Сказки озера Кабан

       Я спускаюсь с папой по деревянной скрипучей лестнице с резными столбиками под перилами. Тяжелая дверь, обитая желтым дерматином, открывается, и мы выходим во двор.
       На мне красное платье в белый горошек, на голове клетчатый бант. Мы идем в кукольный театр.
       Детей в театре много, но я никого не знаю и от этого немного не по себе. По сцене ходит медведь с большой коробкой на спине. Когда медведь садится отдыхать на пенек, Машенька кричит из коробки: «Высоко сижу, далеко гляжу!» и он идет дальше.
       «Они живые?» - спрашиваю я.
       «Это куклы» - отвечает папа.
       После театра мы идем фотографироваться. Большой аппарат с круглым стеклянным глазом накрыт черной тряпкой. Под тряпку ныряет дяденька и говорит: «Сейчас вылетит птичка». Я замираю, но никакой птички не вижу. Большую гуттаперчевую куклу, с которой фотографировалась, забирает фотограф, и мы идем домой.
       Наша коммунальная квартира в старом двухэтажном доме на улице Каюма Насыри полна чудес.
Зимой в белой кафельной печи, за резной металлической дверкой потрескивают дрова и в комнате становится тепло, уютно.
Светятся нежно голубым прозрачные ручки дверей и оконных рам .
Черная тарелка репродуктора на стене не только говорит, но и поет. Многие песни я знаю наизусть, а эту особенно люблю и подпеваю:
«Летят белокрылые чайки -
Привет от родимой земли.
И ночью, и днем в просторе морском
Стальные плывут корабли».
       Радиола «Урал» светится зеленым огоньком, на нее можно поставить пластинку, опустить пластмассовую ручку с иголкой и тогда польется песня:
«По тайге да по густой
Шел охотник молодой.
Тундай-тундай, тундай-тундай,
Тундай-тундай, тундай-да!
Встретил зверя — не убил,
Встретил девку — полюбил.
Тундай-тундай…»
       За дверями нашего дома чудеса не заканчивались. Какой удивительной казалась мне двенадцатая школа, где училась моя тетя, и где мечтала учиться я. Как сверкала и переливалась в солнечный день вода в озере Кабан. Но самым прекрасным местом была изумрудная мечеть Марджани, куда я бегала с дворовыми ребятами. Когда подходило время молитвы, мы стояли у ворот, встречая старичков словами: «Исяммесыз, бабай».
       Все чаще папа и мама произносили слова «новая квартира», которую хотелось увидеть поскорее.
       Новая квартира на Вознесенском тракте ,была необъятной по сравнению с комнаткой в старом доме. Из крана сама текла вода, и папе не надо было ходить на колонку. Бабушка готовила на газовой плите, где умещались четыре кастрюли, а не одна, как на керогазе.
       У родителей было приподнятое настроение, и только я одна не могла разделить всеобщей радости.   
       Я сидела вечером в полупустой комнате, где каждое слово отдавалось гулким эхом, и листала большую книгу «Круглый год.1953» с портретами Буденного, Ворошилова и Мао Цзе Дуна. С обложки на меня смотрели мальчик и девочка, сидящие на санках, так похожие на моих соседей Милочку и Валька.
       «Мам, а мы поедем на старую квартиру?»
       «Конечно, как только будет время» - успокоила мама.
       Ночью мне снилась улица, мощеная булыжником. У старого дома стояли Милочка и её братик Валёк, который кричал: «Айда на Кабан!». Мы с Милочкой взяли его за руки и побежали, туда, где живут сказки.