Глава 28. Пути лжецов

Soundtrax: Stille Volk"Invocation a pan"

       
       Глава 28. Пути лжецов



Истинную причину начала военных действий возможно выдумают историки спустя столетия очевидцы же и их свидетельства есть трупы есть прах.
Город встретил меня своим обычным взглядом паразита, равнодушным даже во время периодических обстрелов куполов МедТек. Пользуясь ситуацией расторопный народ Копья всеми способами извлекал выгоду из потасовки корпоративных монстров. Так шакалы урывают крохи со стола львиного прайда, когда те саблезубо свирепствуют друг перед другом.
Когда МедТек с перебитым хребтом (в этом не было сомнений, учитывая солидарность противостоящего лагеря) уползет в свою пещеру зализывать раны, для масс отредактируют специальную версию событий. Сильнее друг друга корпы ненавидят только независимых, поэтому их склоки, становящиеся достоянием сети редко не срежиссированы в мельчайших подробностях участниками задолго до событий. Запатентованный века назад метод избавления от проблем, заключающийся в создании врага, виновного во всех грехах и кровавой войне с ним, сработает позже. После затяжного поиска виноватых корпы объявят ими Морских, утолив глухое ворчание хомосов ни к чему не обязывающими обещаниями мести. Видимые отовсюду таинственные установки Морских, зарывавшиеся массивными бетонными коленями в прибой удерживали выбрасываемые в атмосферу отходы и смоги в границах полисов, заставляя небо извергаться дождями, содержащими всю периодическую таблицу элементов. На головы испытуемых, ощущавших себя приговоренными. Вина в происходящем корпов, не желавших идти на заметные уступки по замене очистных систем лежала настолько на поверхности, что была доступна немногим. Большинство предпочитало тихо ненавидеть труднодосягаемых Морских, чем открыто выражать недовольство корпами, обладавшими реальной силой и находящимися поблизости. Парадоксами человеческие существа придают смысл своим перемещениям по телу бога.
Не знаю, как назвали бы меня родители, я с ними не знакома. Лютер считал, что моя мать умерла так и не узнав, кто у нее родился. В тот год людей во Фриско косила мутировавшая оспа. Эти шрамы на память. Никто не думал, что я выживу. По большому счету всем было на это наплевать, принцесса эльфов. Каждый тогда цеплялся за жизнь в одиночку.
В тот год люди озверели. Конечно, они всегда звери, но обычно держат себя на цепи. В тот год звенья были разбиты. Лютер вырвал сверток со мной у толпы линчевателей. Ему пришлось убить троих. Так предразумным младенцем я познавала возможности силы. Остальных умирающих сожгли вместе с имуществом. Глупцы, они думали это поможет…
Я появилась на свет через два месяца после расправы с восставшими. Сейчас никто не помнит те времена. Слишком немногие из свидетелей сохранили… не языки, разум. Корпы постарались вытравить любой не прошедший цензуру намек. Лютер знал лишь то, что видел своими глазами. Его отряд перебросили в район Карфакса когда близилась развязка. Город был обречен. Транспортные и энергетические артерии полностью блокированы войсками, автономные источники на издохе, вода и воздух заражены. Когда кончилось продовольствие ели крыс, потом мертвых. Но они все еще держались…
Обещанная помощь так и не пришла. Кто-то сам оказался на грани выживания, чей-то нейтралитет корпорации купили лживыми (как выяснилось впоследствии) обещаниями. В конце концов Хранитель был поврежден предателем, нейрощит снят и наемники ворвались в город. Сцен резни нет в современных базах, а Лютер никогда не рассказывал об этом оберегая мои детские сны. Не принявшие суицид, как выход предводители восстания были подвергнуты стиранию личности. Участь остальных была столь же незавидна.
Лютер говорил, что моя мать была очень похожа на его жену. Может быть поэтому он и вытащил ее, беременную из очереди обреченных, которым вживили цепи управления, превратив в органических кукол с пустыми глазами. Большинство подвергнутых этой операции погибли в первый же год. Хроники об этом умалчивают. Корп-метки, повсеместные сканеры генкодов и прочие атрибуты тотальной власти появились значительно позже. В годы моего детства все только начиналось.
Он увез мать на свою родину, Фриско, проклятый город, позже стертый с лица земли ядерным ударом. За все это время он добился от нее не больше пяти слов, похоже было, что живет она лишь ради меня, другие причины утратили всякий смысл. Последствия осады, психическая травма или местная эпидемия… она тяжело болела и умерла до родов. Когда я просила Лютера рассказать об этих последних днях он всегда тяжело вздыхал. Его угрюмые стальные глаза были красноречивее любых слов. В них слезы, пропитывающие заплеванные кровью подушки, в них боль прошлого и страх будущего, страх за нерожденного ребенка. Я надеюсь смерть принесла ей облегчение, цветы прорастают сквозь ее глаза…
Меня извлекли из остывающего тела. Низкотехнологические условия, в которых это происходило не позволяли надеяться на положительный исход. Узнаю ли я когда-нибудь почему мать предпочла отсутствие нормального медоборудования и забытую богами глушь Фриско, почему она скрыла от Лютера мой пол и как следствие не дала имени? Какую тайну забрала она с собой навсегда?
