Странная война. Тревожный март

          Без четверти шесть. Промозглое весеннее утро. Пора.
          Набираю номер, и пока раздаются гудки - откашлялся.
          - Алло? - сонный голос в трубке.
          Прибавив басовитости строго спрашиваю:
          - Лейтенант Рыжов?
          - Так точно, - настороженно звучит в ответ.
          - Это дежурный по базе. Сигнал «ЗАРЯ»! Срочно прибыть в подразделение, при себе иметь...
          - Знаю-знаю, не в первый раз. Всё понял, буду, - недовольно прошипел Павел, и отключился.
          Уф-ф, получилось, ура! Итак, сейчас он перебирается через Маринку, в потёмках натягивает форму, собирает амуницию... Выжидаю еще немного, и повторно набираю номер:
          - Рыжов?!
          - Да.
          - Ты чего копаешься? Тебя одного ждём!
          - Чай допиваю, и...
          - Как, ты ещё чаи гоняешь?! Личный состав уже боекомплект получил, машины на старте. Вертушки винты раскручивают!
          - Всё-всё, уже бегу! - недовольно бормочет в трубку напарник.
          «Хе-хе, бежит он, ну-ну», - мысленно ухмыляюсь я, и спокойно-вкрадчивым голосом ввожу друга в ступор:
          - Ладно, Павел Иванович, не суетись, тревога-то учебная.
          Длинная пауза и вопрос с подозрением в голосе:
          - Учебная? Что за хрень?! Почему?
          - Да потому, ПашУня, что нынче первое апреля! Хи-хи..
          - Пор-ручик, ты?! - закипая, рычит он.
          - Ага, доброе утро Пал Иваныч. Чаёк с лимончиком пил? - Невинно интересуюсь я.
          В ответ несется шквал ненормативных оборотов великого и могучего.
          О как цветасто богат, и витиевато разнообразен наш язык! Оксфорд и прочие Кембриджи по праву славятся своими выпускниками, их факультеты филологии готовят неплохих специалистов в области русской словесности. Но никто из окончивших эти заведения с отличием, не смог бы сейчас понять, ЧТО выдавал в эфир мой друг в порыве праведного гнева.
          Умирая со смеху аккуратно кладу трубку и откидываюсь на подушку. Представляю, как Пашка в полном боевом облачении прикрыв дверь кухни сотрясает воздух, от злости пиная «тревожный рюкзак».
          - Издеваешься, поспать другу не даёшь, - сонный голос жены рядом.
          - Нормально. Чтобы жизнь малиной не казалась, надо его иногда взбодрить, - усмехаюсь в ответ, постепенно засыпая...

          Сколько лет прошло, а до сих пор не могу вспоминать без смеха этот безобидный розыгрыш. Вот и сейчас не удержавшись хмыкнул, и потрепал по загривку вопросительно глянувшего на меня Чубайса.
          Пёс по кличке Чубайс четвёртый час без движения лежал прижавшись ко мне, перенося все тяготы и невзгоды.
          Ночной секрет, дозор, засада - три в одном. Всё будет зависеть от конечного результата.
          Задание предельно ясно и лаконично: «Скрытно вести наблюдение. Контролировать отведённый сектор прилегающий к городу. По возможности своевременно передавать информацию о всех перемещениях бандформирований, которые (по разведданным) собираются этой ночью совершить ряд терактов и провокаций на территории города, дабы сорвать предстоящие президентские выборы...».
          В общем, лежать, смотреть и действовать по обстановке. Впрочем, как и всегда.
          Вот и лежим мы тут с друзьями, «загораем». Сквозь тонкий туристический коврик, (несмотря на бушлат) собачий холод пробирает до костей. Скорее бы утро.

