Змеёныш

- Куда вам ехать?
- Проезжай! – опель фыркает и, подморгнув ночи, исчезает, - ты не нужен.
Долго никто не останавливается. Раздолбанный жигуль неожиданно разворачивается прямо через разделительную полосу и подкатывает к чёрной фигуре, ещё более чёрной от бензиновой дорожной гари и мелкого дождя. Договариваются, едут. Шофёр не выдерживает молчания.
- Я смотрю, ты стоишь…, домой уже ехал, да думаю…, всё равно уже поздно, часом раньше, часом позже, какая разница, зато немного бабок срублю на бензин, да и суббота завтра…, сегодня уже, надо бы клюкнуть хорошенько…
- Не люблю инжекторы, баловство одно…
- Не говори, чуть бензин балованный попадётся и встаешь намертво, провались они – инжекторы, - парень хотя и удивился неожиданному повороту разговора, но и этот вариант был готов поддержать, но сколько ни старался, даже о машинах поговорить не удалось.
Пассажир молчал. Он молчал…
… он молчал уже несколько часов. Боялся открыть рот. Боялся звякнуть цепью. Наконец, ему повезло. Мать вышла за горючкой. Кто-то наливает её в бак стеклоочистителя, а здесь её пьют. Парень не знал, что её можно наливать в машину. Он знал только бензин. Его один раз облили им и хотели сжечь, но уснули и забыли бросить спичку…. Мать он дождётся, дождётся обязательно, а отец спит. Сегодня ему повезло, его один раз двинули сапогом в брюхо и больше бить не стали. Он знал, что если будет выть, то его обязательно побьют, но он терпел, он научился не выть, когда надо терпеть боль. Сапогом в живот – это ещё не боль. Он это точно знал. Очень больно, когда бьют в одно и то же место по голове. Это боль. Это очень сильная боль. Вот это боль. Трудно не выть….
- …а ещё раз был случай, поехали за вином и не заметили, как свернули с дороги, просыпаемся утром – на пашне стоим, представляешь, на середине поля! – парень ржал, он веселил сам себя.
- Нет, не представляю. Я не мужик, на пашне никогда не был, - парень не понял ответа и замолчал, он беспрерывно моргал фарами, будто его всё время пытались поймать гаишники, но ему никто из встречных не отвечал с благодарностью, а просто противно гудели вслед.
… вот это тоже будет сделать трудно, но мать скоро не вернётся, она обязательно остановится выпить по дороге домой и покурить, это не так быстро, когда сильно пьяна. Парень вытащил из рваных рабочих ботинок, бывших размеров на десять больше ему положенных, шнурки и связал их вместе. Когда его ещё не сажали вечером на цепь, он научился вязать узлы у соседа. Сосед хороший. Он никогда его не бил сапогом. Один раз ударит колом от забора и всё, а то ещё и не попадёт. Раньше он был ловкий, а сосед старый. Ему было трудно его ударить колом. Колом надо бить точно, а то промахнёшься и сам упадёшь, а сосед и так часто падал, он хороший. Теперь он слюнявил грязный шнурок и пытался его продеть в верхнюю петлю одного из ботинок, так можно будет бросить его подальше, а надо бросить на всю длину двух шнурков, иначе ничего не получится….
- Приехали, наконец-то, ну и дорога сегодня! – парень был очень доволен, что избавится от мрачного пассажира.
Пассажир полез во внутренний карман за деньгами, достал длинную, тонкую отвёртку, которой так удобно регулировать карбюратор и быстро вставил по самую рукоятку в живот паренька, сидевшего за рулём. Потом повернул её на полный оборот, вытащил и немного изменил направление следующего удара, он должен был достать из-под рёбер сердце. Парень так и не понял, что его убили ещё первым ударом, но пассажир был очень гуманным человеком. Он отлично понимал, что парень от первого удара будет умирать очень долго, возможно, даже доедет до больницы, но всё равно умрёт. Зачем зря мучить человека, поэтому - под микитки, в сердце.