Мне кажется Лютер здорово огорчился узнав, что родилась девочка. Может быть он даже подумывал вернуть меня в костер. Кто знает?
Он потерял жену и сына лет за двадцать до, в самом начале войны за передел. Когда корпорации кровью и огнем меняли мировой порядок на существующий пока лишь в их циничных мечтах. Депрессия толкнула его в руки армейского вербовщика. Благодаря прирожденному чувству самосохранения его не убили в первом же бою, как и в последующих. Он дослужился до помкомвзвода головорезов, частенько срывая зло на подчиненных, врагах, трактирщиках и шлюхах. Потом что-то сломало позвоночник его примитивных инстинктов заставив стать человеком. Причина так и оставшаяся загадкой. Мне повезло, что эта трансформация произошла.
Помню спор апологетов двух фатальных церквей безмерно плодящихся на переломах эпох. Один разглагольствовал о полюсах абсолюта – праведности и злодействе, возводя между ними стену. Другой верил в искупление (но не индульгенции) – преступления можно нейтрализовать поступками противоположного знака. Распутье… и кто решил что истина вообще где-то здесь. К тому же, как быть с преступлениями совершенными во имя благой цели? Не условно ли само понятие злодейства? С точки зрения немецких нацистов в их действиях не было ничего предосудительного, только с точки зрения объектов их экспериментов. Не потому ли победило мнение последних, что их было больше и (впоследствии) уже они говорили с позиции силы. Односложных ответов здесь просто нет.
На паркете исторических событий скользко от пролитой крови. Сейчас, после сотен лет эволюция, объективные причины и время изменили мир, подкорректировав стремление корпов к власти любой ценой. Они порезали ухваченный пирог, обнесли свои доли границами и строят свое представление об иллюзиях, формально не навязывая его остальным. Они даже как будто закрывают глаза на независимые города и тамошние полузадушенные ростки свободы. Но это до поры… Причуды психологии – сменяется поколение и мы готовы простить чудовищные преступления против наших предков. Песок смывает следы.
Я помню первые годы новой власти по Маккиавели, геноцид, рядом с которым застенки Дахау первобытная анимация, споры, аргументами в которых служили СЗО, схватки за власть, превращавшие города в выжженные руины. Спустя последовавшие катаклизмы, глобальную войну и возникновение на сцене Морских с их вариантом цивилизации мы вроде бы получили хрупкое равновесие которым пользуемся до сих пор. Вот только надолго ли?
Я выжила к удивлению полкового врача, предоставившего меня воле природы. Дальнейшее есть содержание ненаписанного романа "Жизнь Дженнифер Оливер". Имеют значение лишь те карты, что выбросила мне кривозубая весталка. Остальное не повод для досужих домыслов.
Я работала на группу закодированных инвесторов, результатом чего стало знакомство с Бобом. Оглядываясь назад я понимаю, что это точка поворотных событий, но тогда… Тогда все выглядело совсем в другом спектре. Мне рекомендовали сблизиться с ним и, учитывая сумму, это не составило труда. Испытывала ли я какие-нибудь чувства?.. По прошествии стольких жизней трудно сказать наверняка. Подобно мертвым листьям сметаемым предзимними ветрами длинные годы уносят воспоминания безвозвратно. Для меня это была очередная работа, он же расценил произошедшее, как личное предательство. Я до сих пор помню боль, когда нож кромсал мое тело, Пусть будет из золота и шелка нить твоих дней, которую прядет эта мрачная шлюха – судьба, его ли это колыбельная?
Я не попала в рециркулятор лишь по исключительному везению, лабораториям Гинзы всегда требовался неординарный биоматериал и то, во что они превратили меня получило второй шанс. Не знаю удовлетворен ли был мой создатель, когда я свернула ему шею во время побега. Он создавал оружие и он получил его заплатив за это возможно больше, чем рассчитывал. Мне улыбалась удача уголком рта, очередной вооруженный конфликт скрыл мои следы так тщательно, как я и не мечтала, хозяевам стало не до игрушек, они спасали свои жизни.
Я навсегда (как думала) вычеркнула Койла из своей новой личности. Водоворот начавшейся мировой выбросил нас на противоположные берега вселенной и постепенно время поглотило и его и меня. Сейчас я знаю на толику больше, но и этого не достаточно. Созданный первыми искинами с целью, которая известна видимо только им, он попал в лапы корпов. Дальнейшие события настолько противоречиво описаны в современных базах данных, что говорить о какой-то достоверности можно лишь с большой натяжкой. И все таки я склоняюсь к мысли, что именно Боб Койл явился источником и катализатором сетевой чумы и как следствие мировой войны и того расклада сил, который мы имеем теперь, когда более-менее улеглась эта буря в стакане воды. Мне же, давшей толчок преследовавшим Боба мучениям с тех пор предназначена его ненависть.
Поэтому когда Аватар назвал мое истинное имя я отчетливо поняла, что прошлое загнало меня в угол и тому относительному стазису, пребыванием в котором одновременно наслаждалась и мучилась Ваниль пришел конец.

