приехали-поорали, поугрожали слегка. И что? Я бы на месте Змеи не раскололся. Надо было ее действительно мордой в грязь натыкать…
- Так натыкал бы, - возмутился Чибис, - мешать бы не стали. Хрящ неторопливо повел машину и фразу Дениса проигнорировал. Влад раскинулся на заднем сиденье и отрешенно посмотрел на пятнышки грязи на боковом стекле.
- В разных ситуациях разные методы. Где-то нужно вежливо общаться, где-то наоборот. А если всех подряд в грязь окунать, милиция не Вику, а нас искать будет.
- Завтра к Ленке поедем, - мечтательно потер ладони Гендос.
Хрящ усмехнулся, а Влад покачал головой.
- Во-первых, ехать будет не на чем. Хрящ же с утра в Ростов дергает. А во-вторых, к Ленке я сам пойду. Буду вести с ней спокойную, нудную беседу.
- А дальше? – усомнился Чибис. – Даже если ты, в силу своего прирожденного скептицизма и избыточной проницательности решишь, что Леночка знает, где Вика, как ты убедишь ее этим знанием с тобой поделиться?
- Посмотрим – хмуро отозвался Влад.
«Форд» вывернул с грунтовой дороги на асфальт и стал набирать скорость. Изредка попадались встречные машины. Хрящ помрачнел.
- Все, пацаны. Развезу вас сейчас по домам и до свидания. Соберу кое-какие вещи, посплю немного и под утро поеду к жене. Я буду навещать родную Балабаевку… Удачи вам.
- И вам, - ответил Чибис.
Усилился ветер, озлобленно хватая деревья за ветви. Опять спустился раздражающий дождик. Вдали промелькнул желтый отблеск молнии. Влад печально подумал, что вокруг сплошные потери: Азия, Хрящ, а неделю назад ушел в армию по контракту друг Бодальщиков. Подумал и мысленно прошептал: «Удачи, Серега».
Этой ночью Влад плохо спал. Грезились солдатские портянки, сапоги и камуфляж. Затем откуда-то появилась Азия и начала орать сержантским голосом: «Упор лежа принять! За Змею ответите!» В руках она держала милицейский жезл. Влад просыпался, крестился и подолгу пялился в окно.
Чибис, прибыв домой, выпил водки из завалявшегося за батареей отопления термоса, погонял по дому за сожительницей и угомонился. Снов Денис не видел вовсе.
Гендос же настоял на том, чтобы Хрящ отвез его в кабак. Там бывший начальник уголовного розыска и веселился до утра.
Хрящ, попрощавшись с Гендосом, прирулил к себе домой. В доме было грязно, нетоплено и неуютно. Хрящ улегся на старенький парусиновый диван, укрылся с головой рыжим затертым полушубком и задремал. Ровно в четыре часа пробудившийся Серега подхватил небогатые пожитки, запер за собой дверь и, завезя по дороге ключ от дома матери, покинул Балабаевку.
Начинался новый день. На улицах Балабаевки появились первые прохожие, идущие на работу. Они ругали дождливую погоду и кутались в плащи или заматывали горло шарфами. Сырость скользкими пальцами хватала прохожих за ноги, ветер подталкивал в поясницу. Попадались невыспавшиеся и хмурые представители ППС. Они, несмотря на ранний час, уныло выискивали пьяных. Промчалась маршрутка «Сатурна», ее преследовали целых три машины Кодлецова. Адмиралов, на резком вираже сумел оторваться от конкурентов и вслед ему неслись мат и угрозы. Гоберидзе, ведя «Газель одной рукой и высунув лысеющую голову наружу, плевался и орал что-то по-грузински. Кавалькада, поглощенная внутренней борьбой, унеслась вдаль. Зашмыгали таксисты, шустро выезжая из закоулков и подворотен в поисках клиентов. Среди многочисленных машин таксистов промелькнули и «Жигули» Андрея Красюкова, маленького, хрупкого парнишки в очках. Красюков даже и не подозревал, какие злодеи заинтересовались его персоной. Он бодро сверкал стеклами очков и беспечно посматривал по сторонам. Шагала на занятия та самая Лена, которую Азия и Змея однажды провожали домой. Лена, студентка первого курса местного техникума, пребывала в отличном настроении. Ей удалось поссорить свою лучшую подругу с ее парнем и утаить от родителей полученные вчера в магазине на сдачу пятьдесят рублей. Где-то завывала пожарная сирена. Любопытные вытягивали шеи и странно улыбались. Около девяти часов утра промелькнула «Мазда» Главы Балабаевского сельского поселения. Прохожие почтительно раскланивались с тонированными стеклами. Из нутра «Мазды» холодно поблескивал дорогущий перстень. В тот момент, когда Глава Балабаевки ступил на порог здания местной администрации, в своей комнате проснулся Кардинал. Он сонно посмотрел по сторонам и потер виски, вспоминая ночные мучения. Одевшись и быстро позавтракав, Влад отыскал номер сотового Красюкова. Угрюмым голосом заказал такси и, посмотрев мимоходом на себя в зеркало, вышел на улицу. Минут пятнадцать никого не было. Влад тупо созерцал объявление на фонарном столбе: «Милые дамы! Для вас гинекология европейского уровня! Торопитесь!», плевался и поддевал ногой комья грязи. Ветер тащил по улице опавшие листья, беспощадно сминая и швыряя их во все стороны. Листья норовили уцепиться за землю или спрятаться в траве. Сверху лениво поблескивало мутное солнце. Из соседнего двора доносились звуки аккордеона. Наконец, заскрипели на повороте тормоза, и к Кардиналу лихо подъехали красные «Жигули». Влад быстро сел на пассажирское сиденье, улыбнулся и уточнил:
- Андрюха?
- Так точно! – жизнерадостно затряс головой будущий муж Азии, - куда едем?
-Ты уже приехал, - ничуть не уступая собеседнику в жизнерадостности ответил Влад. – Разговор к тебе есть.
Красюков несколько погрустнел и забарабанил пальцами по обитому мехом рулю.
- Ко мне?
- Ага. По поводу Азии.
-Азии?.. – ошеломленно прошептал Красюков, - ах, наверное вы имеете в виду Вику…
- Совершенно верно, - подтвердил Влад. – Где она?
- Я не знаю,- развел руками Андрей, - я уже ее матери об этом говорил.
Кардинал саркастически улыбнулся:
- Как же молодой человек может не знать, где его любимая?
- Если бы я знал, то обязательно сообщил бы Надежде Павловне, - твердо ответил Андрей. К нему, видимо, постепенно возвращалось спокойствие.
«Еще только не хватало, чтобы этот тип осмелел и начал упираться», - пронеслось в голове у Влада. Красюков молча смотрел на Кардинала. Взгляд его, казалось, сообщал: мне очень жаль, я сам скучаю по Вике, не виноват я. «Ничего себе у меня фантазия разыгралась, - мысленно улыбнулся Влад, - или у него в самом деле настолько выразительный взгляд? Все-таки трудно быть следователем. Даже и не знаю, о чем его спросить. Точнее, о чем спросить соображу. Только как убедиться в правдивости ответов?»
Кардинал почесал в затылке:
- Когда ты видел Вику в последний раз?
И обругал себя: «Ох и тупой вопрос. Ничего умнее не смог ляпнуть. Нет, даже и вопросов задавать не умею».
- Позавчера, - охотно отозвался Андрей и закивал головой. – Она после занятий, как обычно, со мной каталась. Где-то в семь она домой засобиралась. Я хотел ее отвезти, но Вика сказала, чтобы ей к Светке нужно. В гостях хочет посидеть, о чем-то поговорить. Ну, я не стал настаивать. Вике нужно в подобном уступать…
- А если не уступить?
