Параллельные миры

Первый мир почти пуст. Те люди, которые могут встретиться в нём, производят впечатление случайных людей, попавших в него откуда-то издалека, как и вы. Обычно там нет вообще никого. Зато там есть ветер. Постоянный и усиливающийся ветер поднимающий с земли и уносящий куда-то весь человеческий мусор: обрывки газет, тряпок, мелкие предметы. Но воздух при этом остаётся прозрачным, в нём нет ни пылинки. Главное, что бросается в глаза – это цветные окна. Каждое стекло в каждом доме – это цветной витраж, с неповторяющимся узором. Некоторые стёкла разбиты, но большая часть их цела. И эта многоцветность контрастирует с обычностью домов, похожих на одно- двухэтажные коттеджи. Вторая отличительная деталь – очень широкие «просторные» улицы. Впечатление такое, как будто кто-то в дачном посёлке или в маленьком провинциальном городке проложил шестнадцатиполосные магистрали. И ветер, о котором я говорил, есть только на этих улицах. Во дворах домов абсолютная тишина. Этому месту свойственно своеобразное настроение. Грусть, внутреннее понимание завершённости какого-то цикла и, одновременно, ожидание неминуемых перемен. Совершенно чёткое ощущение порога, через который нужно переступить. И тревога, потому, что не знаешь, что будет дальше. Это "вечер", наступивший когда-то и продолжающийся целую вечность.

Второй мир полон жизни. Это город, по своей архитектуре похожий на европейские города, но с очень высокими зданиями. Как будто небоскрёбы, воздвигнутые в восемнадцатом или девятнадцатом веке. Из каждого окна каждого здания вниз спускаются какие-то вьющиеся растения, окутывающие весь дом, но не заслоняющие его архитектурные детали. Впечатление такое , что дом и растения составляют единое целое, существуют в абсолютной гармонии друг с другом. Единственный транспорт городов этого мира - что-то похожее на трамвай или на железную дорогу, которую подняли с земли и развесили между домами на разных уровнях. Она проходит и на уровне крыш, и на уровне середины зданий, иногда опускаясь почти до самой земли. Совершенно непонятно, что её удерживает в воздухе: нет никаких опор, никаких тросов, только две тонких линии, висящих в пространстве как бы сами по себе. И по этим линям бесшумно передвигаются открытые вагончики с такими низкими бортами, что даже сидя на сиденье можно свободно смотреть вниз. При этом, хотя вагончики иногда поднимаются на громадную высоту, нет никаких ремней безопасности. Ощущение такое, что в этом мире не имеют понятия о несчастных случаях. Люди этого мира похожи на нас, но у них особенное выражение лица. Это даже не уверенность в себе, это точное знание "правил игры", когда каждое действие приносит именно тот результат, который ожидался. Поэтому нет необходимости спешить и суетиться. Будущее предсказуемо и каждый может выбирать то, что ему ближе. Настроение этого мира очень трудно передать словами. Представьте, что у вас впереди целый день, в течении которого вам надо успеть сделать много дел, каждое из которых приятно, радостно для вас и вы уверены в том, что вы успеете сделать всё как надо. Это - мир "утра", но утра такого дня, который в жизни каждого из нас был, может быть, только раз в жизни.

Третий мир начинается на берегу моря. Попасть на этот берег можно из разных мест и разными путями. Иногда - через небольшой городок, стоящий на нескольких холмах, иногда по железной дороге, иногда на яхте или катере. Пути могут меняться , но сам берег остаётся неизменным. На этом берегу очень необычный песок. Он гораздо темнее того песка, который мы привыкли видеть, но это темнота насыщена внутренними красками. Каждая песчинка как будто светиться тёмными переливающимися оттенками, содержащими в себе все цвета, но такой "густоты" , такой плотности, что они кажутся намного темнее цветов нашего мира. Отсюда ощущение переполненности мира. Главное в этом мире - море, вернее соединение моря и земли. Они почти уравновешены, вернее находятся в определённом соотношении - может быть 1:5 или 1:10. То есть водная гладь занимает четыре пятых всей поверхности, а оставшуюся часть занимают острова. При этом величина и островов и свободной поверхности моря увеличивается по мере удаления от берега: рядом с ним острова это всего лишь камни или скалы, возвышающиеся из воды, а на линии горизонта они становятся настоящими островами, на которых можно жить. И есть ощущение абсолютной правильности и гармонии этой структуры. Воды этого моря находятся в постоянном движении. Ветра нет, хотя по поверхности легко скользят какие-то парусные суда, но есть движение спокойных и пологих волн, пребывающих в своём собственном ритме. И хотя вода абсолютно прозрачна, на некотором удалении от берега дно исчезает, как будто оно недосигаемо. На берегу много людей. На первый взгляд, это просто люди, пришедшие отдохнуть на пляж, позагорать и искупаться. Но в их движениях и в выражении лиц нет той расслабленности и бессмысленности, которая свойственна любителям пляжного отдыха. Наоборот, есть ощущение, что они, "ничего не делая", делают что-то очень важное. И это "деланье-неделанье" не требует от них усилий, а напротив, даёт им радость и энергию. Иногда они разговаривают друг с другом, но большую часть времени пребывают как бы сами по себе, на определённом удалении друг от друга. На большинстве из них нет никакой одежды, но эта нагота настолько естественна, что надо приложить определённые усилия чтобы заметить её. Некоторые одеты, но их меньше и они держатся на расстоянии от воды. Главное ощущение этого мира - сила, наполняющая и переполняющая всё. Я уже говорил о песке, но и вода , и небо , и солнце и люди - всё наполнено густотой красок, порождающей особое внутреннее свечение. Этот мир, как все его существа абсолютно самодостаточен. Это полуденный мир, мир, находящийся в высшей точке развития. Здесь нет необходимости делать что-то, но нет необходимости и уклоняться от действия. Вернее, есть ощущение потока жизни, проходящего через тебя и интенсивность этого потока не изменяется, лежишь ли ты на песке, или путешествуешь по островам.