          «Охота людей на себе подобных не может быть понятна "человеку диванному", тихо живущему в многоэтажке», - мысли плавно и равномерно текут по извилинам не давая расслабиться, - «в повседневной суете человек больше осознаёт себя не как обособленную личность, а как составную часть общего людского потока. Толпа же всех обезличивает стирая грани между людьми, и совсем иное поведение человека в экстремальных условиях, ночью. Здесь в нём всплывают все дремлющие ранее инстинкты, заложенные природой за тысячи и миллионы лет его эволюции. Инстинкты — вовсе не коллективный инструмент, это опыт выживания индивидуума. Только в ожидании опасности или же на краю гибели начинает интенсивно работать интуиция — результат работы мозга на бессознательном уровне, считывающем помимо воли человека и перерабатываемом всю получаемую информацию об окружающей его среде. И если только в памяти всплывёт хоть какая-либо отрицательная информация, то мозг сразу выдаст человеку команду — "Будь осторожен, опасность"! Не думающий об этом человек будет слегка удивлён, но, как правило — насторожится. Пожалуй, это и есть интуиция». Да уж, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы всё это осознать, но «хомо диваниус» растерял все навыки предков, прельстившись благами цивилизации и получив взамен букет разных заболеваний. А сейчас, даже для бойца первогодки ситуация вполне понятна: Лучшее время для скрытого наблюдения — непогода. Тогда для противника ты совершенно невидим. Сегодня же, увы, хуже не придумать — полнолуние, и ночь довольно светлая. Видимость превосходная как для нас, так и для врага.

          Слезятся глаза, уставшие от прибора ночного видения. Металл автомата покрылся инеем, как будто сейчас не южный март, а подмосковный декабрь.
          Лежащий рядом капитан делает знак рукой. Прислушиваюсь... Дубань прав, что-то не так. Слева, метрах в пятнадцати, где притаились «Чума» и «ГрИба» раздаётся едва различимый посторонний звук. Навожу на них прицел ночного видения. Чумичёв с Грибачёвым — два Андрюхи, лежат без движений. Накрытые капюшонами головы опущены на руки, и опять этот равномерный звук. Всё ясно, храп. Спят, паразиты...
          Устали, конечно, все мы устаём. Люди не роботы но, главное не дать усталости завладеть собой. Эх, молодёжь, приложились к фляжке с коньяком и мороз им нипочём. Не думают, балбесы, что запросто можно без головы проснуться уже на том свете. Валентин Дубань ухмыляется, видя озадаченность на моём лице.
          «Ну, ладно, сейчас я вам устрою Перл-Харбор», - на ощупь выбираю справа смёрзшийся ком земли чуть поменьше кулака, и, коротко размахнувшись навесом посылаю «привет» в сонное царство.
          Бац! Йес-с! Удачный бросок, прям по бестолковке Грибачёва угодил. Андрюха встрепенулся, спросонья не понимая в чём дело ошарашено крутит башкой. Почесал ушибленный затылок, приложился к прибору ночного видения и повернулся ко мне. Показываю кулак, и он суетливо толкает локтем Чумичёва.
          Валентин, улыбаясь показывает большой палец, оценив «бомбометание» и воспитательный процесс.

          Чубайс шумно вздохнув, положил морду на лапы. Тоже устал бродяга и замёрз не меньше нашего, но лежит — терпит. Умный пёс, не всякая овчарка могла бы сравниться с ним интеллектом. Никто ничему его специально не обучал, прибился он к нам пару недель назад в лесу при весьма необычных обстоятельствах, и с тех пор не перестаёт удивлять своей сообразительностью*(1). Вспомнилось, как сержант Смык подстрелил на пруду две ондатры, тогда Чубайс словно охотничий спаниель кинулся в холодную воду и приволок добычу. Ондатра зверь небольшой, но шашлык тогда получился отменный.
          Воспоминание о трапезе наполнили желудок тягучими позывами: кушать, есть, жрать... Сглотнув слюну попытался отвлечься и отвернул рукав, светящиеся стрелки показывают три часа двадцать одну минуту. Выжидаю, и, в 03:25 (контрольное время) несколько раз в определённой последовательности щёлкаю тангентой радиостанции. В наушнике слышу ответное пощёлкивание, дежурный принял сигнал и теперь знает, что у нас всё в порядке. В эфире соблюдается режим радиомолчания.
          Чертовски хочется курить...
          Пискнула и пробежала перед лицом мышь. Маленькая, короткий хвостик — полёвка. Чубайс ловко прижал её лапой, и вопросительно взглянул на меня.
          Укоризненно шепчу:
          - Отпусти, ты же не кот.
          Пёс нехотя убирает лапу. Мышь, возмущено пискнув, исчезает в заиндевелой траве.