- О! Содом и Гоморра! Устанешь извиняться. Я дорожил ее чувствами. Да и сейчас дорожу…
- Так она самостоятельно к Светке ушла?
- Нет, - удивился Андрей. – Почему сама? Я отвез. Светка в районе вокзала живет. В принципе, недалеко от моей стоянки. Оставил Вику там и на вызов помчался. А в три часа ночи мне Надежда Павловна звонит. Я к Светке. Там закрыто уже, естественно. Я сигналить начал. Вышла Светка и сказала, что Вика еще в девятом часу ушла. Вот и все, в целом…
- А Вика с вещами к Светке заходила? - медленно соображая, уточнил Влад.
Красюков задумался.
- Нет. Она со мной где-то с четырех часов была. Ни сумки, ни в руках – ничего с собой не было.
- С четырех часов, говоришь, были вместе?
- Ну… - Красюков нахмурился и принялся теребить нижнюю губу, - не помню наверняка… Возможно, немногим раньше, немногим позже. Обычно, я где-то в половине четвертого к Утицким заезжал. Ну а Вика решала, поедет со мной или нет. Смотря какое настроение у нее было… Ну а в тот день, будь он неладен, она на вокзале меня дожидалась. Позвонила, спросила, когда смогу приехать. Ну и минут через десять я ее забрал…
- Так… - протянул Влад, откинувшись на сиденье. – В девятом часу…
- Может быть, в половине девятого, - любезно уточнил Красюков, - Светка наверняка не помнит.
Влад некоторое время неотрывно смотрел в окно. По улице, весело фырча, протащился трактор. Его водителю тоже было весело. Он высовывался наружу и пьяно выкрикивал лозунги времен Октябрьской революции, мешая украинские и русские слова.
- Заводной мужик, - заметил Красюков, - ну, я поеду?
- Ага, - согласился Кардинал, - улица Мошкарова, 18. Эта поездка в интересах следствия, так что на гонорар не рассчитывай. И вообще, не пропадай далеко – вдруг понадобишься.
«Жигули» круто развернулся и понесся вслед за трактором. Водил машину Красюков уверенно. Ловко вписываясь в крутые повороты и проскакивая неведомыми Кардиналу переулками, покинутый жених за несколько минут домчал Влада на другой конец Балабаевки. «Торопится от меня избавиться», - ухмыльнулся Стрешнев, хитро покосившись на водителя. После чего выбрался из автомобиля, внимательно посмотрел на деревянный покосившийся забор с полустершимся адресом и лениво бросил:
- Подожди здесь.
Красюков обреченно кивнул. Влад бесшумно скользнул за калитку. Отсутствовал он несколько минут. Красюков нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, поглядывал на забор и постепенно укреплялся в желании сбежать. Где-то жгли костер. Удушливо тянуло гарью.
Наконец вернулся Влад. Он сел в машину, принеся в салон запах парного молока, и весело сообщил:
- Нету Ленки дома. Она здесь на квартире, на время обучения. Хозяйка квартиры, баба Маня, очень милый человек. Молоком меня угостила и на обед предлагала остаться. Редко таких хозяек встретишь. Они обычно наоборот прогнать пытаются… Вон, кстати, баба Маня из окна выглядывает. Любопытство старушенцию охватило… Ну, Андрюха, теперь – к Светке. А сюда, может быть, и не придется больше наведываться…
«Жигули», разворачиваясь, зашуршала шинами. Влад прикрыл глаза, откинулся на сиденье и что-то меланхолично замурлыкал. Красюков уныло подсчитывал транспортные расходы. Дряхлый радиоприемник задребезжал какую-то старинную мелодию.
- Гендоса бы сюда, - пробормотал Влад. – Любит он ретро. Обязательно подпевать бы начал…
Свету удалось застать дома. Кардинал провел вежливую десятиминутную беседу и ничего нового не выяснил. Но все же, садясь в машину терпеливого Красюкова, объявил, что визитом остался доволен. Красюкову было уже все равно. Кардинал сжалился и отпустил Андрюшку домой.
Следствие по делу Азии набирало обороты.
Поздно вечером, сидя в кухне у Чибиса, Влад неторопливо делился своими умозаключениями:
- Скорее всего, Вика уехала. В три часа пришла из техникума. Собрала кое-какие вещи. Вынесла сумку на улицу. Заглянула к матери, сказав, что идет на прогулку. Отнесла сумку на вокзал в камеру хранения. Позвонила Красюкову, в девятом часу избавилась от него, заявив, что ей нужно к Светке. Ну и, видимо, уехала на автобусе Балабаевка - Ростов, что отправляется в девять часов вечера.
- А узнать наверняка нельзя? – спросил Чибис. – По-моему, сейчас билет на междугородние рейсы продают, предварительно записав паспортные данные и заранее регистрируют место прибытия.
- Это пока только законопроект, - вздохнул Влад, - так что неизвестно, на какой остановке Вика сошла…
- Ну и шут с ней,- промычал Гендос. – Кто она нам и тебе?
Бывший начальник Уголовного розыска к моменту прибытия к Чибису успел уже основательно напиться. Воротник его рубахи был разорван. На грязной шее тускло поблескивала серебряная цепочка. Запах сивухи царил повсюду.
- Пойдемте к Ленке,- продолжал Гендос, - познакомимся с телкой. Я соскучился по женскому обществу.
Чибис захохотал, а Влад грустно покачал головой.
- Чего ты мотаешь рундуком своим? – Гендос угрожающе встал и оперся на столешницу. – Или ты сомневаешься в моем таланте Дон Жуана? А ты, пернатый, почему так злобно щеришься?
- Злобно? Боже упаси, Гена! По-моему, очень даже дружелюбно…
Гена помолчал, вздохнул и сипло сказал:
- Как мне Хрящика-то не хватает… Эх… Одни ослы меня окружают. Серега-Серега… Это все из-за Чибиса…
- С чего вдруг из-за Чибиса?
- Ты его споил и жену Сережкину до мигрени довел!
- Я?! А не с тобой ли он летом на две недели из дома пропал? А потом вас какой-то забулдыга на Серегиной машине привез и сбоку дороги как дрова выгрузил!
- Я тебя сейчас ушатаю…
- Вам самим не надоело? - вмешался Влад. – Изо дня в день, из вечера в вечер…
- Ты иди Вику ищи,- огрызнулся Чибис.
- Да не нужна она нам, - Гендос наклонился вперед. – Не нужна. Понимаешь, Влад?
От Гены шел тяжелый запах. Кардинал поспешно отвернулся. Чибис поднялся и загремел на соседнем столе пустыми кастрюлями.
- Опять есть нечего…
- Пропил ты все, - завизжала из спальни Таня, - а еще кодировался…
Денис повернулся к Владу и едва ли не впервые Кардинал заметил в глазах друга глубокую тоску. Чибис опустил голову и принялся рассматривать свои штаны, разорванные на правом колене, и грязные нестриженные ногти. Даже Гендос на какое-то время замолчал. На кухне воцарилась тишина, только где-то в углу попискивали и возились мыши.
