РЫК рассказ
Виктор отправился к нему, заранее условившись о встрече по телефону. Город, который прежде сиял огнями, нельзя было узнать. Он в потемках подошел к его дому на горе и стал ждать, пока Владислав спустится к нему. Он ходил около подъезда и вспоминал, сколько же лет они не виделись. Наконец, появился его школьный товарищ, все такой же высокий, статный, только улыбался он как-то сдержанно и виновато, а изъяснялся скупо и глухо, словно бы не говорил, а чревовещал.
Лариса оказалась более эмоциональной. Она хорошо сохранилась, была словоохотлива, радушно приняла гостя и проводила в просторную комнату с яркой хрустальной люстрой, посреди которой был накрыт красиво сервированный стол. Виктор не ожидал, что ему будет оказан такой прием: он пришел с тортом, предполагая, что все воспоминания лучше всего будут сопровождаться в непринужденной обстановке с чаепитием.
Виктору было любопытно увидеть фотографии, и пока Лариса продолжала хлопотать на кухне, Владислав принес огромный фотоальбом, в котором оказалось много снимков из школьных лет. В ту пору родители Виктора не могли выкупать все фотоснимки, и многое из увиденного явилось для гостя сюрпризом. Виктор смотрел на себя, на своих одноклассников, и думал о том, как изменчиво время, как быстро оно перемололо эти юные души. Вспомнили всех поименно, уточнили для верности все сведения о тех или иных, безвременно ушедших в мир иной. И все-таки, сколько радости излучали эти детские лица, сколько надежды в них, сколько ожиданий!
Но что было удивительно для Виктора, так это фотографии Владислава с высокими правительственными орденами на груди. Оказалось, что он достиг в своей профессии настоящего мастерства, и, будучи простым токарем, вошел в элиту этого огромного трудового коллектива. Вот тебе и токарь-пекарь! На нескольких снимках Сысоев запечатлелся вместе с главным конструктором завода, который прославился в мире, как один из основателей лучших образцов грозной военной техники. Только у себя на заводе все эти люди имели возможность надевать ордена по случаю праздника. А в миру они должны были выглядеть как обычные горожане, ничем не выдавая своих заслуг перед Отечеством. Странной казалась для Виктора такая форма признания. Какая-нибудь пигалица расчирикается на сцене и тут же все софиты на нее наведут. А тут даже однокласснику не было известно, каких высот мастерства достиг его школьный товарищ.
- А помнишь, как мы пришли к тебе с Вовкой Сухаревым и Мишкой Ивлевым, когда ты жил на квартире у одной бабули на Ремесленной улице?
- Конечно помню. Вы тогда приканали ко мне из своей геологической общаги и притащили три пузыря «бормотухи». Тогда за встречу такой стол я не мог накрыть, потому что бабуля моя по наказу отца держала меня в ежовых рукавицах.
- Да, брат, я помню, как мы пили вино, предварительно выливая его из бутылки в фарфоровый заварной чайник.
- Это Мишка Ивлев придумал для маскировки. И потом уже из чайника ты разливал вермут по чашкам. Заглянет хозяйка, а мы чаи гоняем… Слушай, Влад, а ты не мог бы показать свои ордена. Все-таки приятно сознавать, что хоть кого-то из нашего класса страна удостоила своим вниманием.
Обрадованная интересом гостя к ее супругу, Лариса тотчас же принесла деревянную резную шкатулку и подала Виктору. На мягкой красной плюшевой подушечке покоились ордена и медали теперь уже не существующего государства, которое по достоинству оценило труд Владислава Сысоева. Виктор потрогал узорное литье из дорогого металла и сказал:
- Старик, мне теперь надо обращаться к тебе только по имени и отчеству.
- Да брось ты, все это теперь не имеет никакого значения. Давай лучше выпьем за встречу.
- Но тебе же нельзя.
- Сегодня у меня событие, поэтому никто не вправе запретить мне пропустить пару стопарей. Не так часто мы видимся, Витек.
Лариса взглянула на мужа с нескрываемым опасением. От этого на ее округлом веснушчатом лице прорезались морщинки. А вскоре Виктор увидел, что волнение жены было не напрасным: Владик замкнулся, а после третьей рюмки и вовсе перестал воспринимать вопросы своего одноклассника. Лариса рассказала о судьбе сына, которого они похоронили и остались совсем одни. Поведала о том, как в последние годы ей пришлось все хозяйство вести самой, потому что Владик потерял работу. Немного погодя, Владислав сделался совершенно угрюмым и начал взглядывать на гостя как на врага. То ли он внезапно приревновал Ларису, то ли просто потерял контроль над собой. Когда он стал громоподобно рычать и
мотать головой наподобие быка, готового броситься на противника, жена начинала с мольбой в голосе уговаривать его и твердить, что у них в доме гость, и что вести себя надо прилично. Тогда Владислав, шатаясь, встал из-за стола, уронил альбом на пол и, не оборачиваясь, ушел в другую комнату. Оттуда еще некоторое время доносился его рык, но вскоре он умолк, по-видимому, хозяин заснул.