       * * * * * * * * * ** * * * * *

Смерть настойчиво играла блюз берцовых костей, брюмер дополз до своей середины и умер, подавившись голодом, немногие уцелевшие сумасшествовали и любопытствовали в своем неведении.
Морские считают жемчужины слезами русалок, ее Жемчужина была слезами миллионов рабов, чьим пеплом устлано подножие трона. Абсолютная власть порождает абсолютную ненависть?
"Мозгокружение не твоя привилегия, девчонка" – подумал старик из своего модуля. Кошка согласно кивнула и обратила свой взор на собравшихся. Она не замечала в них изъянов, способных навести на подозрение. Корпоративная элита, поднявшаяся наверх благодаря целеустремленности, фанатизму, безжалостности – свойствам, культивированию которых Триада много лет отдавала предпочтение.
"Если я просто прикажу им вскрыть вены они подчинятся?" – мысленно спросила она. "Хочешь попробовать?" – электронное присутствие позволило себе иронию. "Нет".
Тело его давно поглотил ритуальный огонь крематория, но квинтэссенция духа – матрица – обитала на периферии Кошкиных мыслей, координируя некоторые ее поступки. С одной стороны она считала идиотизмом прислушиваться к советам мертвеца, с другой – пока они не противоречили ее интересам и ... были условием сделки.