- Я вот как-то подумал, - тихо произнес Чибис, - почему я пью? Я пил всегда. В школе, до армии и после армии, дома и на работе… Вернее, на всех работах… Раньше было весело… Напьешься – и море по колено. Настроение ништяк, всегда в компании, девчонки где-то рядом. Потом как-то в привычку вошло. Не так весело стало – обыденка. И не нужна уже компания - только харчи зря переводят. На всех не напасешься. Девчонки – дрянь. Страшные, грязные. Им, главное, наливай… А как от них воняет!.. Запах спирта и немытого женского тела – это непередаваемо… Отовсюду меня гонят. С любой работы увольняют – даже со стройки недавно прораб отправил. Сказал, что ему работяги нужны, а не гниль пьяная. Я ему сразу в морду… Но не об этом сейчас. К друзьям почти ни к кому не придешь. Жены гонят. Однажды к Сычу забрел, а его Лидка собаку спустила. Овчарку. Ну ведь надо же!.. Человека – собаками травить… К Сычу больше не хожу. А некоторые бывшие друзья уже и сами мне не рады… Алкашом кличут. Всерьез кличут. Не нужен я никому. Гендосу об этом бесполезно говорить – он сам алкоголик; я тебе, Влад, скажу. Знаешь, как страшно ощущать себя ненужным? Не знаешь… Как представлю, что повсюду людей полно, по улицам ходят, на машинах ездят… Много их, людей-то… А никому, слышишь, Влад, совершенно никому до Чибиса дела нет… Дико становится, хоть в петлю… Нет в пьянстве смысла. И это не смешно. И то, что не брошу я пить – тоже не смешно… Одного не понимаю – почему меня Таня терпит? Я ведь безработный… На пьяную голову и драться могу…
- Да ты и трезвый хорош, - перебил Гендос, считавший, что такие длительные монологи вправе вести только он. – Ты надоел уже со своей пьяной исповедью. Жизнь у нас одна. И нечего жалеть о том, что было или чего не было… Вот, например, я. Что хорошего я в жизни видел? Отец умер, когда мне шесть лет было. Школу едва закончил. Каждую неделю мать в школу вызывали, она со стыда сгорала… Меня лупила по - страшному. Милиционером хотел стать… Дальше Чечня… Вернулся – Уголовный розыск возглавил. А я уже тысячу раз говорил, что без выпивки в оперативной работе никуда… Язву желудка получил. Напился вместе с врачом, который должен был меня оперировать, о жизни поговорили. Врач отказался меня резать. Приписал какие-то лекарства. Затянулась язва. Вот! Теперь вновь хлещу, как конь. Мне, может быть, бутылка водки жизнь спасла – зарезал бы хирург на операционном столе. И не было бы сейчас с вами Гендоса – вечная ему память… Была жена – ушла. К лешему ее. И не снится Чечня, не вскакиваю я в полубреду с постели, не выкрикиваю идиотские приказы. Ха! Свободен я от прошлого и устремлен к будущему. Давайте выпьем за это! Каждый день пью, дерусь и за девками волочусь… А Чибис говорит, что нет веселья. Да оно через край бьет. Просто не в духе сегодня Дениска. Я тоже иногда приду домой к себе, вспомню Иришку свою, борщ ее и вареники, дитя своего, которого я никогда и не видел, и печаль берет. У меня для такого случая всегда припасено. Моментально легчает.
Гендос победоносно осмотрел друзей. Влад кашлянул и осторожно заметил:
- Ген, я только одного не понял. Что значит: «иногда приду к себе домой и Иришку вспомню»? Ты редко Иришку вспоминаешь или редко домой к себе заходишь?
Гендос скривился и почесал в затылке:
- Осел ты, Влад, и шутки у тебя плоские.
Маленький битый будильник показывал половину двенадцатого. Гендос болтал без умолку, Влад слушал, а Чибис, заткнув уши, угрюмо взирал на бывшего начальника Уголовного розыска. За окном вновь спустился дождь. Дул сильный ветер, и на чердаке что-то глухо клокотало в ответ, наводя на мысли о Барабашках. Осыпавшийся куст смородины царапал подоконник и стекло.
- Слышите? – поинтересовался Гендос, - когда ветер с силой бьет в окно, мне кажется, что он говорит: «Хрящ! Хрящ!» Ветру тоже скучно без Сереги. Не с кем ему наперегонки носиться…
- Это уже мистика, - пробормотал Влад. – Пора идти домой и спать ложиться, пока зеленые галлюцинации из щелей не показались.
- А я у тебя переночую, - повернулся Гендос к Чибису. – Да убери ты ладони от ушей!
- Я и так знаю, что ты сейчас плел. Про девок и коноплю. А теперь хочешь сказать, что домой тебе идти далеко и холодно, и что начальнику Уголовного розыска необходимо предоставить отдельный номер со всеми удобствами.
- Да, - захихикал Гендос. – Удивительное – рядом. Говорящая птица - телепат.
-Нет, - ответил Денис. - Просто ты всегда говоришь одно и то же.
Кардинал надел куртку и бесшумно выскользнул за дверь.
Гендос снял с себя затасканную рубаху, почесал живот и произнес:
- А вот еще история о пьянстве. Лет десять назад случилась. Встретил я одного верного товарища. Сколько мы выпили, сказать не берусь. Только отключило у меня внезапно память. Неопределенный временной отрезок был вычеркнут из моей жизни. А пришел я в себя в чужом дворе. Стою на пороге дома и бью в запертую дверь. Зачем-то внутрь хотел попасть. Из форточки дома дедок орет: «Я сейчас милицию вызову!» Он, видимо, жил в этом доме. Озираюсь, вижу, собачья будка здоровенным поленом прикрыта. Из-за полена грустная морда овчарки видна. И откуда-то из глубин подсознания вливается в меня Знание. Что давно уже я здесь в дверь тарабаню. Что собаку я лично в будку загнал. Тут мой дед угомонился. Перестал глупости кричать и напряженно на меня смотрит. Я ему:
- Отец, где я?
Он:
- В Балабаевке.
- Дай воды.
- А ты потом уйдешь?
Киваю – так точно. Дрожащими руками протянул дед через форточку кружку воды. Напился я и ушел. Разве не весело? Никогда бы не случались со мной подобные истории, если бы я, подобно Кардиналу, употреблял только по праздникам. Чего молчишь, пернатый? Спишь? Ну, спокойной ночи! Пусть тебе приснится бутылка мартини…
Ночь охватила Балабаевку. Спит, похрапывая, лихой водитель Гоберидзе. Ему кажется, что он в пух и прах переиграл Адмиралова. Беспокойно ворочается во сне Кодлецов, даже во время отдыха не перестающий подсчитывать доходы и убытки. Не спит Надежда Павловна, нервно мерея свою спальню неширокими, плывущими шагами, и Анатолий Максимович, имевший крупный разговор в милицейском отделении, в который уже раз безуспешно набирает номер сотового телефона Вики. Лена, вместе с Адмираловым, весело проводит время в круглосуточном баре «Ностальгия». Витек пьет пиво и отчего-то вспоминает Кардинала. Сам же Стрешнев спит глубоким сном, безо всяких сновидений.
Утром же по Балабаевке пополз грязно-зеленый милицейский «Бобик». Время от времени из него медленно выбирался толстый сержант, тяжело и громко вздыхавший и постоянно поправлявший брючный ремень. Сержант брал из машины листы бумаги и расклеивал их на фонарных столбах и досках объявлений. Любопытный мог бы прочесть на этих листах следующее:
«Внимание! Розыск! 3 октября Утицкая Виктория Анатольевна 1992 года рождения ушла из дома и не вернулась. Виктории на вид 16-17 лет, рост 170 сантиметров, волосы русые, глаза карие. Худая. Особых примет нет. Была одета в серую куртку, черный свитер и джинсы. При себе имела черную спортивную сумку «Puma». Всех, имеющих какую-либо информацию о местонахождении Виктории просим сообщить по телефонам…»
Ниже прилагалась черно-белая фотография, с которой дерзко и насмешливо смотрела Азия. Милиция вступила в игру.
Майор милиции Лавров, принимавший позавчера Анатолия Максимовича был хмур и энтузиазмом не пылал.