Разговор продолжился с Ларисой, которая рассказала, как ей трудно, как одиноко без их сына. Оставаться долго уже не имело смысла. Попрощавшись с умной и интересной женой Владислава, которая на прощанье даже поцеловала оторопевшего гостя, Виктор вышел на улицу. Он не ожидал такого финала от встречи с Сысоевым. Среди множества одноклассников Виктора Владька был самым сдержанным и воспитанным мальчиком. Он рос в благополучной семье. У него был отец, и он занимал хорошую должность на прииске Покровском, слыл уважаемым человеком и пользовался репутацией очень строгого и морально выдержанного семьянина. Сысоев старший возглавлял пожарное депо и по совместительству осуществлял охрану и сопровождение вывозимого в город золота, которое намывал прииск. По всей видимости, Сысоев старший еще представлял в этом большом промышленном поселке службу безопасности. Люди побаивались, если этот человек в полувоенной форме цепким взором окидывал кого-нибудь из них. И уж тем более вздрагивали, если ему приходилось повышать голос. Виктор и на себе испытал гнев этого человека, когда он, учась в семилетней поселковой школе, на праздновании 7 ноября, изрядно выпил с друзьями и покуролесил в клубе и на улице. Об этом инциденте узнали в школе и устроили родительское собрание. Всех четверых «пьяниц» вызвали на ковер.
Первой допрос учинила классная руководительница, но в силу того, что ей была характерна мягкость и благодушие, вытянуть из мальчишек, где и как они напились допьяна, узнать не удавалось. В этой компании Владика Сысоева, разумеется, и быть не могло. В нее вошли более разухабистые и не закрепощенные делами мальчики. Владик в рот не брал папирос, никогда не ходил на рыбалки с ночевкой, ни с кем не дрался, не волочился за девчонками, не нарушал дисциплину в классе. Он не стрелял из самопала, не жег костры, целыми днями шатаясь по горам или разрезам вблизи прииска; не убегал из дома и не уезжал на каком-нибудь попутном самосвале в соседнее село, чтобы заставить всех всполошиться и броситься на поиски потерявшегося сорванца. Это был удивительный парень, всегда опрятно одетый, с выглаженным пионерским галстуком, а на его красивых руках с музыкальными пальцами никогда не было чернильных клякс. Все это не нравилось обычным, хулиганистым мальчишкам, и с ним никто не заводил тесных взаимоотношений, доходящих до дружбы. Странно было бы предложить Владьке Сысоеву пойти зимним вечером к женской бане и подсматривать, или, как говорили сорванцы «зырить» на голых баб и девчонок через соскобленные незаметные кружки на покрытом краской банном окне. Он бы и не понял даже, как такое возможно!
Собрание затягивалось, а виновные не признавались ни в чем. Но когда не выдержал отец Сысоева и взорвался на виду всего родительского форума, то мальчишки струсили. От его грозного рыка двое даже заплакали. Тогда изобретательный Виктор выдал свою версию произошедшего. Он рассказал, что выпить им предложили шаферы с проходящей по селу свадьбы. Мужчина и женщина с красными лентами прямо из эмалированных чайников налили всем по стакану браги, вот и получилось, что все четверо опьянели, потому что никогда до этого в рот не брали этой гадости.
Поскольку все знали о подобного рода угощениях прямо посреди улицы, то поверить Витьке было не сложно. Тем самым он спас Серегу Савельева, который, собственно, и напоил их, вытащив из своего пирующего дома целый трехлитровый бидон браги. Заедали ее отменными пирожками с требухой и луком. А потом высыпали на улицу, отправились в клуб, где и попали на глаза двум учительницам, которые по случаю большого праздника тоже выкроили время, чтобы принарядиться и выйти на люди.
Потом Серега Савельев восторгался Витькиной «отмазкой», хотя и не без прикола: «Сказал тоже, будто бы я со стакана браги так закосел…» На что еще один участник гулянки Мишка Седых возразил: «А по твоему Витька должен был выдать, что мы по целому ковшу засадили»?
И вот он этот грозный рык Сысоева старшего, который на другом конце жизни вдруг прорезался у его сына, и напомнил Виктору о тех злоключениях школьных лет.
Он шел в потемках от своего одноклассника и думал о превратностях судьбы, из-за которых никто не может подлежать осуждению, дабы неизвестно, что может случиться с каждым из нас уже буквально в следующую минуту, не то, что через год или десять.
Виктору еще предстояло увидеться со своими однокурсниками по геологическому техникуму, но после этой встречи подспудно что-то мешало ему настроиться на восторженный лад.
Год спустя Виктор получил письмо от сестры, в котором она поведала, что Сысоева приняли на его завод, который после нескольких лет простоя снова начал оживать. Страна стала вздыбливаться, жизнь наполняться смыслом. Потребовались специалисты. Старшая сестра так оптимистично и закончила рассказ про школьного друга: «Как Владька за станок встал, так и пить бросил».
Свидетельство о публикации №208101900625
Роз Мари Бекетова 02.12.2008 06:12 Заявить о нарушении