… парень швырнул ботинок. Он ударился в рукоятку топора и подпрыгнул. Нет. Так не годится. Надо целиться точнее. Второго такого случая может не представиться, не каждый день отец бегает с топором за матерью и засыпает. Обычно это длится гораздо дольше и заканчивается по-разному, не всегда так хорошо. Наверное, поэтому мать и решила такое дело отметить. Всё слишком сложно. Не надо всё обдумывать. Он когда-то ходил в первый класс, его там заставляли думать, но теперь на цепи думать не надо – надо действовать, а то погибнешь. В этот раз получилось лучше, теперь можно тянуть за шнур, только бы мать не пришла….
Тяжёлый. Какой же он тяжёлый. Тяжёлый и бедный. Всего четыреста двадцать рублей и мелочь. Полежи здесь. Ты любил пашню, вот тебе пашня. Машина взвизгнула стартёром и завелась. Рвануть с места не получилось, но она поехала. Дорогу он знал хорошо. Он ещё помнил эту дорогу. Она не вернулась в тот раз, а он ещё хотел бы на неё посмотреть, посмотреть в последний раз.
… цепь натянулась до предела, ногу было очень больно, но кровать прибита к стене крепко, не сдвинуть. Ручка топора совсем близко. Надо только подумать о том, что ты гибкая тростиночка, очень гибкая, тогда всё получится. Цепь прибита толстыми гвоздями, и стучать нельзя. Иногда отец спит очень чутко. Кажется, что он пьян вусмерть, но нет. Пьян – да. Но всё видит и слышит. Надо делать всё очень тихо. Это просто, если топор уже в руках. Тишину я люблю. Такая тишина бывает у колодца зимой. Только цепь вдруг неожиданно зазвенит. Зазвенит тоненько, будто мёрзнет. Вот и сейчас звякнуло. Звякнул гвоздь об пол. Это последний, цепь надо свернуть и засунуть в карман пальто, которое наброшено на голое тело, но ничего, главное вырваться, а там…, будет видно какой он - этот большой мир. Надо бить очень сильно и только один раз. Нет можно ещё. Очень хочется ещё и ещё раз. Не надо уже бить, но надо ещё раз, чтобы успокоиться, чтобы стало приятно на душе. И ещё раз. Вытереть топор о топчан. Кто-то идёт – это хорошо. Она тоже получит своё. Получит за тонко звенящую на морозе у колодца цепь. И в колодец. Обоих. И бежать. Она идёт не одна. Мне не справиться с тремя бабами. Надо бежать…
Вот и дом. Родной дом. Она ещё жива. Как такое возможно? Последняя ходка длилась семь лет. Хотел всё сделать как надо ещё перед ней, но не повезло. Так бывает – не везёт. Ему тогда повезло с топором, а потом везло очень мало. Его уважали, но говорили: не фартовый, ты, нет. Теперь не надо спешить. Всё будет хорошо. В багажнике нашлась какая-то банка, она подойдёт. Это не канистра, канистра намного удобней, но ничего. Он терпеливый. Можно и банкой. Запасливый был паренёк. Вот и шланг. Отсосать бензин…, дрянь страшная. На губах вкус крови от него, вонючей крови, которая идёт из рваного кишечника. Мать дома. Она уже старая, а пьёт всё так же. Даже собаки не держит. Кормить нечем даже собаку. Пить есть на что. На ханку всегда найдёшь денег. Я не буду сажать тебя на цепь. Я только посмотрю, дома ли ты? Да, лежишь как куль, лампочку ты не гасишь, зачем тратить лишние силы. Огонь всё очистит. Дверь подпереть. Хлюпает под ногами грязь. Не хлюпает. Чавкает. Надо бы обернуться, посмотреть, хорошо ли горит, но …, не стоит оборачиваться, когда горит твоё прошлое.