- Ваша дочь, - в упор глядя на несчастного отца, заявил майор, - уже достаточно взрослая, чтобы решать самостоятельно где и с кем ей жить. Я, конечно, могу приказать нашему лучшему розыскному Максименко прочесать все окрестные притоны и клоаки. Велика вероятность, что такими незатейливыми методами мы отыщем вашу дочь. Но!.. Вы же не посадите ее на цепь?! На следующий день она, если захочет, вновь сбежит из дома. А ведь мне нужно списывать бензин и объяснять вышестоящему начальству, что объезжали мы местные кабаки-гадюшники в поисках Вики, а не в поисках развлечений.
Лавров победно откинулся на спинку кожаного кресла. Узкий и низенький кабинет майора вызывал мысли о клаустрофобии и ассоциировался с гробом. С портрета на стене сурово смотрел Президент. На подоконнике зарешеченного окна в крошечных бронзовых горшках росли кактусы.
- Вы наводили справки среди своих родственников? – майор великодушно протянул Утицкому сигарету. Тот, растоптанный убийственной логикой Лаврова, грустно кивнул.
- Никаких зацепок, - понятливо кивнул Лавров и несколько двусмысленно подвел итог, - хорошо. Мы отпечатаем розыскные листы…
Обещание свое майор выполнил и даже намекнул, что только этим милиция в поисках Вики не ограничится.
Анатолий Максимович закупил в ближайшей аптеке валерьянки с запасом и вернулся домой, где, как уже известно, провел мучительную бессонную ночь. А утром осиротевшая чета Утицких разглядывала на телеграфном столбе рядом с автобусной остановкой фотографию дочери.
- Ой, - сказала Надежда Павловна, - я больше не могу.
Весь мир сжался до размеров черно-белого снимка. Ничего кроме не интересовало Утицких. Пропали куда-то звуки, запахи, автомобили и прохожие. Анатолий Максимович поспешно полез в карман за успокоительным. Ветер гонял по остановке пустой пакет из-под чипсов. Со стен находящейся рядом парикмахерской осыпалась краска.
Подъехала «Газель» Адмиралова. По бокам ее прочертила тоненькие ручейки давно засохшая грязь. Мыть машину Адмиралову было некогда. Витек проворно выпрыгнул из кабины и бодро замурлыкал какую-то песенку. Вчера Лена согласилась на новую встречу и оставалось только придумать для законной супруги подходящий повод для вечерней отлучки. С фантазией и набором идей у Адмиралова всегда был полный порядок. Витек помог хватающимся за сердце Утицким сесть в машину, игриво подмигнул вышедшей на улицу покурить молоденькой владелице парикмахерской, сделал страшные глаза приближающейся «Газели» Гоберидзе и краем глаза зацепил фотографию на столбе. Уже в салоне Витек отметил про себя, что девушка на снимке как раз в его вкусе и что они уже где-то встречались. Но вспоминать подробности и место встречи было ни к чему. Гораздо важнее было обеспечить себе сегодняшний вечер. «Газель» «Сатурна» весело неслась по деревне, бесстрашно рассекая лужи и пугая ревом клаксона выбегающих на дорогу гусей. Впервые за последние дни в небе уверенно сияло солнце. Ошметки туч жались к горизонту. Потеплело. Подобная погода будет стоять в Балабаевке около недели. Позже пьяный Гендос скажет, что это – агония лета. А пока Адмиралов уверенно опережает Гоберидзе, и лихому водителю «Сатурна» кажется, что солнце – доброе предзнаменование именно для него на сегодняшний вечер. Мелькают окна домов и витрины магазинов. Знакомый сотрудник ГИБДД на посту улыбается и отдает честь. Ореховые деревья, растущие вдоль дороги к районной больнице, ласково машут ветвями. Жизнерадостное настроение водителя передается всем пассажирам. Седоватый благообразный господин в роговых очках восторженно хлопает себя по коленям:
- Виват! Пока за рулем у «Сатурна» такие замечательные люди как Адмиралов, дело Щукина будет процветать!
- Виват!
Витек смущенно улыбается. «Газель» круто заходит на очередной вираж.
Весь день Адмиралов сновал по Балабаевке, опережая конкурентов, и пребывал в отличном настроении. В семь часов вечера на автостанции в машину на кресло рядом с водителем подсел хмурый Влад.
- Здравствуй, брат! – еще больше развеселился Витек. – Всегда рад встретить старых надежных друзей!
Влад пожал протянутую ему руку. Заметил, что у Адмиралова появился новый маленький брелок: негритянка в одной лишь набедренной повязке. Витек перехватил его взгляд.
- Меня жена уже к этому брелку ревнует, - доверительно сообщил он, - но должен же я что-то к ключу прицепить? кстати, знаешь старый анекдот? Ребенок бегает по комнате, переворачивает все вверх дном и дико ругается. Появляется его бабушка и, пребывая в шоке, спрашивает:
- Внучек, что ты делаешь?
- Играю!
- Во что же?
- «Твою мать, где ключи от машины?!»
Влад рассмеялся. Витек вел машину одной рукой, регулярно посматривая на друга и безостановочно болтал. Нейтральные анекдоты сменились откровенной похабщиной, благо на последнем рейсе салон был практически пуст. На конечной остановке Витек резко затормозил. Машина жалобно заскрипела.
- Слабоватая техника, - ухмыльнулся Витек. – Ну, ничего, еще потягаемся с грузином! Я закурю, пожалуй.
- Ты же вроде бросил, - удивился Влад.
Витек защелкал зажигалкой.
- Это я от волнения. Если бы ты знал, братан, какой девушке я сегодня свидание назначил!
- Ну, в этом ты всегда был специалистом! Кто такая?
Адмиралов пустился в пространные объяснения. Мало-помалу Кардинал сообразил, что речь идет о той самой Лене, до которой он сам еще не добрался. Витек выбрался из «Газели» и начал приплясывать на асфальте, наглядно демонстрируя содержание вчерашнего вечера в «Ностальгии». Адмиралова аккуратно обогнула желтая «Вольво». Ее бородатый водитель недовольно зыркнул на Витька, а немолодая женщина на пассажирском сиденье громко и недоуменно воскликнула: «Пьяный!»
- Ох, мадам, - вскричал им вслед Витек, - я не пьян, я влюблен! Хотя в сущности это одно и то же.
«Вольво» набирала ход. Бородатый не ответил.
- Ладно, чего это я, - внезапно засмущался Витек и полез обратно в салон. – Ну, а у тебя как дела? Жениться не надумал?
Влад покачал головой, а после вкратце посвятил Адмиралова в ход поисков Азии. Упомянул Змею, Красюкова и Лену. Витек понятливо кивал.
- А сегодня, - заключил Влад, - заглянул я вновь к Надежде Павловне. Поделился с ней своими умозаключениями насчет рейса Балабаевка - Ростов. Мамаша Азии взвыла и просила меня ехать на поиски. Она, мол, все расходы оплатит. Муж ее более рассудительным оказался и здраво заметил, что сначала нужно каким-то образом узнать, на какой остановке Вика вышла, а потом уже бросаться следом… Дело за малым… Продолжим друзей - подруг шерстить.
Влад многозначительно посмотрел на Адмиралова. Тот как-то странно повел плечами, почесал правую щеку и тихонько захихикал.
- Ради друга ничего не жаль! Только, по-моему, не нужна вам Ленка. Но сначала - вопрос. Это как раз Вики фото везде расклеены?
Влад, прищурившись, кивнул и пытливо заглянул Витьку в глаза.