          Над Брагунским хребтом из-за облаков вынырнула огромная Луна, осветив окрестности призрачным светом. В тумане за Сунжей протяжно и тоскливо завыл волк, на окраине Гудермеса отозвались лаем собаки. Чубайс тревожно завертел мордой и плотнее прижался ко мне. Со стороны девятого блок-поста с шипением взмыла осветительная ракета, и окрестности на какое-то время превратились в рваные фрагменты черно-белого кино. Где-то далеко в районе вокзала завязалась перестрелка, и минут через пять так же внезапно смолкла. На спящий город опустилась тревожная тишина.

          «Не спать, не спать»!.. - остервенело тру уши, разгоняя дрёму. Пёс удивлённо косится на меня, в умном взгляде читается вопрос: «какого хрена мы здесь делаем»? Эх, мой друг, я тебя понимаю, дома-то никаких забот, тепло и уютно, вот только однообразно и скучно без адреналина.
          Дома... как там сейчас?.. Мирно посапывают дочка с сыном, уютно урчит устроившись рядом с супругой кошка...

          Оппа! Вскинулся и заволновался Чубайс. Вздыбилась шерсть на загривке, негромкое рычание: кого-то учуял. И... что за чёрт? Пёс всматривается нам в тыл. Туда, откуда мы «гостей» совсем не ожидаем.
          Переглянулись с другом, и аккуратно развернулись в обратную сторону. Щёлканьем клавиши радиостанции посылаю сигнал: «Внимание». Коротко глянув в сторону второго «секрета» вижу, всё в порядке, сигнал приняли и мониторят по сторонам, не спят.
          Валентин зубами стягивает перчатку, и разминает пальцы рук. Шёпотом командую: «лежать», и пёс молча ложится не сводя глаз с терновника.
          На Луну надвигаются облака, погружая окрестности в неуютную темень. Аккумулятор прибора ночного видения ослаб, и видимость скверная. Отложив громоздкий и уже бесполезный прибор, прильнул щекой к прикладу. Коллиматорный прицел ночного видения работает штатно. До кустарника неблизко, но мощная оптика приближает изображение в неестественном ядовито-зелёном цвете. Напряжение возрастает...
          Колыхнулись верхушки куста и, на открытое пространство выходит... кабан! Я не охотник, и с подобным зверем в лесу встречаться не доводилось, кабана видел лишь в зоопарке да у Николая Дроздова в «мире животных». В моём понимании это просто дикая свинья, но... этот экземпляр почему-то кажется нереально огромным. «Вепрь, матёрый секач», кажется так называют его охотники.
          Уф-ф, и наделал же шороху зверюга, а мы уже было переполошились. Можно расслабиться...

          Где-то читал, что кабаны стадные животные, но этот почему-то один. «И где же ты, свинорылый, семейство своё растерял»? - зверь мои мысли не слышит, у него свои заботы и, задрав морду кверху он нюхает воздух. Лёгкий ветерок нам в лицо, поэтому кабан нас не чувствует и, лёгкой рысцой похрюкивая он направляется влево... прямо на минное поле. «Эх, дурилка картонная, куда же ты прёшься»?! - переглянулись с другом, Валентин качает головой, что-то сейчас будет... Предсказуемый финал не заставил себя долго ждать: взрыв, истошный визг постепенно переходит в затихающий хрип. Не пробежал по опасному участку и двадцати метров, не повезло зверю. Но почему же Чубайс по-прежнему напряжёно всматривается в «зелёнку»? Верхняя губа его подрагивает, обнажая клыки в беззвучном рычании.
 
