Небо в песок

Разбейся, разлетись на маленькие клочки! Разбейся!
Разлетись на тысячи обломков, исчезни!
Растворись в небесной дымке, расколись, как стеклянный стакан!

Тихий вечер на одну персону. Молчаливые взгляды прохожих, угрюмый свет солнца на тротуаре, еле уловимый шелест песка по асфальту. Шипит возмущенным голосом вскипевшая вода, хочет вырваться. Как слёзы, рыдания, всхлипывания. Она еще держит себя в руках, хоть и возмущается, ведёт себя, как базарная бабка, которой наступили на ногу. Куда она торопится?.. Он ведь еще не готов. Чай всё еще так же чёрств, как и годами ранее, сухой, будто умер под жарким солнцем. А сахар? Да что сахар! Ему никто не нужен, его уже давно весь съели.

Разбейся, разлетись на маленькие клочки!

Никто, возможно, никогда и никого и по никакой причине и ни за что. А она ненавидела. Незаметно сжимала кулаки, впиваясь ногтями в самую кожу, чувствуя боль, но, не понимая, куда от нее спрятаться. Перемежающиеся мечты с реальностью. Где сон? Где он? С кем сейчас он, кого целует, кого держит за руку, кому шепчет на ухо псевдоправдивые речи, от кого скрывает истинную жизнь, кого любит, по кому скучает, кому звонит, к кому отправляет мысли своего воспаленного мозга…Кто?

Она хотела быть ею.

Растворись, исчезни навсегда!

Кто знал, что с ним. Кто с ним, когда, где, почему. Почему он ушел от нее? Будто и не было ничего, будто и не поверила она ему, будто и не открыла ему себя, будто и не растаяла ледышка, будто и не спрятала иголки колючка, будто и не ждала его звонка, будто и не строила из себя недотрогу, будто и не вздрагивала каждый раз от звонка телефона, будто и не мечтала о нём по ночам, будто и не целовала его, как в первый раз, будто и не хотела обладать им до конца, будто и он не хотел обладать ею до конца, будто и не обещал быть с нею, будто и не верил ей никогда, будто и не ждал с ней встреч, будто и не было тех самых встреч. Словно никогда никто никого не любил.

Расколись, как хрустальный бокал на свадьбе в руках друга жениха!

Похоронное мяуканье кошки для её надежд. Тихо, совсем тихо, еле уловимо, еле слышно проплыли события последних недель. Что было? С кем она? Он с кем?.. Он ушел и больше не вернется, не прощаясь, по-английски, с циничной манерой, вежливой привычкой, бесчувственной реальностью. Тихо. После него ещё долго пространство не сможет наполниться звуками. Он растворился во времени, не прощаясь. Навсегда. И нет ни смысла, ни разумности, ни логики, ни причины, ни обстоятельства, ни повода, ни совета, ни правды, ни времени, ни правильности, ни адекватности, ни надежды, чтоб ждать еще его. Есть рациональность, чтобы поставить точку, без запятой, без тире, без знаков восклицания, без двоеточия, без многоточия.… Но навсегда со знаком вопроса рядом. Почему?

Разломись, как шоколадная вафля в руках ребенка!

Все было так хорошо, так правильно, так логично, так гармонично, так последовательно, так … так … так… как должно быть. Встречи, прощания, снова встречи, звонки, снова звонки, снова звонки, потом встречи, встреча. Что она сделала не так?

Расклейся, как кораблик в воде весеннего ручья!

Равномерный разговор, качающийся из стороны в сторону, как колыбель. Все разговоры одинаковы. Все раскачиваются, все останавливаются. У всего есть начало и конец. Иногда нет середины, нет наполнения. Иногда есть середина, нет начала и конца. Как сосиска. Два друга, ощетинившись, полные энтузиазма и голода, утоляют свои потребности, по-джентельменски впиваясь клыками в два разных конца. Все довольны, пока мокрый холодный нос не стукнется о нечто похожее по форме и, собственно, содержанию. Ничто не вечно, даже сосиска для двоих друзей.
У их истории было начало, не было конца. Она нашла середину для себя, но она была настолько субъективна, что не могла даже претендовать на само звание середины. У него не было середины, но был конец.

Разбейся об осколки памяти!

Обломочное воспоминание об его лице. Он стал иконой для нее. Человек, имеющий образ, имеющий строго определенное состояние, положение, ощущение, но без очертаний. У него нос с горбинкой. Да!.. Нередко видела она профиль человека, к которому хотелось прижаться всем телом, хотелось вдыхать его запах, его безукоризненный аромат, без претензии на совершенство, полный памяти, разума и мужественности. Лишь кусочки, оставшиеся ей в наследство от резвых будней прошлого. Но она помнит его руки. Его длинные, будто вылепленные из мягкого фарфора, пальцы, нежные ладони и крепкая хватка охотника за дичью, которому время от времени да приходится разделывать своих жертв. Кто еще помнит его руки? Так помнит?..

Взорвись салютом над Москвой!

Теперь они никто. Она еще ждет, что встретит его когда-нибудь. Случайно. Где-нибудь на перекрестке. Она будет стоять у светофора. Он увидит её, остановится. Или в магазине цветов, где она купит горшок маме, а он – цветы любимой. Или в кафе, где она будет сидеть у окна с чашечкой жгучего эспрессо, а он не пройдет мимо, заметив призрака из прошлого. Или на празднике у друга. Или на свадьбе у подруги. Она подойдет, спросит, как дела, скажет, что все в ее жизни изменилось, что жизнь бьет ключом, что не успевает считать события, что нет времени на мысли, что также гуляет по ночам, что также ищет, что несколько раз уже ошибочно находила, что рада, что счастлива, что ничего между ними не произошло, что не нужны оправдания, что все произошло так, как должно было, что ни о чем не жалеет…что больше не помнит его, что больше не думает о нем, что никогда не надеялась еще встретиться, что никогда не любила, что желает ему удачи, что ей пора…

Разбейся о потолок собственного разума, глупая гордость!


Она будет тихо скулить. Курить в потолок и бросать окурки за окно. Пить кипяченую воду. Потому что у принадлежащей ей воды больше нет ни чая, ни сахара. И она сама в этом виновата. Слишком торопилась, слишком быстро закипела, слишком многого потребовала от ничего не обещающей обыденности.