- Что ты на меня пялишься, словно представитель гестапо? – Витек, по обыкновению своему, жизнерадостно ухмылялся. – А чем ты можешь отблагодарить друга, который окажет тебе существенную помощь?
Влад деланно отвернулся и хмыкнул:
- Врешь?
- Ха! – Витек подпрыгнул на сиденье, - твоя Вика…
- Не моя…
- Хорошо, чужая Вика, милая девушка Оля, по кличке Змея, и я как-то вместе на природе шашлыки жарили. Я тогда в Змею влюблен был, как сейчас в Ленку. Занятное времечко было. Ты Змею знаешь-то?
- Угу, познакомились уже. Да что с того? К чему ты клонишь.
- Ну, подробности моих отношений со Змеей, так и быть, пересказывать не буду. Ограничусь главным для тебя. Вика заикалась, что она в Ростов собралась. Намекала на какого-то тамошнего друга-покровителя. Я, признаться, особенно не прислушивался, потому как Оленькой мои мысли заняты были. Но вот Змея, думаю, пообстоятельнее в планы вашей Евразии посвящена…
Некоторое время Влад сидел молча. Затем пошевелился и вздохнул, неторопливо перешнуровал свои ботинки. Вновь замер.
- В ступор впал? – поинтересовался Витек. – Так вот. Ты не впал, а попал. С тебя бутылка!
Под ночным балабаевским небом шли трое. Редкие уличные фонари тускло освещали путь. Сверху кровожадно скалился месяц. Искры летели из-под тяжелых ботинок. Тени идущих зловеще потирали руки. Любой законопослушный гражданин, встретивший этих троих, сразу бы понял, что перед ним бандиты, а столкнись с ними доблестные представители ППС, схватка была бы неизбежна. Но сотрудники ППС давно уже были дома, пили чай, смотрели телевизор и надеялись на повышение заработной платы. Некому было арестовывать шедших бандитов, один из которых внезапно захромал и сбился с ритма. Тут же окрестности Балабаевки огласились матерными криками отставшего.
- Стойте, куда вы торопитесь! Я не могу так быстро ходить, я инвалид. Эх, где-то мой друг Серега! С ним не приходилось ходить пешком. Серега всегда на машине!
Один из идущих впереди приостановился, хмыкнул и негромко спросил:
- А ты дружил с Серегой или его автомобилем?
- Заткнись, Чибис! Я тебе крылья оборву! И ты, Влад, не изображай из себя курьерский поезд! Подождите же меня! О, несчастная Змея! Я утоплю ее в той самой луже! Давно меня так нагло не обманывали! Кара моя будет ужасна! Смерть лгунам и клятвоотступникам! Да стой же, птица-говорун. Догоню – по шее настучу! Ох, Серега – Серега, видел бы ты этих обнаглевших псевдодрузей… Бросают хромого на произвол судьбы.
Где-то утробно лаяли собаки. Змея была обречена. Призрак Азии забрезжил на горизонте. Осенняя грязь, уже начавшая покрываться ледяным налетом, весело стонала под ногами.
- Ну, Надежда Павловна ящиком шампанского не отделается! – Гендос безуспешно пытался вернуться в ритм, - хотя почему «шампанское»? Лично я предпочитаю мартини.
Чибис ухмыльнулся:
- А причем здесь ты? Это Владу Утицкая должна магарыч ставить. Или Адмиралову…
- Да вы без Гендоса как дитя без титьки! Вы мне по жизни должны! Я еще Влада сопровождать в Ростов буду. Я ведь настоящий друг, не то что ты, пернатый…
Кардинал повыше вздернул воротник кожаного плаща. Зима приближалась. Искренне хотелось завершить поиски до наступления настоящих холодов. А еще 27 октября заканчивался отпуск…
- Как же осложнилась жизнь после отъезда Сереги! – Гендос догнал Чибиса и в приливе эмоций злобно толкнул того в спину, - в прошлый раз мы чик-чик и приехали к Змеюке… А теперь?! Холод, грязь, предатели вокруг…
- Гена, не ори ты так,- поморщился Влад. – До дома Змеи еще где-то полкилометра, а тебя, наверное, там уже услышали…
- Ну и пусть! Дрожи, Гадюка! Приближается Гендос-победитель! Она должна успеть приготовиться к смерти!
- Она должна успеть вызвать милицию, - пробормотал Чибис в мохнатый шарф, небрежно обмотанный вокруг его шеи. – Или «скорую помощь».
Гендос задумался. Несколько минут царила тишина, нарушаемая редким далеким брехом собак.
- Слышь, Дениска, я не понял, - вновь заговорил бывший начальник уголовного розыска,- это для кого Змея будет «скорую помощь» вызывать? Ты на что намекаешь, гад?
- Цыц! - рявкнул Влад, - пришли.
Забор Змеи по-прежнему щербато щерился вырванными несколько дней назад досками. Гендос вздохнул – лишний повод вспомнить Хряща. Влад полез в карман за мобильным. Тихо свистнул ветер, заскрипели тормоза. Из подъехавшей «шестерки» высунулась взлохмаченная голова.
- Никуда звонить не надо, - дико прохрипела голова, - мы уже прибыли.
- Я знаю это тело, - обрадовался Гендос, - это Витюшка - таксист. Мы с ним вместе водку пили.
- Да-да, узнаю Гендоса, алкоголика и дебошира - подтвердил Адмиралов. – Знакомьтесь – это Лена.
Сыщики бесцеремонно уставились на спутницу «сатурновца». Подруги Адмиралова всегда были хороши собой. К сожалению, в темноте не удалось детально рассмотреть загадочную подругу Азии. Лена смущенно тряхнула светлыми волосами и подалась ближе к Витьку. Ее смущали новые знакомые, в особенности стоявший рядом и припадавший на правую ногу низкорослый мужичок в очках. Очкастый бросал на Лену плотоядные взгляды, за малым не облизываясь. Кардинал решил не терять времени даром.
- Готова? – ехидно поинтересовался он.
Лена несмело кивнула.
Ну, - Влад повернулся и показал рукой на дыру в заборе, - вот вход. Пройдешь через подобие сада, выйдешь к дому. Собаки нет. Мы снаружи остаемся. Кричи, если что.
- Не подведи, родная, - Гендос блеснул очками.
Адмиралов приобнял Лену за плечи и подвел к забору.
- Ты справишься, мы тренировались.
- Я не на фронт иду, - впервые заговорила Лена, - отстаньте.
Сказала и прошмыгнула в дыру. Тревожно зашуршали высохшие непонятные растения в саду. Лена осмотрелась и осторожно двинулась к узкой полоске света, пробивавшейся между закрытых оконных ставень. В нос тут же ударил запах сырости. Порог тяжело заскрипел под ногами. Лена затарабанила в тяжелую влажную дверь.
- Оля, открой.
Открыла Змея сразу, хоть и зареклась после визита Кардинала и компании впускать в дом неизвестных и малознакомых людей после захода солнца. Но то ли Лена была опознана по голосу, то ли слишком убедительной и неотложной показалась ее просьба. Змея выглянула в проем, зябко кутаясь в рваный халат, вышла наружу и недружелюбно поинтересовалась:
- Чего тебе?
Лена вздохнула.
- У матери Азии плохо с сердцем. Дай номер сотового Вики.
Змея как будто бы смешалась.
- С чего ты взяла, что у меня есть ее номер? Вернее, старый есть, это точно. Но туда звонить бесполезно – абонент не отвечает.
Лена провела рукой по своему лицу, усиленно потерла лоб и горячо заговорила:
- Не валяй дурака. У кого еще может быть номер Азии, если не у тебя? И что за глупости такие, что за тайны? Она куда-то в Ростов умыкнула, не смогла придумать, какой еще номер выкинуть, а мать слегла. Да мне плевать на номер ее, позвони ей только и скажи, что с Надеждой Павловной плохо. Устроили игру…
- Какое отношение ты имеешь к матери Вики? - холодно удивилась Ольга.