       * * * * * * * * * * * * * * **

В полночь, когда зло ненадолго снимает свою маску, избранным позволено видеть его лик во всей красе. Обреченные же пусть используют эту передышку для утоления последней страсти. Их час близок.
- Хей, брат, приносящий несчастья… Где оттопырил такую красотку? – этого обладателя паучьего телосложения и глянцевых татуировок протоцеркви Абро лицезрел впервые, поэтому проигнорировал его навязчивость. Шанис вопросительно изогнула бровь, Абро пожал плечами.
- Ступай, божий человек, - буркнул он, уткнувшись в стакан (четыре глотка и ты в космосе).
- Старшему сыну вести войска, младшему – воз трупов, - возвестил пророк, задышал пеной и впал в кому, обняв пол.
- Что он имел в виду? – Шанис проводила взглядом сервисботов, тащивших тело приобщившегося к наркопараллелям в угол.
- Кто разберет этих религиозных психов?
- Иногда предсказания безумцев поразительно точны, - она исполнила пальцами танец вопросов.
- Случайность.
Когда-то виртуальная провидица анклава Хрустальный Феникс за сотню вымучила ему: "Страшись часового, красных путеводных камней и девушки с жемчужными глазами". С тех пор Абро скептически относился к матмоделированию будущего, практикуемому в сети и снаружи.
Они растворились в фантазиях галлюцинирующих пациентов. Наркотические бары не лучшие места для кодовых встреч – хотя достойным доверия свидетелем и является лишь коповая видеокамера на входе, но свернуть ей мозги по зубам только не слабому постояльцу сети. У Трома который цикл было закрыто и Абро с Шанис на удачу путешествовали по нижнему уровню, странники среди странностей…

       * * * * * * * * * * * * * * * *

Она танцует, босая, на лиловом снегу. Косы – белые змеи вьются вокруг ее головы. Она подставляет лицо ветру и звезды скребут радужными когтями по ее щекам. Она – дитя Севера, дикое и прекрасное.
Моей блестящей, темной кровью залито все вокруг. Я чую осторожное дыхание ее волка у своего горла. Скоро смерть сорвется с его желтых клыков. Скоро крылатая бестия будет пить из моего черепа горячую кровь своих врагов.
Тьму разорвали пронзительные когти, болезненный свет пробился сквозь веки, выткав контуры чужого лица. "Это всего лишь сон, - она взъерошила мои волосы и хищно улыбнулась. – Всего лишь сон"
Мои ладони наполнились угловатостями Пэнс и на какое-то время стало безразлично любил ли я ее или использовал. Закрыв глаза ощущения сенсоров можно квантовать из памяти – Джен, Тали, Пэнси – стенания над полями сражений, поросшими сорной травой. Мысль об убийстве пришла и ушла, как скулящая Лилит. Сейчас в россыпях крови не было необходимости, недавно я реанимировал ее – награда или пытка, как посмотреть, в любом случае это больше, чем она заслуживала.
- Почему они так безнадежно глупы?
- Что ты хочешь… они же люди, - ответила она оставшись под покрывалом, лиловым, как все правильное. Я быстро оделся. Было ощутимо прохладно, вся энергия уходила на обеспечение защитных систем и технологические процессы, быт законсервирован на минимуме по-моему приказу, будь проклята блокада и ответственные за нее психопаты. Пытки их в будущем стоят на первом месте в списке моих желаний. Они будут корчиться на кольях, а я макать хлеб в их кровь – будущее оправдает прошлое, обелив черное, затушевав светлое. Сучье племя – историки, оплачивая свое никчемное существование заняты калиброванием вождей в тиранов, ублюдков в праведников, фанатиков в маньяков – переставляя акценты и передергивая факты они обычно оставляют беспристрастность за дверью. Говорят историю пишут победители, это ложь. Ее пишут потомки.
Перечеркнувшие луну тени возвестили апофеоз. Миром вновь правил страх, пожирая детские сны и фантазмы взрослых. Я вошел в штабной зал и все разговоры смолкли, лишь бормотание сетевых мониторов и клики компов обороны отсчитывали мои шаги к трону. Я позволил себе милостливую улыбку, вернувшую рабов к жизни – казней на сегодня достаточно.