          Более тщательно продолжаю осматривать терновник.
          «Да-а, чтобы мы без тебя делали, милая псина»? - за деревом колыхнулся силуэт. Регулирую резкость, всматриваюсь... так и есть, в подсвеченных нитях сетки прицела различаю человека. Почти сливаясь с фоном он притаился за деревом, и тоже наблюдал за передвижениями и кончиной кабана. И теперь в бинокль осматривает окрестности, потревоженные взрывом.
          Повторно, щелчками рации предупреждаю всех об опасности...
 
          Замаскированы мы неплохо, и обнаружить нас непросто. Замерев ожидаем развития событий. Холод отступил, уступив место напряжению, и... желанию пить. Не вовремя, придётся потерпеть.
          Ожидание затянулось, враг осторожен и терпелив но, видя, что после взрыва вокруг нет никакой активности он вышел на открытое пространство. «Комок»*(2), оружие, борода, наглядное пособие противника, виданное не раз.
          Тихое рычание справа. Рыжий, всеми фибрами своей собачьей души, тоже чувствует врага. Но в данной ситуации он будет помехой, может попасть под шальную пулю, и поэтому шёпотом успокоив пса, отпускаю его:
          - Чубайс, домой!
          Вскочив, четвероногий друг мгновенно исчезает в темноте.
          Бородач ещё раз внимательно осмотрелся, махнул рукой и, пригнувшись двинулся вперёд. За ним из «зелёнки» потянулись остальные.
          «Первый, второй... пятый... Да сколько же их»? - колотятся мысли в голове. В одежде разномастность, у некоторых плоские, как ржаной коржик, моджахедские шапочки. В руках автоматы, у некоторых из-за спин выглядывают тубусы гранатомётов, один с пулемётом — вооружены не слабо. Считаю дальше: «восемь... десять. Всё? Похоже что все, но, возможно осталось прикрытие. Вот досада, целая банда, неприятно. Двое в масках, или... трудно разобрать... Пока ещё далеко, но вектор движения аккурат пересекается с нашей лёжкой. Ну, что-же, такова ситуёвина, мать её за ногу. Надеюсь Фортуна не спит сном уставшей блудницы, помощь её нам бы сейчас не помешала. Враг топает нагло и уверенно, придётся встречать. И пусть нас мало, но фактор неожиданности неплохая вещь в бою. Подпустим поближе, и...». И тут сомнения начинают терзать душу: «почему эта группа движется со стороны города? Может быть свои?.. Нет-нет, всё же это враг, на совещании все действия на этом участке согласованны с командирами соседних подразделений, никто бы из них не рискнул подставлять своих бойцов. Да и наряд у этих своеобразный, ни с чем не спутаешь. Возможно просочились в город где-то в другом месте и, сделав своё чёрное дело возвращаются в горы». Мысли проскакивают в голове за секунды, и сомнения отпадают — перед нами враг.
          - Да здравствуют наши гости... Декала хулда вейн хейшн, - шепчу я вспоминая, как эта фраза будет звучать на нохчи, - или добро пожаловать.
          Глянув на часы фиксирую в уме время появления банды, для последующего рапорта. Тихо снимаю оружие с предохранителя, боковым зрением вижу, капитан Дубань делает тоже самое. Палец его ласкает спусковой крючок, а стоит ему сжаться, как ночную тишину разорвёт грохот выстрелов, вот тогда уже начнётся «веселье», только я знаю, что никто раньше времени без команды стрельбу не откроет. Все в напряжении, ждут развития ситуации и решения командира.
          Прикидываю расстояние по дальномеру — ещё метров сто, чтобы наверняка. Как-то отстранёно успеваю подумать, что зря в этот раз не надел бронежилет, как вдруг совершенно беспричинно группа меняет направление круто свернув в сторону. Вот это сюрприз, выходит они знают о минном поле и теперь как раз обходят его стороной? Да уж, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Очевидно и у них разведка недаром хлеб ест.
          Итак, каков расклад? Их много нас мало, это факт. И раз уж Фортуна проснувшись уводит врага в сторону, самим нарываться на огневой контакт неразумно. Тем более в темноте да на таком расстоянии, стрелковое оружие малоэффективно. Ежу понятно, что в этой ситуации повезло скорее нам. Можно спокойно отсидеться дожидаясь рассвета и со спокойной совестью топать на базу, только... Совесть, это же такая зараза, знаю, не будет покоя особенно когда выяснится, ЧТО натворили боевики в ночном городе. Не прогуливались же они по Гудермесу просто так, наверняка дел натворили безрадостных. Отпускать «духов» безнаказанно ох как не хочется. Эх, сейчас бы «АГС-17»*(3), пару очередей и... финита ля комедия, что по нашему звучит как: пипец подкрался незаметно.
         