Лена обреченно махнула рукой.
- Я поражена просто. Дуры вы, обе. Ты позвонишь Вике? Да или нет? Сама решай, в общем. Если надумаешь связаться с ней – привет передавай.
Змея хмыкнула и не смогла сдержать улыбку. Постояла молча, затем пробормотала:
- Как же, нужны ей твои «приветы». Ладно, я в таких ситуациях решать сама не могу. Да и нельзя все время прятаться. Вика только первое время отсидеться спокойно хотела… Записывай. Не знаю, правда, ответит ли она тебе. Лучше с моего телефона позвонить. Я сейчас…
Змея исчезла за закрытой дверью. Слышно было, как заскрипели половицы под ее шагами. Лена лихорадочно раскрыла свою сумочку и достала оттуда новенький мобильный, подаренный Адмираловым.
Ольга задержалась на минуту, перекинувшись парой пренебрежительных фраз о незваной гостье со своим сожителем. Этой задержки хватило для того, чтобы, сунувшись обратно на крыльцо, Змея столкнулась там с Кардиналом. Влад зловеще ухмыльнулся и тихо заметил:
- Гостей надо в дом пускать и изнутри дверь запирать, чтобы не было в дальнейшем подобных казусов…
У Ольги похолодело в животе. За спиной Влада переминался с ноги на ногу Чибис. Гендос, забыв о цели визита, что-то плел жавшейся к Адмиралову Лене. В дверном проеме показался бестолковый сожитель Змеи, который, угадав Влада, икнул и спрятался за дверью. Наступила тишина. Где-то в отдалении, завывая, дрались коты. Как и в прошлый раз, в соседском окне зажегся свет. Сварливый бабий голос неизвестно откуда произнес:
- Опять у этой непутевой гости… А те двое, во дворе, уже целуются…
Чибис хохотнул, потирая руки.
- Хорошо твоей соседке. В сторонке за нами наблюдает. А тебе, Гадюка, на сей раз в сторонку не отойти…
Змея усмехнулась. Холод в животе отступил.
- Думаешь, остроумно сказал? – насмешливо поинтересовалась она. – Ой, не надо делать такое изумленное лицо. Я вовсе не хотела дерзить. Ну, признаю, проиграла. Что дальше? Бить будете или еще чего? А у Надежды Павловны действительно плохо с сердцем?
- Телефон, - равнодушно вымолвил Влад.
- Ой, да ради Бога, - отмахнулась Змея. – Держи. В списке последних набранных поищи.
В этот момент Гендос вспомнил, где находится и заверещал:
- На колени, пресмыкающееся! Дрожать! А я ведь тебя предупреждал!..
- Уйми свое воинство, - спокойно попросила Змея Кардинала, - телефон я вам предоставила… Обманула, конечно… Ну ты хотя бы позвони сначала, потом решим остальные вопросы.
Кардинал успокаивающе поднял руку.
- Ген, помолчи немного, хорошо? Я звоню…
Гендос пробормотал что-то про заевшихся псевдодрузей, но все же утихомирился. Влад включил громкую связь. Раздались тяжелые далекие гудки. Секунд двадцать длилось ожидание, потом раздался резкий щелчок и беззаботный голосок Азии вызвал нервную усмешку у Кардинала.
- Алло.
Это «алло» всегда выходило у Азии как-то многозначительно.
Кардинал как мог серьезнее проговорил:
- Привет.
В ответ – тишина. Только что-то потрескивает в телефоне. Зверски всхрапнул Гендос. Влад продолжил:
- Узнаешь? Не отключайся – смысла нет. Змея не виновата, она сопротивлялась, как могла. Просто мы оказались умнее. А вообще, я по делу. У Надежды Павловны сердечный приступ. Она очень сильно переживает по поводу твоего исчезновения. Если, конечно, ты, маленькая свинья, понимаешь, что такое «переживания». Позвони, хотя бы, матери. Да, кстати, спаси заодно свою подругу от физического воздействия – скажи нам точный адрес своего нынешнего места жительства? А не то придется Змею допрашивать. С пристрастием.
Вновь молчание. Кардинал уже забеспокоился о качестве связи, но Вика все же отозвалась:
- Круто! У меня дар речи пропал. Вот работают люди! Ментовка по тебе плачет, Владик. Матери позвоню, хотя врешь ты, мне кажется. А зачем тебе адрес мой? На свадьбу приедешь?
Влад недоуменно уставился на Змею. Та нехотя пояснила:
- Замуж Вика собралась. За бизнесмена какого-то.
- Абсолютно верно, - подтвердила Вика. – Оленька, приветик. Так что, Влад? Ты собрался меня силой домой везти? Так ведь это противозаконно. Не получится ничего у тебя. А адрес я все же не дам. У меня через две недели бракосочетание намечено. Вы мне сорвете все, заявитесь всей толпой, мама, папа, ты, дружки твои, невоспитанные. Славка мой посмотрит на вашу орду и натурально окабанеет. Через две недели сами приедем, вещи кое-какие заберем. У меня дома любимая кофточка осталась. А Ольгу бить бесполезно. Адреса я ей не дала, потому что и сама его тогда не знала. Подумай сам, Владик, и поймешь, что я правду говорю. Вот как приехала сюда, так и узнала. Скажу только, - в Ростове я. Эту Сим-карту я выброшу. Слышала, что менты могут местоположение телефона определять. Все, не трать Ольгины деньги, у нее, к тому же, их никогда нет.
- Эй, дитятко, - Гендос подобрался к Владу поближе и гаркнул тому прямо в ухо, - а ты не думаешь, что мы твою подругу на запчасти пустим?! Скажи адрес, не будь дурой. А если твой Славка тебя любит, то по-любому замуж возьмет.
Азия хихикнула.
- Это кто? Ах, поняла. Вечно пьяный Гендос. Геночка, не говори банальности. И не вмешивайся в разговор – это не этично. А тебе, Оленька, советую крепиться. Не волнуйся, мой будущий муж оплатит твое лечение. До свидания.
Отключилась Азия. Подавился смешком Витек. Лена, нахмурясь, поежилась и капризно произнесла:
- Вить, я замерзла. Поехали.
- Да-да, моя радость. Нам лучше уйти. Сейчас здесь такое начнется…
Влад почесал в затылке, осмысливая услышанное. Змея же, быстро приблизившись, ловко выхватила у него телефон, выкрикнула неопределенную угрозу в адрес уходившей Лены и метнулась в дом. Щелкнул дверной замок.
- Пошли вон, - заголосила изнутри Ольга, - хуже будет!
- Кому? – удивился Чибис и ударил ногой в стену дома. – Открывай, Гадюка, окна побью!
- Ага, сейчас, - неопределенно – зловеще отозвалась Змея и затихла.
В соседском окне погас свет.
- Ох, батюшки, - вздохнул все тот же сварливый голос, - белая горячка…
Где-то в отдалении сверкнула молния. Завыл ветер. Зашептались чахлые кусты в саду. Холод начинал пробирать незваных гостей. Дом Змеи сопел на ветру. Мелькнули фары отъезжавшего автомобиля Адмиралова. Кардиналу внезапно сделалось тоскливо и неуютно. «Что мы все здесь делаем? - печально подумал Кардинал, - у Вики свадьба… Праздник. Надежде Павловне сообщу – пусть сама с дочерью разбирается…»
- Вика твоя дура! – орал тем временем Гендос Змее, стуча кулаком в дверь, - сколько хоть лет ее Славке? Наверное, какой-нибудь старый пень или, того хуже, жлоб раза в два старше! Попользуется дитем и бросит! Гадюка бессердечная!