       * * * * * * * * * * * * * * * *

Камера слишком мала, чтобы вместить мою ярость. Едой дозированно плюется прорезь в стене два раза в сутки, эти щелчки единственные посторонние звуки, составляющие мне компанию. Свет горит постоянно, но чтобы сдвинуть мою психику понадобится год такого режима. Безмолвие сети сродни повторяющейся пытке, привычно и болезненно. Видимо он решил свести меня с ума – провести по протоптанной самим тропе.
- Мы твари, которые уничтожают все к чему прикасаются, - сказал он мне перед уходом. – Нам нет места на этой прекрасной планете.
Не знаю, церемонился ли врач приводя в порядок мою развороченную глазницу, я потеряла сознание раньше. Неспокойствие есть середина моего пути.
Из заморозки, Пэнс мертвее мертвой какой-то парсек назад уже шипела в мою сторону сдавленные угрозы, сдерживаемая поводком властелина. Та же участь ожидает Весну?
Иногда я ловлю на себе взгляды собственных демонов. Пиктораль сверлит меня огненными голодными зрачками, скаля трехдюймовые клыки из-за границы, очерченной запретным кругом. Люнэ бродит вокруг, злобно бормоча что-то на неизвестном мне языке, сплевывая ядовитую пену. Порой меня подмывает отдать им на растерзание свой разум и не участвовать в этом психозе, но пока Гроза сдерживает себя. Как нацарапал Круэлти перед агонией, запертый в крейз родственниками, считавшими себя нормальными: "Ждешь ли ты призраков моей смерти с нетерпением, Лорелея? Скулишь ли по ночам над сердцем тьмы в травяной постели под балдахином росы и тумана? Стылое тело не напоит больше кровью клыков, не утолит жажду, которой прозвание вечность. Не потому ли так печальны твои желтые глаза, так безжизненно их дно – бездна моего ужаса – и нет успокоения твоей высокомерной ненависти?"
- Достаточно? – спросила Маэдра, щелкнув пальцами отчего алое прошлое лопнуло мыльными пузырями став стальным настоящим. – Или продолжим препарирование твоего крестового похода?
- Финальные аккорды?
- Я быстро говорю или ты медленно слушаешь?

* * * * * * * * * * * * * * * *

Тром боролся с безумием вселенной по рецептам канувших цивилизаций – он ничему не удивлялся. Когда в его интерфейсе возник Покойник со своим пониманием ситуации настоящее перевесило прошлое на тот процент, который толкает нас на действие.
Поход в МедТек был авантюрой с риском, но не сумасшествием. Система древних катакомб и современных коммуникаций разъедала фундамент Копья, как алкоголь печень, превращая толщу земли в лабиринт не менее заселенный и не более опасный, чем поверхность.
И сказал господь: "Из крови моей взрастут грибы". И стало так. Псилоцибин развлечение не для слабонервных. Его трипы багряны, темны и искромсаны тесаками кошмаров. Плюшевые демоны с желтыми клыками гнездятся в мозговых анаграммах апологетов этого культа, обеспечивая работой грибных фермеров. Контролирующие бизнес Москиты ходят по краю, сбивая цены корпам своим сырьем. Однажды их выжгут из нор, заставив утонуть в собственной крови, но пока здесь они сила, с которой пилигримы вынуждены считаться. Плата была отдана и вооруженные до зубов Тром с Каваем получили возможность лицезреть местные угрюмые красоты под надзором проводника.
Они были на полдороги к цели когда ритмичная артподготовка явилась прелюдией к грядущей битве.
- Почти как в добрые старые времена, - пробормотал Тром. Кавай кивнул.
- Наша жизнь – война и наоборот
- Надо выбираться из этих могил, - они прибавили шагу. Окружающее бил паралич, земля дрожала в трясучке, воздух вибрировал, перекликаясь в резонанс с канонадой.
- Симфония, - выплюнул Кавай на бегу.
Проникновение на подконтрольные МедТек уровни стоило упаковки пластида. Прошествовав через развороченные бронеплиты системы доступа они надеялись, что атака наверху достаточный отвлекающий маневр для СБ. Москит – проводник дождался их исчезновения в кишках чужой территории и выбросил произошедшее из головы порцией амнезола. Он давно усвоил, что в этом аду меньшие знания сулят меньшие муки впоследствии. Жизнь – это трип-недоделок, извилистая тропа к "золотой вмазке". Цена ей – дерьмо.