Существует и еще один мир. Мир труб. Располагается он под непрозрачным куполом. Отличительная его особенность - множество глядящих в купол серых длинных усеченных конусов, очень похожих на трубы или на градирни, из которых клубами сгущается под куполами дым. Дорог здесь нет, но есть небольшие проходы между загромождениями всевозможного хлама. В этом мире не принято распространяться о жизни здешних обитателей. Ходят слухи, что они когда-то покинули этот мир из-за загрязнения. Однако, несмотря на черный воздух с сажей, дышится здесь довольно легко. Зрительные ощущения подскажут посетителю о том, что обитателей в этом мире просто нет. Однако, если приглядеться – то можно увидеть на проходах теней-химер, которые своими странными шорохами и чем-то похожим на жужжание попытаются выйти с вами на контакт. Чтобы понять эту информацию, вам прийдется как-бы раствориться в этом мире, забыть о том, что вы живое существо и стать тенью. Как химеры понимают свои знания – известно только Богу. Однако, если не пытаться слиться с этим миром, то можно увидеть множество интересных фактов. Во-первых, это линии-конвейеры, по которым проходят многочисленная прямоугольная тара, предназначенная похоже для других миров. Во-вторых, это всевозможное нагромождения то тут, то там вдоль проходов, сладко пахнущее чем-то съедобным и очень вкусным. Изредка из этих нагромождений вы можете услышать жужжание. Но в основном – это какое-то необъяснимое свечение, необходимое для поддержание здешней жизни. И хотя светится тусклым светом в этом мире все – он не желтый и не белый и даже не фиолетовый. Этот свет безплотный, он как бы растворен в мире среди пылинок в воздухе. Может быть все что доходит от здешнего светила через поверхность купола. Среди некоторых проходов случаются сильные завихрения воздуха. Иногда, ветер сдувает с небольших пустых участков, на которых редко увидишь следы, но зато можно увидеть непонятное, геометрически правильно построенное нечто, также необходимое обитателям как серые заграждения, поставленные на проходах с непонятной целью. Эти завихрения поднимают такую кучу пыли, что кажется, что мир труб просто однажды исчезнет в ней. Но проходит некоторое время, пыль оседает и мир снова наполняется безплотным светом.
Существует мнение, что мир этот бессмертен и будет существовать всегда, однако иногда можно услышать плач откуда-то неподалеку, признак случившегося недавно несчастья. Никто не знает, как попасть в этот мир. Но все знают, как оттуда выбраться.

А теперь представьте, что вы едете в метро. Сначала долго стоишь на эскалаторе, разглядывая лица на встречу. Иногда странные, иногда веселые и добродушные - но в основном это равнодушные лица глядящие друг на друга в людском потоке. На стенах тоннеля видны плакаты с рекламой, в том числе и с изображениями работников метрополетена в парадной форме. Затем внимание захватывают колонны, статуи, лампы, свет, суета и мельтешение станции. Минута ожидания у белой линии с мучительным поглядыванием на табло, безмолвие черной дыры тоннеля, и вот, наконец ревущий монстр останавливается на перроне и целеустремленная толпа как бы вносит тебя внутрь.

Механический голос сжигает последний путь к отступлению – «осторожно, двери закрываются» и мы отправляемся в путь. Оптические эффекты за окном, иногда немного падаешь на соседей, но все это мгновенно кончается только лишь белые мраморные стены очередной станции появляются в окнах.

Раз – и Проспект Мира. Раз – и Новослободская. Раз – и Белорусская.

Иван Исконов, машинист электропоезда рассказывает: «Странным кажется взгляд на реальность из окна машиниста поезда. Ведь для нас, машинистов, метро – это бесконечные километры темных, загадочных тоннелей, в которых часто происходят странные, не поддающиеся разумному объяснению события. И лишь изредка мелькают за окном яркие, предсказуемые, такие очевидные станции. Для пассажиров же, все наоборот – большие протяженные яркие станции соединяются как тамбурами короткими темными перешейками тоннелей»

Действительно, какая часть московского метро ярко освещена и полностью освоена разумными людьми? Да лишь малая толика от всего огромного объема проложенных в далеких коммунистических годах и забытых ныне подземелий. Есть, конечно, люди которые по роду службы вынуждены заглядывать в темные тоннели, есть и сумасшедшие, так называемые "диггеры", которые ходят туда по доброй воле. Но все остальные судят о них лишь по публикациям в желтой прессе, изредка описывающих, например, огромных метровых крыс размером с хорошую собаку. Или на машиниста вдруг глянут из темноты чьи-то большие желтые глаза – и скроются в боковой штольне.

Не является ли путешествие в метро символом нашей жизни. Станции – силой дня. А тоннели – силой ночи? Выныривая на поверхность каждое утро, мы выстраиваем мост к вечеру прошедшего дня через пропасть, полную чего-то ослепительно темного, о чем мы, как правило, не решаемся даже помнить... А ведь эта темнота, эти запутанные тоннели сновидений могут быть гораздо более обширны, более насыщенны, чем яркая, оглушающая, реальная ткань событий повседневности.

И кто знает, может быть однажды заснув в метро мы услышим что-нибудь вроде: «Станция Белорусская! Станция Белорусская! Станция Белорусская! Станция Белорусская!» И не поймем, как долго мы спали.