Всполошились окрестные собаки. В соседнем доме сделали громче звук телевизора. Чибис лениво курил и поддакивал вконец разошедшемуся и кричавшему откровенную чепуху Гендосу. «Почему это Гена так озаботился судьбой Азии? – удивился Влад. – А на самом деле ничего удивительного – заняться Гене больше нечем…»
- Не ври, Змея! Знаешь ты Виктошки адрес! Тебе не удастся дважды провести начальника уголовного розыска! Открывай, говорю!
Изо рта бывшего милиционера обильно летели слюни. Хриплый тенор постепенно переходил в поросячий визг. Тряслась под ударами входная дверь. Гендосу было весело.
- Отворяй-ай-ай! Эх, казачок-чок-чок! Адрес! Душу выну! Разгоню ваш гадюшник! И-и-и-и-и! Открывай!
Из-за двери глухо донесся усталый голос Ольги:
- Да что же вы ко мне привязались?.. Нет у меня ее адреса… Уматывайте…
Гендос поперхнулся криком и закашлялся. Но энергия его не иссякала. Он развернулся спиной и принялся бить в дверь каблуком здоровой ноги. Чибис от души хохотал и затягивался уже третьей сигаретой.
- Идите вон, - взвизгнула внутри дома Ольга, - я вам фамилию сказать могу! Сидоренко теперь Азия будет! Сидоренко!
- Как?! – Гендос даже перестал кашлять, - ну, не повезло Вике… Ха-ха! Да лучше бы она вышла замуж за Влада и стала Стрешневой!..
Влад угрюмо посмотрел на Гендоса. Бывший начальник уголовного розыска подмигнул в ответ и, нагнувшись, попытался вырвать гнилую доску из настила порога.
- Эй, недоумок, - раздался из ниоткуда повелительный голос, - некуда силу девать?
Кардинал понятливо усмехнулся и обернулся на голос. Так и есть. Со стороны сада, видимо все через ту же дыру в заборе, к сыщикам приближалось пятеро человек в милицейской форме. В руках их многообещающе мелькали дубинки. Идущий впереди всех даже достал откуда-то наручники, отозвавшиеся мерзким предвкушающим позвякиванием.
- Даже если бы нам не позвонили, - заговорил старший наряда, человек горячий и не привыкший терять время даром, - мы и сами бы приехали, потому что тебя, Гендос, слышно по всей Балабаевке. Я еще за полкилометра отсюда понял, что это ты орешь. А дайте-ка Великому Гендосу по шее…
- Не имеете права! – успел воскликнуть Гендос, прежде чем его стащили с крыльца лицом в грязь. – Ой, больно!
В дверную щель несмело выглянула Ольга, в глубине дома промелькнуло пузо ее сожителя. Сыщиков с заломленными руками повели через сад.
- Куда же ты бьешь, гад, - донесся из-за кустов хрип Чибиса.
Затрещал забор – милиционеры оказались догадливыми ребятами и расширили для удобства «черный ход» в Ольгины владения. Грузили в «Воронок» Кардинала и компанию в полной и нерушимой тишине. Гендос даже не стал заикаться про разбитые очки… «Воронок» резво сорвался с места, унося в себе нарушителей покоя Балабаевки.
Вышедшая на порог Змея облегченно вздохнула.
- Оперативно работают люди… Завтра забор починишь, - приказала она стоявшему рядом сожителю, - эх, никакой от тебя пользы…
Сожитель почесал грязный живот и виновато кивнул.
Спокойствие окутало Балабаевку. Радовались наступившей тишине Ольга и ее соседи. Надежда Павловна – у которой на самом деле все в порядке с сердцем – поговорила по телефону с дочерью и даже с ее будущим мужем и теперь умиротворенно спит. Анатолий Максимович неторопливо курит на кухне и думает, что все случившееся, наверное, закономерно, что дочь воспитывалась в слишком строгих рамках и что нужно искупить свои грехи и предоставить Вике возможность самой устраивать собственную судьбу. А в глубине души Анатолий Максимович рад такому зятю, ведь даже в случае развода Вика останется в плюсе… Где-то на краю Балабаевки, в теплой машине спит в обнимку с Леной довольный Адмиралов. Витька покинули мрачные размышления о стесненном финансовом положении «Сатурна» и ему снится, что он разошелся с надоевшей супругой и женился на Леночке… Майор милиции Лавров, уже получивший от Утицкого сообщение о нашедшейся дочери, удовлетворенно мурлыкает себе под нос веселую песенку и сочиняет для вышестоящего начальства рапорт о поисках непутевой дочери солидных родителей. В рапорте имеют место затяжные перестрелки и умопомрачительные погони. В конце концов успокоение обрели все деревенские собаки, раздраженные дикими криками Гендоса и ревниво пытавшиеся заглушить лаем сначала бывшего начальника уголовного розыска, а потом друг друга.
Неожиданно угомонился ветер и потеплело на улице. С неба выглянули звезды, несколько дней не видевшие землю из-за туч.
В изоляторе временного содержания было холодно. Бетонные стены источали лед. Пол кусал за босые пятки. Сыщики собрались на корточках в центре камеры, тесно прижавшись друг к другу спинами. Медленно текли секунды. Гендос успел прихлопнуть какое-то небольшое шустрое насекомое, ловко перемахнувшее через его ступню.
- Как не стерилизуют вытрезвители, все равно различные блохи попадаются…
Гендосу никто не ответил. Камера угнетающе действовала на психику. Молоть разнообразную чепуху не хотелось. За стеной, в соседнем изоляторе стонала пьяная пожилая женщина.
- Риордан, спаси меня! Мне плохо!
- Сектантка, что ли? – поежился Гендос.
Женщина начала вопить что-то неразборчивое. Появился хмурый молодой милиционер с ведром воды в руках. Выплеснув воду на фанатку неизвестного Риордана, милиционер пригрозил во время следующего визита мокнуть женщину головой в выгребную яму.
Гендос тяжело вздохнул и прошептал:
- Они могут. А воду, обычно, из колодца набирают. Это, значит, чтобы лучше в чувство приводить.
- Сам, наверное, так делал, - пробормотал Чибис.
- Не без этого, - сознался Гендос, - на допросах так вообще…
- Чего?
- Не важно…
Секунды лениво превращались в минуты. Час казался вечностью. Кардинал обнаружил, что дышать через нос становится все труднее. Подступал глухой кашель.
- Воспаление легких заработаем…
- Запросто.
Чибис в который уже раз яростно почесал шею.
- Это птичьи вши, - ехидно заметил Гендос.
- Ожил? Лучше бы ты при задержании выступал, вспомнив о своем бывшем высоком статусе.
- При задержании лучше не выступать – ребра поломают или почки отобьют.
Ничего, я уверен, нас утром выпустят. Остались у меня еще хорошие товарищи в милиции…
- До утра дожить надо.
В четыре утра Влад забылся чутким сном. Бормотание Гендоса и редкие ответы Дениса, кашель из соседней камеры сливались с зыбкими кошмарными сновидениями. Летала на метле Надежда Павловна, истерично лаяли собаки, а Адмиралов превратился в говорящего коня. Откуда-то с возвышения за происходящим с фырканьем наблюдала Азия. Кардинал ползал в какой-то грязи и громко ругался…
- Влад, - позвала Вика, протягивая руку, - Влад.
- Кардинал, - Гендос толкнул друга в плечо. – Уснул, что ли?
- К счастью да, сумел. Чего тебе?
