***

Есть несколько способов пообщаться с той частью своего сознания, которая говорит с тобой шепотом. Не будем пристально смотреть всей очереди демонов, стоящей на обочине со склянками, хирургической сталью и увядшими листами туда, где у них растут глаза. Уж для этого всегда найдется время потом. Нам интересно сделать это сейчас, когда мелкую тварь в майке с надписью «дагвино» и рюкзаком честерфильда за тощими плечами легко отправить в аут придорожной канавы пинком ноги.
Оставил я в живых этого пепельно-серого, горячего на ощупь и вкус бесенка который, хлебнув жижи цвета чая, и щелкнув китайской дешевкой, уселся на краю облюбованной нами обоими пропасти. Долго сидеть неподвижно ему было трудно, и он порхнул вниз, сделав мне международное приглашающее движение.
Сын ошибок трудных научил меня общению с пугливыми тенями. Главное тут не орать. Даже если ты заплел волосы косичкою, поел мухоморов и правую руку твою тянет к земле остро заточенное железо надо суметь наступить на горло собственной предсмертной песне и не лезть в драку. Надо попробовать договориться.
Я сел на другом краю закопченного железного круга, отхлебнул, предложенного мне горячей рукой, прикурил от уголька и заглянул внутрь. Потом я, руководствуясь первобытными инстинктами, всем понятного происхождения, плюнул вниз.
Потом я туда прыгнул.
Там было первобытно как в аду. Ноги мои по колено ушли в обжигающий прах и в мутно дрожащий небо прежней жизни поднялся белесый столб сгоревших во мне тем.
Мой бесенок уютно сел попой в багровый обвал свалившихся углей и плавно повел блудливыми руками. Вмиг исчезли наросшие черной окалиной стены, и появился отчаянно коммунальный коридор, во мраке которого адским огнем светила электролампа. Мягкий кот вел меня и, обмерев, я шел, хватаясь за рухлядь, висящую по стенам к только ему ведомой цели. Открылась комната с потасканным диваном. Усталая азиатка покрывала нежным телом диванные пыльности.
-Оставь меня, сказала она невьебенно тошным тоном.
Уголек прыгнул мне на руку в той жизни, И я, очнувшись, вышел из нее во мрак Фонтанки, где мой бес поджидал меня в вечно горящей ее воде.
Резвясь, он сделал лапами движение, и нефтяные волны обдали меня столбом. Пляшущие огненные кони донесли меня до своей конюшни, где они обречены вечно скакать по кругу. Рукой подал я до дома на противоположном берегу, и отчаянно серые глаза разрешили мне делать, что вздумается. Некуда было податься, отступать тоже было поздно, да и какого собственно черта. Мы сделали все, что смогли, корчась в огне, сгорая и снова рождаясь, но даже этот жар не смог дать тепла. Все сгорело и там. Скрипящее углями черное полено ударило мне в лоб, рассыпая искры и, поглупев от удара, я побрел, по треснувшему граниту, стараясь, не наступая на собственные следы.
А неизменный мой огненный враг уже сидел возле ящика с порохом и плевал на левую лапу, в которой погромыхивал коробок со спичками.
-А что, сказал он, играясь дымным глазом.
- Подожжем?
Я не успел сказать, нет.
Юркий огонь стрельнул по шнуру и взрыв расцвел ослепительным черным цветком.
Горячий вихрь расколол мой ад и поглядел, не мигая, прямо мне в душу библейскими глазами.
-Дурак ты вот что, сказали мне они человеческим голосом.
-Перестань пить коньяк, когда жжешь свои осенние мусора в дачной железной бочке. А то в следующий раз твой серый приятель не шмыгнет в кусты, как сегодня, а оформит ПМЖ с видом на этот мутный поток сознания.
- А что делать то? забренчали мои ослабшие пружинки.
-Менять вот также состоянье духа, чтоб жить свободно на проценты - закатили мне в ответ и закатились глаза.
И я опять остался один на всем белом сайте