          Толкнув локтем друга, взглядом спрашиваю совета. Вижу, Валентин доволен таким поворотом событий, ухмыляясь пожимает плечами. В глазах читается: «жаль упускать, но ничего не поделаешь, им повезло, а иначе порвали бы мы их, как свин фуфайку».
          «Ладно, не мы начинали эту войну, но заканчивать её придётся нам и как можно скорее», промелькнуло в мыслях и, как старший группы я принимаю решение — нанести удар по незваным гостям. Связываюсь с комендатурой на резервном канале и докладываю обстановку:
          - Наблюдаю передвижение группы, примерно стволов десять. Бородачи. Вне зоны досягаемости. Неплохо бы подкинуть работу «самоварам».
          В наушнике пощёлкивание, шуршание эфира и ответ дежурного:
          - Всё ясно, расчёт миномётной батареи на месте. Передаю рацию командиру.
          Через пару секунд отозвался старлей миномётчик:
          - Привет, «Сайгон», мы готовы работать, наводи на цель. Какие координаты по «улитке»*(4)?
          Накануне мы совместно провели рекогносцировку на этом участке, наметили ориентиры на картах и даже пристрелялись. Вот и пригодилось это взаимодействие родов войск.
          Ещё раз визуально определил место нахождения боевиков, накрылся с головой плащ-палаткой, подсвечивая фонариком обозначил место на карте. Связался повторно с миномётчиком, передал координаты и... всё. Остаётся только ждать и надеяться, что вояки все трезвые и ничего в прицелах не напутают. А то как-то неуютно, не досталось бы нам самим по ошибке, такое иногда случалось.
         
          В районе комендатуры ухают подряд четыре выстрела. С противным шуршанием приближается смерть. Вжимаемся в землю, прикрыв головы руками. Хочется стать незаметной песчинкой, в голове мешанина, всплывают слова молитвы: «Господи, спаси-сохрани да не оставь нас в трудную минуту»!.. Мысли о вечном прерывает серия разрывов. Поднимаю голову, оцениваю обстановку и сплёвываю с досады. Недолёт! Боевиков не видно, залегли. Быстро сообщаю об ошибке, корректирую поправку и, слышен новый залп. Около пяти километров снаряды пролетают за секунды. От грохота взрывов содрогнулась земля... Перелёт, классическая вилка! Сообщаю поправку.
          Залёгшие боевики профессионалы и понимают, что следующий залп для них будет последним. Некоторые не выдерживают, вскакивают и бегут к спасительной «зелёнке» но, и мы и они знают: не успеть. Очередная серия взрывов не оставляет им шансов, аккуратно накрывая цель.
          Сообщаю результат гвардейцам. Для верности они ещё пару раз отработали по намеченной цели. И вот получаю ответ от офицера:
          - О`кей, «Сайгон»! Надеюсь помогли, с тебя коньяк, - в голосе слышится улыбка, - будут трудности обращайся, всегда на связи.

