Лесное чувство

За занавесками виднелся силуэт обнаженной девушки. Она писала что-то в маленьком блокноте, торопливо поправляя рукой спадающие до самого подоконника волосы. За ее движениями, прикрыв глаза, следил мужчина, лежащий в постели. Но единственными звуками, говорящими о том, что в этой комнате есть что-то живое, были лишь шум вентилятора и скрип ручки по бумаге. Хотя всего пару часов назад, когда им казалось, что они нашли друг друга, они не стеснялись выражать свои эмоции.
Она закрыла блокнот, спрыгнула с окна и, быстро одевшись, выскользнула на улицу.
Полчаса по лесу на рассвете – мысли могут прийти в голову самые невероятные, но сейчас было наоборот: именно мысли направили ее на берег озера, выдернув из теплой постели.
Проснувшись, она долго искала причину ее пробуждения и неясной тревоги. А та лежала рядом - ее напугало неожиданное счастье, неожиданный уют и спокойствие в руках у почти незнакомого человека. В лесу же она опять была одна - ощущение утопания в мужчине осталось там, в маленьком домике.
Независимая, но бесконечно нуждающаяся в нем, она металась, не понимая что, что делать. Он был взрослым – в два раза старше. Он был умным, близким и родным. В их союзе он был сильным, а она слабой. А может и наоборот, он был слаб, ибо нуждался в ней, а она - сильна, потому что могла оборвать эту связь. Но в любом случае, с его появлением определенность и понятность в ее жизни нарушилась. Именно эта метаморфоза вызывала приятный и пугающий одновременно трепет внутри, и даже некоторое помутнение в сознании, которое и выгнало ее в лес.
Озеро было красивым, рассвет чарующим, воздух прохладным. Через полчаса она вернулась в постель, он прижал ее к себе, и они заснули, словно и не было никакой прогулки.
 
Он появился в ее жизни и властно занял пространство в ее подсознании. И она, нисколько не сомневаясь, сразу же отдалась ему. Нет не телом, а душой. Просто расслабилась и позволила забраться в ее самое сокровенное и поселила его в своих чувствах, без колебаний. Потому что поняла, что он родной человек. Родной, родной, родной! Она стала жить с ним внутри.
Но только внутри. Потому что встречаться им удавалось крайне редко. Она работала по вечерам и ночам. Он был занят весь день. Они просто жили с ощущением друг друга, а пересекаться в реальности не могли.
Я же молода! - Писала она в записной книжке, - я не могу так. Я не могу жить верой в будущее. Мне нужна определенность. И хоть что-то, что будет ее подпитывать: редкие встречи, поздние звонки, разговоры о его любимой литературе, он, проходящий с кем-то, в коридоре телецентра, его голос – в трубке. Мне мало постеров и фотографий. Хочу ясности дождя за окном. Хочу определенности шоссейных дорог. Хочу надежды бьющегося стекла. Хоть чего-нибудь, за что бы я могла зацепиться, чтобы чувствовать. Чувствовать. Чувствовать! Ощущать его.
А он теряется среди людей, сетей, городов. Он пропадает, как связь в мобильном телефоне: здесь есть, а тут уже не ловит. И ничего с этим не поделаешь.

Деревянные стены книжного магазина напоминали об их первом – лесном – свидании, где было так мягко, легко и удобно. Но легкость ушла – Говорить ни о чём не хотелось, о чём – не говорилось. Он шел между полками и складывал одну книгу за другой в корзинку.
- Вот эту тебе надо обязательно прочитать. – «Невыносимая легкость бытия» Кундеры легла на дно корзины. – Вот это («Остров» Умберто Эко) Мне не понравилось. А «Чайку по имени Джонатан….
Обнять, закрыть глаза, поцеловать и забыть все эти умные слова и жесты. Но - nobles obligate, и ничего с этим не поделаешь…

В сетях всемирной паутины нашлось место и для него. Он оказался телезвездой. Там было много о нем и буквально пара строчек о его жене и детях. О жене. О детях.
Наверное, это хорошо. В любом случае это не важно. Важно, что нам хорошо вместе.
Об этом думала она, а он собирался в другую страну на три года и был занят совершенно другими вещами.

Накануне отъезда он назначил встречу. Платье – новое, духи – любимые, ОН – не звонил.
Она проявила инициативу - он не взял трубку. Телефон, глухо ударившись об кровать, перевернулся. После одиннадцати звонков намокла подушка. Через раз забывая дышать, она написала четыре sms-ки. Две ему, две – подруге.
 26/07 00:49 Dorogoj, ti znaesh, ja ochen’ legko nachinaju verit’ ljudjam, no razbit’ moe doverie ezche prozche. Ja ponimaju, u tebja mnogo del, no ja dumala, chto…
00:53 …ja dlja tebja, nu hot’ nemnogo znachu. No sejchas ja vizhu prosto neuvazhenie. Kakogo cherta nado bilo chto-to obezchat’, ili mne prosto pokazalos’???
01:16 Anju, oni takie urodi, do poslednej kapli krovi urodi. Ja nenavizhu muzhin I osobenno ego.I ja dumaju, ja imeju na yeto pravo. Mi vstretimsja skazal on I uletel…
01:21 … mne ochen’ bol’no Anechka. Krepost’ okazalas’ potemkinskoj derevnej. A ja emu poverila.

Прошел месяц, и в записной книжке появились строки:
Я буду ждать. Столько, сколько надо. Внутренняя уверенность, в то, что он мой человек и ради этого я буду его ждать. Потому что так должно быть. Он абсолютно мой человек. Вот и все. Тишина и спокойствие. Это мой выбор и я так хочу.

В начале зимы она ему позвонила. Пушистый снег и желтый свет в комнате навевали романтические думы и нежные мечты… Ностальгия окутала чувства…
Конечно, они хотели быть вместе. Но! Но ЕЕ любовь таяла на полпути из заснеженной России в солнечный Израиль, а ЕГО любовь: она никогда не была ощутимой. А, может, она просто никогда не была.