Гендос, что было почти невероятным, замялся.
- Знаешь, Влад… Я, как бывший начальник уголовного розыска, тоже человек в меру проницательный, а в этом случае проницательность, по-моему, особо и не нужна. Скажи, тебе нравится Азия? Молчишь? Для чего мы занимались ее дурацкими розысками? А когда я у Змеи заметил, что Вике следовало взять фамилию Стрешневой, ты просто зверем на меня взглянул. А я, между прочим, про фамилию умышленно ввернул, провоцировал…
- У меня хобби людей искать, - отозвался Кардинал, - Азия не первая, кого я разыскивал.
- Знаю, что не первая. Можешь не отвечать. Я к чему клоню. Поиски не имели смысла. Нет, конечно, если бы Вика действительно попала в беду, то найдя ее, освободив из лап бандитов, можно было чувствовать себя героями. Но… При том раскладе, который был на самом деле… Я, признаться, сразу подумал, что Виктоша замуж собралась, ты же ведь сам рассказывал о ее звонке перед исчезновением. Спланировано все было, а, значит, можно было не переживать и не предполагать худшее…
- Тогда чего ради ты в это ввязался? И почему не поделился своими соображениями с самого начала?
Гендос медленно поднялся, хватаясь за больное колено, уперся рукой в серую стену.
- Влад… Я уверен, что ты и сам подобное предполагал. Азия твоя…
- Не моя. Что вы ее ко мне пододвигаете?
- Азия, как мне кажется, дура и планы у нее соответствующие. Замужество – первое, о чем ты, я уверен, подумал.
- Может и дура, - Чибис в свою очередь поднялся на ноги, потянулся, взмахнул пару раз руками, помассировал себе шею, - но, однако, какого жениха отхватила. Выйти за бизнесмена – разве это глупо?
Гендос махнул рукой.
- Не о том речь. Молодец Вика, умница. Пусть живет в счастье и достатке. Смысла не было в поисках… А почему я участвовал… А почему бы и нет?! Чем мне еще заниматься? Я, блин, друга поддержал в погоне за мечтой, дал ему возможность ощутить себе Шерлоком Холмсом в окружении докторов Ватсонов.
Влад мрачно отвернулся к стене.
- Не паясничай, - строго сказал Гендос, - я знаю, что ты необидчив.
- А в чем вообще есть смысл? – оборачиваясь, возразил Влад. – Философы тысячелетиями смысл жизни ищут и до сих пор не нашли.
Гендос задумался. Чибис зевнул:
- Философы недоделанные. Вас по политической статье сажать надо. За вольнодумие. Или сейчас на это уже не обращают внимания?
Гендос пригладил взъерошенные волосы на макушке, стер со лба засохшие капельки грязи.
- Не знаю, Владик. Я помогал искать Вику без всякого смысла… Мне весело было.
- Порой даже чересчур, - заметил Чибис.
Гендос отвесил Денису легкий подзатыльник и хитро поглядел на Кардинала.
- А вообще, Владик, я слышал, если у человека есть в жизни Любовь, то смысл жизни, смысл происходящего и все прочие смыслы он уже не ищет. Ты, верно, пресловутый смысл искал, когда за Викой гонялся…
- Не умничай, - ответил Влад, - тебе это не идет… Смысл в случившемся есть. Я книгу напишу. Типа повесть. Какого-нибудь художника попрошу крупным планом на обложке Гендоса изобразить. А заглавие будет: «Следствие ведет Кардинал». Потому что расследование возглавлял именно я.
- Безусловно, - подтвердил Гендос, поднимая вверх обе руки, - Вика правильно сказала – в милицию тебе нужно идти работать. Хотя, попробуй себя в художественной части, может, будет толк…
Светало. Влад вновь дремал, навалившись плечом на Гендоса. Дрых Чибис, наплевавший на все и вытянувшийся прямо на полу. Бывший начальник уголовного розыска близоруко щурился на решетку в дверном проеме и о чем-то думал. Время от времени Гендос вздыхал, ресницы его вздрагивали.
В восемь пятнадцать утра друзей выпустили на свободу – сказались связи Гендоса. Тяжелая дверь нехотя отворилась, выпуская Кардинала и компанию на улицу. Сыщиков тут же обрызгал грязью проехавший мимо автомобиль. Влад едва ли не всхлипнул:
- Ох и не везет нам всем… И вообще, у меня депрессия…
Гендос ткнул Чибиса в бок и сделал страшные глаза.
- Ладно, - продолжал Влад, - я съезжу к Надежде Павловне, а потом домой. Нет, сначала домой, пусть мать на меня посмотрит…
Чибис передернул плечами:
- Меня Танька убьет. И ведь будет думать, что я с бабами гулял, не поверит, что в изоляторе сидел…
- Предъявишь ей своих вшей на шее, - подсказал Гендос, - такие вши живут только в изоляторах.
Влад устало покачал головой и двинулся к автобусной остановке.
Надежда Павловна визиту Кардинала обрадовалась. Всячески благодарила Влада и порывалась вручить довольно весомую сумму денег. Кардинал раздраженно мотал головой и настроения Надежды Павловны не разделял.
- По-вашему, все произошедшее нормально? – наконец спросил он.
Надежда Павловна задумалась. На ее лице проявилась сеточка морщин.
- Видимо, мы допустили какие-то ошибки в воспитании… Ладно, все же это не важно… Если она нашла себе мужа – пусть живет с ним. Хотя конечно нужно бы закончить школу… Одиннадцатый класс… А то, что Сидоренко старше ее на девятнадцать лет… Это ее выбор. Не смогут жить – ну, ничего не поделаешь. Смогут – прекрасно. Я, в целом, спокойна за Вику. После свадьбы она обещала приехать с мужем. Надеюсь, оставит свой новый адрес…
В обед спустился проливной ливень, распугивая бездомных котов и влюбленные парочки на скамейках в парке. Вечером вновь выглянуло солнце. Влад схватился за сердце и заявил, что перепады погоды дурно влияют на его самочувствие. Нацепив на шею пушистый шарф, Кардинал бесцельно шатался по улицам.
В девять вечера случилось новое потрясение – приехал поддатый Хрящ. Он распахнул перед Владом дверь автомобиля. В прокуренном салоне уже сидели улыбающийся Чибис и похрюкивающий от счастья Гендос.
- Расстался я с Катькой, - сообщил Серега, когда Кардинал плюхнулся на заднее сиденье. – Не срослось. Мой ребенок будет расти без отца. Увы.
Хрящ хлопнул по рулю ладонью. Заскрипело кожаное сиденье.
- А по вам я скучал. Ну, теперь успеем надоесть друг другу. В Ростов я больше не поеду.
- Нечего там делать, - поддакнул Гендос, - мы тоже по тебе скучали. Давайте же выпьем за встречу!
«Форд» набирал ход. Встречные прохожие качали головами, узнавая машину, и украдкой крестились. Гендос довольно потирал руки – Хрящ вернулся!
- Меня ввели в курс дела по твоему следствию, - сказал Хрящ, разливая по стаканам купленную в ларьке водку, - жаль, что все так вышло. Лучше бы Вику чеченцы в плен захватили. Ты, брат, не расстраивайся. Жди ее скорого возвращения. Я вот тоже имел массу планов о ростовской жизни. Не вышло. Бог с ней. А Сидоренко этот более чем в два раза старше Вики. Жди, она вернется.
Влад выпил, закрыл глаза, уперся лбом в спинку водительского кресла и приготовился ждать.
Следствие ведет Кардинал
© Copyright: Дмитрий Выпряжкин, 2008
Свидетельство о публикации №208101600353
Свидетельство о публикации №208101600353
Рецензии