          Выжидаем некоторое время и поочерёдно короткими перебежками, прикрывая друг друга приближаемся к месту обстрела.
          Картина, прямо скажем: фильм ужасов в развёрнутом виде и натуральной величины без прикрас. Вот она страшная гримаса войны. Воронки ещё дымятся, какой-то странный запах. Разобрать что-либо сложно, кто-то ещё шевелится, слышны стоны... Трудно уцелеть в такой мясорубке, но, один живой и даже активный. Несомненно ранен, и всё же тянется к лежащему поодаль автомату, что-то злобно бормоча.
          - А ху бох? (что ты говоришь?) – разочаровываю врага, ногой в сторону отбросив оружие.
          - Ерси джалеш, (русские псы) - скрипит зубами в ответ.
          Ага, ну это понятно, ничего другого я и не ожидал. Разоружаю абрека, откладывая подальше: кинжал, подсумок с гранатами, пистолет. Перевернув его лицом вниз сковываю руки, и вместе с «Чумой» осматриваем раны. Могло бы быть и хуже, поживёт пока, но крови потерял уже немало. Перетягиваем жгутом пробитые осколками ноги, перевязываем. Киваю Андрею:
          - Вколи-ка ему промедол, а то загнётся от болевого шока. Он нам живой нужен.
          - Сделаем, - кивнул в ответ сержант.
          Сняв колпачок с пластикового тюбика, прямо через одежду он вкалывает пленному обезболивающий препарат.
          - Балдей, вражина и цени, на тебя эНЗэ переводим, - добавляет Андрей, и прячет использованный шприц в аптечку*(5).
          Разделившись быстро осматриваем останки, собираем всё что может представлять интерес: документы, карты, бумаги. Пачка новеньких долларов обнаруженная у главаря тоже не помешает, хотя деньги наверняка фальшивые. Пора уходить. Подхватываем «языка» под руки, и не церемонясь волочём его к лёжке.
      
          Уф-ф и тяжелый же, зараза, умаялись и запыхались. Взмокший тельник неприятно липнет к остывающей спине.
          - Юр, там, среди «жмуриков» два негритоса, - отдышавшись сообщает мне Дубань, - у одного эфиопский паспорт. А второй без документов, раздербанило его вдрызг, только «волына» осталась. Знатный пистоль, импортный, я такой в кино видел, - любуется он трофейным Глоком.
          - Ага, негры, значит, наёмники. То-то я в оптику не мог понять, что за чёрные рожи топают. Думал в масках, как фантомасы. Ладно, передадим бумаги фээсбэшникам, это их «огород», пущай разбираются. А пистоль отличный, только патроны к нему хрен достанешь.

          Наркотик подействовал быстро, слегка приподняв голову и зыркая затуманенным взглядом из-под полуприкрытых век, пленный хрипло потребовал:
          - Дай закурить!
          - Ага, а за пивком не сбегать? - с сарказмом интересуется Дубань.
          Сплюнув, боевик перевёл вопросительный взгляд на меня.
          - Перебьёшься, - отказываю я, - сдадим с рук на руки, там тебя и накормят и напоят, и спать уложат. Терпи, до утра немного осталось.

          Лежали молча, осматривая окрестности. Ждали возможного появления поддержки боевиков, но к месту обстрела больше никто не приближался. Долгожданный рассвет обрадовал робкими лучами солнца. Пора. Включив рацию, вызываю дежурного по базе:
           - «Краснодон», ответь «Сайгону».
           - На приёме «Краснодон». Как обстановка?
           - Всё в норме. Были «гости», встретили удачно, один решил остаться. «Горит» желанием пообщаться со смежниками, сообщи ИМ, пусть подошлют «коробочку»*(6).
           - Слышали обстрел в вашем секторе. Всё понял, ждите.
           Через пять минут дежурный сообщил, чтобы через полчаса мы были на точке в обусловленном месте. Это совсем рядом и действительно, минут через сорок у обочины тормознул бэтээр. Быстро погрузив противника, мы наконец-то с наслаждением закурили. Дымил сигаретой и пленный, угрюмо поглядывая на нас. Поднимая клубы пыли «коробочка» бодро двигалась в сторону города, где нас с нетерпением ожидали сотрудники могучего ведомства.
           Передав раненого и документы, уставшие и голодные мы наконец-то вернулись на базу, которая была нам временным пристанищем. Здесь уже можно было расслабиться. Всё вокруг дышало спокойствием и порядком. Громыхал котлами на кухне повар, копошился с проводами сонный связист, смачно зевал не выспавшийся, как и мы, дежурный. Начинался новый день.
           Командир был доволен, ночь прошла относительно спокойно и все вернулись на базу, это главное.
           Накатив грамм по двести коньяка, мы завалились спать. В полудрёме уже прислушался: как там совесть? Угу, тишина, не бередит душу тревогой, значит всё сделано правильно... А Фортуне благодарность с занесением в личное дело... Сон, спокойный и безмятежный накрывает с головой, и мы уже не слышим, как доблестный наш старшина Шолубай, подгоняя ребят загружаются в машину. Они смотались к месту засады, собрали трофеи и вытащили с минного поля геройски погибшего кабана. Повар, осмотрев груду мяса, к вечеру обещал порадовать всех шашлыком.
           Ночь прошла не зря.
      
                Э П И Л О Г
      
           Впоследствии смежники сообщили, что пленный оказался весьма ценным кадром. Что-что, а получить информацию у носителя тайны ребята из конторы умеют. Как они его «убеждали» не знаю, но поведал он им всё что знал в мельчайших подробностях. И, (думается мне) даже то, что подзабылось в далёком детстве, боевик тоже мог бы вспомнить и рассказать в подробностях, однако это уже мало кому было интересно.
          Показания пленного частично были подтверждены собранными документами.
          Ночью в городе банда обстреляла ПВД*(7) нижегородской милиции, и установила несколько фугасов на обочине недалеко от избирательных участков. Все это безобразие было вовремя обезврежено, а в горах, в местах указанных пленным, были обнаружены и уничтожены схроны с оружием и боеприпасами. Но чтобы ещё могли натворить профессиональные головорезы в дальнейшем, обойди они нас беспрепятственно?.. Об этом не хотелось даже думать.

          До конца командировки оставалось ещё два долгих месяца.


             Гудермес. Март 2000-го года.
      

*(1) Роса на паутине http://www.proza.ru/2011/02/20/119
*(2) «Комок», - камуфляж. Сленговое обозначение обмундирование защитного цвета.
*(3) АГС-17 - Автоматический станковый гранатомёт «Пламя».
*(4) Целеуказание "по улитке" - Для более точного указания местоположения объекта квадрат координатной сетки делят на девять частей, которые обозначают цифрами. Цифру, уточняющую местоположение объекта внутри квадрата, добавляют при целеуказании к обозначению квадрата, например, КНП (4914-9). Такое целеуказание называют целеуказанием «по улитке».
*(5) «прячет использованный шприц в аптечку» - Промедол - синтетический опиоид, обезболивающий препарат строгой отчетности. Входит в состав индивидуальной аптечки бойца во время боевых действий, по возвращению на базу все ампулы возвращаются на хранение отрядному медику. Использованный шприц-тюбик так же подлежит возврату, с подробным рапортом о времени и месте применения.  Потеря пустого тюбика, равносильна потери личного оружия, если, конечно, в живых остался. Только смерть списывает всё.
*(6) «Коробочка» - Бронетранспортёр.
*(7) ПВД - Пункт Временной Дислокации.